Теодор Линднер. История Ганзы. СПб.: Евразия, 2020. Перевод с немецкого Николая Власова Содержание
Самим своим существованием Ганза была обязана тому обстоятельству, что она связывала запад и восток Европы — Россию с Брюгге и Англией. Она превратила бассейн Северного и Балтийского морей в единое торговое пространство. По тогдашним меркам это был огромный регион, и вполне естественно, что контролировать его было непросто. То тут, то там вспыхивали конфликты, и у каждой части региона были свои особенности, которые ганзейцам приходилось учитывать.
Именно поэтому имеет смысл обратиться к ключевым торговым центрам, рассмотреть каждый из них в отдельности и только потом вернуться к изложению общей истории Ганзейского союза.
Представительства Ганзы за рубежом назывались «конторами». Изначально это слово обозначало комнату, где сидели писцы. Конторы не являлись полноценными колониями, скорее их можно сравнить с факториями. Они не принадлежали какому-то конкретному торговому дому, а служили опорным пунктом и жилищем для временно прибывающих торговцев. Каждый купец, приехавший в контору, вел свои дела самостоятельно и обязан был лишь подчиняться общим требованиям. Конторы находились под контролем Ганзы в целом и могли самостоятельно принимать решения по своим внутренним вопросам. Все важные правила и решения с середины XIV века, однако, подлежали утверждению конфедерацией. Именно поэтому представители контор часто появлялись на ганзейских съездах — но только в качестве докладчиков, не имея права голоса.
Жизнь на территории такого представительства регулировалась внутренними правилами, первые из которых появились, по всей видимости, в Лондоне и Новгороде. Расходы на содержание контор покрывались за счет специальной пошлины, которая взималась с останавливавшихся на их территории купцов.
Считалось, что самой большой опасности постоянно подвергалась контора в Новгороде, где ганзейцы находились среди многочисленного и чуждого им по своим обычаям населения. Даже доплыть до этого русского города было непросто; большие когги не могли преодолевать пороги на Волхове, и товары приходилось перегружать на небольшие новгородские суда. После этого надо было еще долго плыть мимо пустынных или даже враждебных берегов.
Среди торговцев различали «летних» и «зимних» — первые прибывали весной и отплывали осенью, в то время как вторые оставались в России на зимовку. Некоторые купцы приезжали в Новгород по суше, из Пруссии и Лифляндии. Ганзейская контора в Новгороде была постоянной, хотя ее население менялось несколько раз в году. Закончив свои дела, купец, как правило, стремился как можно быстрее пуститься в обратный путь.
Торговцам с территории Империи принадлежал квартал вокруг церкви Святого Петра. Позднее они стали использовать также более старый готландский квартал с церковью Святого Олафа. Уже в первой половине XIII века был составлен короткий свод внутренних правил — так называемая Скра. Позднее она не раз редактировалась и дополнялась.
Квартал Святого Петра представлял собой пространство, окруженное частоколом и застроенное так называемыми клетями — домами, предназначенными как для жилья, так и для торговли, — а также всевозможными сараями. На территории находились госпиталь, пивоварня, мельница и пекарня.
Главным зданием квартала была, разумеется, церковь; среди иноверцев немецкие купцы никак не могли обойтись без нее. Торговцы, прибывавшие на летний сезон по морю или по суше, привозили с собой священника и оплачивали его содержание. В зимний период соответствующие расходы брала на себя контора. Священники не только исполняли свои прямые обязанности, но и помогали купцам в ведении делопроизводства. Да и сама церковь, будучи прочным и не боящимся огня строением, могла использоваться не только для богослужений. В ней хранились ценные товары, документация конторы, касса, а также эталоны мер и весов, использовавшиеся при разрешении споров. Днем стражник не позволял русским проникать внутрь, вечером церковь тщательно запирали и оставляли в ней двух часовых. Контора в целом охранялась бдительной стражей и злыми собаками. Нести эту службу были обязаны все обитатели конторы по очереди; не допускалось, однако, чтобы в церкви одновременно несли дежурство два брата или компаньона.
Надзор за делами конторы осуществляли два старосты, которых по традиции назначали Любек и Висбю. Один из них был верховным судьей и представителем Ганзы в целом. Он сам выбирал себе четырех помощников. Второй староста ведал хозяйственными делами и казной. Все приезжавшие в контору купцы платили взносы, а при необходимости и высокие штрафы. Эти деньги шли на содержание представительства; если возникал излишек, он, по старинной традиции, отправлялся в церковь Святой Марии в Висбю. Там деньги хранились в специальном сундуке, ключи от которого имелись в самом Висбю, Любеке, Дортмунде и Зёсте. Контора обладала полной судебной властью над купцами, находившимися на ее территории, и могла даже выносить смертный приговор. Конфликты с русскими должны были рассматриваться в городском суде, который в таких случаях включал в свой состав представителей конторы.
В зависимости от того, из какого города приезжали торговцы, они жили в разных домах; контора была разделена на несколько «землячеств», называвшихся маскопеями. Каждое из них имело общее жилое пространство, выбирало своего фогта и скидывалось на содержание дома. В таком доме была, как правило, одна большая комната, открытая для всех. Ученики собирались в «детской комнате», зажиточные купцы — в специальном зале, менее богатые — в светлицах. Играть на деньги было запрещено. Женщины на территорию не допускались.
Ганзейцы тщательно старались избегать любых ссор с русскими. Последним не доверяли; любая сделка с местными жителями должна была осуществляться в присутствии двух свидетелей. Запрещалось вступать в коммерческое партнерство с русскими или играть на деньги в русском доме.
Для торговли было необходимо знать русский язык. Чаще всего купцы прибегали к услугам переводчиков — так называемых толков. Однако иногда и купеческую молодежь (не старше 20 лет) учили этому языку. Торговцам нужно было привыкнуть и к тому, что у русских простолюдинов наряду с металлическими деньгами были в ходу и кожаные.
На гербе конторы изначально была изображена голова бородатого человека. Позднее в подражание другим ганзейским конторам ее сменил щит, в левой части которого находилась половина двуглавого орла, а в правой — ключ святого Петра.
Помимо Новгорода, немецкие конторы были в Пскове (немцы называли этот город Плескау), Смоленске и литовских городах Полоцке и Витебске. Обычно торговцы приезжали туда зимой, когда болота замерзали и можно было передвигаться по снежному покрову с меньшими усилиями. В России ганзейские купцы обычно покупали товары местного производства и сырье. Товары с Востока практически отсутствовали в этом списке — их было куда легче раздобыть в Брюгге.
Торговля приносила большую прибыль, поскольку не облагалась пошлинами. Только небольшое подношение деньгами, полотном и перчатками полагалось князю или посаднику. Проблема заключалась в том, что торговля часто прерывалась; купцы постоянно чувствовали себя как в стане врага. Вдали от родных городов они не могли в случае чего опереться на силу оружия, единственными инструментами разрешения конфликтов были переговоры и торговые эмбарго. Однако русские были упорны и заносчивы, а их купцы все меньше зависели от ганзейцев. Дело в том, что для новгородской торговли вскоре открылся новый путь через Ковно, где Данциг открыл контору. Там новгородцы установили контакты с южногерманскими купцами.
Между русскими и немцами нередко происходили драки. Если кто-нибудь из русских при этом погибал, разъяренная толпа штурмовала контору. Последнюю не раз приходилось закрывать на несколько лет. Потом стороны мирились, и русские по своему обычаю целовали крест в знак того, что будут соблюдать договоры.
Войны между русскими и Тевтонским орденом также приводили к тому, что торговля останавливалась. Сложности создавала и взаимная ревность самих ганзейцев. Лифляндские города во главе с Ригой, находившиеся ближе всего к Новгороду, стремились поставить этот богатый рынок под свой контроль. Русские купцы и сами часто ездили в Лифляндию. Особенно острой была конкуренция между лифляндскими и прусскими городами, которые чинили друг другу препятствия. К примеру, лифляндцы добились того, что пруссакам запретили торговать польскими тканями.
Позднее события приняли еще более серьезный оборот. Стряхнув с себя двухвековое монгольское иго, русские начали экспансию в западном направлении. Могущественный Иван III взял в качестве нового герба византийского двуглавого орла (его жена София была византийской принцессой), а также возложил на свою голову царскую корону. Именно он первым пригласил в Россию западных врачей, строителей и горняков и завязал отношения с европейскими правителями. Когда Новгород позвал на помощь поляков, чтобы отстоять свою независимость, Иван III в 1471 году опустошил его земли и вынудил город принять свои требования. В 1478 году Новгород был присоединен к московским владениям. В следующем году Иван III лично прибыл в город, держал строгий суд, вывез огромные сокровища и переселил наиболее зажиточных новгородцев в глубь России. На этом история старого Новгорода завершилась. Впрочем, его значение все равно уменьшалось — торговля переместилась в Нарву, которая отличалась более удобным расположением. Только лифляндцы всерьез заинтересовались происходящим.
Ганзейские купцы, находившиеся в Новгороде во время описываемых событий, серьезно пострадали, так что торговля была прекращена. Царь в 1487 году заключил с ганзейскими посланниками договор о мире и торговле. Однако Иван III стремился заключить союз против шведов с датским королем Гансом, а последний потребовал изгнать немцев из Новгорода. Кроме того, как раз в это время в Ревеле были подвергнуты жестокой казни двое русских, совершивших преступления, и это вызвало у царя страшный гнев. Он принял в Москве еще одну ганзейскую делегацию, но вскоре после этого, 5 ноября 1494 года, отдал приказ разорить новгородскую контору. При этом были схвачены 49 немцев, приехавших из лифляндских, саксонских и вестфальских городов. Они были лишены имущества и брошены в темницы. Все товары, найденные на территории конторы, привезли в Москву.
Только спустя три года по просьбе императора Максимилиана, с которым Иван III долго вел переговоры о союзе против Польши, царь отпустил всех пленников, кроме четверых, оставшихся в Москве в качестве заложников. Сын Ивана III, Василий III, заключив в свою очередь союз с Максимилианом против Польши, позволил в 1514 году ганзейским купцам вернуться в свою опустошенную контору. Прежнего, однако, было уже не возвратить. Лифляндцы, стремившиеся взять под контроль всю торговлю с Россией, чинили всяческие помехи переговорам. Вскоре им самим пришлось почувствовать на себе тяжелую руку Ивана IV Грозного.
В 1558 году русский царь захватил Нарву и Дерпт. В 1570 году он устроил в Новгороде страшную кровавую баню, город был полностью опустошен. Тем временем позиции Лифляндии слабели: в 1525 году последний великий магистр Тевтонского ордена Альбрехт Бранденбургский принял Реформацию и превратил Пруссию в светское герцогство. Ливонский магистр Вальтер фон Плеттенберг остался верен католической церкви, но предотвратить упадок он был не в состоянии. Последний ливонский магистр, Готтхард Кеттелер, стал в 1562 году герцогом Курляндии и признал себя вассалом польского короля. Остров Эзель купили датчане, Ревель перешел под власть шведов. Главным торговым центром в этих краях осталась Нарва, которую в 1581 году также захватили шведы.
Новгород тем временем окончательно пришел в упадок. В 1588 году любекские купцы получили от царя Федора право торговать в Новгороде, Пскове и Москве и вернуться в старые ганзейские конторы. К этому моменту от квартала Святого Петра остались одни руины, на которых хозяйничал какой-то крестьянин. Надежда на то, что царь будет защищать права ганзейцев, вскоре улетучилась.
Любек, однако, не оставлял попыток развивать торговлю на выгодных условиях. В 1603 году к царю Борису было направлено посольство, которому удалось получить грамоту, позволявшую строить и покупать дома в Новгороде, Пскове и Ивангороде. Ганзейские города не были готовы нести соответствующие расходы, и Любек в одиночку восстановил старые конторы. Однако география торговых путей к тому времени уже изменилась, Новгород пришел в полный упадок и прекратил свое существование как коммерческий центр. Содержать контору больше не имело никакого смысла, и вскоре она оказалась заброшена.
Ганзейское представительство в Новгороде иногда называли прародителем всех остальных контор. Оно существовало в общей сложности на протяжении трех столетий. В современном Новгороде сохранилась одна достопримечательность, которая свидетельствует о старых связях между этим городом и Германией. Речь идет о бронзовых дверях собора Святой Софии, изготовленных, вероятно, магдебургскими литейщиками и попавших в Новгород в XIV веке.