Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Оскар Мартинес. Пороги. Путешествие по западной культуре от двери к двери. М.: Синдбад, 2024. Перевод с испанского Дарьи Синицыной. Содержание
Десяти подвигов царю Еврисфею оказалось недостаточно: очевидно, ни убийство лернейской гидры, ни расчистка авгиевых конюшен за один день не произвели на него впечатления. В первом случае Гераклу помогал его племянник, друг и, возможно, любовник Иолай. А за конюшни герой вообще получил плату, да к тому же воспользовался природной силой рек Алфей и Пеней — отвел их русла в нужную сторону. Поэтому Еврисфей решил дать герою новое задание, по всеобщему разумению, совершенно невыполнимое.
Далеко-далеко, в почти неведомых краях, где закатывается солнце, лежал сад Гесперид. В этом саду нимфы хранили золотые яблоки богини Геры, которые даровали бессмертие всякому вкусившему их, а потому были величайшим сокровищем из всех известных людям. Победив по пути нескольких врагов, Геракл прибыл наконец к воротам волшебного сада. Он думал, что от яблок его отделяет лишь горстка нимф, но с удивлением обнаружил еще одно препятствие. Богиня Гера, не доверяя нимфам-хранительницам, поставила сторожить ворота дракона Ладона, страшное чудовище с телом исполинской змеи, могучими крыльями и широкой пастью. Несмотря на свою силу и страховидность, дракон пал от стрел Геракла, завладевшего-таки яблоками и совершившего свой предпоследний подвиг. Но история дракона не закончилась со смертью. Вскоре в благодарность за службу Гера превратила его в созвездие Дракона. А через тысячи лет один каталонский архитектор, очарованный этой историей, усадил его на ворота поместья на западе Барселоны.
***
Немногие туристы, даже поклонники шедевров Гауди — собора Святого Семейства, дома Батльо или дома Мила, — отправляются в район Педральбес полюбоваться воротами поместья Гуэля. Это скромное сооружение, конечно, не может сравниться по размерам и величию с большинством творений Гауди в Барселоне. И все же пренебрегать им не стоит: ведь оно представляет собой одну из ключевых вех творческого пути гениального архитектора.
Ворота расположены на углу улицы Джорджа Коллинза и проспекта Педральбес, между двумя небольшими зданиями, возведенными в 1883 году и известными как павильоны Гуэля. Левый павильон некогда был домом привратника, правый — конюшней, и по сей день их соединяют ворота шириной пять метров с сидящим на них драконом по имени Ладон.
Чудище, выкованное в мастерской Вальета и Пикера в 1885 году, первоначально было раскрашено и снабжено тайным механизмом, приводившим в движение некоторые части его тела при открытии ворот, отчего дракон выглядел как живой. У решетки есть даже астрономические коннотации. Тело дракона, когти, хвост и крылья расположены таким образом, что напоминают созвездия Дракона, его убийцы Геракла и Малой Медведицы.
Но, как и в случае с другими шедеврами Гауди, символизм здесь куда более многослоен. Справа от входа, между воротами и конюшней, стоит высокая кирпичная колонна с верхушкой в виде апельсинового дерева. Гауди отходит от классического мифа, в котором плоды из сада Гесперид были яблоками, и заменяет их более привычными для Средиземноморья апельсинами. Но это не ошибка и не простой каприз. Это дань уважения поэту Жасинту Вердагеру и его поэме «Атлантида», важнейшему произведению каталонской литературы конца XIX века, да еще и связанному с семьей заказчика ворот, промышленника Эусеби Гуэля. Ведь павильоны и решетка поместья важны не только из-за художественной ценности, но еще и потому, что это первый плод сотрудничества Антони Гауди и Эусеби Гуэля. Архитектора и мецената. Художника и бизнесмена. Союз изменил жизни обоих.
Летом 1878 года самым интересным и притягательным местом в мире был, несомненно, Париж. За пять лет до того, как Гауди начал работать над поместьем Гуэля, в Париже открылась невиданная по масштабам Всемирная выставка. Организаторы сумели привлечь сотни тысяч посетителей. На Марсовом поле все желающие могли наблюдать гигантскую голову статуи Свободы, которой через несколько лет предстояло отправиться в Нью-Йорк в качестве подарка от Франции правительству США. В павильонах, посвященных техническим новинкам, показывали революционные изобретения, например телефон Белла. В июне часть выставки осветили электрическими лампочками, как бы предвосхитив одну из важнейших перемен в истории человечества. Из сада Тюильри люди поднимались на аэростате на четыреста метров над землей и с высоты созерцали бурление жизни среди павильонов.
Тем летом из Парижа, казалось, можно было заглянуть в будущее, и, разумеется, Эусеби Гуэль, человек широко мыслящий, не преминул добраться на выставку из Испании. В свои тридцать два он был одним из крупнейших промышленников страны, но сегодня его фамилия известна во всем мире не столько из-за его предприятий, сколько благодаря меценатству и сотрудничеству с Гауди, которое зародилось за тысячу километров от Барселоны, на парижской Всемирной выставке.
Поводом к судьбоносной встрече стала одна из первых работ Гауди. Это была витрина перчаточного магазина Эстебана Комельи, которую молодой архитектор создал специально к парижской выставке, где ее и увидел Гуэль. Восхищенный смелым и функциональным дизайном промышленник решил непременно познакомиться с Гауди по возвращении в Барселону. Их дружба, продлившаяся сорок лет, позволила Гауди осуществить самые значительные свои проекты и обессмертила имя его мецената.
Вновь мы видим, как действует неведомая сила случайности, способная навсегда изменить жизни людей. Альфонса Муху вознес к славе заказ в неурочный час, а Гауди попал в ту среду, где смог раскрыть свой потенциал, благодаря второстепенной и незначительной, казалось бы, работе. Однако дракон был выбран стражем сада Гесперид вовсе не случайно, и не случайно он же — в металлическом обличье — стал первым результатом сотрудничества двух экстраординарных личностей.
***
В глубинах Эребора, в пещере под Одинокой горой, огромный дракон охранял несметные сокровища гномов. В его красноватых непробиваемых чешуйках, словно в зеркалах, отражались и играли тысячи золотых отблесков. Годами он лежал на груде драгоценностей и золотых монет, заполнявших подземный зал, и они впечатались в мягкую шкуру на его животе — везде, кроме одного маленького участка, единственного слабого места, его ахиллесовой пяты.
Многие читатели, вероятно, сразу узнали по этому описанию Смауга, одного из самых знаменитых драконов последних десятилетий, персонажа повести Джона Толкина «Хоббит», опубликованной в 1937 году. Хотя Смауг родился в воображении автора середины ХХ века, он наделен многими чертами, в течение тысячелетий делавшими драконов едва ли не главными чудовищами любой мифологии. По верному утверждению Борхеса, человеческому воображению без дракона не обойтись. В редкой культуре нет мифического создания, похожего на дракона, — возможно, из-за его связи со змеем и различными символическими значениями, которыми он обладает.
На Западе дракон, как правило, символизирует зло. Обычно он обитает в глубине земли, в пещерах (как Смауг у Толкина), а потому ассоциируется с тенью, мраком, подземными силами и хтоническими энергиями. Представая воплощением темной стороны природы, дракон зачастую изображается как помесь нескольких реальных животных, что в свою очередь может косвенно указывать на четыре основные стихии мироздания. Мы видим драконов, «составленных» из змеи (земля), крокодила (вода) и летучей мыши (воздух). Изрыгаемый пастью огонь довершает совокупность стихий в этом первозданном монстре, архетипическом чудище, существование которого было абсолютно необходимо нашим предкам.
Из всех многочисленных свойств дракона для нас особенно важно одно, поскольку им, вероятно, обладают и Ладон из мифа о Геракле, и его металлический собрат на воротах поместья Гуэля. Слово «дракон» происходит от древнегреческого δράκων, которое является производным от глагола δέρκομαι со значением «пристально смотрю». Таким образом, великолепное зрение — наиглавнейший атрибут дракона, ключевое качество, делающее этого зверя превосходным стражем. Какая фантастическая тварь справится с охраной сокровищ или дверей лучше, чем крылатый огнедышащий дракон с непробиваемой чешуей? Этим и объясняется появление Ладона в качестве противника Геракла, а также тот факт, что именно дракона Гауди назначил стеречь вход во владения своего нового доброго друга. Потому что дракон из поместья Гуэля — не что иное, как амулет.
В самом начале книги мы говорили о приапическом амулете, но для защиты дверей и порогов использовались не только подобные ему эротические образы. Чаще всего входы в жилища, города и храмы охраняются животными — таких примеров сколько угодно в любой культуре. Ведь животные с незапамятных времен символизируют природные стихии, и их образы, очевидно, обладают магической силой. Самые первые проявления того, что мы называем искусством, представляли собой как раз изображения зверей, будь то наскальные рисунки в Альтамире, Ласко и Шове или удивительный человеколев из Холенштайн-Штаделя, вырезанный из бивня мамонта примерно 40 тысяч лет назад. С развитием монументальной архитектуры и появлением дверей животные получили новую роль — стражей.
Защитниками часто становились именно монстры, фантастические существа, поскольку сила их, очевидно, превосходила силу реальных животных. Грифы, сфинксы, гарпии и химеры несут службу у входов во множество древних зданий, охраняя тайны и сокровища, спрятанные внутри. Примеров не счесть: от Большого сфинкса, стерегущего вход в пирамиду Хефрена, и крылатых быков с человеческими головами из ассирийского дворца в Дур-Шаррукине, ныне выставленных в Лувре и других музеях, до львов-хранителей в иберийской культуре. Разумеется, не обошлось и без драконов. Как монстры, объединяющие в себе сразу нескольких зверей, драконы всегда и повсюду неусыпно и зорко охраняли врата и сокровища — и в саду Гесперид, и в поместье Гуэля.
Драконы фигурируют во многих культурах, но не везде они одинаковы. Мир символов невероятно сложен, и не всегда удается установить абсолютную истину в отношении того или иного образа. Пример дракона в этом смысле особенно показателен, поскольку на Западе он почти всегда — символ зла, а на Востоке — совсем наоборот. Начиная с легенды об императоре Хуан-ди драконы у древних китайцев были воплощением доброго начала. Китайский дракон — еще и символ императорской власти, творчества, силы слова и живительной энергии воды и дождя. В некоторых случаях он даже выступает благодетелем человечества. Словом, дракон — самое почитаемое существо в китайской культуре. От огнедышащего чудища до крылатого водяного духа, поднимающегося к небесам, чтобы пролить на землю долгожданный дождь, — таковы невероятные метаморфозы дракона в Евразии. Как никто другой, дракон показывает, насколько разнообразно, несмотря на все наши сходства, развиваются культуры, вплоть до формирования совершенно противоположных картин мира.
***
В 1839 году начался один из самых масштабных военных конфликтов в истории. Хотя Первая опиумная война малоизвестна и о ней вспоминают нечасто, она изменила ход развития нашей цивилизации. Промышленная революция в Великобритании позволила Западу сделать гигантский шаг по пути технологического прогресса, однако Китай, великая империя, легко мог встать на тот же путь и поставить под вопрос европейское превосходство. Великобритания не желала этого допускать. Под предлогом торговых разногласий, используя наркотики как настоящее оружие массового поражения, британская армия раздавила китайское сопротивление.
Через несколько лет Вторая опиумная война нанесла по древней империи еще один тяжелый удар. Британская корона добилась своего: оттеснила Китай с рельсов промышленной революции, и китайская экономика не могла нагнать европейскую вплоть до второй половины ХХ века. Полтора века отсталости. Полтора века, которые уже в прошлом. Всего за несколько десятилетий Китай стал одним из ключевых игроков в современной геополитике и экономике. Западные газеты годами предупреждают об опасности пробуждения «китайского дракона» и о том, как пошатнется мировая стабильность, если Китай задумает окончательно превратиться в доминирующую державу.
Сегодня китайские драконы, остающиеся главными символами этой культуры, по всей видимости, чувствуют себя гораздо лучше, чем те, которых веками воображали европейцы. В Китае они олицетворяют энергию и решительность страны с населением в 1,4 миллиарда человек, в то время как здесь их удел — мифы, фантастическая литература, искусство и архитектура. Дракон Гауди на воротах поместья Гуэля — несомненный шедевр, но вряд ли он как талисман защитит нас в случае конфликта. Будем надеяться, что мировому геополитическому укладу уготован не быстрый слом, а постепенные изменения. Как показывает история, резкие метаморфозы происходят обычно после политических, социальных и военных катаклизмов. Хорошо бы нас не коснулось китайское проклятье: «Чтоб ты жил в интересные времена!» Интересные времена, о которых столетия спустя пишут в учебниках истории, не бывают спокойными. Мало кто хочет в них жить. Пусть нам достанутся скучные времена, потому что только в такие мы и можем робко добиваться чего-то похожего на покой и благополучие.