Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Джонатан Хаскел, Стиан Уэстлейк. Капитализм без капитала. Подъем нематериальной экономики. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2024. Перевод с английского Юрия Каптуревского. Содержание
В 2010-е годы при обсуждении экономических вопросов наиболее ожесточенные споры вызывала проблема неравенства. Скрупулезные работы Тома Пикетти, Энтони Аткинсона и других исследователей показали, что за последние несколько десятилетий богатые (с точки зрения доходов и богатства) стали богаче, а бедные — беднее. Более заметны стали и другие аспекты неравенства: между поколениями, между различными территориями, а также между элитами и теми, кто отвержен современным обществом или не пользуется его уважением. Возможно, эта многомерная сущность неравенства и вызывает широкий общественный резонанс. Новости несут непрерывный поток историй о миллиардерах, покупающих апартаменты за 150 млн фунтов стерлингов в Лондоне и на Манхэттене, а следом — репортажи о том, как выходцы из «позабытых» сообществ становятся жертвами опиатной зависимости, участниками экстремистских движений и умирают молодыми.
Попытки объяснить рост неравенства включают самые разные версии — от новых технологий до неолиберальной политики и глобализации. Но, как мы увидели в предыдущих главах, подъем нематериальных активов привел к глубокому долгосрочному изменению в самом характере развитых экономик. Не мог ли этот переход повлиять как на глубину, так и на различные аспекты неравенства, наблюдаемого в современных обществах?
В этой главе мы покажем, что рост новой нематериальной экономики действительно помогает объяснить наблюдаемые в наши дни виды и типы неравенства.
Неравенство: полевой путеводитель
Экономическое неравенство подобно чудовищной многоголовой гидре. Поэтому полезно будет провести различие между несколькими видами неравенства, которые то и дело становятся предметом общественных дискуссий.
Первый и самый наглядный вид — неравенство в заработках. За 1980–1990-е годы неравенство в доходах населения США и Великобритании значительно возросло и остается на самом высоком уровне. К тому же в развитых странах начиная с 1980-х годов увеличивался разрыв в доходах между образованными людьми и работниками с низким уровнем образования.
Мораль истории совсем не в том, что у выпускников американских колледжей все хорошо с заработками. Сила лозунга «Один процент» движения «Захвати Уолл-стрит» состояла в том, что благодаря ему в сознании людей выкристаллизовалось понимание о фрактальности, бесконечном подобии современного неравенства в доходах. Доходы 1% состоятельных людей, 0,1% самых состоятельных и 0,01% богачей поднялись на еще более головокружительные высоты. Как подчеркивает специалист по экономике развития Бранко Миланович, все это является частью глобального феномена: за последние два десятилетия доходы большинства людей в мире резко увеличились, особенно доходы жителей крупных, некогда бедных стран, таких как Китай. Но преуспели и богатейшие люди мира. Относительную неудачу потерпела лишь одна крупная группа, на которую приходится 75–95 процентилей мирового дохода — в развитых странах ее образует значительная часть традиционного рабочего класса.
Автор сенсационного научного труда Тома Пикетти добавил к традиционным аспектам неравенства еще один — неравенство в богатстве (имущественном положении). Одна из поразительных черт его «Капитала в XXI веке» и исследований, положенных в основу книги, — свет, который они проливают на состояния самых богатых, измерить которые совсем не просто. Для вас едва ли будет сюрпризом вывод Пикетти о том, что за последние несколько десятилетий богатство богатейших стран мира, таких как США, Великобритания и Франция, резко возросло.
Впрочем, более интересными для людей являются три других вида неравенства, даже если в экономических дебатах по этому вопросу они оставались на втором плане.
Во-первых, усиливается неравенство между поколениями. Особенно неприглядная картина положения дел в Великобритании открывается перед читателями во влиятельной и хорошо документированной книге Дэвида Уилеттса «Пора невзгод». Например, в 1950-е годы беднейшими жителями Великобритании были в подавляющем большинстве пенсионеры (наряду с относительно малым числом безработных и низкооплачиваемых работников). В наши дни в этой стране имеет место прямо противоположная ситуация. Пенсионеры, особенно с точки зрения имущественного положения, являются одними из самых обеспеченных жителей, в то время как в рядах бедноты преобладают низкооплачиваемые работники.
Еще один аспект проблемы — растущее неравенство в зависимости от местоположения, даже в развитых странах. В промышленных спадах, когда беднеют богатые в недавнем прошлом районы, нет ничего нового, особенно в Англии, где эта проблема сохранялась на протяжении всего XX в. Нет ничего нового и в том, что некоторые места славятся как очаги экономической деятельности. Но такие события, как референдум 2016 г. о выходе Великобритании из состава ЕС, когда преуспевающие города голосовали против, а вся остальная Англия — за, или избрание Дональда Трампа президентом США на фоне всплеска активности избирателей, проживавших в так называемых позабытых общинах за пределами процветающих прибрежных американских городов, означают, что существующее разделение стало более заметным.
Разногласия, выявленные во время британского референдума о выходе страны из ЕС, и избрание Дональда Трампа указывают на форму неравенства, которой экономисты уделяют незначительное внимание, если вообще ее замечают. Имеется в виду неравенство в уважении к достоинству людей. Причины подъема во всем мире популистских политических движений, от сторонников Дональда Трампа в США и британской Партии независимости Соединенного Королевства до «Движения пяти звезд» в Италии, многочисленны и разнообразны. Но одна вещь, о которой неоднократно упоминают их сторонники, — покровительственное и неуважительное отношение к ним со стороны оторванных от реальной жизни, технократических и даже вырождающихся власть имущих. Конечно, часть сторонников этих движений — бедняки с точки зрения доходов или имущественного положения, но далеко не все. Похоже, их гнев подпитывается неравенством не только в деньгах, но и в уважительном отношении.
Типичные объяснения
Экономисты предложили несколько различных объяснений росту неравенства. Наиболее известными из них являются технологическое развитие, усиление глобализации и фундаментальная тенденция к накоплению богатства.
В первом случае нам рассказывают о том, что неравенство является результатом технологического прогресса. Внедрение новых технологий приводит к вытеснению рабочих из процесса производства, что означает падение заработной платы и рост прибылей. Современные варианты этой истории основываются на крупнейшей технологической тенденции нашего века — компьютерах и информационных технологиях. В соответствии с ними компьютеры, используемые на рабочих местах, особенно хороши тем, что они позволяют заменить человека в выполнении повседневных задач: при переключении вызовов на телефонных станциях, на сборочных линиях, при выдаче денег в банках. В последние годы компьютеры сильно «поумнели» и научились выдавать посадочные талоны, обслуживать посетителей супермаркетов и отвечать на обычные вопросы по телефону. Компьютеры становятся дешевле и дешевле, что поощряет фирмы использовать их вместо работников с низкой квалификацией. Спрос на таких работников падает, чем и объясняется сокращение их заработной платы.
Не так давно Эрик Бринолфссон и Эндрю Макафи выступили с предупреждением: высокая скорость совершенствования информационных технологий может привести к тому, что компьютеры будут заменять людей быстрее, чем мы к этому привыкли. Возможно, в результате «соперничества с машинами» или «восстания роботов» низкооплачиваемые работники превратятся в «лишних людей». Выиграют от этого только богатые капиталисты.
Эта история стара, как Промышленная революция, породившая таких мифических героев, как Нед Лудд и капитан Свинг. Современные экономисты, которые с истинным талантом дают скучные имена захватывающим воображение явлениям, называют это «техническим смещением в пользу навыков» (skill-biased technical change). Специалисты по экономике труда, и в частности Мартин Гус, Алан Мэннинг и Дэвид Отор, предлагают иной взгляд на историю об особой эффективности компьютеров при выполнении рутинных задач. Их предположение таково: да, компьютеры не вытесняют высокооплачиваемых специалистов, однако вовсе не обязательно, что они вытеснят и низкооплачиваемых работников. Дело в том, что многие задачи, которые сегодня выполняют низкоквалифицированные сотрудники, на самом деле нельзя назвать рутинными: кто-то работает официантом, кто-то чистит ванну или ухаживает за пожилыми людьми. Скорее те рутинные задачи, в которых компьютеры, по всей видимости, действительно смогут заменить человека, относятся к уровню среднеоплачиваемых работников, и компьютеры «выдалбливают» рынок труда, вытесняя таких исполнителей.
Второе объяснение усиления неравенства апеллирует к внешней торговле, рост которой американский экономист Ричард Фримен называет «Великим удвоением». Он указывает, что в 1980-е годы, еще до краха советского коммунизма и до начала рыночных реформ в Китае и Индии, в экономике глобальной торговли в развитых экономиках, а также в ряде стран Латинской Америки, Азии и Африки были заняты около 1,46 млрд работников.
Далее более или менее одновременно в 1990-е годы произошло Великое удвоение. К глобальной экономике присоединились Китай, Индия и страны бывшего советского блока. Это означало увеличение численности трудоспособного населения до примерно 2,93 млрд работников (практически двукратный рост). Когда, при прочих равных условиях, предложение чего-либо увеличивается, экономисты ожидают падения цены.
Так и произошло. Новые участники глобального рынка труда были заняты производством товаров, изготовление которых требует сравнительно низкой квалификации (не столько авиадвигателей и полупроводников, сколько текстильной продукции и стали промышленного сортамента). Давление на низкоквалифицированных рабочих, занятых выпуском аналогичных товаров в развитых странах, привело к тому, что многие из них потеряли работу или должны были смириться с низкой заработной платой. Одновременно происходили значительные изменения к лучшему в положении населения более бедных стран. Бранко Миланович пришел к выводу, что в последние два десятилетия мы стали свидетелями огромного и давно ожидавшегося подъема благосостояния в развивающемся мире. Но бо́льшую часть издержек этого процесса вынужден был нести рабочий класс развитого мира. Во многом схожую роль играет и иммиграция, которая приводит к обострению конкуренции за низкоквалифицированные рабочие места (особенно между новыми и недавно приехавшими переселенцами).
Более фундаментальный характер имеет третье объяснение современного неравенства, связанное с неравенством в богатстве. Имеется в виду идея о тенденции капитала к накоплению до тех пор, пока не возникнет некая противодействующая ей сила. Хорошо известное в наши дни неравенство r > g, предложенное Т. Пикетти, предполагает, что, если доходы на капитал ® превышают рост экономики в целом (g), будет увеличиваться и доля экономического пирога, достающаяся богачам. Как утверждает Пикетти, в послевоенный период политический выбор национальных правительств был ограничен. Они вынуждены были ввести высокие налоги на богачей, расширять права профсоюзов и вести политику, поощрявшую полную занятость. Отказ от нее и снижение темпов экономического роста привели к тому, что экономики перешли в область, где r превышает g, и это состояние будет сохраняться.