Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Томас Манн. Эта война! М.: Cheapcherrybooks, 2022. Перевод с немецкого Игоря Эбаноидзе
Эта статья была написана Томасом Манном в ноябре-декабре 1939 г. и исходно предназначалась для публикации в газете New York Herald Tribune. Однако в силу значительного объема эссе в периодике появилась только его краткая версия (журнал The Nation). Целиком текст был опубликован отдельной брошюрой весной 1940 г. в стокгольмском издательстве эмигрировавшего Бермана Фишера. Книжка была напечатана в Голландии, но спустя пару недель туда вошли немецкие войска, и ее тираж был полностью уничтожен.
Хотя статья не входит в основной канон публицистики Томаса Манна, ее место во всем контексте творчества немецкого классика весьма значимо и органично. Здесь мы вновь встречаем концепт тождества «судьбы и характера», являющийся лейтмотивом тетралогии «Иосиф и его братья» и теоретически отрефлексированный писателем в докладе 1936 г. «Фрейд и будущее». Однако в публикуемой статье Томас Манн распространяет эту концепцию на судьбы наций в целом — в первую очередь, судьбы Германии: немецкий характер может реализовывать свою подлинную судьбу и призвание, проявлять свои лучшие свойства лишь при условии отказа от великодержавных амбиций и видов на ведущую роль в мировой политике. Геополитика действует на него разлагающе, приводит к некой шизофрении на общенациональном уровне, буквально «искажает черты» нации. Она фактически означает для него договор с дьяволом. Как будет сказано в «канонической» статье 1945 г. «Германия и немцы»: «немец видит в политике только ложь, убийство, обман и насилие, нечто решительно и недвусмысленно грязное, и, когда он из мирского тщеславия отдается ей, он и действует сообразно этой философии. Немец-политик считает необходимым вести себя так, чтобы у человечества дух захватило, — вот это он и считает политикой. Она в его глазах воплощение зла, — поэтому, отдаваясь ей, он должен становиться дьяволом». Эта концепция найдет себе и художественно-аллегорическое воплощение в романе «Доктор Фаустус», который в послевоенной Германии встретил весьма неоднозначную реакцию и для многих немцев оставлял Томаса Манна в рядах «национал-предателей», даже когда само это понятие казалось уже более неадекватным и неприемлемым. «Искажение черт» нации, ее неузнаваемость в глазах тех, кто сохраняет трезвую дистанцию от патриотического угара, — мотив, метафорически проведенный в романе на очень многих уровнях и во множестве нюансов и в русском культурном пространстве по-своему перекликающийся со знаменитой строкой Мандельштама: «Мы живем, под собою не чуя страны».
Развитие концепта судеб Германии в период нацизма, завершившееся «Доктором Фаустусом» и «Германией и немцами», началось по сути с «Переписки с Бонном» конца 1936 г. — открытого письма декану философского факультета Боннского университета. На тот момент Томасу Манну еще казалось, что война совершенно невозможна, что к ней не готов, ни морально, ни материально, не только Запад, но и Германия, что поддержание в стране антизападной риторики и создание «образа врага» является лишь пропагандистским приемом действующего режима для того, чтобы оставаться у власти: «Нет, эта война невозможна. Германия не может ее вести, и если ее властители не вовсе лишились разума, то их уверения в своем миролюбии отнюдь не являются тактическими ходами, как они, лукаво подмигивая, пытаются убедить своих приверженцев; нет, в таком случае эти уверения порождены тревогой, трезвым пониманием именно этой невозможности воевать. Но, если война не может и не должна быть — зачем же тогда отъединенность, ненависть ко всему миру, бесправие, духовное оскудение, мрак невежества? Почему тогда Германии не вернуться в лоно Европы, не примириться с нею, почему Германии не войти в мирную систему европейских государств, которые встретили бы всеобщим ликованием и колокольным звоном немецкий народ, вновь обретший свободу, право, благосостояние и человеческое достоинство? Почему нет? Только потому, что режим, на словах и на деле отрицающий человеческие права, стремящийся лишь к одному — остаться у власти, потому что этот режим, лишенный возможности вести войну, пришел бы к самоотрицанию и самоуничтожению, если бы он должен был утверждать мир?»
Теми же настроениями проникнута статья «Этот мир», написанная в 1938 г. в связи с «Мюнхенским сговором». Манн осуждает робкое соглашательство западных стран, приведшее к расчленению Чехословакии, и все еще считает полномасштабную войну в центре Европы невозможной, а политику Германии — политикой шантажа, нацеленного на извлечение максимальных выгод из пацифистской позиции либеральных демократий. Напомним, что чехословацкий кризис, связанный с историческими претензиями Германии на Судетскую область и желанием пересмотра итогов Первой мировой войны, пропагандистски подпитывался тезисом о необходимости защиты немецких соотечественников, дискриминируемых «несостоявшимся» националистическим чехословацким государством. Так, чешский историк немецкого происхождения Й. -В. Брюгель говорит в своей известной работе «Чехи и немцы» о следующих немецких пропагандистских мифах того времени: «Чехословакия возникла искусственно, как результат „Версальской системы”, <...> и была постоянным очагом нестабильности в Европе и несостоявшимся государством; первая Чехословацкая республика была чешским национальным государством, идеология которого предусматривала неравноправие судетских немцев, а практическая политика была направлена на их угнетение; подавляющее большинство судетских немцев протестовало против включения населенных ими территорий в состав Чехословакии и активно боролось против дискриминации и чешского государства как такового».
Публикуемая здесь статья «Эта война» написана уже после окончательного раздела Чехословакии и по свежим следам оккупации Польши, но уже самим своим заголовком отсылает к «Этому миру», как бы образуя с ней в паре отсылку к названию романа Л. Толстого. Этой отсылкой к классике Томас Манн словно бы хочет отыграть постоянно возникающее отставание от стремительного развития событий. Однако в действительности в статье есть много такого, что опережает события как на годы, так и на десятилетия. На годы — осознание того, что немецкий народ «очень долго будет переносить лишения, истекать кровью и терпеть год за годом, потому что истеричный проходимец видите ли возвратил Германии честь, а народ с заново обретенной честью позволяет обращаться с собой и обращается с Европой так, как это делает Германия — так и никак иначе». На десятилетия же опережает картину мира описание двух альтернатив, стоящих перед человечеством: союз наций, конфедерация государств, в первую очередь европейских, в которой каждая страна должна поступиться частью государственного суверенитета ради общего процветания, и, с другой стороны, наглухо застегнутые «автаркии» — имперские «жизненные пространства», наподобие «германского мира», которые, в постоянной конфронтации с другими полюсами геополитики, должны жить в режиме тотального самообеспечения. Разумный выбор в этой альтернативе кажется самоочевидным, однако снова и снова оказывается под вопросом потому, что находятся страны с недореализованными амбициями, считающие себя обиженными, униженными, оттесненными на обочину существующим миропорядком. Впрочем, страны ли? Что есть страна, если снова вспомнить Мандельштама: «Мы живем, под собою не чуя страны»? Не идет ли речь просто о режимах, манипулирующих ресентиментными комплексами народных масс и развивающих их в политический реваншизм? Именно об этом говорит здесь Томас Манн, предупреждая, к чему может привести безоговорочное подчинение нации воле своих правителей, использующих состояние патриотического подъема как инструмент сохранения своей власти: «Ради существования этого режима, ради его увековечения, ради того, чтобы его чудовищное благословение осеняло собой полмира, весь мир, немецкий народ готов год из года голодать, истекать кровью, сражаться и изо всех сил стоять за своего лидера — до последнего, до истощения, до разрухи, до „победы”. <...> Весь мир отчаянно держится за различие между немецким народом и его супостатами, а немецкий народ, которому только и осталось, что надеяться на это различие, будет его отрицать?»
В советское десятитомное издание 60-х гг. статья не была включена по понятным причинам: здесь писатель однозначно ангажируется в пользу западных либеральных демократий, считая их способными к трансформации в социалистическом русле и при этом практически вовсе не упоминая коммунистический Советский Союз. Однако в нынешней России, свободной от шор ленинской идеологии, статья «Эта война» наконец может занять свое законное место в ряду русских публикаций классика XX века.
Игорь Эбаноидзе, май 2022