Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Ласло Чолноки. Ночь Берталана. М.: libra, 2023. Перевод с венгерского О. Якименко. Содержание
«Ласло Чолноки приговорили к смерти духи Табана», — так писал об авторе трех коротких повестей, собранных в этой книге, еще один певец Будапешта начала XX века, Дюла Круди. Табан — район у самого берега Дуная на будайской стороне венгерской столицы. В Дунае же и окончил жизнь Ласло Чолноки 21 апреля 1929 года. Чолноки — наследник двух состоятельных семейств, практически все представители которых были либо врачами, либо юристами, получил приличное образование в гимназии пиаристов (общеобразовательные учебные заведения этого ордена до сих пор считаются лучшими школами в Венгрии — можно добавить, что из них вышли и продолжают выходить десятки лучших венгерских писателей), затем поступил в Торговую академию, но курс не закончил и с двадцати семи лет жил исключительно литературным трудом — сначала работал журналистом, но затем сосредоточился на рассказах и повестях.
Если искать параллели, то в венгерской литературе, наверное, самым близким к Чолноки можно назвать Петера Хайноци, а в русской — Венедикта Ерофеева, которые полвека спустя, в 70-е, сумели с медицинской точностью воспроизвести будничный ад беспросветного алкоголизма так, что читатель сразу понял: перед ним большая литература про бесконечное человеческое одиночество и невозможность соединить воображаемый и реальный миры.
Ночь Берталана и Небесный путь Прикка были впервые опубликованы в 1916 и 1917 гг. в главном литературном журнале Венгрии первой половины XX века — Nyugat (Запад), авторы которого оказали решающее влияние на развитие венгерской прозы, поэзии и критики, определив вектор развития национальной литературы на многие годы вперед и установив в определенном смысле «планку качества» для текста на венгерском языке. Повесть Последнее разочарование риттера фон Тоггенбурга была напечатана в конце ноября 1919 г. в газете Érdekes Újság (Интересная газета). Объединяет повести не только и не столько пристрастие героев к спиртному, но главным образом их неспособность существовать в реальном мире и постоянное балансирование на границе сознательного и бессознательного. Первые две повести, по собственному признанию Чолноки, во многом основаны на личных переживаниях и событиях его жизни — внешней и внутренней. В автобиографических набросках Чолноки пишет: «Берталан — это я, мать Берталана — моя мать, советник Коханински — Фридеш Корницки, бывший бухгалтер из министерства культуры; семейство Корницки жило в Буде, в том же доме, что и родители моей первой жены».
Берталан и Прикк уже прошли точку невозврата: оба существуют в состоянии перманентного делирия и неумолимо движутся к моменту окончательного саморазрушения, при этом и тот и другой постоянно мечтают о чистой и прекрасной жизни, в которой они исполнены благородного совершенства и окружены прекрасными людьми. Перед трагическим концом судьба предлагает им нечто вроде развилки: Берталану — шанс проявить великодушие и искупить вину за причиненные обиды, Прикку — случайные деньги, с помощью которых он мог бы переменить свою участь. Оба оказываются неспособны преодолеть рутину безобразного существования и, отчаявшись, кончают с собой, перейдя грань между разумом и безумием. В третьей повести главный герой, безымянный романтик, вообразивший себя средневековым рыцарем, взяв имя героя баллады Шиллера Риттер Тоггенбург (1797), наблюдает за помещиком-отшельником Меньхертом Сипоги, с детства обитающим в мире фантазий, и становится свидетелем трагической гибели странного собеседника.
Важным топосом, символом раздвоения сознания во всех трех повестях служит зеркало, в котором герои встречаются с альтер эго. В Ночи Берталана зеркало фигурирует как полноценный персонаж и даже получает имя — Иаков, с ним, то есть с собой, Берталан и ведет борьбу библейского масштаба: зеркало вводит его в искушение, подталкивает к греху, а в Небесном пути Прикка зеркальное отражение сначала жестоко обманывает героя, заставляя заподозрить самого себя в страшном преступлении, а затем развенчивает обман, но не дарует спасение. И лишь в третьей повести зеркало служит хозяину для «проработки воспоминаний».
Еще одно измерение текстов Чолноки — характерное для венгерской литературы начала XX века соединение литературы и медицины на волне растущей популярности исследований человеческой психики и воздействия на нее различных веществ. Литературные журналы активно печатали статьи Фрейда (редакция журнала Nyugat не просто публиковала переводы, но заказывала статьи Фрейду) и многочисленных учеников — в том числе и одного из самых ярких его последователей, венгра Шандора Ференци. Как и многие его современники, Чолноки увлекался исследованиями в области физиологии и психоанализа (журнальная и газетная публицистика Чолноки сегодня проходила бы по разделу «популярная наука») и пытался в своих художественных текстах анализировать состояния героев (на самом деле, собственные) с учетом новейших достижений науки.
Все три произведения пронизаны литературными и музыкальными аллюзиями: Берталан работает на некоего Хоффманна — тот вручает герою золотую цепочку с наказом «нафантазировать чего-нибудь» и тем самым внушает ему уверенность в себе и стимулирует к действию; для Чолноки же, по его собственному признанию, источником вдохновения во многом служили тексты Эрнста Теодора Амадея Хоффманна («каждое произведение Хоффманна я прочел минимум раз по десять»). Кровавый край неба превращается в воображении Берталана в пурпурный плащ императора Каракаллы, с которым он себя отождествляет, оправдывая свои грехи тем, что могущественному властителю все дозволено. Прикку постоянно слышится ария Дон Жуана из оперы Моцарта. В суетливом меркантильном мире Будапешта начала века — города, ставшего в этот период настоящим европейским мегаполисом, радикально отличным от сонно-феодальной провинциальной жизни Венгрии, — герои Чолноки живут мечтой об иной, чудесной жизни, полной любви, уважения и красоты. Увы, осуществить эту мечту ни одному из них не удается, и бегство в мир искусства, которое и для автора было пространством Grand Escape, не дарует спасения.