Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Александр Кушнир. «Аквариум»: геометрия хаоса. М.: Издательство «Омега-Л»: METAMORPHOSES, 2023. Содержание
В промежутке между путешествием в Париж и новогодней вакханалией в Питере у Гребенщикова*Признан властями РФ иноагентом. продолжался never ending tour по необъятной родине.
«Репертуар приходилось изобретать на ходу, часто — прямо перед концертом, — рассказывал Борис. — К примеру, в Вятке „Русская симфония“ исполнялась настолько впервые, что никто не мог предсказать, какие аккорды грянут в следующую секунду, однако телепатический контакт между музыкантами был налицо».
Часть новых композиций была написана под впечатлением от творчества Башлачева, Янки, Летова, «Калинова моста», а также «ослепительного Чижа», с которым Гребенщиков поехал в тур, исполняя его новый хит «Хочу чаю». Нагруженный кислотой, Борис запел о полуденных фавнах и психоделических сиринах на Волге, и многим стало казаться, что лидер «БГ-Бэнда» вот-вот сольется с абсолютом.
При этом самому Гребенщикову было важно держать зазор между текущим репертуаром и классическими боевиками «Аквариума». Метод был прост: теперь на концертах исполнялись только новые произведения. Никаких «Партизан полной луны» и «Поезда в огне» Борис принципиально не пел, несмотря на уговоры поклонников.
Любопытно, что новые «песни зеркальных Вселенных» создавались в разных уголках России. «Волки и вороны» были написаны после винных дегустаций на Пречистенке, «Государыня» — в Питере, «Никита Рязанский» — на Чегете, «Бурлак» — в Саратове, а «Ласточка» — недалеко от Ниловой Пустыни, где Борис оказался волею провидения.
Дело в том, что летом 1991 года неугомонный Курёхин пригласил приятеля съездить на новую дачу, расположенную под Осташковом. Пересекая районы сакрального значения, которые славились ведьминскими традициями, Капитан предложил сократить путь и проехать к дому напрямик. Этот маршрут ему подсказал местный цыган, но слушать его ни в коем случае не следовало. В два часа ночи на подъезде к деревне машина начала проваливаться в болото. Дальше все было как в тумане. Питерских пилигримов спасли лишь молитвы, и с божьей помощью трагедии удалось избежать.
На отдыхе в Свияжске: «БГ-Бэнд» вместе с редактором журнала «Тусовка» Валерием Мурзиным (с поднятыми руками). На заднем плане крепость, построенная Иваном Грозным в конце XVI века. Фото из архива Олега Сакмарова / из книги «„Аквариум“: геометрия хаоса» (М.: Издательство «Омега-Л»: METAMORPHOSES, 2023)
Чудом вернувшись с дальнего берега реки Стикс, Борис Борисович заперся в комнате и на одном дыхании написал «Ласточку» и две композиции, которые история не сохранила. Стресс был настолько силен, что на сочинение этих песен у Гребенщикова ушло меньше часа.
Спустя несколько месяцев «Ласточка», «Никита Рязанский», «Сирин», «Государыня», а также пара романсов Вертинского стали основой концертника «Песни капитана Воронина», записанного в Вятке осенью 1991 года. По сути, это был прообраз будущего «Русского альбома».
«Наш звукооператор, исследователь акустических пространств и лесной человек Слава Егоров уехал в Канаду, — вспоминал Гребенщиков. — Его место занял будущий индеец Олег Гончаров. На концерте он выполз на сцену и исполнил народные пляски типа „Танцев маленьких лебедей“ наоборот. Незадолго до этого скрипач Рюша, уставший отважно прыгать ласточкой в ванны, полные роз, уехал на отдых в Германию — играть старинную музыку. Вызванный ему на смену Сережа Рыженко в Вятку приехал, но не смог преодолеть психологический стресс, поэтому концерт был сыгран квартетом».
Надо отдать должное бойцам «БГ-Бэнда» — несмотря на тяготы и лишения гастрольной жизни, бодрости духа они не теряли, спасаясь от прелестей российского быта алкогольными джемами. По их воспоминаниям, «обильное употребление водки способствовало раскрытию русского духа внутри коллектива».
В тот период Гребенщиков пристрастился устраивать импровизированные пресс-конференции. Иногда они происходили до мероприятий, а иногда — после, прямо в концертных залах. На одном из таких брифингов журналисты поинтересовались у музыкантов: «Скажите, а что именно вы употребляете из наркотиков?» Тут же последовал прямодушный ответ от Сакмарова: «Что Всевышний пошлет».
«Во время „Русского тура“ у нас присутствовал необычный гибрид — соединение православия с легким налетом экстази и LSD, признавался Щураков. — Это очень удивляло, но это было».
Очевидцы вспоминают, как в одном из населенных пунктов организаторы угостили «БГ-Бэнд» бесцветной «богословской жидкостью» — без вкуса и запаха. Тут же было решено провести фотосессию с девушками из модельного агентства — в ближайшем Гефсиманском саду.
«Пока искали необходимый ландшафт, я вдруг понял, что не иду босиком по шишкам, а, скорее всего, парю, — смеялся Гребенщиков. — А музыканты мне говорят: „Смотри, как все вокруг красиво, какое все зеленое“. — „Что зеленое?“ — „Да все зеленое: песок зеленый, небо зеленое, солнце зеленое“». Но лишь после того, как казанско-питерские варяги увидали мотоциклиста, который задним ходом въезжал в Волгу, набирал воду в коляску и, громко урча, выливал ее в сотне метров от берега, они ощутили, насколько прав был классик, утверждавший, что «умом Россию не понять».
Теплоходный тур по Волге: искромётный рейс из Казани в Горький. Май 1991. Фото из архива Олега Сакмарова / из книги «„Аквариум“: геометрия хаоса» (М.: Издательство «Омега-Л»: METAMORPHOSES, 2023)
В те времена вокруг «БГ-Бэнда» происходили удивительные вещи. Удача перла в полный рост, залы были набиты, и денег никто не считал.
«Мой родственник и по совместительству директор „БГ-Бэнда“ оказался настоящим романтиком и разгильдяем, — рассказывал Сакмаров. — Особенно интересно он выдавал зарплату. Мол, вот тебе гонорар, который Алексей измерял на глазочек. Иногда кто-нибудь спрашивал: „А больше можно?“ — „Ну, если тебе очень надо, возьми больше...“ Как-то мы летели в небольшом самолете „Як-40“, и Кайбиянен споткнулся с мешком денег в руках. Мятые рубли полетели по всему салону. Мы их дружно собирали, и такой цирк продолжался каждый день».
После этого становится понятно, что именно имел в виду Гребенщиков, написавший внутри буклета новой пластинки: «Группа БГ благодарна А. Кайбиянену, без которого не было бы 1991 года».
***********************************************
Все в «БГ-Бэнде» отчетливо ощущали, что пришло время записывать альбом. Саша Липницкий предложил Дом Радиовещания на улице Качалова, поскольку был знаком с администрацией со времен исторических сессий «Звуков Му» с Брайаном Ино.
«Мои приятели Дмитрий Ухов и Саша Миловидов пообщались с руководством на предмет записи новых песен в Доме Радиовещания, — вспоминал Александр. — И когда я попытался узнать „цену вопроса“, мне сказали, что это ничего не будет стоить. Был подписан какой-то символический договор, непонятно даже зачем».
В обмен на эту любезность Гребенщиков отдал альбом на «Радио России» — для премьерного прослушивания и эксклюзивного вещания в эфире. Напомним, что именно в те дни «союз нерушимый республик свободных» приказал долго жить, и никаких законов в природе не существовало.
«В отличие от „Равноденствия“, где был выдуманный график, здесь музыкантам предоставили чудесные условия: работай хоть ночами, — говорил Липницкий. — Мне показалось, что из-за теплого отношения к группе, из-за того, что самые русские песни Гребенщикова записывались в старой столице России, получился такой адекватный результат. В других студиях подобной распевности и легкости добиться было невозможно».
«Мы снова окунулись в атмосферу государственной студии, — рассказывал БГ. — Но в Москве, за что я и люблю ее, в отличие от казенного Петербурга, люди давно научились сосуществовать с „государственностью“ и относиться к ней по-человечески, как к плохой погоде. Мы сталкивались с государственностью при входе и на выходе, внутри же была наша империя».
В рамках этой империи «БГ-Бэнд» позволял себе все, чего душа желала. Узрев в студийных коридорах блестящий дуэт Гайворонского с Волковым, Гребенщиков благословил появление трубы и контрабаса на треке «Сирин, Алконост, Гамаюн». А партию тромбона исполнил музыкант из оркестра, который репетировал в соседнем помещении.
Также в этой сессии принял участие Алексей Зубарев, который встретился Борису в поезде Санкт-Петербург — Москва. Бывший гитарист «Сезона дождей» был доставлен в студию и мгновенно записал свою партию в «Конях беспредела». После чего растворился в «прозрачной дымке берез», умчавшись на запись телепередачи «Утренняя звезда», где он аккомпанировал дочери Эдиты Пьехи.
Звукорежиссёр «Русского альбома» Ольга Горбунова (1956—2005). Фото из архива Олега Тимофеева / из книги «„Аквариум“: геометрия хаоса» (М.: Издательство «Омега-Л»: METAMORPHOSES, 2023)
Важный момент: настоящей «королевой звука» на микшерном пульте стала начинающий звукорежиссер Ольга Горбунова. Так случилось, что из всех сотрудников Дома Радиовещания, которые считались мастерами крупных форм, Ольга была наименее опытным специалистом. Дочь главного дирижера Театра оперетты, она окончила Гнесинку по специальности «хоровое дирижирование», а студийным инженером стала совсем недавно, пройдя углубленный курс профильного обучения. До «Русского альбома» она записывала радиопередачи, эстраду, детские песни и нескольких бардов. Коллаборация с «БГ-Бэндом» стала ее первой серьезной работой, и на сломе эпох жизнь бросила Горбунову в самую горячую точку. Немаловажную роль здесь сыграли женская интуиция и уральские гены Ольги — и в итоге все получилось как нельзя лучше.
«Горбунова записала именно то, что мы играли, — вспоминал Липницкий. — Она была мила, очаровательна и абсолютно не дергалась — как человек, сидящий на фиксированной зарплате. Ее размеренность и неторопливость создавали удивительную атмосферу спокойствия».
Впервые со времен студийных опытов у Тропилло Гребенщиков столкнулся с продуманным саундпродюсированием. У Ольги всегда был выстроен идеальный звуковой баланс — музыкантам оставалось надеть наушники и сыграть свои партии. Все шло четко, с настроением и по графику.
Еще одним существенным фактором оказалась необычная локация, в которой были расквартированы музыканты.
«Мы жили в гостинице „Измайловская“, респектабельном клоповнике с высокими потолками и широкими коридорами, — весело рассказывал звукорежиссер „БГ-Бэнда“ Олег Гончаров. — Когда утром музыканты шли к метро, то проходили сквозь местный рынок, куда крестьяне из Рязани, Суздаля и Ярославля привозили иконы и церковную утварь. Менты их не гоняли, и мы прибывали на сессию очищенными и просветленными».
В тот момент Олег Сакмаров оказался единственным музыкантом, который сильно напрягался по поводу происходящего, поскольку искренне считал, что в студийной версии эти песни звучат не так убедительно. Кроме того, он не понимал, почему композиция «Волки и вороны» вошла в альбом «обрезанной», без мощного апокалиптического финала:
Приходили Серафимы
с мироносными женами,
Силы и Престолы из предвечной тиши,
Накладывали руки —
снимали обожженными
И праздновали Пост
и Пасху нашей души.
Судя по всему, про «мироносных жен» Борис Борисович решил в студии не петь. По-человечески это понятно — то, что на концертах пробивало до мурашек, на пленке воспринималось по-иному. Возможно, в этом был определенный смысл.
«Мне тогда казалось, что на записи царит анархия, — вспоминал виолончелист Петр Акимов, приглашенный сыграть на нескольких треках. — Спонтанно появлялись музыканты вроде меня, Зубарева, Волкова с Гайворонским, а на паре треков сыграл барабанщик Петя Трощенков. Мне чудилось, что многое делается „на шару“, но в результате получилось волшебное явление природы. Борис жил этим альбомом, и, когда он исполнял вокальные партии, в них чувствовалась удивительная сила».
Необходимо отметить, что, несмотря на медитативный строй, русское полуфольклорное звучание «БГ-Бэнда» стало еще более рок-н-ролльным. С четким барабанным ритмом в стиле The Traveling Wilburys была сделана композиция «Бурлак» попавшая на первое место хит-парада новой радиостанции SNС. Окаймляли «Русский альбом» инструментальные зарисовки Сакмарова, которые БГ выбрал в качестве intro и финала.
«Эти пьесы, сыгранные на гобое и волынке, стали реализацией моей мечты совместить архаичные пласты народных попевок с авангардными достижениями минимализма, — комментировал запись Сакмаров. — Их не стыдно было поставить рядом ни с опусами Мартынова, ни с фольклорными хорами Архангельской губернии».
БГ в период «Русского альбома». Фото из архива Олега Сакмарова / из книги «„Аквариум“: геометрия хаоса» (М.: Издательство «Омега-Л»: METAMORPHOSES, 2023)
К окончанию зимы 1992 года «Русский альбом» был записан. Затем он еще довольно долго дорабатывался, но это выглядело по-своему логично.
«Мы наконец-то закончили микшировать маленький инструментал, который там должен быть, — отчитывался Гребенщиков в интервью „Комсомольской правде“. — Практически шесть месяцев мы возились, чтобы найти органичный порядок песен и сделать правильную обложку... Для меня очень важно, чтобы альбом был точно сделан, чтобы печать была хорошей и все остальное. Мне хочется потратить время и выпустить его по-настоящему».
В итоге тираж оказался напечатан лишь в конце осени — на курёхинском лейбле «Курицца Рекордс». В Москве пластинка стала продаваться только в январе 1993 года.
Примечательно, что, пока альбом так долго редактировался и издавался, через студию «Колокол» начал активно распространяться демо-вариант, который Липницкий неосмотрительно дал послушать Саше Агееву. На этой версии, стихийно названной «Кони беспредела», не было инструментальных фрагментов Сакмарова, зато присутствовали композиции «Сувлехим Такац» и «Нью-Йоркские страдания», которые исполнялись на концертах, но в пластинку не вошли.
Результат тем не менее превзошел все ожидания — независимо от того, слушал ли меломан кассетный бутлег или роскошный винил с кокетливым плакатом внутри. Напряженность и монохромная черно-белая графика «БГ-Бэнда» напоминали дарк-фолк в духе акустических Current 93. Гребенщиков, случайно или гениально, попал в нерв своего времени — в данном случае раздрая и расхриста. И никогда дрожь его голоса так не соответствовала дрожи горизонта, дрожи рук и неуверенности — ни в будущем, ни в прошлом.
«Красота во все периоды истории являлась единственным абсолютом, который мне известен, — рассуждал Борис во время поездки „БГ-Бэнда“ на Соловки. — Бога абсолютным считать трудно, ибо он выше понятий. Остается красота — как единственное, что реально. Когда начинаешь вспоминать, а что же в моей жизни было реальным, то получается, что не это, не это и даже не это. Остается смысл, для меня по крайней мере, только в красоте... Но если это красота, то она абсолют — как окно к Богу».