После капитализма
Посттрудовой и, шире, посткапиталистический проект — это прогрессивное направление в деле всеобщего освобождения. На практике эти проекты подразумевают «контролируемую ликвидацию рыночных сил... и разрушение связи между трудом и доходом». Но окончательная цель всеобщего освобождения — это преодоление физических, биологических, политических и экономических ограничений. Стремление отменить все ограничения в крайнем выражении ведет к грандиозным замыслам. Русские космисты верили, что изобретатели будущего сумеют преодолеть даже такие препятствия, как смерть и закон всемирного тяготения.
В этих вселенских размышлениях мы видим, как проект по освобождению человечества превратился в непрерывный процесс, у которого есть две тесно связанные направляющие: развитие технологии и развитие человека.
Технологическое развитие происходит по смешанному алгоритму, создавая новые сочетания уже существующих идей, технологий и технологических компонентов. Простые объекты объединяются во все более сложные технологические системы, а каждый вновь разработанный технологический элемент становится основой для новой технологии. Комбинаторные возможности при таком расширении стремительно вырастают. Может показаться, что важный двигатель этого технологического прогресса — капиталистическая конкуренция. Распространено мнение, будто конкуренция между предпринимателями способствует технологическим изменениям в производственном процессе, а потребительский капитализм требует все большего разнообразия производимых товаров. Но в то же самое время капитализм чинит существенные препятствия технологическому развитию. Тщательно создаваемый образ капитализма — динамический риск и технологические инновации — на деле скрывает реальные источники динамики в экономике. Государства, а не корпорации финансировали и проводили разработку таких инноваций, как железные дороги, интернет, компьютеры, сверхзвуковые полеты, космические корабли, спутники, лекарства, распознавание голоса, нанотехнологии, тачскрины и экологически чистая энергия. В послевоенный «золотой век» науки научные исследования на две трети финансировались из государственного бюджета. Но за последние десятилетия корпоративные вложения в высокорисковые технологии еще более резко сократились, а с учетом неолиберального урезания государственных расходов неудивительно, что развитие технологий с 1970-х годов замедлилось. Иными словами, основным двигателем технологического развития были коллективные инвестиции, а не частные. Высокорисковые разработки и технологии слишком рискованны для частного капитала; такие фигуры, как Стив Джобс или Илон Маск, попросту скрывают, что паразитируют на государственных разработках. Аналогичным образом мультимиллиардные масштабные проекты в конечном итоге имеют внеэкономические цели и не могут быть оценены c точки зрения экономической эффективности. Рыночные ограничения мешают проектам такого масштаба, поскольку трезвый анализ их целесообразности в капиталистических терминах покажет, что она крайне невелика. Добавим, что некоторые исследования, полезные для общества (например, на основе существующей вакцины против вируса Эболы), не ведутся по причине низкой рентабельности, а в некоторых областях (солнечная энергия и электромобили) капитализм и вовсе активно препятствует прогрессу, лоббирует отказ правительств от дотаций зеленой энергии и разрабатывает законы, которые мешают дальнейшему развитию. Вся фармацевтическая промышленность являет собой особенно удручающую картину последствий монополизации интеллектуальной собственности, а технологические производства все больше страдают от патентного троллинга. Таким образом, капитализм неверно определяет источники технологического развития, загоняет творческую энергию в узкие рамки накопления капитала, измеряет воображение рентабельностью, а также преследует инновации, угрожающие получению прибыли. Чтобы открыть путь технологическому прогрессу, необходимо выйти за рамки капитализма и высвободить творчество из сегодняшних тисков. Это положит начало освобождению технологий из замкнутой сферы контроля и эксплуатации и направит их в сторону количественного и качественного расширения синтетической свободы. Тогда станут возможными утопии амбициозных мегапроектов, которые возродят мечты о новых открытиях и изобретениях. Грезы о космических полетах, низкоуглеродной экономике, автоматизации рутинного труда, продлении человеческой жизни и т. д. — капитализм так или иначе тормозит все эти масштабные технологические проекты.
Если освободить от пут капитализма самодвижущийся технологический процесс, он усилит и позитивную, и негативную свободу. Свободное развитие технологий может стать основой подлинно посткапиталистической экономики и увести человечество от бедности, трудовой повинности, эксплуатации к полноценному расцвету.
Так переплетаются освобожденные технологии с будущим человечества. Чтобы попасть в посткапиталистическое будущее, нужно развернуться от пролетаризации человека к новому субъекту, изменившемуся и способному меняться дальше. Этот субъект не может быть определен заранее, его черты проявляются только по мере практического и концептуального развития событий. Опутывающие нас технологические, природные и социальные сети не таят в себе никакой «подлинной» сущности человечества. Предположение, что посттрудовое общество разовьет в людях еще большую страсть к бездумному потреблению, не берет в расчет человеческую способность к творчеству и новым открытиям и апеллирует к пессимизму, вызванному текущей капиталистической субъектностью. Точно так же развитие новых потребностей нужно отделять от их коммодификации.
В то время как последняя загоняет новые желания в рамки погони за прибылью, ограничивающие расцвет личности, само по себе возникновение новых желаний есть показатель прогресса. «Расширять и разнообразить потребности в целом» — этот лозунг должен быть вознесен выше народно-политической мечты о возвращении к «примитивному, природному состоянию этих потребностей». В капиталистическом потребительском обществе усложнение потребностей подверглось искажениям, но, если вынести эти искажения за скобки, его неотъемлемая цель — «развить „богатую индивидуальность” у всего человечества».
Субъект посткапитализма тем самым не выявляет своей подлинной сущности, скрытой капиталистическими общественными отношениями, но обнаруживает пространство для создания новых типов бытия. Как отмечал Маркс, «вся история есть не что иное, как беспрерывное изменение человеческой природы», и будущему человечества нельзя заранее дать абстрактное определение: в первую очередь это практическое явление, которое разворачивается во времени. Несмотря на это, некоторые основные идеи можно принять во внимание. Так, для Маркса первым принципом посткапитализма было «развитие человеческих сил, которое является самоцелью». В самом деле, глубинной целью его программы было всеобщее освобождение. Разнообразные идеи, которые выдвигались марксистами для достижения этой цели — обобществление производства, отказ от формы стоимости, устранение наемного труда, — это просто шаги к освобождению. Непосредственный вопрос стоит так: что же подразумевает эта цель? Развитие человеческих сил происходит с помощью синтетического выстраивания свободы. Свобода проявляется множеством способов — среди них экономические и политические, эксперименты с сексуальностью и репродуктивными структурами, появление новых желаний, расширение эстетических способностей, новые формы мышления и доказательства и, наконец, совершенно новые способы быть человеком. Расширение пространства желаний, потребностей, стилей и образа жизни, сообществ, возможностей — все это пробуждается к жизни проектом всеобщего освобождения. Осуществляя его, мы открываем дверь в будущее, вырабатываем представление о том, что значит быть человеком, создаем утопическую программу для новых устремлений и соединяем политический проект с универсальной траекторией, нацеленной в бесконечность. Капитализм, несмотря на видимые признаки свободы, равноправия и всеобщности, замкнул эти силы в бесконечный цикл накопления, заморозил реальные возможности человечества и свел развитие технологий к череде банальных, маргинальных инноваций. Мы движемся быстрее — как этого требует капитализм, но не сдвигаемся с места. Вместо этого нужно строить мир, где мы сумеем вырваться из своей статичности.
На пороге будущего
Посыл нашей книги состоит в том, что левым нельзя ни оставаться в настоящем, ни возвращаться в прошлое.
Мы должны начать работу над созданием гегемонии нового типа, чтобы построить новое и лучшее будущее. Это серьезно противоречит сегодняшнему представлению о политическом здравом смысле. Сегодняшний уклон в сторону народной политики — упор на местное и аутентичное, временное и спонтанное, автономное и частное — можно объяснить реакцией на историю недавних поражений, частичных и неоднозначных побед, на всевозрастающую сложность нашего мира, но его по-прежнему категорически недостаточно для серьезных побед над глобальным капитализмом. Не нужно искать кратких локальных передышек в убежище народной политики, пора выходить за эти рамки. В противоположность идеям сопротивления, сдачи, выхода из игры и пуризма задачей сегодняшних левых является масштабная, экспансионистская политика, со всеми рисками, присущими такому проекту. Этот путь требует от нас сохранить наследие модерности и заново оценить, какие элементы постпросвещенческой матрицы можно сохранить, а от каких пришло время избавиться, — ибо только новый универсализм сможет вытеснить неолиберальный капитализм.
За неимением чудес и возможности начать с чистого листа ресурсы для создания новой гегемонии приходится брать из реалий сегодняшнего дня. В этой книге мы сосредоточились на полной автоматизации и отказе от труда, но вообще перед современными левыми раскинута широкая палитра политических возможностей. Прямым выводом из этого является необходимость переосмысления классических левых требований в свете наиболее продвинутых технологий. Это означает, что придется действовать на постнациональной и постгосударственной территории «стека» — глобальной инфраструктуры, лежащей в основе нашего сегодняшнего цифрового мира. На переднем крае современных технологий уже заметен и новый тип производства: 3D-печать и автоматизация труда предвещают возникновение производства, основанного на гибкости, ликвидации и конце дефицита некоторых товаров. Стремительная автоматизация логистики реализует утопическую мечту о единой глобальной системе, где все доставляется быстро, эффективно и без участия человека. Криптовалюты и блокчейн-технологии могут дать нам новые деньги, отделенные от капиталистических форм.
Руководство экономикой также стремительно демократизируется под воздействием возникающих технологий. Известны слова Оскара Уайльда о том, что проблема социализма в том, что он стал занимать слишком много вечеров. Растущая демократичность экономики может потребовать от нас огромных временных затрат на обсуждения и решения по поводу повседневных мелочей. Здесь важную роль сыграет использование вычислительных технологий, которые упростят процесс принятия решений и автоматизируют те из них, которые большинство сочтет непринципиальными. Так, например, вместо обсуждений каждого аспекта экономики можно принимать решения по поводу определенных ключевых параметров (потребление энергии, выбросы углерода, уровень неравенства, уровень инвестиций в исследования и т. д.). Соцсети также могут работать на демократизацию экономики, обеспечивая новую аудиторию, — если из них уйдут жажда наживы и страсть к самолюбованию. На платформе посткапиталистических социальных медиа могут возникать новые способы обсуждения и участия. Вечную проблему посткапиталистических экономик — как эффективно распределять товары в отсутствие рыночных цен — тоже можно решить с помощью компьютеров. Со времен первых советских попыток экономического планирования вычислительная мощность выросла экспоненциально, увеличившись в 100 миллиардов раз. Вычисление оптимального распределения производительных ресурсов становится все более реальным. Точно так же сбор данных о ресурсах и параметрах при помощи компьютеров делает исходные данные, необходимые для управления экономикой, доступными как никогда. Все это можно направить на осуществление «Плана Лукаса» в национальном и глобальном масштабах — на то, чтобы переориентировать нашу экономику на осознанное производство товаров и оказание услуг, которые будут общественно полезными (вроде возобновляемой энергии и дешевой медицины), а в конечном итоге — на расширение наших синтетических свобод.
Именно такими должны быть левые XXI столетия. Любое движение, которое хочет оставаться актуальным и иметь политический вес, должно осваивать подобный потенциал и достижения нашего технологического мира. Мы должны уводить наше коллективное воображение за рамки, установленные капитализмом. Левых не должны удовлетворять незначительные улучшения типа продления жизни батарейки и увеличения мощности процессора. Лучше мечтать о низкоуглеродной экономике, космических полетах, роботизации экономики (классический набор научной фантастики) — и готовиться встретить рассвет после конца капитализма. Неолиберализм, несмотря на всю свою кажущуюся прочность, не гарантирует нам выживания в будущем. Как любая другая общественная система, он не вечен. Наша задача сегодня — изобрести то, что придет ему на смену.
Перевод с английского Николая Охотина