Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Олег Будницкий. Красные и белые. М.: Новое литературное обозрение, 2023. Содержание
Вот фрагмент одного из первых стихотворений Маршака, напечатанных в Екатеринодаре, тогдашней столице Белого движения на Юге России, объясняющих, наряду с прочими, заголовок этой главы. Стихотворение называется «Нах Фатерланд (Новый походный марш)». Оно было опубликовано в газете «Родная земля» 14 октября 1918 года. В это время уже совершенно ясно определилось поражение Германии на Западном фронте, и было понятно, что окончание мировой войны — дело нескольких месяцев или недель. Как оказалось — дней. Соответственно, германские войска должны были покинуть и территорию бывшей Российской империи. Стихотворение содержало следующие строки:
Поход играет музыкант
На берегу Днепра:
«Нах Фатерланд, нах Фатерланд,
В Германию пора».
Фронт Гинденбурга жадно ждет
Сладчайшей из команд:
«На плечи ружья. Марш в поход.
Назад — нах Фатерланд!»
В Кремле тревожный снится сон
Вождям советских банд...
«Где пломбированный вагон.
Бежим — нах Фатерланд!»
Думаю, не следует напоминать, что в апреле 1917 года в пломбированном вагоне в Россию, проехав через Германию, вернулся Ленин. Идея о том, что большевики — всего лишь немецкие агенты, была широко распространена среди их противников, была постоянным мотивом антибольшевистской пропаганды. Казалось: уйдут немцы, и наваждение рассеется. Кто бы мог подумать, что вектор в пропагандистской войне вскоре радикально изменится: теперь большевики, оказавшиеся вовсе не наваждением, а константой, будут обвинять белых в том, что они — наймиты Антанты. Добавлю, «Родная земля» была органом Юго-Восточного Комуча, а ее издателем и редактором был эсер Григорий Шрейдер, в 1917 году — городской голова Петрограда. 24 октября 1917 года Шрейдер возглавил Комитет общественной безопасности, созданный Петроградской городской думой для ликвидации большевистского выступления, однако ликвидированной оказалась сама дума. В ноябре Шрейдер был арестован за отказ подчиниться распоряжению большевистских властей о роспуске городской думы, однако вскоре его освободили. Тогда большевики еще не решались расправляться с социалистами. Чтобы закончить с этим сюжетом: белые были готовы терпеть левых союзников (на почве борьбы с большевиками) лишь до определенного момента — в 1919 году Шрейдер был арестован и выслан за границу. Наверное, к лучшему: он умер в Медоне (пригороде Парижа) в 1940 году в 80-летнем возрасте, избежав скорбной участи большинства своих товарищей по партии, оставшихся в России.
Процитированное выше ерническое стихотворение было подписано одним из «традиционных» псевдонимов Маршака 1912—1913 годов: «Д-р Фрикен». Как Маршак дошел такой до жизни и как он вообще оказался в Екатеринодаре? В мае 1917 года в Екатеринодар перебрались родители Маршака: отец, Яков Миронович Маршак, нашел там работу, да и прокормиться на юге было проще. Вместе с родителями Самуила Яковлевича уехала на Кубань его жена Софья с трехмесячным сыном Иммануэлем. Маршак остался в Петрограде, где у него были литературные дела. Весной — в начале лета 1918 года он работал в детской колонии в Петрозаводске. Очевидно, летом или ближе к осени 1918-го воссоединился с родными в Екатеринодаре. Положение семьи было нерадостным: в ноябре 1917 года умерла мать Самуила Яковлевича, в 1918-м переболела тифом жена; жить было тяжело, они с трудом выживали. Мы не знаем, каким образом Маршак пробрался в Екатеринодар. Возможно, через Украину. Екатеринодар 17 августа 1918 года был взят «добровольцами», после чего наступило их время — в прямом и переносном смысле слова, ведь они продолжали жить по старому стилю, так что время пошло назад, и вместо 17 августа вновь наступило 4-е. Белые сохраняли контроль над городом до 17 марта 1920-го. Значительную часть этого времени Екатеринодар был столицей Белого движения.
Самуил Маршак стал зарабатывать на жизнь пером. При власти белых на Кубани выходило около двадцати газет; столько же — в Ростове-на-Дону. Газеты были разной направленности, цензура работала и временами свирепствовала, но все это не шло ни в какое сравнение с Советской Россией. Советской цензуре посвящено датированное ноябрем 1918 года стихотворение Маршака «Несчастье Валаама». Смысл названия поясняет эпиграф — строки Владимира Соловьева, то ли неточно воспроизведенные по памяти, то ли сознательно переиначенные, но совершенно адекватно передающие изначальный смысл:
Наказана ты, Русь, всесильным роком,
Как некогда несчастный Валаам:
Заграждены уста твоим пророкам
И слово вольное дано твоим ослам.
Ну а теперь — собственно стихотворение Маршака:
Уста свободные печати
Замкнул чудовищным замком,
Боясь заслуженных проклятий,
Самодержавный Совнарком.
Не слышно слов и мнений вольных.
Зато повсюду слышен рев
Восторженных, самодовольных,
Неунывающих ослов.
И ты из царства Совнаркома
Бежишь, мечтая где-нибудь
От этой музыки знакомой
Душой усталой отдохнуть...
Ужель по всей Руси великой
Ты не отыщешь и угла,
Где в эти дни не слышно крика
Официозного осла?..
Официозных ослов хватало и в стане белых, и Маршак посвятил немало ядовитых строк официальной печати «лебединого стана», в особенности деникинскому ведомству пропаганды — ОСВАГу (Осведомительно-информационному агентству). Разница с «Совдепией» заключалась в том, что под властью белых критика политики властей и официальной печати, хотя и очень ограниченная, была возможна, а при советской власти — исключена.
Маршак стал заведующим редакцией и штатным фельетонистом газеты «Утро Юга». Это был орган «Союза Возрождения России». «Союз Возрождения» возник в марте — мае 1918 года в Москве как коалиция политических партий левого и центристского толка, противостоявших большевикам и их тогдашним союзникам левым эсерам. Союз был учрежден представителями кадетов, народных социалистов и эсеров; позднее в него вошли меньшевики и некоторые другие социал-демократические группы. Это было нечто вроде левоцентристской коалиции. Газета выходила с 23 ноября (6 декабря) 1918 года по 4 (17) марта 1920-го. Она была преемницей закрытой властями «Родной земли». Как и ее предшественница, газета была умеренно социалистического направления. Среди ее сотрудников были В. А. Мякотин, А. В. Пешехонов, А. А. Яблоновский, но подлинной «звездой» был фельетонист «доктор Фрикен» — С. Я. Маршак.
Маршак эпизодически публиковался и в некоторых других изданиях, но львиная доля его текстов 1918—1919 годов появилась на страницах «Утра Юга». Почти все его стихотворные тексты появлялись за подписью «д-р Фрикен». В целом это тексты на злобу дня, причем значительную долю занимали местные сюжеты, нередко это были «маленькие фельетоны» на бытовые темы. По большому счету это поденщина, но среди десятков стихотворных текстов встречаются, на мой взгляд, просто превосходные. В 1919 году в Екатеринодаре вышел сборник «д-ра Фрикена» «Сатиры и эпиграммы». Сборник объемом 62 страницы, включавший 40 стихотворений, — первая книга Маршака. Не входившая ни в какие перечни его сочинений.
Среди «всероссийских» (в данном случае — украинских) объектов его сатиры — Симон Петлюра, Владимир Винниченко, в целом деятели украинского национального движения. И конечно, большевики. Из наиболее ярких антибольшевистских текстов особо выделяются «Дебаты о Петрограде», опубликованные в дни, когда войска белых вели наступление на Петроград:
Троцкий пылок, вдохновенен,
Он — большой энтузиаст,
Но бесстрастен мудрый Ленин,
Как старик Экклезиаст.
На собраньи комиссаров
Пылкий Троцкий бил в набат,
Призывая «коммунаров»
Отстоять свой Петроград.
Комиссары грозным ревом
Поддержали страстный клич,
Но смирил их мудрым словом
Рассудительный Ильич.
«Нет, — сказал он. — Петрограда,
Откровенно говоря,
Нам, товарищи, не надо...
Что нам силы тратить зря!
Петроград, пустой и нищий,
Позабыл свой прежний хмель,
Превращается в кладбище
Нашей славы колыбель.
Шлет депеши ежедневно
Петроградский мне Совдеп,
Просит ласково и гневно:
„Хлеб нам нужен. Нужен хлеб!..“
Пусть Юденич с бандой финской
Город вымерший возьмут.
(Правда, жаль дворец Кшесинской,
Был он первый мой приют!)
Пусть возьмут наш Питер с моря
Иностранцы. Я готов
Уступить его, не споря...
Меньше будет лишних ртов!
Я избавлюсь от обузы,
От забот и от затрат...
Пусть британцы и французы
Кормят красный Петроград!»
Претензия, которую Маршак «предъявил» большевикам в одной из первых публикаций в Екатеринодаре, — их покушение на исторические названия. В честь годовщины Октябрьского переворота Невский проспект был переименован в проспект 25 Октября. «Д-р Фрикен» отозвался на это фельетоном «Гибель Невского проспекта», в котором писал:
Взмах пера — и сгинул Невский.
Пушкин, Гоголь, Достоевский
Обессмертили его...
Впрочем, это ничего!
Пушкин был буржуй и щеголь.
Черносотенец был Гоголь.
Достоевский, говорят,
Был известный ретроград...
Так, отвергнув власть традиций,
Все названия в столице
Изменяет большевик.
Он стесняться не привык...
Если только он у власти
Год пробудет, что за страсти
Может выдумать бунтарь.
Уничтожит весь словарь.
Сбросит старые отрепья...
Вместо неба — «Надсовдепье»,
Вместо солнца — «Центрожар»,
Не луна, а «Луначар».
Имена планет над нами
Он заменит именами
«Ленин», «Троцкий», «Коллонтай»...
Это будет. Так и знай.
Так и стало, и очень скоро. Правда, именами большевистских вождей, больших и малых, стали называть не далекие планеты, а то, что поближе, — города, улицы, площади, проспекты. Гатчина стала Троцком, Царицын — Сталинградом, Елизаветград — Зиновьевском, и, думаю, не стоит напоминать, как стал называться Петербург. Что же касается Луначарского, то его имя носили (и носят в большинстве случаев до сих пор) полторы сотни улиц в бывшем СССР, не считая площадей, проспектов, переулков, проездов и даже въездов. Впрочем, Луначарский был не самым вредным из большевиков, а если чем и грешил, то преимущественно графоманией и отсутствием вкуса.
Маршак отдал дань теме распространения социалистической революции среди, скажем политкорректно, не самых подготовленных к ней народов бывшей Российской империи. На основе перехваченного (или якобы перехваченного) донесения «ташкентского комиссара» о том, что для организации советской власти у киргизов (Маршак явно не дифференцировал народы Средней Азии) необходимы «денежные знаки», он сочинил следующий фельетон:
Верю с полным убежденьем
Я в победу близкую.
Просветили мы ученьем
Нацию киргизскую.
Скоро гнет своих тиранов
Свергнет эта нация.
И пойдет у них баранов
Социализация...
На своем верблюде ныне
Объезжаю степи я.
Скоро в мертвенной пустыне
Расцветет Совдепия.
Дух, конечно, очень ценен...
Но для агитации
Мне нужны, товарищ Ленин,
Также ассигнации.
В общем, доставалось Владимиру Ильичу от Самуила Яковлевича.
Не менее ядовито высмеивал «д-р Фрикен» правых. На основе газетных публикаций о том, что совет Национального центра (антибольшевистская организация правоцентристского толка) под председательством Василия Шульгина вынес постановление о необходимости диктатуры, он написал «маленький фельетон» «Диктатура и ее пророк» (опубликован в марте 1919 года). Предварительно поясню: 2 марта 1917 года Шульгин вместе с Александром Гучковым в качестве представителей Государственной думы приняли отречение императора Николая II:
Сорвав венец с главы царя,
Шульгин не знал утех...
Одним желанием горя —
Загладить тяжкий грех.
Вотще потом стремился он
Вернуть событья вспять...
Легко разрушить царский трон,
А как его создать?
Как вместо прежнего царя
Другого возвести?
Увы, под вьюгой декабря
Цветам не расцвести...
А под стеклом оранжерей,
В искусственной жаре
Нельзя выращивать царей,
Как розы в декабре.
Шульгин хлопочет и сейчас,
Шульгин неукротим.
«Нет императора у нас,
Диктатора хотим...»
Пусть будет вновь у россиян
Единый властелин.
«Один Аллах, — гласит Коран. —
И Магомет один!»
По случаю ставшего известным намерения деникинского министра финансов профессора Михаила Бернацкого ввести винную монополию «д-р Фрикен» в октябре 1919 года опубликовал «Новую застольную песню»:
Много лет в вине
Скорбь топил народ.
Но зато казне
Крупный был доход.
* * *
Бойко шла продажа водки,
Гей!
По бутылке и по сотке...
Гей!
И пьянчужек для острастки
Фараон тащил в участок.
* * *
В прошлую войну
Было решено
Отрезвить страну,
Запретить вино.
* * *
Каждый патриот
Был запрету рад.
Хоть подчас народ
Пил денатурат.
* * *
В общем, жили мы без водки,
Гей!
Пили в день не больше сотки,
Гей!
И не спали в околотке.
* * *
Так прошло пять лет,
Крах настал в стране...
Скуден наш бюджет,
Денег нет в казне.
* * *
По словам газет
Ныне решено,
Что спасти бюджет
Может лишь вино!
* * *
Вновь пойдет продажа водки,
Гей!
По бутылке и по сотке,
Гей!
Выпьем снова мы по-братски,
Гей!
И да здравствует Бернацкий!
Еще один объект сатиры «д-ра Фрикена» — союзники, на которых противники большевиков возлагали столько надежд. В отношении к союзникам Маршак был не оригинален: белые не могли существовать без их поддержки и одновременно подозревали, что союзники стремятся к ослаблению, а то и расчленению России. В стихотворении, озаглавленном «Дружеский привет» (декабрь 1919 года), Маршак напоминал о русском мужике, который
...тяжко ранил прусского медведя,
Но пал и сам
В борьбе за вас, милорды и миледи,
Месье, мадам.
Но вот теперь лежит он, весь изранен
И недвижим.
И говорит приятель-англичанин,
Склонясь над ним:
«Ты поддержал нас всех во время Марны,
О бедный друг,
И мы тебе сердечно благодарны
За ряд услуг.
Конечно, жаль тебя, как человека.
Но дал бы Бог,
Чтоб навсегда остался ты калекой —
Без рук, без ног...»