Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Лори Стофф. Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию. Бостон/СПб.: Academic Studies Press / БиблиоРоссика, 2022. Перевод с английского Александра Волкова. Содержание
С мая 1917 года во многих городах начали появляться организации, занимавшиеся привлечением женщин к участию в войне. Официальное одобрение со стороны Военного министерства, сделавшее возможным появление 1-го Русского женского «батальона смерти», многие восприняли как карт-бланш на создание подобных подразделений. Местные женские объединения начали собирать и тренировать добровольцев по собственной инициативе, без официального разрешения, и в течение весны и лета 1917 года военизированные женские подразделения появлялись по всей России. Присутствие сотен отдельных женщин в рядах действующей армии с самого начала войны, несомненно, поспособствовало созданию женских воинских частей. В их продвижении и организации сыграли существенную роль некоторые женщины-ветераны — например, Бочкарева.
Когда запись в батальон Бочкаревой завершилась, Петроградский женский военный союз, во главе которого стояла сестра милосердия Елизавета Моллесон, предпринял попытку создать в столице еще один женский батальон. В это подразделение вступили многие женщины, забракованные Бочкаревой или не желавшие принимать ее строгую, старорежимную дисциплину. Военная лига, одна из организаций, созданных после Февральской революции в рамках добровольческого движения, поддержала эти усилия, сформировав под своей эгидой Женский добровольческий комитет, который осуществлял регистрацию женщин, желавших служить в боевых и вспомогательных частях.
В Москве был основан Всероссийский военный женский союз помощи Родине под руководством М. А. Рычковой. В уставе организации говорилось, что «Всероссийский Военный Женский Союз, объединяя женщин России, ставящих интересы государства в целом выше интересов отдельных, национальных, классовых и партийных различий, имеет своей целью оказывать активную помощь Родине в борьбе с германским милитаризмом за свободу, честь и самое существование ее». Для этого Московский женский военный союз решил создать женские «батальоны смерти», женское ополчение и медицинские подразделения, состоящие из женщин-врачей и сестер милосердия.
По всей России раздавались публичные призывы, побуждавшие женщин участвовать в военных действиях, чтобы защитить с таким трудом завоеванные свободу и демократию «новой» России от внешнего агрессора. Екатеринодарский журнал «Листок войны» опубликовал призыв к созданию военных формирований из женщин-добровольцев, чтобы «вселить „дух бодрости и отваги в сердца малодушных воинов“».
Многие женщины обращались к военному министру с просьбами допустить их к участию в военных действиях. Весной и летом министерство захлестнули ходатайства о разрешении на организацию военных частей из женщин-добровольцев — как от отдельных лиц, например, Бочкаревой и Валентины Петровой, так и от женских объединений по всей стране. Всероссийский женский военный союз помощи Родине обратился к Керенскому с телеграммой, в которой говорилось:
Настоящее положение фронта вызывает тревогу в душе каждого русского человека. Невозможно быть бездеятельным в наше тяжелое время. Любовь к Родине и желание внести свежие, интеллигентные силы в ряды нашего утомленного долгой войной войска призывает нас стать в ряды защитников России.
Всероссийский женский союз помощи Родине также обратился к Керенскому, выражая патриотическое рвение помочь Родине в кризисное время. Телеграмма от Петроградского женского военно-народного союза добровольцев была схожей по настроению и интонации, но в ней также звучала идея всеобщей женской солидарности. «Мы не глухи, — писали женщины, — и стоны замученных наших сестер Бельгии, Сербии, Польши доходят до нас, и мы знаем, что если дрогнут наши бойцы, то же будет и с нами». Отправительницы телеграммы добавили в свой призыв и политический подтекст, напомнив Керенскому:
Вы, гражданин-министр, обещали нам гражданское равенство, но сейчас, когда терзают нашу Родину, дайте нам равенство смерти за нее, потому что когда душат мать, то не спрашивают, кто — сын или дочь — бросается на мучителя. Призовите нас, мы просим, мы требуем этого от вас.
Деятельность женского военного движения в Петрограде вдохновила женщин по всей стране. Дошло до того, что несколько русских женщин, проживавших в Англии, попросили разрешения принять их в женские воинские части. Еще до того, как Бочкарева организовала свой батальон, женский кружок в Минске предпринял попытку создать «женский легион для несения тыловой караульной службы». В начале июня московская активистка Р. П. Случ при поддержке Всероссийского военного союза помощи Родине инициировала создание женского «батальона смерти». В Петроград к военному министру была направлена делегация с просьбой предоставить необходимые помещения, экипировку и обучение. Тем временем в Киеве был организован женский военный отряд численностью более трехсот человек. Это подразделение направило своих представителей в столицу, чтобы получить официальное одобрение от Керенского и добиться включения в действующую армию. Организация также обратилась в Ставку с просьбой ускорить обучение отряда и как можно быстрее отправить его на фронт. В середине июля еще 120 женщин в Киеве объединились в женский курень (так назывались воинские подразделения у запорожских казаков) смерти и попросили содействия в его организации и обучении у Полтавского генерального войскового комитета.
В начале июня в Екатеринодаре попытку создать женское воинское подразделение предприняла кубанская казачка Матрена Залесская. Залесская напечатала обращение ко всем «женщинам-гражданкам», свободным от семейных обязанностей. Она писала:
Ввиду переживаемых Родиной тяжелых испытаний в этой ужасной войне, я как дочь, глубоко любящая свою Родину, призываю вас, всех женщин, свободных от семейных уз в г. Екатеринодаре, а также по всей Кубанской области, соединиться и образовать кадр женщин, могущих нести действительную строевую военную службу в действующей армии.
Поймите, гражданки, жены, сестры и матери, что дух наших мужей, братьев и сыновей в смятении, и наш долг поддержать, восстановить в их сердцах силу мужества и отвагу своим примером.
Вслед за этими примерами более 200 женщин-добровольцев в Саратове объединились для создания Саратовского ударного женского батальона. Его Организационный комитет обратился к Керенскому с ходатайством о помощи от военных властей в формировании и подготовке этого подразделения. Правление Вятского женского союза отправило военному министру письмо, в котором благодарило его за разрешение создать женский «батальон смерти» в Петрограде и просило позволения организовать подобную воинскую часть в Вятке. Шестьдесят женщин, вступивших в это подразделение в Вятке, впоследствии отправились в Петроград и присоединились к 1-му Петроградскому женскому батальону. В Твери тридцать четыре женщины объединились для создания женского «батальона смерти».
В Одессе опытная женщина-военнослужащая по фамилии Лебедева создала женское подразделение, в которое вошли примерно 500 женщин-добровольцев из южной части Украины. В июне местный женский союз в Ташкенте организовал женскую воинскую часть. Женщины, вошедшие в его состав, прошли воинскую подготовку и обратились к местным военным властям с просьбой принять их в действующую армию. Некоторых из них, в том числе женщину-офицера, подпоручика Габи, ташкентский военный командир включил в местную программу подготовки резервных войск, а насчет остальных обратился к начальнику Генерального штаба с просьбой зачислить их в Петроградский женский «батальон смерти». Аналогичное подразделение, сформированное в Симбирске, также ходатайствовало о присоединении к Петроградскому батальону.
В Екатеринбурге местное отделение Лиги равноправия женщин создало группу под названием «Союз защиты Родины» и открыло запись желавших отправиться на фронт. К 14 июня записалось тридцать женщин, и организатор по фамилии Тюшева обратилась к военному министру за предписаниями о дальнейших действиях. Даже в таком отдаленном месте, как Харбин (Манчжурия), женщины из русской диаспоры высказывали желание вступить в женские батальоны и обращались к местным властям с ходатайствами направить их в какое-либо из женских подразделений, формировавшихся в России.
Иногда формировать женские воинские подразделения помогали мужчины-военные. В Полтаве поручиком Иловайским была организована Первая команда разведчиков-добровольцев женщин. Рядовой Новицин из 24-го пехотного полка организовал в Мариуполе женский «батальон смерти», в который вступили более 300 женщин, выказывавших «твердое убеждение погибнуть за счастье Родины». В июле учительница гимназии и старая революционерка Е. К. Перова организовала женский «батальон смерти» в Баку. Поддержку ей оказал начальник местного гарнизона генерал-майор А. Ф. Соколовский, а также один из членов Исполнительного комитета местного совета рабочих и солдатских депутатов. На знамени этого подразделения размещалась надпись: «За свободу России», аббревиатура ЖБС (женский «батальон смерти») и знак русских «батальонов смерти»: череп и скрещенные кости. Когда его формирование завершилось, в Военное министерство было направлено ходатайство о включении бакинского подразделения в состав Петроградского женского батальона. Некоторые женщины пытались вступить в различные состоявшие из мужчин ударные и революционные части. В Павлограде несколько женщин, вдохновившись примером Петроградского женского «батальона смерти», записались в ударный батальон штабс-капитана Крашенинова. Полковой командир не знал, что делать с этими женщинами-добровольцами, и обратился за инструкциями в ГУГШ.
Делегатки комитета по формированию 1-го Минского женского легиона обратились к командующему Западным фронтом «за разрешением на сформирование названного легиона для несения первоначально только караульной службы». Командующий согласился при условии, если не будет возражений от Ставки. При помощи сотрудников штаба фронта женский легион составил штатное расписание и положение о формировании Минской отдельной караульной дружины из женщин-доброволиц: в подразделение принимались женщины не моложе девятнадцати лет, с хорошим здоровьем, без уголовного прошлого и «безупречной нравственности». Подразделение состояло из 172 рядовых, двух писарей, четырех медицинских работников, 22 унтер-офицеров и трех офицеров. Женщины-добровольцы не должны были принадлежать к какой-либо политической партии, и от каждой требовалось «забыть свои личные интересы». После обучения от них потребовали принести следующую присягу:
Я, нижеподписавшаяся, клянусь отдать жизнь свою для спасения России, для чего обязуюсь:
I) служить согласно положению о дружине;
II) безропотно переносить все тягости и лишения службы;
III) не оставлять своей части даже под страхом смерти до окончания войны.
В подразделении должна была соблюдаться строгая дисциплина, и все приказы начальства полагалось выполнять немедленно и беспрекословно. Офицеры имели право полностью контролировать поведение подчиненных, которым, в свою очередь, полагалось относиться к офицерам с крайним уважением. Предполагалось, что дружина будет оснащена как полноценное пехотное подразделение и получит от штаба командующего Западным фронтом соответствующее обмундирование, амуницию и вооружение. Когда делегаты комитета, занимавшегося формированием, обратились к военным властям с просьбой привлечь женское подразделение к несению охранной караульной службы, они получили отказ. Генерал-лейтенант А. И. Деникин, командующий Западным фронтом, сообщил командующему 10-й армией, что считает использование женского подразделения «преждевременным и нежелательным». Деникин полагал, что лучше дождаться прибытия на фронт батальона Бочкаревой «и посмотреть, как к нему отнесутся войска». Судя по всему, дальнейших действий по формированию Минского легиона для несения караульной службы предпринято не было.
Другие стихийно возникшие женские подразделения сами являлись в местные военные гарнизоны и штабы, обращаясь к начальству с просьбами назначить их в действующую армию. Нередко эти формирования оказывались вооружены и обмундированы на собственные средства, поэтому военные власти приходили в замешательство и не знали, что предпринять. Вышестоящее начальство не могло дать внятных указаний, как с ними поступать, и командный состав оставался в нерешительности и растерянности. Так было в случае, когда Лебедева, организатор одесского женского подразделения, в августе 1917 года обратилась к генерал-майору Гаврилову. Она просила предоставить соответствующие помещения, снаряжение и денежные средства из военного фонда для покрытия организационных расходов. Также она хотела, чтобы по окончании боевой подготовки подразделение из пятисот женщин отправилось на Румынский фронт. Это стихийно возникшее формирование поставило Гаврилова в тупик, и он обратился в ГУГШ за предписаниями, что делать с Лебедевой и ее подчиненными, но ответа так и не получил. В отсутствие официальной политики и правил по отношению к женским воинским формированиям командирам оставалось поступать с ними на собственное усмотрение — как до весны 1917 года с отдельными женщинами, стремившимися попасть в ряды армии.