Выходит русский перевод книги британского критика «Семь ключей к современному искусству». Ее автор максимально кратко, но при этом тщательно рассматривает ключевых художников новейшего времени — от Матисса и Пикассо до Луиз Буржуа и Ли У Хвана. Публикуем отрывок о пионере видеоарта Билле Виоле и его работе «Посланник».

Саймон Морли. Семь ключей к современному искусству. М.: Ад Маргинем Пресс, 2021. Перевод с английского Евгения Искольского. Содержание

Билл Виола (род. 1951) с успехом превращает кинематограф в новый мультисенсорный медиум, выводя возможности искусства на новый уровень, где оно обращается не только к зрению, позволяющему смотреть на статичный объект, но и к слуху, и к кинестезии — способности воспринимать движение.

Один из главных приемов Виолы — соединение нового со старым. Его называют «Рембрандтом эпохи видео»; драматические нарративы искусства барокко приобретают в его работах поразительную чувственную актуальность. Виола буквально воспроизводит то, что его далекие предшественники могли лишь подразумевать или имитировать с помощью красок.

Эмпирический ключ

Мы входим в затемненную комнату, в которой установлен большой экран. Видео начинается с расплывчатого, искаженного изображения голого человека, плывущего в глубине темного водного пространства. Он освещен лучом туманного голубоватого света, пробивающегося из верхнего правого угла. В замедленной съемке человек поднимается с глубины нам навстречу. Наконец он выныривает на поверхность, и его тело освещается огненным оранжево-красным светом. Пока он лежит на поверхности и, не моргая, смотрит как будто сквозь нас, его попытки глотнуть воздуха сопровождаются глубоким эхом, напоминающим замедленный звук дыхания. Затем он снова погружается в темные глубины, медленно уменьшаясь в размерах. Эта последовательность повторяется четыре раза, после чего зацикленный фильм начинается снова.

Благодаря избранному сюжету, масштабу изображения, продуманному использованию звука и видеосреды Виола добивается того, что Посланник производит на нас глубокое проникновенное впечатление. Его эмоциональный эффект, как правило, значительно превосходит привычное воздействие традиционных форм искусства, подобных живописи; испытываемое нами впечатление можно сравнить с тем, которое мы получаем от театрального спектакля или кинофильма.

Виола обращается прежде всего к чувственному восприятию. Вводимые им пространственно-временные разрывы сводят к минимуму интеллектуальный анализ того, что мы видим и слышим. Замедляя и растягивая время, художник заставляет нас особым образом переживать видимое. Он создает лиминальное пространство — предел, границу, порог между внутренним миром нашей мысли и внешним миром физических явлений.

Посланник акцентирует изменчивость, непостоянство формы: медленно перетекая друг в друга, они вселяют в нас сомнение в точном местоположении и характере объектов. Неопределенные, мимолетно проглядывающие образы наводят на мысль о непрекращающейся кристаллизации чего-то в самом сердце нашего восприятия. «Узор» на экране постоянно меняется, вызывая ощущение пульсации «жидкого» пространства. Визуальные вибрации размывают границы между внутренним и внешним. Неустойчивое, размытое, малоконтрастное изображение затрудняет фокусировку зрения и лишает осязаемой разборчивости знаки, по которым мы обычно «читаем» реальность.

Сенсорное воздействие Посланника в сочетании с архетипическими образами, которые в него введены, побуждает нас задуматься о глубинной структуре нашего существования. Виола вкрапляет в образный ряд своих работ общепонятные символы, выработанные мировыми цивилизациями для выражения фундаментальных циклов и оппозиций, связующих воедино созидание и разрушение, имманентность и трансцендентность.

Посланник наводит на мысль о вечном цикле рождения и смерти. Вода — это первобытная стихия, давшая начало жизни, среда, в которой мы существуем в утробе матери, а также, в более символическом плане, средство духовного очищения — например, в христианском таинстве крещения. Целиком погружаясь в глубины неизведанного — возможно, даже теряя там себя, человек обретает знание, после чего выныривает на свет. Передав послание, он снова уходит под воду, а потом снова возвращается. Таким образом, вода служит у Виолы метафорой. Сюжет Посланника выстроен так, чтобы представить жизнь вообще как нескончаемый цикл появлений и возвращений в ничто, а индивидуальную жизнь — как краткий миг бытия в безбрежной реальности небытия.

Эстетический ключ

Медленно разворачивающееся действие Посланника, столь непохожее на эстетику кинематографа или телевидения — доминирующих временных медиа нашей эпохи, — производит жутковатый гипнотический эффект. Изощренно работая со временем, Виола создает ощущение затягивающего неостановимого потока. Нам приходится отказаться от привычного активного зрения в пользу более размеренного и рефлексивного наблюдения за бесконечными планомерными преобразованиями.

Зритель видит, как пузырьки воздуха ловят свет и серебрятся отблесками, как тело человека смутно мерцает в толще воды, а затем озаряется огненно-красным светом. Все эти детали, скорее всего, прошли бы незамеченными в реальном времени. На общую эстетику фильма работает и выбранное Виолой цветовое решение — резкий контраст синего и оранжевого на фоне темной, беспросветной толщи воды.

Наводя на мысль о чем-то непредставимом, визуальное искусство заставляет нас задуматься о том, что скрывается за внешней поверхностью материального мира. Новаторский медиум, в котором работает Виола, не лишает его искусство связи с эстетикой возвышенного. Исходя из того, что провоцируемый возвышенным опытом экзистенциальный кризис дает толчок внутренней трансформации, художник сталкивает наши интеллектуальные способности с чем-то непостижимо сложным для них и устремляет их к новым, расширяемым технологиями пределам.

Исторический ключ

Виола сыграл важную роль в развитии видеоарта как влиятельной области современного искусства. Благодаря своим видеофильмам, масштабным видеоинсталляциям, звуковым инвайронментам, электронно-музыкальным перформансам, видеокартинам на экранах и работам для телевещания он расширил не только технологический арсенал и содержательный объем современного искусства, но и его исторический охват. Традиционные выразительные средства живописи эффективно переосмысливаются в рамках новой технологии, наращивая силу прямого воздействия на чувства и становясь ближе к современности.

Фигура в Посланнике напоминает пронизанные светом вытянутые тела персонажей Эль Греко — живописца-маньериста конца XVI — начала XVII века, автора произведений беспримерной духовной глубины, в которых достижения Ренессанса переплетены с греческой иконописной традицией, воспринятой художником на его родине — Крите. Но если художники маньеризма и барокко воплощали картины трансцендентного духовного мира с помощью красок и кистей, изображая исходящий с неба и пронизывающий тьму божественный свет, то Виола существенно расширил диапазон подобных эффектов, используя для передачи движения и света цифровые технологии. Будучи временным медиумом, видео прекрасно справляется с изображением процесса и изменения, лишь намекнуть на которые может живопись. А используемое художником замедленное воспроизведение придает им потусторонние черты.

Обычно Виола показывает свои работы в пространствах, связанных с современным искусством, но часто соотносит их и с другими контекстами. Так, Посланник связан с религией: он был заказан художнику в 1996 году для проецирования на двери Даремского собора в Северной Англии и вобрал в себя влияние нормандской храмовой архитектуры XII века с ее суровой величавой атмосферой. В этом контексте религиозные аллюзии искусства Виолы проступают особенно отчетливо. Вода отсылает к таинству крещения, а сам Посланник ассоциируется с Христом, о чем говорит и название работы. Прямой религиозный посыл встречается в современном искусстве сравнительно редко, но Виола возвращает извечным священным темам актуальность, используя новейшие визуальные технологии и предназначая некоторые свои произведение для церкви — учреждения, которое в общем и целом утратило роль вдохновителя и покровителя художников более трехсот лет назад. Поэтому Виолу называют пионером «визуальной теологии» и «нового очарования» в современном искусстве.

Биографический ключ

Билл Виола. Фото: Alessandro Moggi / Courtesy Fondazione Palazzo Strozzi / billviola.com
 

Билл Виола родился в Нью-Йорке в 1951 году. Во время учебы в Сиракузском университете в начале 1970-х годов он открыл для себя новую по тем временам технологию — видео. После окончания университета его захватили путешествия, и, странствуя по миру, он встретил свою спутницу жизни и соавтора — Киру Перов. В самом начале 1980-х годов Виола и Перов полтора года прожили в Японии, практикуя дзен-буддизм, что стало очень важным опытом для них обоих. По возвращении в США в 1981 году они поселились в Лонг-Бич (Калифорния).

Виола рассказывает, что, когда ему было шесть лет, он случайно упал в озеро и, уйдя на глубину, пережил озарение: реальность предстала перед ним как чудесный поток светящейся энергии. Впоследствии подтверждение универсальности и сакрального значения этого опыта предоставило ему чтение мистической литературы различных традиций, согласно которой физический мир — это иллюзия, а реальность — текучее взаимодействие всего в непрерывном процессе. Виола убежден: «Есть нечто большее, чем поверхность жизни: правда — под поверхностью».

Визуальной метафорой этой более глубокой реальности и является для Виолы вода. Кроме того, он считает формой «электронной воды» само видео, так как это технология, основанная на потоке электрических импульсов. Первый опыт видеосъемки напомнил ему, как он признается, о голубом свечении воды в озере, где он чуть не утонул ребенком.

Виола решил посвятить себя видео в период, когда новые технологии визуализации — кино, телевидение и т. п. — ассоциировались главным образом с бизнесом и развлечениями. «Наша миссия сейчас заключается в том, — говорит он, — чтобы помочь людям понять и осознать силу этих образов. <...> Всё общество неграмотно, а управляют им люди, которые умеют читать, то есть те, кто контролирует эти образы, их создатели». Вместе с тем фотографические медиа, по его мнению, при всей их связи с коммерцией обладают способностью улавливать живую сущность людей и «удерживать ее достаточно хорошо, чтобы мы могли это почувствовать».

Выступая против банализации образов, Виола, что немаловажно, сопротивляется и ограничениям, которые навязывает авангард. По его убеждению, только глубоко личное духовное или психологическое прозрение побуждает художника к творчеству, хотя, будучи связан в силу профессии с культурным истеблишментом, он вынужден так или иначе приспосабливаться к своей среде.

Виола пытается вырвать видеотехнологию из-под контроля массмедиа и направить ее на выражение «священного». Видео для него — это часть путешествия к самопознанию, длящегося всю жизнь; он верит в мистическое прозрение и знает, что подобное путешествие требует самоотрицания, движения внутрь себя, ведущего через самоуничтожение к возрождению. Отвергая коммерческую эксплуатацию временных медиа, широко распространенную и в современном искусстве, Виола доказывает, что видео может быть «хранителем души».

Теоретический ключ

В своем творчестве Виола опирается на дзен-буддизм, суфизм и христианский мистицизм. Эти традиции объединяет идея, согласно которой ищущий истину должен двигаться от внешнего мира к неведомому внутреннему миру, так как внешний мир, являющийся не более чем иллюзией или сном, мешает пробуждению к более глубокой, первозданной реальности, которую открывает опыт внутренней жизни. Человек, ищущий самопознания, находится в духовном путешествии — в процессе исследования пределов своего «я», трансцендирования (от лат. transcendere — переходить, превосходить), которое призвано приблизить сущность реальности. Причем, с точки зрения Виолы, необходимо подвергнуть сомнению не только мир, данный чувствам, но и доводы разума. На пути познания мы должны забыть и себя, и мир, чтобы войти в контакт с «первоосновой бытия», с «первичным», «единым».

Посланника можно истолковать как визуальную аналогию того, что в христианстве называют апофатикой, или теологией via negativa (лат. путем отрицания). Эта «негативная теология» учит, что для того, чтобы приблизиться к Богу, или высшей реальности, необходимо отринуть материальный, эмпирический мир, так как ничто, имеющее материальную форму, не может быть подобием божественной реальности. Католический мистик святой Иоанн Креста — важный духовный ориентир Виолы — утверждал: «Вера для души — темная ночь, но также и дает ей свет, и чем сильнее ее затемняет, тем более наделяет светом своим. Ибо, затемняя, одновременно наделяет светом».

Вызывая острое чувство обрыва связей с реальностью, утраты оснований опыта, Посланник свидетельствует и об интересе Виолы к буддийскому представлению о том, что условием достижения истинного покоя является осознание фундаментального отличия подлинной реальности от реальности эмпирической. Буддизм учит, что внимание к подлинной реальности открывает нам зависимость существования всех вещей от некоторых обстоятельств или условий: несмотря на кажущуюся прочность эмпирического мира, в действительности ничто не обладает собственным независимым существованием в отрыве от своих причин, и «я» любого человека — особенно. Вещи являются на свет благодаря «взаимозависимому возникновению». Постижению этой взаимозависимости мешают, согласно буддийской доктрине, воспитание, культурная обусловленность каждого из нас, а также наше врожденное стремление полагаться в погоне за знанием на данные чувств.

В психологических — нерелигиозных — терминах традиционные духовные практики могут быть поняты как попытки спроецировать вовне внутренние механизмы нашего интеллекта. Очевидно, что, когда в определенных областях мозга происходит «деафферентация» (прекращение передачи информации от нейрона к нейрону, в результате которого мозг теоретически получает возможность «мыслить внутренне», независимо от внешних данных или стимулов), интеллект воспринимает себя как нечто бесконечное, причастное к безграничному целостному единству. Исследования показывают, что, например, медитация буддийских монахов вызывает значительные изменения в нейронных сетях мозга, следствием которых становится для человека размытие границы между собой и другими, ощущение принадлежности к бесконечному целому, несущее с собой глубокое чувство благополучия.

Религиозные учения и современная психология сходятся в том, что исследованию внутренних аспектов сознания часто препятствуют глубоко укоренившиеся предрассудки рационального мышления, которые только упрочивает современный технологический интеллект. Согласно доминирующей на Западе культурной норме, та часть нашей психики, которая направлена сама на себя, продуцирует лишь заблуждение, темный субъективизм, смятение, страх и даже безумие. Творчество Виолы является примером искусства, идущего наперекор подобным установкам.

Скептический ключ

Виола — один из сравнительно немногих современных художников, окруженных почти мифической аурой и имеющих множество поклонников. Причины такой популярности достаточно очевидны: он использует приемы голливудских блокбастеров, чтобы предоставить публике простую для понимания, не обремененную специфической связью с конкретными временем и местом или сложными историческими концепциями, «удобоваримую» картину универсальной духовности. Однако этот спектакль универсальности, якобы неподвластной времени, не выдерживает сопоставления с реальной жизнью. Иными словами, Виола воплощает с опорой на мировые религии западное или, точнее, калифорнийское мировоззрение конца XX века, которое затем преподносится им как вневременная мудрость.

На практике подобное упрощение верований и догматов влечет за собой упрощение эстетических приемов. Поскольку видео и кино неразрывно связаны с западной технологической культурой, художники, которые связывают свое искусство с «мистическим» или «священным» и при этом используют сложные технологии визуализации, зачастую оказываются жертвами гедонистической и коммерческой логики, определяющей общество спектакля, в котором мы живем.

Рыночный ключ

Посланник существует в ограниченном тираже из трех экземпляров, включая один авторский. Экземпляр, хранящийся в Художественной галерее Олбрайт-Нокс (Буффало), был приобретен в 1996 году, вскоре после создания инсталляции, на средства Фонда Сары Нортон Гудьер. Экземпляр, принадлежащий Музею Соломона Р. Гуггенхайма (Нью-Йорк), был подарен ему Фондом Боэна в 2000 году. Авторский экземпляр находится в собственности художника.

Видеоарт не так просто продать. В 1960–70-х годах художники обращались к новым медиа среди прочего именно для того, чтобы уйти от коммерциализации искусства. Но сегодня создание столь впечатляющих, как в случае Виолы, инсталляций, рассчитанных на демонстрацию в музеях или других общественных местах, а не в частных домах, ставит художника в зависимость от заказчиков. Поэтому его крупные работы редко появляются на рынке, а когда появляются, то достигают очень высоких цен: Вечное возвращение (2000), самая дорогая видеоинсталляция в мире, была продана в 2006 году на лондонских торгах аукционного дома Phillips de Pury & Company за 377,6 тысячи фунтов стерлингов.

Как и другие видеохудожники, Виола выпускает ограниченным тиражом подписные кадры из своих работ, которые продаются наравне с фотографиями. Также продаются и ограниченные тиражи видеоработ, призванные поддержать искусственный спрос — ведь, вообще-то, биты и байты искусства новых медиа всё более легко воспроизводимы.