…Гитлера <…> интересовала проблема антисемитизма; на него оказывали влияние товарищи по общежитию, евреи. По словам Ханиша, Гитлер цитировал притчу о трех перстнях из «Натана Мудрого» Лессинга. Он называл евреев первой цивилизованной нацией, поскольку они первыми отказались от политеизма в пользу единобожия. Он будто бы даже оспаривал, что капиталисты-евреи занимаются ростовщичеством, и подчеркивал, что большая часть капитала находится в руках христиан, а на ростовщичестве наживается дворянство, используя посредников-евреев. Гитлер даже восхищался благородством евреев и приводил великие примеры из прошлого: например, Йозеф Зонненфельс во времена императрицы Марии Терезии отменил пытки. Если в ход шел традиционный аргумент, что евреи, мол, неспособны создавать произведения искусства, Гитлер возражал, вспоминая Феликса Мендельсона-Бартольди и Жака Оффенбаха.
Более всего Гитлер будто бы восхищался тем, что при всех гонениях евреи сумели выжить. Он превозносил Ротшильда, который отказался сменить вероисповедание ради приглашения ко двору. Ханиш вспоминает, как на вечерних прогулках они спорили о Моисее и о десяти заповедях; Гитлер восхищался ими как основой всей последующей цивилизации.
С Нойманом [друг будущего диктатора, еврей. — «Горький»] Гитлер по-дружески спорит о сионизме. Ханиш сообщает: «Нойман говорил: для страны будет большим несчастьем, если евреи покинут Австрию, они ведь заберут с собой весь австрийский капитал. Гитлер возражал: этого не произойдет, потому что деньги конфискуют, ведь они не еврейские, а австрийские. А Нойман, как всегда, пошутил: „И все-таки это несчастье для Австрии, ведь если евреи уедут за Красное море, то опустеют все кафе в Леопольдштадте“». В ту пору в обществе горячо обсуждался вопрос о том, что произойдет с имуществом евреев, если дойдет до их «исхода» из Европы в Палестину.
Более всего Гитлер будто бы восхищался тем, что при всех гонениях евреи сумели выжить
Согласно Ханишу, в общежитии бурно обсуждали и еще одну злободневную тему — обвинения в ритуальном убийстве. Очевидно, он имеет в виду акцию, инициированную либералами (в их числе Томашем Г. Масариком и пацифисткой Бертой фон Зутнер). Они выступали за пересмотр результатов судебного процесса 1899 года против Леопольда Хильснера, подмастерья сапожника из Моравии, — его обвиняли в ритуальном убийстве. Либералы хотели доказать его невиновность, а заодно и бессмысленность обвинений в ритуальных убийствах как таковых. Акцию поддержали либеральные печатные издания, а также Союз противодействия антисемитизму. Но антисемиты всех национальностей, от пангерманцев до чешских национальных социалистов, настаивали на законности приговора. В этом споре молодой Гитлер, по утверждению Ханиша, также встает на сторону противников антисемитов, сомневается в справедливости приговора и полагает, что «это полный бред, необоснованная клевета».
Ханиш явно ревнует своего приятеля к другим знакомым и создает впечатление, что Гитлер в тот период полностью подпал под влияние еврея Ноймана. Однако однозначно утверждать, что Гитлер всегда выступал в поддержку евреев, нельзя. Как-то один баварец, бригадир строителей, недоуменно спросил, почему это евреи в любом народе всегда остаются чужими, а Гитлер якобы ответил: «Это потому, что они отдельная раса. Они даже пахнут по-особому». Гитлер якобы считал, что потомки евреев часто склонны к радикализму и терроризму. «А еще он говорил, что талмуд разрешает евреям обсчитывать всех, кто не еврей« — эти слова попадались практически во всех антисемитских газетах того времени. По утверждению Ханиша, Гитлер также любил повторять, что цель оправдывает средства, и широко использовал антисемитские идеи в своей «партийной программе», которую они, судя по всему, тогда много обсуждали.
Приведенные высказывания Гитлера настолько противоречивы, что о твердых убеждениях речь пока идти не может (возможно, и потому, что пересказывающий их Ханиш мало интересовался политикой). Но ясно одно: Гитлер в возрасте двадцати одного года, всерьез интересуясь и еврейским вопросом, и антисемитизмом, черпает свои знания не только из антисемитских источников.
«А еще он говорил, что талмуд разрешает евреям обсчитывать всех, кто не еврей»
В 1930-е годы Ханиш рассказывает (явно с антисемитским намеком и с целью скомпрометировать самого известного антисемита эпохи в глазах его приверженцев), что Гитлер носил тогда длинный пиджак, который Нойман не смог продать в еврейском квартале и подарил ему. Пиджак этот по описанию напоминал кафтан, хотя другие очевидцы описывают его как «старый парадный сюртук» или «черное платье погорельца». Так или иначе, у пиджака были длинные фалды, и жильцы общежития подшучивали над необычной деталью одежды Гитлера, бодро рассуждающего о политике. Так, один сосед привязал длинные фалды к скамейке, пока другой спорил с Гитлером. «Все, как обычно, ему противоречили, а он такого терпеть не мог. И вот он вскакивает на ноги и с жутким грохотом тащит скамейку за собой… Приходя в возбуждение, Гитлер уже не контролировал себя. Он кричал и дико размахивал руками». Ханиш с насмешкой замечает, что разглагольствующий о политике Гитлер служил для жильцов общежития «своего рода развлечением. Споры велись постоянно. Зачастую общежитие выглядело так, словно там проходила предвыборная кампания». Однако в спокойном состоянии Гитлер, по словам Ханиша, совсем другой: полный самоконтроль, хорошие манеры и разговор скорее чопорный.
Ханиш идет еще дальше, утверждая, что Гитлер носил на затылке невероятно засаленную и негнущуюся шляпу. Волосы у него были длинные, спутанные, и он отпустил себе бородку — «такую редко носят христиане, но такую часто можно увидеть в Леопольдштадте или в еврейском гетто». В другом месте Ханиш, явно ориентируясь на антисемитскую риторику, пишет, что Гитлер в то время выглядел очень по-еврейски: «У него и стопы были широкие, как и должны быть у тех, кто ходил по пустыне».
Гитлер в то время выглядел очень по-еврейски: «У него и стопы были широкие, как и должны быть у тех, кто ходил по пустыне»
По словам Ханиша, новые друзья Гитлера по мужскому общежитию были сплошь евреи. Ханиш называет их имена, достоверность этого высказывания легко проверить с помощью данных Венского отдела регистрации по месту жительства. Упоминаемый Ханишем одноглазый слесарь «по имени Робинзон» (он получал пенсию по инвалидности и часто выручал Гитлера) — это Симон Робинзон, родившийся в 1864 году в Леско, в Галиции, иудейского вероисповедания, помощник слесаря. В период с 19 января 1912 по 27 ноября 1913 года он проживал (с перерывами) в мужском общежитии на Мельдеманштрассе.
В архиве Венского отдела регистрации сохранились и данные друга Ноймана, который помогал Гитлеру с продажей картин, как сообщает Ханиш. Это Зигфрид Лёффнер, родившийся в 1872 году в Йениклау (сегодня — Ветреный Еников) под Иглау в Моравии, иудей, торговый представитель. В богемском Теплице у него остались жена и двое детей, с 1914 года он считался разведенным. Тридцать сохранившихся свидетельств о регистрации за период с 1914 по 1936 год подтверждают его проживание в различных мужских общежитиях Вены. Сведения о периоде до 1914 года по неизвестным причинам отсутствуют.