Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Ксенофонт «Кинегетик». Арриан «Кинегетик». Димитрий Пепагомен «Кинософион». СПб.: Евразия, 2022. Перевод Г. Янчевецкого и А. Нефедкина
1
Ксенофонтом, сыном Грилла, рассказывается, сколько добра людям происходит от псовых охот и насколько взрощенные Хироном таким воспитанием были любезны богам и почитаемы по всей Элладе; рассказывается же, и почему охотничье напоминает военное знание, и, обладая каким возрастом, внешностью и каковым настроением, дóлжно выходить на дело; и о сетях, полевых сетях и дорожных, какие дóлжно подготовить; и силки как ставить на зверей, какие силками ловятся. И о зайцах же рассказывается, какова их природа, и как кормятся, и где спят, и как дóлжно разыскивать их; и о собаках, какие умные, чтобы выслеживать, а какие дурные, и как по виду и работе дóлжно оценить каждую. Есть же там и то, что рассказывается и об охоте на кабанов, оленей, медведей и львов, как они уловкой и хитростью ловятся. А то, что им в рассказе упущено, — мне кажется, не по небрежности, но по незнанию собак кельтской породы и коней скифской и ливийской породы, — это я расскажу, будучи тезкой ему и его городу, а практикую я то же смолоду: псовые охоты, стратегию и мудрость. Поскольку и сам тот Ксенофонт задумал, что нужно описать то, что было недостаточно рассказано Симоном «О всадническом искусстве», не из-за спора с Симоном, но чтобы польза явилась для людей.
2
То, что Ксенофонт не знал именно кельтскую породу собак, я-то считаю, что не нужно приводить доказательств для этого, ведь неизвестными были народы Европы, которые ее населяли, кроме как в части Италии, что заняли эллины, или с которыми в торговле по морю эллины связывались. А что он не знал никакой другой породы собак, которая по быстроте была бы схожа с кельтской, может доказать следующее. Он ведь говорит, что столько зайцев ловятся собаками, ловятся вопреки природе тела зайцев или пользуясь случаем. А если бы он все же знал кельтских собак, мне кажется, сообщалось бы то же самое о собаках, что сколько зайцев собаки не поймали с помощью ног, не поймали вопреки природе тела собаки или пользуясь случаем. Настолько такие породистые собаки все же добры телом и духом, что от них никогда не сможет убежать заяц, разве что неудобная местность станет препятствием или скрывший его лес, или глубокая нора в земле, избавившая <от опасности>, или канава, позволившая убежать в укрытие. Потом, полагаю, он рассматривает в рассказе, как на сети дóлжно гнать зайца, а если заяц пробежит сети, как дóлжно преследовать его и находить по следу, пока он не будет пойман изнемогшим от усталости. То, что вовсе не нужны обладающему добрыми собаками ни сети, ни разыскивание убежавшего зайца, он нигде это не пояснил, но только такую охоту показал, которой карийцы и критяне.
3
Охотятся же, пренебрегая сетью, кельты, которые живут не псовыми охотами, но ради самой прелести в охоте. Существует ведь и тут порода собак для выслеживания не менее умная, чем карийская и критская, внешностью же неприятная и похожая на дикого зверя. И они выслеживают с лаем и визгом таким, как карийские заливы. Но они даже еще более ошалевшими становятся, когда почуют след; есть и такие, что на несвежие следы весьма чутьисты. Поэтому я-то порицал обилие их лая, одинакового на любой след, и на бегущего зайца не меньше, чем на сидящего в лежке. Чтобы разыскивать и находить улизнувшего зайца, они не хуже ни карийских, ни критских, кроме как по быстроте. Достаточно, конечно, если они и одного зайца в зимнюю пору затравят: собаки предоставляют ему столь большую задержку для передышки, разве что он неким образом был пойман, став ошалевшим из-за гвалта собак. Зовутся же такие собаки «сигусийскими», обладая названием от кельтского народа, у которого первого, как мне все же кажется, они выведены и прославились.
Но то, что о них известно, уже рассказано в древности Ксенофонтом. Ведь они не представляют ничего особенного и отличного в поиске или преследовании зайца, по крайней мере, кроме как того, если бы кто-либо пожелал рассказать об их внешности, хотя мне-то это кажется нестоящим, разве что сказать только то самое, что они мохнатые и шелудивые по виду, а те из них, которые самые породистые, они самые шелудивые; так что популярно среди кельтов сравнение их с нищенствующими на дорогах. Ведь и голос у них жалобный и жалкий, и, следовательно, они заливаются на зверя во время выслеживания не как разъяренные, а как плачущие и умоляющие. Мне кажется, что любой как раз о них не написал бы более того, что достойно рассказа.
Борзые кельтские собаки зовутся языком кельтов «вертраги», не по какому-нибудь народу, словно критские, карийские или лаконские, но, как у критских собак, «выносливые» зовутся от неутомляемости, «стремительные» от проворности и «смешанные» от обоих этих качеств, так же и эти — от быстроты. Во внешности же самые породистые из них красивы и глазами, и всем корпусом, и шерстью, и окрасом; так же и пятнистые расцвечены пестротой, а которые обладают одним окрасом, у тех и он лоснится, и очень приятное зрелище представляет охотящемуся мужу.
4
Расскажу я и сам, по каким таким признакам дóлжно определить быстрых и породистых собак, а затем, на какие обращая внимание, любой сможет распознавать непородистых и медлительных среди них.
Сперва пусть собаки будут именно длинными с головы до хвоста. Ведь ты не сможешь найти никакого другого признака для быстрой и самой породистой, приписывая его ко всей внешности собаки, нежели длина, и, наоборот, короткость — для более медлительной и непородистой. Так что я-то, находя много других недостатков собак, уже увидел, что, когда они оказывались длинными, они были быстрыми и горячими. Да и вообще бóльшие, если они окажутся схожими в прочем, по самой своей величине способнее маленьких. Скверные же из больших собак те, которые имеют стати некрепкие и несоразмерные; так что поэтому они будут хуже маленьких, если к ним прибавятся прочие равные недостатки. Пусть же собаки имеют головы легкие и мускулистые; а если они будут горбоносые или плосконосые, не многим они будут различаться в этом. Даже если жилистыми подо лбами они не будут, то это не следует высоко ценить, но тяжелоголовые — единственные дурные, морды у которых толстые и не сходящиеся в острие, но широкие. [И, следовательно, они прекрасноголовые]. А глаза пусть будут большие, навыкате, ясные, блестящие, поражающие наблюдающего; а лучшие — пламенные и ярко сверкающие, такие, как у леопардов, львов или рысей; вторые за ними — черные, если они окажутся широко открытыми и грозными видом; третьи же — голубые, ведь голубые отнюдь не являются скверными и не приметами скверных собак, если и они окажутся ясными и грозными видом.
5
Хотя, право, я вcкормил голубоглазую, насколько возможно голубоглазую, собаку, она была быстрой, неутомимой, резвой и крепконогой, так что в расцвете лет даже и четырех зайцев осилила. И в прочем она была ласковой и очень дружелюбной (она ведь еще была у меня, когда я это писал); и еще прежде никакая другая собака, как эта, не была привязана ко мне и к моему спутнику и соохотнику Мегиллу. Когда ведь она отдохнет от гона, более ни от одного из нас не отдаляется. Но если я дома, она со мной находится и меня, выходящего куда-либо, сопровождает, и за идущим в гимнасий следует, и рядом с упражняющимся сидит, а когда возвращаюсь, идет впереди, часто оборачиваясь, чтобы убедиться, не отклонился ли я куда-либо от дороги; увидев же меня и обрадовавшись, затем снова идет впереди. А если я пойду на какое-то общественное дело, она с моим спутником остается и с ним так же себя ведет. А ежели кто из нас страдает физически, того затем не покидает. Если же через краткое время отсутствия увидит нас, она непринужденно подпрыгивает, словно приветствуя, и ласково повизгивает, будто радуясь. А будучи рядом с обедающим, она касается его то одной, то другой лапой, напоминая, что вот и ей следует дать еды. И, в самом деле, она разноголоса, чего я не видел, мне кажется, ни у какой другой собаки; а все, что ей нужно, она показывает голосом. А поскольку она, будучи щенком, наказывалась плетью, то еще и сейчас, если кто-либо назовет слово «плеть», она подходит к назвавшему и, присев, упрашивает, а пастью соприкасается со ртом, словно целуя, и, подпрыгнув, повисает на шее, и отходит не ранее, чем сердящийся не перестанет грозить. Мне казалось, что не надо медлить и написать кличку собаки, чтобы она сохранилась и в последующее время: о том, что вот была у Ксенофонта Афинского собака по кличке Гормэ, очень быстрая, очень умная и очень преданная.
У собак же пусть будут уши большими и мягкими, чтобы казались надломленными из-за величины и мягкости — так было бы лучше. Но все же, если и прямыми будут, — недурно, если только они не будут маленькими и твердыми. Шея же пусть будет длинная, округлая и гибкая; так что, если тянешь за ошейники собак назад, кажется, что шея надломится из-за гибкости и мягкости. Груди же широкие лучше узких, а лопатки пусть имеют расставленные и не сомкнутые, но насколько возможно расходящиеся друг от друга. Ноги круглые, прямые, крепкие; ребра благородные; поясница широкая, крепкая, не мясистая, но пронизанная сухожилиями. Бока свободные; бедра не соединяющиеся; пахи впалые. Хвосты тонкие длинные, с густой шерстью, гибкие, красиво загнутые; кончик хвоста более заросший. Голени длинные, крепкие. А ноги, если задние будут больше передних, то вверх бегущих зайцев собаки лучше смогут преследовать, а если передние — задних, то вниз, если же равные будут обе, то собака лучше будет бежать по равнине. Поскольку сложнее в подъеме не уступать зайцу, ибо и заяц лучше бежит вверх, те собаки кажутся более породистыми, которые имеют задние ноги больше передних. Лапы же лучшие — округлые и твердые.
6
Безразлично же, какие окрасы имеют собаки, даже если они будут полностью черными, рыжими или белыми. И не нужно считать однородный цвет признаком дикого зверя, но имеющиеся окрасы должны быть лоснящимися и чистыми, а шерсть — неважно, длинная или короткая — тонкой, густой и мягкой. Лучшие же кобели, которые, будучи большими и хорошо сложенными, гибкостью на сук походят, а суки, — которые из-за породистости и мускулистости корпуса, — походят на кобелей. Кажется мне, что любой, рассматривая именно эти свойства корпуса собаки, посчитает их подходящими для породистости, а обратные — наоборот.