Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Массимо Чентини. Демоны в религии, искусстве и фольклоре. М.: Азбука-Аттикус, 2023. Перевод с итальянского Дианы Солобуто. Содержание
КАРМИНА БУРАНА И ВАГАНТЫ
«O fortuna velut luna, statu variabilis» («O Фортуна, словно луна ты изменчива») — поется в мирских песнопениях, ставших частью кантаты «Кармина Бурана» («Буранский сборник»), тревожного и увлекательного произведения. В Средневековье эти песни, а по сути гимны удовольствиям жизни, часто демонизировались праведниками, и духовенство считало их греховными, вдохновленными самим дьяволом. Коллекция песнопений странствующих поэтов-вагантов появилась в период между XII и XIII веками. Сборник обнаружили в монастыре Бенедиктбойерн и издали в 1847 году. Но настоящую известность эти тексты обрели с оркестровой версией, предложенной в 1937 году Карлом Орфом (1895–1982). Композитор отобрал 24 текста о красоте любви, радости наступления весны, застольные и сатирические песни для либретто.
Но вернемся к самим текстам. Поскольку они были антиклерикальными, Церковь быстро решила, что это наследие самого Сатаны. Ваганты были очень разными: и беглыми монахами, и образованными бедняками, что оседали в монастырях или мелких конторах при судах. Некоторые из них были завсегдатаями пиршеств, где развлекали участников своими песнями, в итоге присоединяясь к шутам и клоунам. Эта смешанная компания, «сформированная церковниками, отвергнувшими Церковь, и монахами, бежавшими из монастырей, становилась все более многочисленной с середины XII века, когда были созданы условия для формирования своего рода культурного пролетариата. Большое количество людей окончило свое обучение и не могло найти работу, либо вынуждено было долго ждать назначения на должность. Растущее число выпускников быстро удовлетворило спрос на образованные кадры, и для многих оставалось лишь отказаться от всего и предаться новым формам скитаний в поисках любой работы, крова или жалованья». Все тексты были на латинском языке — общем для духовенства и образованных людей того времени.
Обвиненные в следовании в высшей степени безбожному образу жизни, странствующие поэты, естественно, находили в Церкви своего первого и главного обвинителя. Неприязнь была взаимной. Символично, что Четвертый Латеранский собор (1215) запретил занимать клирикам мирские должности и выполнять светские дела, особенно если они не подобают ордену, к которому принадлежат, а также рекомендовал не посещать представления акробатов, жонглеров и комедиантов, полностью избегать таверн, если только члены ордена не путешествуют, и не играть в кости или другие азартные игры. Собор в Трире (1227) предписал, чтобы ни один священник не позволял петь скверные стихи на мотивы Sanctus и Agnus Dei или песни другого рода во время месс и богослужений. В то время как Зальцбургский собор (1291) дал следующее описание «орды странствующих клириков»: «Они показываются голыми на людях, спят там, где можно найти тепло, любят таверны, азартные игры и блудниц, добывают себе пропитание греховным поведением, укоренившимся в их привычках, не оставляют нравы своей секты, так что не остается никакой надежды вернуть их к праведной жизни».
Для святой католической церкви ваганты были сектантами со всеми вытекающими отсюда последствиями. В этом смысле следует вспомнить позицию известного проповедника Бертольда Регенсбургского (ок. 1210–1272), который считал вагантов семьей дьявола, подчеркивая тем самым их связь с темным и сатанинским миром.
Интересно заметить, что одно из названий вагантов во Франции — голиарды (от франц., досл. «бродячие актеры») — отсылало к ругательству «Голиафово племя», библейскому великану Голиафу, олицетворению зла в средневековой христианской интерпретации и почти сатанинскому образу: гигант-разрушитель, одолеваемый ненасытным голодом и жаждой, пантагрюэлевский архетип, который хорошо подходил вагантам в качестве символа. Как бы ни демонизировали этих поэтов — «Кармина Бурана» представляет собой изумительные по глубине литературные произведения с вплетенными библейскими ссылками.
О Фортуна,
Лик твой лунный
Вечно изменяется:
Прибывает,
Убывает,
Дня не сохраняется.
То ты злая,
То благая
Прихотливой волею;
И вельможных,
И ничтожных
Ты меняешь долею.
Мощным лётом
По высотам
Колесо катящая,
Неминучесть,
Нашу участь
Так и сяк вертящая,
Жил я славно,
Но злонравно
Ты меня покинула:
Скрылось благо,
Тело наго,
Вся отрада минула.
Случай правит,
Случай травит
Нас с жестокой страстию:
В твоей власти
Наше счастье
И в твоей — несчастие.
Гряньте в струны
Песнь Фортуны,
В лад со мною сетуя —
Все, что ложно,
Ненадежно,
Слейте с песней этою!
Сцены из жизни святого Августина. Ок. 1490 г. Нью-Йорк, Метрополитен-музей / из книги «Демоны в религии, искусстве и фольклоре»
ДЕЛО ПАГАНИНИ
Известно, что композитор Ференц Лист (1811–1886) называл дар скрипача Николо Паганини (1782–1840) сверхъестественным чудом.
Творческий поиск Паганини, и в особенности его отношение к музыкальному инструменту и исполнению, породили многочисленные легенды и мифы, подкрепленные волшебным царством звуков. Непревзойденная скрипка Паганини, казалось, имела душу.
Невероятные способности музыканта и композитора породили гипотезу о том, что Паганини был одержим дьяволом. Такое убеждение поддерживалось прежде всего гением музыканта и его нетипичным для той эпохи поведением. Эти особенности часто описывались в биографиях великого творца и сгущали «дьявольскую атмосферу», окружавшую его личность.
В возрасте двенадцати лет он написал свою первую «Вариацию». Да, были и куда более юные гении, например Моцарт, который сочинил первое произведение в пять лет. Однако раннее композиторское дарование способствовало утверждению мифа об «ином» музыканте, у которого были таланты, недоступные большинству смертных.
Лицо молодого человека, по рассказам современников, было милым и добрым, но, когда он начинал играть на скрипке, его черты искажались и музыка, лившаяся из-под смычка, казалось, приводила его в состояние неконтролируемого транса.
Даже его жизнь за пределами сцены была отмечена игрой света и тени, немало сказавшейся на возникшей легенде. Поговаривали, что он был шурином Наполеона. Приписанное родство возникло из слухов об отношениях с сестрой генерала, Элизой Бачокки, принцессой княжеств Лукки и Пиомбино, где Паганини был назначен дирижером оперного театра.
Его обвиняли в совращении несовершеннолетней, он приобрел репутацию карбонария. Таким образом, возникли все условия для формирования инфернального образа Паганини. Именно этот образ и дошел до нас.
Отдельная история — это знаменитая скрипка Паганини. По легенде, музыкант получил ее в дар в совершенно отчаянной ситуации, когда в пух и прах проигрался перед концертом, умудрившись поставить в последний момент на кон свою скрипку. Не исключено, что эту историю придумал сам маэстро, который был скорее склонен провоцировать самые невероятные сплетни, чем пресекать их. Так или иначе, но скрипка действительно оказалась подарком судьбы. Совсем юному тогда музыканту попало в руки изумительное творение легендарного скрипичного мастера Джузеппе Гварнери, Паганини дал ей имя — Канноне, что значит «пушка», из-за ее необыкновенно сильного, мощного звука. Опять же по легенде, на своей волшебной скрипке Паганини мог играть даже тогда, когда у нее рвались все струны, кроме одной. В общей сложности музыкант играл на ней без малого сорок лет и даже свои последние дни провел с ней рядом — он уже не мог играть и только тихо перебирал струны. Свою Канноне он завещал городу Генуе, где она и хранится до сих пор в специально оборудованном стеклянном ящике и извлекается из него только тогда, когда победитель конкурса Паганини получает право сыграть на ней свой триумфальный концерт.
В таких работах, как «Ведьмы», «Каприсы», «Душевный трепет», воображение слушателя легко переносится за пределы разума в другие миры. Возможно, только актер Клаус Кински (1926–1991) в фильме «Паганини» смог воплотить в жизнь тревожный образ музыканта.
Явно романтическая личность музыканта подпитала его «дьявольский» образ. Однако не следует игнорировать и тот факт, что гениальность скрипача и его отношения с окружающими людьми и музыкой сильно противоречили тому, что привычно для обычных людей.
Романтический ореол, сильная личность артиста и внешний вид сделали этого великого творца «скрипачом дьявола». Все это вкупе с нестандартной музыкой (как на исполнительном, так и на эстетическом уровнях) привело к формированию неземного персонажа. Но, как всегда, когда дьявол вступает в игру, становится очень трудно понять, где заканчивается реальность и начинает проявляться сверхъестественное...