Кирилл Кожурин. Соловецкое сидение 1668–1676 гг. СПб.: Евразия, 2022. Содержание
«Отсюду отцем соловецким подвиг великаго натрижнения наста»:
Восстание и начало осады
После того как назначенная московскими властями комиссия во главе с архимандритом Сергием прибыла в Соловецкую обитель, в сентябре 1666 года был созван «черный» собор, на котором соловецкие иноки говорили: «Прежде от Соловецкого монастыря вся русская земля просвещалась всяким благочестием, и ни под каким зазором Соловецкий монастырь не бывал, сиял как столп и утверждение. А теперь вы учитесь новой веры от греков, когда греческие учители сами лба перекрестить по подобию не умеют и без крестов ходят». После долгих споров и пререканий о вере архимандрит Сергий несолоно хлебавши возвратился в Москву.
Вслед архимандриту была послана царю челобитная (вторая по счету), в которой говорилось: «Прислан к нам с Москвы в твое царьское богомолье, в Соловецкой монастырь, Ярославля Спаского монастыря архимарит Сергей с товарыщи учити нас церковному закону [по] преданным книгам... И милости у тебя, великого государя, вси со слезами богомолцы твои и раби твои государевы молим и просим: помилуй нас, благочестивый, милосердый великий государь, царь и великий князь Алексей Михайловичь, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, посли нам, якож Отец Небесный, всещедрую свою и великую милость, не вели, государь, ему, священноархимариту Сергею, прародителей твоих государевых, благоверных царей и благочестивых великих князей, и началников наших и великих чюдотворцов, преподобных и богоносных отец Зосимы и Саватия и Германа и преосвященного Филиппа, митрополита Московского и всея Русии, предания нарушать. И вели, государь, в том же предании быти нам, в коем чюдотворцы наши и прочии святии отцы, и отец твой, великого государя, благочестивый великий государь, царь и великий князь Михаило Федоровичь всея Русии, и дед твой государев, блаженный Филарет Никитичь, Московский и всея Русии патриарх, богоугодным своим житием препроводиша дни своя, чтоб нам, богомолцам твоим и трудником, врознь не розбрестися и твоему, великого государя, богомолию, украинному и порубежному месту, от безлюдства не запустеть».
Как видим, монархические иллюзии, вера в доброго и справедливого царя еще долгое время были свойственны восставшим соловецким инокам, как они были свойственны и протопопу Аввакуму. «Расставаться с иллюзиями трудно. Но сама логика событий незаметно для участников ведет их к углублению конфликта с властями. Каждый новый шаг в этом направлении четко отражается в документах восстания»*Чумичева О. В. Соловецкое восстание 1668–1676 годов. (Здесь и далее при обращении к работам предшественников автор, кроме специально оговоренного случая, цитирует это издание.). Царю было не до преподобных русских чудотворцев и не до своего «украинного и порубежного богомолия». Он уже грезил о литургии в храме Святой Софии константинопольской и мысленно примерял на себя византийский венец. Челобитная соловецких иноков была оставлена без ответа. Вместе с тем власти удовлетворили их просьбу о смещении прежнего архимандрита Варфоломея. Однако новым архимандритом монастыря был поставлен не Никанор, которого желала видеть на этом месте монастырская братия, а совсем иной человек. 23 июля 1667 года был принят патриарший указ о поставлении соловецким архимандритом бывшего строителя московского подворья монастыря Иосифа, единомышленника Варфоломея. Ему было поручено ввести в Соловецком монастыре новые обряды. Узнав об этом, соловляне послали соборных старцев навстречу новому архимандриту с прямым вопросом: по каким книгам он будет служить в монастыре — по старым или по новым?
Когда соловецкие иноки узнали о том, что Иосиф — сторонник новообрядцев, то под благословение к нему не подошли. 15 сентября 1667 года в Спасо-Преображенском соборе монастыря состоялось заседание «черного» собора, на котором присутствовали и миряне. Теперь, после публичного, с участием «вселенских патриархов», проклятия старых обрядов в Москве на Соборе 1666–1667 годов, стало ясно, что проводить прежнюю политику игнорирования церковной реформы уже не удастся. Надо было принять определенное и прямое решение. Соловецкий «черный» собор категорически отверг новые книги и обряды и отказался признать Иосифа своим архимандритом.
Вдобавок выяснилось, что прибывшие в Соловецкий монастырь архимандриты Варфоломей (бывший) и Иосиф (нынешний, не принятый собором) пытались тайно провезти целую ладью вина для спаивания братии. «А как к нам приехали, ей тебе, великому государю, пишем не затевая, малых и средних и болших вина 39 бочек, да меду и пива бочек с пятнадцать. И в том твоя, великаго государя, воля, то питье мы у них пред манастырем на пристанищи, по прежнему монастырскому чину, по преданию чюдотворцев, розбили все».
В день собора Иосифу была вручена общая челобитная о вере (четвертая), в которой говорилось о бесполезности присылки новых увещевателей и о готовности соловецких иноков стоять насмерть: «И вели, государь, на нас свой царьской меч прислать, и от сего мятежнаго жития преселити нас на оное безмятежное и вечное житие; а мы тебе, великому государю, не противны». Тем самым мирное противостояние превратилось в открытое восстание.
20 сентября на остров прибыл архимандрит Никанор со своими иноками, которые сложили с себя «рогатые» никонианские клобуки и покаялись в своем вынужденном отступничестве на Большом Московском соборе. Инок Геронтий Соловецкий составляет обширную Пятую челобитную, которая 22 сентября была отправлена в Москву.
В Пятой челобитной соловецкие иноки обращались к царю со следующими словами: «Милосердый благочестивый, Богом избранный, великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец! Молим твою, великаго государя, благочестивую державу и плачемся вси, со слезами и милости просим, помилуй нас, нищих богомолцов своих и сирот, не вели, государь, у нас тем новым учителем и вселенским патриархом истинную нашу православную християнскую веру, самим Господем нашим Исусом Христом и святыми его апостолы преданную, и седми вселенскими соборы и твоими государевыми прародители утверженную, изменити и порудить, чтобы нам Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа, Царя царьствующим и Господа господьствующим не прогневить и во веки в безконечное мучение осужденным не быть, и тою новою верою прародителей твоих государевых и святых отец не посрамить, а иноземцом и хулником нашея православныя веры впредь дерзновения не подать, и вели, государь, нам быти в том же благочестии и предании, в коем чюдотворцы и началники наши Зосима и Савватий, и Герман и Филипп, митрополит Московский и всея Росии, и вси святыя угодили Богу, и вси прародители твои государевы, и отец твой блаженные памяти благочестивый и великий государь, царь и великий князь Михайло Феодорович всея Русии, и дед твой приснопамятный блаженный Филарет Никитич, Московский и всея Русии патриарх, богоугодне препроводиша дни своя, чтобы нам под запрещением и клятвою святых отец не быть, и во веки душею и телом не погибнуть. Аще ли твой, великаго государя, помазаника Божия и царя, гнев на нас грешных излиетца, и православную нашу християнскую непорочную веру тем новые веры проповедником отнять у нас попустити изволишь, и чюдотворцев наших и прочих святых отец предание изменить, и о сем тебе, великому государю, прежде в челобитной своей писали, и ныне тожде пишем: лучше нам временною смертию вмерети, нежели вечно погибнути. Или, аще, государь, огню и мукам нас те новые учители предадут, или на уды разсекут, но убо изменить апостольскаго и отеческаго предания отнюдь не будем во веки. Великий государь царь, смилуйся, пожалуй!»
И случилось неслыханное: в ответ на смиренные просьбы соловлян царь Алексей Михайлович 27 декабря 1667 года отписал все монастырские угодья в казну и категорически запретил местным жителям-поморам подвоз продовольствия на остров, во второй половине февраля 1668 года непокорные иноки были анафематствованы московским патриархом Иоасафом II и вселенскими патриархами*Грамоту с анафемами, кроме московского патриарха, подписали патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский. Фактически эта грамота оформила окончательный разрыв между монастырем и московским церковным начальством., а 3 мая 1668 года царским указом для приведения в повиновение мятежной обители на Соловки уже была послана воинская команда. Началась чудовищная по своему святотатству восьмилетняя осада главной православной святыни Русского Севера.
Стрельба по святой обители.
Миниатюра из рукописи «Отцы Соловецкого монастыря и их страдания»
22 июня 1668 года стрельцы под командованием стряпчего Игнатия Андреевича Волохова высадились на Соловецком острове. Иноки во главе с архимандритом Никанором заперлись в обители, причем на одном из общих собраний предложили всем колеблющимся братьям, а также мирянам заблаговременно удалиться из монастыря. Таких оказалось немного — около 40 человек. Остальные, числом до полутора тысяч человек, решили стоять насмерть за старую веру и «будущих святых сладости получити», нежели, приняв новоустановленные предания, временно пребывать в сладости земного жития.
Волохов пытался наладить с восставшими переговорный процесс, однако безуспешно. «После неудачного завершения переговоров началась перестрелка. Со стен крепости стреляли как из ружей, так и из пушек, вынуждая Волохова уйти от пристани. Отряд стрельцов отплыл на версту и расположился на Большом Заяцком острове, где находились кое-какие монастырские строения и каменная пристань». Целых четыре года Волохов со стрельцами стоял под монастырем, весной и летом «разныя озлобления... творяше», обстреливая монастырь из пушек и пищалей. Осенью же отходил к берегу, в Сумской острог, не давая выходить из монастыря, приказывая хватать служебных старцев и слуг и после различных мучений предавать смерти. Однако местное поморское население активно помогало осажденным инокам, поставляя в монастырь необходимые съестные припасы и уведомляя о военных приготовлениях к осаде. Да и сами стрельцы, набранные в основном из жителей северных городов, неохотно участвовали в блокаде святого места. Ладьи с солью, рыбой и хлебом, направлявшиеся из района Сумского острога в Архангельск, постоянно «сбивались с пути» и приставали к Соловецким островам.
Летом 1670 года Волохов разослал во все соловецкие усолья «наказные памяти», угрожавшие смертной казнью «безо всякого милосердия и пощады» за поездки в монастырь и письма туда. Но и это не помогло. Поморы не прекращали поддерживать осажденный монастырь. По некоторым сведениям, в 1671 году, после разгрома восстания Степана Разина, на Соловках появились его уцелевшие участники, принявшие активное участие в обороне монастыря.
Живя во время осады монастыря в Сумском остроге вместе с непризнанным соловлянами архимандритом Иосифом, Волохов вскоре начал ссориться и враждовать с ним. Оба они усердно писали друг на друга доносы в Москву. Закончилось тем, что в 1672 году, во время церковной службы, совершавшейся Иосифом, Волохов напал на последнего, избил его, оттаскал за бороду и посадил в тюрьму на цепь. Вслед за тем и архимандрит, и Волохов были вызваны в Москву на суд. Иосиф был переведен в Казанский Спасский монастырь, а Волохов, «ничтоже успев», так и не вернулся под Соловки. Дальнейшая судьба его неизвестна.
Вместо Волохова на разорение Соловецкой обители в 1672 году был послан сотник московских стрельцов Климент Иевлев, человек лютый и немилостивый. К прежним 225 стрельцам было прибавлено еще 500. За два года Иевлев сотворил «зельнейшую тесноту» и «горчайшую нужду» святому месту: пожег вокруг монастыря все келии, «устроенные для упокоения иноков», скотный двор вместе с животными на острове Большая Муксалма и рыболовецкие снасти, пытаясь взять затворников измором. Но жестокий сотник принял за свои злодеяния справедливую кару от Бога: «поражен язвою согнития» и в болезненных страданиях взят в Москву.
Нужно отметить, что по мере усиления «утеснений» и «озлоблений» со стороны осаждавших усиливалась и радикализация восстания. Как сообщал один неизвестный соловлянин, «177-го году (1669) марта в 7-й день во вторую неделю Великого поста в Воскресение в 6-м часе дни по правилом святых апостол и святых отец Никоновых ересей монаха 172 книги в Соловецком монастыре погружены в воду». По другим сведениям, было уничтожено порядка 300–400 книг новой печати. Тогда же, в марте, по всему монастырю четырехконечные кресты и кресты с надписями «Исус Назорей Царь Иудейский» (т. н. Пилатова титла) были сняты и заменены восьмиконечными, в том числе на выносных хоругвях, фонарях и пеленах.
Далее последовало введение бытовых и религиозных разграничений между «верными» и «неверными», к числу которых относились находившиеся в монастыре «под началом» греки. «На Пасхе греков не допустили к святыням, а с 22 апреля 1669 г. отлучили от церкви. Шли разговоры о том, что „гречан-киевлян” надо заново крестить. Грекам выделили особую посуду для еды и питья».
Весной-летом 1669 года келарь Азарий, казначей Симон и их сторонники ввели еще одно важное изменение, касавшееся церковной службы: в традиционной молитве за «благоверного» царя конкретные имена были заменены словами о «благоверных князех», а вместо молитвы за патриарха и митрополитов появилось прошение о здравии безымянных «православных архиепископов». «Такая форма поминания соответствовала тому, как произносилась молитва до царствования Алексея Михайловича. Но в условиях восстания это фактически означало немоление за царя и патриарха — появление наиболее острой и определенной формы политического протеста старообрядчества». Примерно того же мнения в вопросе о молении за царя придерживался и протопоп Аввакум. В письме к отцу Ионе он писал: «А иже в тропаре Кресту: „Победы благоверному царю даруй на сопротивныя”, и о сем суетное словопрение: которой благоверен, о том Церковь и молит, а которой зловерен, тому и ничево... Егда и о царе-отщепенце молисся, благоверным его не нарицай, но просто имя рцы: „Спаси, Господи, царя, имрека”, или „Победы царю, имяреку, на сопротивныя даруй”, сиречь на бесовы и на дияволы, да и прочая по тому же о обращении их, на просвиромисании и везде. А буде, совестию угнетаем, не можешь на имя царя и патриарха просвирцы вынят, понеже оттекли от телесе Церкьви, и ты о благоверных князех вынимай и о священстве безъимянно».
Этот принципиально важный момент — немоление за земного, неверного царя — нашел отражение в составленном в конце XVII века кондаке соловецким преподобномученикам (глас 2):
Разумом на враги мужески вооружившеся,
и вся тех сети разрушисте,
и победу свыше приемше,
земнаго царя не послушали есте,
и Никоново злое мудрование под ноги свои попрали есте,
и Владыце всех, Христу, Сыну Божию, молитеся,
святии мученицы, всехвалнии,
единомысленно вопиюще:
«Коль добро и красно, еже быти з Богом».
Наконец, именно к этому времени относятся первые попытки радикально настроенных соловлян перейти фактически к беспоповской службе, порвав с не поддерживавшими их священниками. «По опубликованным источникам известно, что на заключительном этапе восстания миряне и иноки Соловецкого монастыря перестали ходить на исповедь к духовным отцам, настроенным на примирение с властями. Но архимандрит Никанор отказался от исповеди не в 1670-е гг., а раньше. К 1674 г. он не исповедовался уже около пяти лет... Никанор, как известно, заявил: „Мы-де и без священников проживем, и в церкви-де часы станем говорить, священницы-де нам не нужны”. Судя по всему, в Соловецком монастыре не было полного отказа от традиционной церковной службы. Отказ от исповеди, критические высказывания в адрес священников относились, видимо, лишь к тем иеромонахам, которые, по мнению повстанцев, не были тверды в „старой вере”. Иноки и миряне стремились избежать общения с „никонианами”, а не со священниками вообще».
Устав бессвященнословной службы не был каким-то собственным изобретением соловецких иноков, выступивших в защиту старой веры, но имел на Руси давнюю историю. «Беспоповщинская» практика была распространена у нас «с незапамятных времен, чуть не с самого начала христианства... — именно с той поры, когда выступают здесь простые иноки, подобные Кукше, и наряду с духовенством являются распространителями Церкви и представителями ее среди язычников»*Вознесенский Н. Происхождение и первоначальная история беспоповщины // Богословский вестник за 1898 г. Август. Отдел V. С. 12.. По причине огромных пространств и крайней малочисленности священства жители многих областей привыкли в своих религиозных нуждах обходиться без священников и без храмовых богослужений. Так, церкви они заменяли часовнями, церковную службу — часовенной или келейной, священника — захожим старцем-иноком, а то и просто грамотным благочестивым мирянином.
Одновременно развивался церковный устав, приспособленный к этим условиям. Это был так называемый келейный устав, из которого впоследствии произошел устав скитский, то есть устав службы домашней. В нем чинопоследования разных церковных служб (за исключением всенощного бдения и литургии) были приспособлены к отправлению их одним лицом в его келье, даже если это был простой инок, не имевший священного сана. Келейное правило, возникшее еще на христианском Востоке, приобрело в жизни древнерусского подвижника первостепенную важность. Оно помещалось во всех Уставах, Псалтырях, Часовниках, Канониках, Старчествах, Сборниках и других богослужебных и учительных книгах. Постепенно келейное правило превратилось в скитский устав, по которому совершали службы многие монахи, особенно старчествующие и отшельники. А кое-где службы по скитскому уставу совершались даже в целых общинах.
К концу восстания (примерно с 1673—1674 гг.) беспоповская практика в Соловецком монастыре уже станет нормой. И это не только из-за недоверия к колебавшимся в вере священникам и неприятия «новин». Она коренилась также в широко распространившихся среди соловецких иноков эсхатологических настроениях. «На Соловках к 1666 г. сформировалось представление о том, что антихрист уже пришел в мир. Его воплощением считали бывшего патриарха Никона... Отношение к царю Алексею Михайловичу также было негативным. Постепенно сформировалась теория царя-антихриста».
Отражение старцами воинов от обители.
Миниатюра из рукописи «Отцы Соловецкого монастыря и их страдания»
Апокалипсическая литература еще со времен Крещения Руси стала излюбленным чтением русского христианина. Темы конца света неоднократно затрагивались и разрабатывались в оригинальной древнерусской литературе, опиравшейся на традиции святоотеческой мысли, начиная от святых Иринея Лионского и Ипполита Римского и заканчивая святым Ефремом Сирином. Святые отцы называли антихриста «змием», «зверем», «львом», «врагом», «губителем», «диаволом», «сатаною», «бесом преисподним», «сопротивником» и «супостатом», «человеком греха и беззакония», «мерзостию запустения», «сыном погибельным», «злым вождем», «агнцем неправедным» и прочими подобными именами. Этот враг, по предсказаниям, будет человеком, родившимся «от девицы нечистыя, жидовки сущия, от колена Данова» (по другим источникам — из колена Иудина). Антихрист присвоит себе великую власть, причем сначала явится тихим, разумным, чистым и милосердным, и прельстит иудеев, которые примут его за Мессию. Но на самом деле он будет противиться Христу, пытаться истребить христианство.
По словам святого апостола Павла, «откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Сол. 2, 4). На обличение антихриста Господом будут посланы Енох, Илия и Иоанн Богослов, и благодаря им многие уверуют в Истинного Бога. Однако Илия и Енох по повелению антихриста будут убиты. Предсказывалось, что часть евреев также будет обращена Илиею и Енохом в веру Христову, но многие из них примут антихриста.
Согласно книге пророка Даниила, царство антихриста будет длиться три с половиной года. Конец же его описан у апостола Павла: «[его же] Господь Исус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего» (2 Сол. 2, 8), и у Иоанна Богослова в Апокалипсисе: «И схвачен был зверь и с ним лжепророк... оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою» (Откр. 19, 20). По толкованию святого Андрея Кесарийского, «два же сия (антихрист и лживый пророк) в нетленнем телеси, по испраздненном ею от Бога могутстве, огневи геенскому предаетася, яже има будет смерть и убиение Христовым повелением».
С антихристом связано известное число, о котором святой апостол Иоанн Богослов пишет: «Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть» (Откр. 13, 18). Многие пытались угадать имя антихриста или связать с его числом имя какого-либо противника православия. Используя на разные лады буквенную запись чисел (а иногда обходясь и без нее), антихристом именовали то императора Нерона, то римского папу, то патриарха Никона...
В 1644 году на Московском печатном дворе вышла знаменитая «Кирилова книга», куда вошли «Сказание Кирила Иеросалимского на осмый век о Втором Пришествии Христа и об антихристе» и послание украинского писателя-полемиста Иоанна Вишенского, а в 1648 году — «Книга о вере единой истинной православной», в которой излагались идеи Захария Копыстенского, в том числе и высказывалось опасение, как бы по приближении 1666 года и русским не последовать за православными Юго-Западной Руси. Распространялись произведения западнорусских полемистов и в рукописях.
Когда началась никоно-алексеевская реформация, одним из первых, кто воспринял ее в свете предсказаний о наступлении «последних времен», был протопоп Иоанн Неронов, возглавивший оппозицию реформам. Тема конца света становится доминирующей в его сочинениях. В первых своих посланиях он обращается к эсхатологическим пророчествам и сопоставляет происходящие в Русской Церкви события с унией. Уния с католиками, то есть отпадение от истинного православия, по мысли Неронова, повлечет за собой гибель Святой Руси и приближение царства антихриста. Еще в 1652 году, то есть в год вступления Никона на патриарший престол, Иоанн Неронов пророчески писал Стефану Вонифатьеву: «Да не постраждет днесь Русь, яко же и юниты (униаты. — Прим. К. К.)...»
Во «Втором послании к царю Алексею Михайловичу» от 27 февраля 1654 года Неронов призывает самодержца «имети опаство», как бы не пострадать «от хотящаго приити напоследок и возмутити вселенную, его же приход, о благочестивый царю, от Божественнаго Писания всяко веси, лукав бо зело и малыми, их же утвердит Духа Святаго благодать, познаваем будет». Антихрист, по мысли Неронова, явится не в настоящем своем обличии, но в обманном — «десными (то есть правыми делами. — Прим. К. К.) народ прельстити покусится, и всяку добродетель лицемерием возлюбит, и милостив явится ко обнищавшим всяко от добродетелей, а Христовы рабы гонити будет, носящих знамение на себе Небеснаго Царя». Впоследствии эта тема найдет продолжение в сочинениях Спиридона Потемкина, игумена Феоктиста, диакона Феодора, протопопа Аввакума и других старообрядческих богословов. Не исключено влияние идей Неронова и на руководителей Соловецкого восстания.
Вместе с тем эсхатологические воззрения участников «Соловецкого сидения» претерпели определенную эволюцию. Постепенно формировался двойственный взгляд на природу антихриста — и как чувственного, воплощенного в конкретном человеке, и как духовного. В этом смысле характерна Книга о титле («Писание обличительное...») черного дьякона Игнатия Соловецкого, оказавшая влияние на последующие богословские построения старообрядцев-беспоповцев. Антихрист, по его мнению, приходит в мир и телесно, и духовно. «Вывод о наступивших уже последних временах подкрепляется богословскими рассуждениями с применением аллегорического толкования евангельского текста. Христос символизирует истинную веру, рождаемую святой церковью, аллегорией которой является Дева Мария. В противоположность Христу антихрист может быть определен как нечестивый дух ложного учения, порождаемый „девкою-блудницею”, т. е. скверной никонианской церковью. Соответственно, с момента церковной реформы патриарха Никона антихрист в духовном смысле уже явился в мир и постепенно распространяет свое влияние. Отсюда вытекает мысль о необходимости избегать никонианской церкви, священства, всех „никониан”. Будущее мира представляется Игнатию... в мрачном свете».