Андрей Щеглов. «Навеки вместе»: Швеция, Дания и Норвегия в XIV-XV веках. — СПб.: Евразия, 2022. Содержание
Летом 1397 г. Маргрета и Эрик прибыли в Кальмар, где было созвано собрание государственных советников и других аристократов трех стран. Результатом совещания стало принятие двух документов: акта о коронации Эрика Померанского и соглашения о союзе трех скандинавских государств.
Первый из документов, датированный пятницей после дня святого Кнута (13 июля), записан на пергамене и создан от имени всех шестидесяти семи участников встречи. Акт объявлял о коронации Эрика Померанского на шведский, норвежский и датский престол и о признании его власти над всеми тремя королевствами. За королем, а также за Маргретой, регентшей при новоиспеченном несовершеннолетнем государе, признавалось право распоряжаться замками и ленами (в том числе уже пожалованными), определять условия держания, а также (что было важным нововведением) делать распоряжения по поводу статуса ленов после смерти суверена.
Маргрете объявлялась благодарность за ее правление и гарантировалась свобода от ответственности за ее политику.
Из акта о коронации Эрика Померанского
...Теперь, поскольку Бог и мы, и все жители вышеназванных королевств так поступили и волеизъявили, во всех отношениях, как описано выше, и таким образом во славу Бога признали и провозгласили вышеупомянутого короля Эрика нашим законным государем и коронованным королем этих трех королевств — Дании, Швеции и Норвегии, то все мы, во всех этих трех королевствах, желаем с верностью и любовью оказывать вышеназванному нашему государю все то, что нам подобает оказывать нашему законному государю и коронованному королю; также и он да окажет нам все, что ему подобает оказывать. В отношении же замков, крепостей, земель и ленов и всех подобных вещей, каковы бы они ни были и как бы ни назывались, которые вышеназванный наш государь король Эрик и сестра его бабки, наша милостивая госпожа королева Маргрета вверили нам и вверят впредь, мы все, во всех вышеуказанных королевствах, желаем, как при их жизни, так и после их смерти, отплатить той службой, которую они нам вверили и которую вверят впредь, и за которую мы желаем держать ответ перед Богом и людьми. Отныне Бог да воздаст нашей дорогой госпоже королеве Маргрете всяческим добром: она так обращалась с нами во всех этих трех королевствах и так правила этими вышеуказанными королевствами, что все мы, жители указанных трех королевств, ни в чем ее не виним. Бог да уготовит ей Царствие Небесное за то, как она обращалась с нами; мы же от души благодарим ее за все добро. И с Божьей помощью, дабы все вышеперечисленные статьи во имя Бога блюлись дословно, нерушимо и прочно, и для большей сохранности всех этих вышеперечисленных статей мы, все вышепоименованные, сознательно и по доброй воле привесили свои печати к этой грамоте, писанной в Кальмаре от Рождества Господа нашего в тысячный, трехсотый, без половины пятижды двадцатый и в седьмой год, в ту пятницу, которая следовала за днем святого Кнута — короля и мученика.
Второй документ — договор о вечной унии — датирован тем же 1397 годом, но днем святой Маргариты, который по разным календарям выпадал на 13 или на 20 июля. Акт был, таким образом, составлен одновременно с дипломом о коронации, либо неделю спустя. В заключительной части акта перечислены лица, от имени которых он создан: архиепископы Лундский и Уппсальский, епископы Роскилльский и Линчёпингский, пять шведских и четверо датских рыцарей, настоятель кафедрального собора в Осло и три норвежских рыцаря — всего 17 человек. В соглашении говорилось, что документ должен быть скреплен их вислыми печатями. В действительности только десять из перечисленных лиц приложили печати, причем непосредственно под текстом соглашения. Документ был записан на бумаге. Текст соглашения содержал описки и исправления.
В документе говорилось: он создан в связи с избранием Эрика Померанского королем Дании, Швеции и Норвегии. Король Эрик в течение жизни будет союзным монархом. После его смерти королевствам также надлежит иметь общего суверена; он должен быть избран в каждой из стран. Если у предыдущего монарха имеются сыновья, королем следует избрать одного из них.
Между королевствами заключается союз. Каждая из стран во внутренних делах руководствуется своим правом, а король довольствуется полномочиями, которыми его наделяют законы и обычаи данной страны. Законы одного из королевств не могут применяться в другом.
Страны-участницы унии впредь не должны воевать друг с другом, «но да будут все как одно королевство под одним королем». Они обязаны оказывать друг другу военную помощь и не предоставлять убежище лицам, объявленным в любом из трех королевств вне закона. Король, в каком бы из этих королевств он ни находился, и «те его советники, которые там будут присутствовать, но обязательно по скольку-то от каждого королевства», получают полномочия вести международные переговоры и заключать внешние соглашения от имени всех стран-участниц унии.
Из договора об унии Дании, Швеции и Норвегии
Всем, кто услышит или увидит эту грамоту, как ныне живущим, так и потомкам, да будет известно, что... в названное время и в указанном месте было обсуждено и заключено соглашение о крепком и нерушимом согласии, мире и союзе, с совета и одобрения нашего вышеназванного государя короля Эрика и нашей вышеназванной госпожи королевы Маргреты и с истинно единодушного одобрения и согласия всех советников и государственных мужей всех трех королевств было постановлено следующее.
Прежде всего, что отныне указанные три королевства должны иметь означенного короля, а именно короля Эрика, в течение его жизни. Затем эти три королевства навечно должны иметь одного короля, и не более, над всеми тремя королевствами, дабы те, если Богу будет угодно, никогда более не разделялись. Затем, после смерти этого короля, над всеми тремя королевствами должен быть избран и провозглашен один король, и не более, и ни одно королевство не должно провозглашать или избирать короля иначе как с полного согласия и единодушного одобрения всех трех королевств...
И все три королевства должны пребывать в согласии и любви, так чтобы одно не отходило от другого из-за каких-нибудь разногласий или раздора, но если одно из этих королевств постигнет война или какое-либо нападение иноземцев, то она должна постигнуть все три, и каждое из них должно прийти на помощь другому со всей преданностью и всеми силами, однако таким образом, чтобы каждое королевство оставалось в своем законе и праве и король довольствовался тем, что ему надлежит иметь.
Отныне король должен править в своем королевстве Дании замками и крепостями, блюсти законы и отправлять правосудие в соответствии с тем, что там является законами, правом и тем, как следует поступать королю; таким же образом и в Швеции и Норвегии — в соответствии с их законами, правом и тем, как там следует поступать королю; и не должен никакой закон или право одного королевства вводиться в другом, те, которые там ранее не были законом или правом, но пусть король и каждое королевство остаются в своих законах и праве, как было сказано выше и как надлежит тому быть впредь.
Если же случится так, что на какое бы то ни было из этих королевств обрушится война, с каким бы из них это ни произошло, два других королевства, когда король или уполномоченные им должностные лица предпишут, должны со всеми силами и полной преданностью прийти на помощь и защиту этому королевству...
Настоящим вся вражда и распри, которые между королевствами велись долгое время, прекращаются и никогда более не должны возобновляться, и никогда впредь одно королевство не должно воевать с другим или предпринимать что-то, от чего может произойти война или ссора, но да будут все как одно королевство под одним королем, как сказано выше.
Кроме того, в документе регулировался статус владений и ленов Маргреты Датской во всех трех скандинавских королевствах. Оговоренные в тексте полномочия Маргреты были более ограниченными, чем ее права согласно акту о коронации: за правительницей признавалось лишь право пожизненного распоряжения ленами. В завершающей части документа содержалось обязательство изготовить акты о заключении унии, содержащие перечисленные положения, по два экземпляра для каждого из королевств, выполненные на пергамене и скрепленные печатями короля, правительницы Маргреты, членов государственных советов, а также полноправных торговых городов Дании, Швеции и Норвегии.
Свидетельства о том, что указанные экземпляры были созданы, отсутствуют. Известно другое: в 1425 г. в Дании по повелению короля Эрика была изготовлена нотариальная копия договора. В акте освидетельствования указывалось: оригинал, написанный на бумаге, не имеет повреждений. На соглашении сохранились три печати: архиепископов Якоба и Хенрика, а также рыцаря Стена Бенгтссона. Из остальных печатей, ввиду их древности или по другим причинам (propter vetustatem aut alias), некоторые частично повреждены, некоторые полностью уничтожены. Таким образом, из нотариального акта следует: на момент освидетельствования договор имел по существу тот же вид, что и сегодня. При этом весьма вероятно, что большинство печатей, которыми скреплено соглашение, по каким-то соображениям были повреждены намеренно.
Кальмарская уния и обстоятельства ее заключения начали привлекать внимание историков уже в XVI в. Первым автором, который в историческом сочинении указал, что на встрече в Кальмаре было заключено соглашение об унии, стал шведский реформатор, богослов и хронист Олаус Петри. Однако, не имея возможности ознакомиться с подлинным текстом договора, он принял за таковой более поздний проект нового шведско-датско-норвежского соглашения от 1436 г. Этой ошибкой были обусловлены неточности, допущенные Олауcом Петри при интерпретации содержания и изложении условий унии. Новая стадия в изучении унии наступила на рубеже XVI–XVII веков, когда выдающийся датский историк того времени Арильд Витфельд обнаружил единственный текст союзного договора и опубликовал его в своей хронике.
Витфельд и несколько последующих исследователей договора не сомневались, что речь идет об официальном акте. Однако с конца XVIII в. ученые стали обращать внимание на странные особенности документа. Повод для сомнений дало содержание договора. Из шестидесяти семи аристократов, что присутствовали на съезде в Кальмаре, в качестве учредителей унии указаны только семнадцать. Нет сведений, что указанные семнадцать человек были наделены соответствующими полномочиями. Отсутствуют данные о выполнении обязательства изготовить по два экземпляра договора для каждого из королевств. На этом основании ученые предположили, что дошедший до нас текст соглашения носил предварительный характер и не был ратифицирован странами — участницами унии.
Начиная с трудов датского специалиста К. Палудан-Мюллера (40-е годы XIX в.) объектом анализа стала форма акта: употреблена бумага, а не пергамен; печати поставлены прямо под текстом; из семнадцати участников соглашения печати приложили только десять, хотя согласно договору должны присутствовать все семнадцать печатей. Палудан-Мюллер предположил, что документ представлял собой протокол о намерениях, созданный скандинавскими магнатами и записанный по их указанию. Он не устроил Маргрету и не был ратифицирован.
С тем, что Кальмарский документ — предварительный протокол, соглашался и другой специалист — К. Эрслев. С иной концепцией выступил в 80-е годы XIX в. шведский ученый У. С. Рюдберг. Он подверг анализу поставленные под документом печати. Итог был таков: гарантами договора выступили семь шведов и три датчанина; норвежских печатей под документом нет. Рюдберг пришел к выводу: Кальмарское соглашение являлось не проектом или предварительным протоколом, а проработанным документом. Перечисленные в нем 17 человек, очевидно, являлись авторитетными участниками встречи, уполномоченными подписать союзный договор. Но этот договор не вступил в силу, поскольку в полном составе поставили печати представители только одной из стран — Швеции, а из шести датчан это сделали лишь трое. Главным обстоятельством, которое привело к срыву соглашения, стал отказ норвежцев присоединиться к договору, после чего уже не было смысла создавать шесть официальных экземпляров.
Так обозначились контуры научной полемики вокруг документа. Чем являлось Кальмарское соглашение — официальным актом, промежуточным проектом или предварительным протоколом?
Поиски ответа были связаны с палеографическим исследованием памятника. Уже ученые XIX века — К. Эрслев и А. Тарангер — заметили исправление в заключительной части документа, где говорится об изготовлении шести подлежащих ратификации экземпляров. В 20-е годы XX в. исправление расшифровал шведский историк Г. Карлссон. Содержащиеся в тексте слова ос at breff sculae (и что грамоты будут...), как оказалось, написаны вместо изначального tha hafue wi — подлежащего «мы» с частью сказуемого, указывающего на совершение какого-то действия — скорее всего, официального утверждения акта.
Открытие стимулировало новые идеи. Г. Карлссон развил следующую теорию. Акт 1397 года являлся официальным документом. Однако изначально это был не договор об унии, а протокол встречи скандинавских магнатов. Достигнутое соглашение, вероятно, носило устный характер. Протокол записан от имени семнадцати уважаемых и знатных участников встречи. После слов tha hafue wi должен был, очевидно, следовать список этих лиц. Однако, когда участники встречи работали над документом, обострилась международная обстановка, и авторы соглашения решили заручиться поддержкой государственных советов и торговых городов трех стран.
Карлссон считал: указанное решение, возможно, было вызвано известием о прибытии флота Мекленбургского герцогства, которое продолжало боевые действия. После окончательной победы над сторонниками Альбрехта Мекленбургского ратификация стала ненужной. Впоследствии соглашение рассматривалось современниками как имеющее силу; протокол встречи расценивался как официальный документ, и к нему апеллировали при решении спорных вопросов. Что касается печатей, то для всех семнадцати, по мнению Карлссона, не хватило места: печати стоят плотно друг к другу, одна из них даже частично закрывает текст.
С других позиций рассматривал документ современник Г. Карлссона — Л. Вейбулль. Анализируя форму акта, он сделал вывод: акт является проектом договора, но не трехстороннего, а двустороннего — между скандинавскими аристократами и правительницей Маргретой. Разногласия двух сторон привели к тому, что соглашение не было утверждено.
Концепция Вейбулля, с интересом встреченная историками, все же не безупречна. Подчеркнутые Вейбуллем особенности документа, такие как отсутствие обращения к Богу (invocatio), характерны не только для скандинавских международных договоров, но и вообще для множества документов на скандинавских языках. Перечисление пунктов резолюции, которое Вейбулль также считал чертой договоров, характерно и для актов других типов — статутов, открытых писем.
Важно и то, что в договоре Маргрета не значится в качестве контрагента скандинавских магнатов (как то считал Вейбулль), а указана как гарант соглашения; регулируются ее права, а также полномочия монарха; но ни правительница, ни король не являются договаривающимися субъектами.