Илья Стогов. Серебряная легенда. М.: РИПОЛ классик, 2021
Наши воины жили дома, в Хокианга, и вот наши воины опять стали терзаться голодом и жаждой мести — желанием отведать человеческой плоти. Тогда-то мы и решили отправиться в поход против народов Юга. Было решено, что армию возглавит Хонги Хика. Здесь я расскажу обо всем, что произошло во время того великого похода.
Сперва мы шли от Аотеа до Каипара. Пищу в пути мы готовили лишь по ночам, чтобы не выдать себя дымом костров. Мы разжигали огонь в дуплах деревьев или в укромных уголках, чтобы нас не заметили вражьи соглядатаи. А двигаясь днем, мы прижимались вплотную к холмам, чтобы не дать воинам Ваикато нас обнаружить.
Когда мы дошли до Те Фау, вперед, к Онехунга, были высланы дозорные. Их было шестеро. Вскоре маленький раб, которого я захватил у Каипара, прибежал сказать: разведчикам посчастливилось убить женщину. Они готовят ее, чтобы съесть.
Оказалось, наши люди действительно заметили в поле девушку. Та пыталась спрятаться в зарослях тростника, но была схвачена и сразу убита. Девушка была совсем голая и не пыталась защититься от ударов, а лишь обеими руками прикрывала наготу, в тех местах, где тело обычно прикрыто тканью накидки. Я подумал: «Вот народ, стыдливость которого сильнее, чем страх смерти!» Девушка была из рода вождей и отличалась красотой. Когда ее тело разрубили на части, Турау из Фаихоу забрал себе ноги и, зажав их в руках, двигал этими ногами, будто нижняя часть девушки сама шагает в сторону печи.
Во время похода никто из наших вождей не касался неприготовленной пищи, не сидел рядом с местом, где ее готовят, и даже не вставал с той стороны, куда дует ветер от очага, — это вредит силе. Печи, в которых готовят тела, остаются закрытыми всю ночь до утра, чтобы мясо хорошенько пропеклось. Тело той девушки отнесли в лагерь и там приготовили долгим способом «тамое», чтобы сохранить вкус.
Пока я следил, как люди из нашего лагеря готовят мясо, маленький раб прибежал опять:
— Там поймали еще и мужчину! Его тоже собираются испечь!
Я побежал посмотреть, как выглядят люди Ваикато. Наш лагерь был разбит на восточном склоне гряды Монга Фау. По пути я успел немного поговорить с только что пойманной рыжеволосой девушкой (ее схватили, когда она купалась в потоке Руареорео), поэтому, когда пришел, мужчина уже был мертв.
Воины отделяли его плоть от костей. Один воин очищал большую берцовую кость.
— Зачем она тебе? — спросил я.
— Из кости получится отличная трубка, — ответил воин.
Поскольку тот человек был убит из мести, то каждая часть тела должна была послужить для получения удовлетворения.
Я направился обратно и по пути увидел, что голова рыжеволосой девушки, с которой я только что говорил, уже лежит в папоротниках у края тропы. По дороге в лагерь мы обогнали воина, который тащил ее тело, чтобы приготовить еду. Руки девушки он перекинул себе через плечи, а верхняя часть туловища висела у него за спиной.
И вот из нашего лагеря были отправлены разведчики, чтобы узнать, где укрылись жители страны. Пока их не было, я сидел рядом с нашим жрецом-тохунга, который гадал на стеблях папоротника, открывал воинам, что предвещают знамения. Стеблем папоротника он чертил на земле линии и так узнавал имена людей, которые падут в следующем бою, указывал, из какого клана они происходят.
В самом конце жрец стал говорить в неистовстве: пророчествовать, что именно нас ожидает, говорить о странах, которые нам предстоит пройти. Стояла ночь, жрец говорил с невидимыми духами, но из сказанного я так и не понял, одолеют ли наши воины врагов или сами будут убиты.
В Ваи-те-мата мы простояли долго. Все убитые нами люди были съедены. После этого мы наконец отправились дальше в земли Таранаки. Нам так и не удалось получить кораблей, так что приходилось идти по суше, вдоль западного побережья. Так мы добрались до устья реки Ваикато.
Причин для мести в тех краях у нас не было, никто прежде не убивал там наших людей. Поэтому на встречающиеся селения мы нападали просто потому, что изнывали от жажды крови. Впрочем, специально пленников мы не искали и убивали лишь тех, кто встречался на пути. Мы быстро миновали эти земли и вышли к стране Таранаки.
Дальше я расскажу, что происходило в стране Таранаки.
С собой у нас было четыре мушкета. Когда мы наконец добрались до первой вражеской крепости, трое наших стрелков вышли вперед и встали перед остальными мстителями. Когда враги нас увидели, то сразу поняли, что мы пришли для убийства. Их воины стали карабкаться на крепостные башни-«пуфара» и приготовились кидать в нас камни.
Эти воины прежде никогда не видели ружей и не понимали, в чем их опасность. Когда они забрались на башни, то принялись строить гримасы и высовывать языки, показывая, что с нами случится, если мы осмелимся на них напасть. Им казалось, будто камнями они смогут перебить многих из нас. Но пока они кривлялись, наши стрелки прицелились и дали залп. Попасть в них было так же просто, как в сидящего на ветвях голубя!
Грохот оглушил врагов, вспышки ослепили их, они увидели дым и смерть воинов. Враг решил, что должно быть к ним явилось божество, сила которого убила воинов, подумал, что заклинания нашего жреца-тохунга вызвали божественный гром. Над всей крепостью повисла тишина, никто из воинов не понимал, как быть. Враги лишь горестно вздыхали, а наши воины издавали воинственные крики. Внутрь укреплений мы вошли без помех, никто даже не пытался защитить крепость. Мы убили и съели их всех, а тех, кого оставили в живых, обратили в рабов.
Там, в крепости, мы остановились, чтобы насытиться «рыбой божества Ту» и не уходили оттуда, пока запах разлагающихся тел не заставил нас перенести лагерь в иное место.
Здесь я расскажу, как мы готовили «рыбу божества Ту».
В крепости мы оставались три недели, питаясь одними трупами, но даже за это время не могли съесть их все. Из оставшегося мяса мы вытащили кости и высушили мясо на солнце, чтобы забрать с собой. Когда мясо провялилось, мы сложили его в корзины и залили сверху жиром (он стекал до самого дна корзины и не давал мясу испортиться).
Кости съеденных людей мы сожгли на кострах, — когда выжившие вернутся, им не удастся похоронить своих павших в священных местах «вахи-тапу». Головы вождей мы отрезали от тел и сваливали в кучу вместе с головами остальных людей. Голову одного великого вождя мы положили на самом верху, и воины стали кидаться в нее головами других людей, старясь сбить вниз. В прежние времена такой игрой развлекались наши прародители, но они кидали не головы, а камни. Мы же складывали горками не камни, а головы вражеских вождей и кидали в них другими головами.
Когда старшие военачальники и старейшины вдоволь натешились игрой, молодые воины собрали головы и все их сожгли. Их забавляло глумиться над телами поверженных врагов. Кости рук и ног они разбивали камнем и вместе с охапками трав совали в огонь, а когда костный мозг начал течь наружу, высасывали его или для аромата поливали мозгом сладкий картофель. После этого кости без остатка сжигали, чтобы жителям той страны нечего было хоронить.
И вот мы прошли через всю страну Таранаки. От Фангануи мы спустились к Фангаеху, оттуда вышли к Манавату, а затем к Отаки. Всех, кого встречали на пути, мы убивали <...>.
Мы питались лишь теми, кого смогли убить, пока не прибыли в Те Фангануи-а-Тара (Порт Николсон). Ко времени, когда мы туда добрались, голод стал нашей пищей. Рабов мы захватили слишком много, а земля оказалась скудна на пропитание. За время, пока мы оставались в Фангануи, двадцать пять захваченных мною рабов были убиты и съедены. Таково было решение: каждый вождь Нгапухов должен был отдать на съедение нескольких рабов. И вскоре мы остались совсем без рабов.
В Понеке мы разбили лагерь на пляже у Пипитеа. Мы разделились на два отряда: один остался в Te Аро, а второй, состоявший из молодых воинов, отправился дальше. Воины шли вдоль берега к Рау-Кава (пролив Кука), а жители той страны неожиданно напали на них ночью и всех перебили. Погибшие были молодыми воинами, которые устали от осторожности стариков, — они сами ушли, чтобы в стороне разбить лагерь.
Отомстить за павших отправился один из наших вождей. С собой он взял дочь, которая была девственницей, посватанной за человека из Хокианга. Однако и этот вождь, и его дочь, и все воины его клана были убиты теми же людьми, которые убили наших молодых товарищей.
Когда нам стало известно, что все они мертвы, мы решили убить людей, которые убили их. Съев наших убитых, те люди ушли, отправились на восток, в Ваи-рарапа, чтобы укрыться в крепости. Мы на плотах пересекли Ваи-о-Роту (Хатт-ривер) и три дня шли по следам, а затем отыскали их и вступили в бой.
Мы одолели их и захватили много рабов. Все они были приведены к нашему вождю, который еще сжимал в руке боевое копье. Этим копьем он и заколол каждого раба: все они стали угощением на поминальной трапезе по убитым.
Павшему в битве нашему вождю по окончании пира отрезали голову: тело мы похоронили на месте, а голову сохранили, чтобы отнести потом назад, в страну Нгапухов. Жрец-тохунга особым образом прокоптил голову дымом от костра, чтобы кожа на ней стала твердой. И вот когда тохунга заснул, кто-то из наших украл несколько пальмовых листьев, которые подкладывали под отрезанную голову, а ведь трогать их запрещено божествами. Из-за этого на лагерь обрушилась страшная болезнь и из тысячи мстителей, входивших в наш отряд, две сотни умерли.
Мы решили перенести лагерь на восточный берег реки. Однако наши старшие вожди продолжали умирать от болезни. Их головы мы сохраняли, а тела сжигали, чтобы враг не смог завладеть костями. Головы павших берегли у себя их родственники, а тела тех, у кого не было младших братьев, мы сжигали целиком, вместе с головами.
Пока мы еще страдали от недуга, на нас неожиданно напали жители страны. Но мы сражались и одолели. Они бежали вверх по Хатт-ривер, а мы отправились в погоню <...>. До самой ночи мы гребли что было сил и к закату вышли наконец к огромной крепости. За ее стенами укрылось неисчислимое множество воинов.
Предводитель наших отрядов, Те Раупараха*Те Раупараха (ок. 1770—1849) был ключевой фигурой в новозеландской политике того времени. После гибели знаменитого Хонги Хика именно он оказался наиболее могущественным среди военачальников маори. Сумев захватить несколько стратегически важных пунктов на юге Северного острова, со временем он почти монополизировал торговлю с белыми китобоями в этом регионе. Дочь вождя вышла замуж за капитана британского корабля, а один из сыновей стал христианским миссионером, получил аудиенцию у королевы Виктории и позже написал об отце книгу, которая сразу же превратилась в классику литературы маори. Память о великом вожде все еще жива в сегодняшней Новой Зеландии: знаменитая «хоку» (боевая песнь), которую перед каждым матчем исполняет местная команда рэгби All Blacks, написана именно Те Раупарахой. сказал, что столь грозную крепость нам не взять. Будет лучше, если мы проплывем чуть выше и остановимся там, чтобы выманить защитников крепости из-за стен, ведь они наверняка захотят догнать нас и убить. Так все и вышло: мы, не останавливаясь, проплыли мимо крепости, а ее защитники высыпали на берег и бросились нас преследовать.
Пристать к берегу мы решили у места, где в реку впадал небольшой ручей. Берега там покрыты вязкой грязью, и, если бы враги решили переправиться, мы запросто перебили бы их, увязших в грязи.
Воины стали готовить лагерь. Пока мы плыли мимо этих людей, они дразнили нас и выкрикивали оскорбления. Они называли нас «факахихи» (что значит «тупицы»), ведь лишь очень глупый человек осмелился бы со столь незначительными силами, как у нас, напасть на их грозную крепость. А их и вправду было очень много.
Они кричали, что даже если они съедят нас всех, то все равно останутся голодными. Наш жрец-тохунга велел не отвечать. Мы стояли на одном берегу реки, а эти люди стояли на противоположном, и мы стояли молча, а они осыпали нас оскорблениями. Захваченные нами пленники тоже молча сидели в лодках.
Рабы приготовили Нгапухам еду. Воины поели и построились на берегу, а жрец-тохунга выступил вперед и прочел над нами заклинания. После этого мы поднялись на борт кораблей (еще до этого мы в бою захватили корабли у жителей страны). К тому времени все люди из крепости уже собрались на берегу реки и глазели на нас.
Воины Нгапухов, имевшие ружья, переправились первыми и встали прямо напротив сгрудившейся у реки толпы. Враги гримасничали, далеко высовывали языки, звали подойти поближе. Они не сомневались, что одолеют, — но тут наши воины прокричали боевой клич и дали одновременный залп.
Оглушенная грохотом выстрела, толпа на мгновение замерла. А потом все пронзительно заголосили и бросились врассыпную. Некоторые прямо по грязи бежали к воде, надеясь переплыть реку и спастись, но мы загодя отправили вверх по течению один корабль и воины стреляли по ним прямо с борта.
Остальные наши корабли переправляли воинов, и те сразу бросались на врага. Мы преследовали бегущих людей и убивали каждого, кого настигали. Выжить удалось лишь тем, кого мы захватили и обратили в рабов. Они бежали, а мы бежали за ними, пока не оказались в крепости, в которую ворвались все вместе, — и преследуемые, и преследователи.
На порогах их собственных жилищ мы продолжали убивать людей и убивали, пока не свалились от усталости. Мертвыми телами было усеяно все пространство за крепостными укреплениями.