Роман Вильфанд. Чудесная погода, не правда ли, сэр? Минск: Дискурс, 2018
Роман Вильфанд — научный руководитель Гидрометцентра России, добравшийся до этой должности с позиции инженера, а еще главред посвященного этой организации журнала и автор больше 150 научных работ. Книга составлена по принципу коротких ответов на вопросы. Будь Вильфанд блогером, устраивающим для своих подписчиков регулярные онлайн-стримы, от них приходили бы именно такие вопросы, совершенно разноплановые: конкретные и слишком общие, популярные и «заковыристые», вполне себе серьезные и толкающие на ироничный ответ. За некоторые из них даже неловко (например, «Можно ли остановить глобальное потепление?» или «Чем интересна профессия метеоролога?»), а другие заставляют задуматься и намеренно, ради интереса, как можно дольше не читать верный ответ (скажем, «Влияет ли высотность домов на развитие метеорологических процессов?»).
Главки по своему характеру можно разделить на следующие группы: первые говорят о функционировании природных процессов на Земле вообще; вторые — об изменении этих процессов и, соответственно, изменении погоды; третьи — о работе метеоролога; четвертые — о взаимоотношениях человека с природой; пятые — об истории наблюдений за погодой и планах на ближайшее будущее.
Если поверить, что всю сотню пунктов в этой импровизированной анкете придумали воображаемые зрители, то отдельно похвалить следовало бы авторов следующих вопросов: «Сколько стоит прогноз погоды?» (сложно поверить, но этого никто не знает); «Почему при глобальном потеплении так холодно?» (потому что глобальное потепление — не то, чем кажется); «Какие народные приметы работают?» (вообще никакие, но есть парочка, которые перекочевали в приметы скорее из учебника по физике); «Зачем ураганам дают имена и откуда они берутся?» (на удивление, мудреная штука — какие-нибудь правила японского этикета выучить, может, легче, чем правила, по которым ураганам присваиваются имена). Вопросов много — вы и свой точно найдете. В то же время их вполне может быть еще больше, тема совсем не исчерпана — пусть издательство подумает о продолжении.
Купить на Лабиринт.ру
Влас Дорошевич. Дар слова. Индийские сказки и легенды. Составление, предисловие и примечания С. В. Букчина. М.: Время, 2019
Дорошевич — известный в свое время, на рубеже XIX и XX веков, журналист и писатель, которого рецензировал Чуковский (правда, не слишком лестно) — сегодня почти совсем забыт. Тогда он снискал известность благодаря своим фельетонам и статьям, но по прошествии времени более ценным оказался его опыт путешествий. Где он только не был: в США, Японии, Иране, Китае; по России он поехал, вслед за Чеховым, на Сахалин. Дорошевич был по-журналистски любопытен к быту незнакомых наций и народностей, к их традициям и верованиям. Но если с Сахалина он привез целый ворох остросоциальных заметок, где рассказывал, как непросто живется на острове, то зарубежные поездки, помимо довольно жестких репортажей, вдохновили его на литературные эксперименты, в которых он намеренно отходил от реализма как можно дальше.
Читатели, не знающие всего этого бэкграунда, легко запутаются. «Индийские сказки и легенды» не сборник оригинальных притч и преданий, которые Дорошевич точно записал со слов встреченных в Индии местных жителей. Это видно по тексту: герои здесь из местного фольклора, но сюжеты слишком «европейские», да и по форме напоминают скорее художественные небылицы, чем сказки. Да, журналист приходил в восторг от чужой культуры и вез домой многочисленные вещи, украшения и предметы интерьера. Но самое главное, что у него оставалось, — новое эстетическое переживание, накопленные эмоции и разлитый в атмосфере дух, которым он старался напитаться, чтобы затем выходящие из-под его пера вещи были такими же колоритными.
Подобные сказки он «привез» из Турции, Китая и других стран Востока, но, думается, прочти их сами турки или китайцы, они были бы сильно удивлены. Это было нечто вроде подражания от благородного ученика — пример бескорыстной стилизации, когда писатель создавал экзотическую штучку своими руками. При всей экзотичности социальная составляющая угадывалась русским читателем в момент: примирение (!) добра со злом, которое кончилось буквальным уничтожением мира; пошлость и глупость самого совершенного существа на земле; очень тонкая грань, отличающая бога (читай: любого, кто наделен властью) от обычной свиньи, которой достаточно и лужицы грязи. Зарубежное «происхождение» этих сказок было для них лишней «защитой», впрочем, и непонадобившейся.
Купить на Лабиринт.ру
Зиновий Зиник. Ермолка под тюрбаном. М.: Издательство «Э», 2018
Зиновий Зиник — писатель и критик, который уехал из России еще в далеком 1975-м. Через Израиль он попал в Великобританию, стал работать на Русской службе BBC и по сей день живет в Лондоне. Личная биография — в любом случае травматичная, как бы ни жилось автору на новой родине — стала магистральной линией литературных произведений. Зиник написал несколько романов и сборников эссеистики, в которых, пожалуй, ни разу не отходил ни от образа эмигранта, ни от темы миграции человека между культурами в разные времена.
Новый роман тоже про это, и Зиник находит идеального героя для своей любимой темы. Шабтай Цви — еврей, объявивший себя в XVII веке новым мессией и легко собравший многочисленный круг последователей, скрывавшийся от гонений и везде находивший поддержку своих учеников. В конце жизни он неожиданно принял ислам, оставив в недоумении всех, кто знал его лично или просто слышал о нем. Именно этот, самый известный поступок Цви, привлекает Зиника, который понимает эмиграцию совсем не только с географической точки зрения. Эмиграция — это смена быта, культуры, порой целой религии; это неординарный поступок, для которого не бывает одинаковых причин. Тут стоит оговориться, что Цви — личность максимально неоднозначная, и его обращение из одной веры в другую некоторые объясняют банальным сохранением жизни, но это лишь версия, которая в любом случае не слишком интересна Зинику.
Так или иначе, Шабтай Цви все равно примечателен хотя бы тем, что всю жизнь перемещался из одного города в другой, находился в состоянии вечного движения и обновления, как сказали бы сегодня. Это вдохновляет Зиника; он, конечно, в этой ипостаси видит самого себя. Поехав в Турцию узнавать про лжемессию, он попадает под гипнотический флер Стамбула и собирается покупать здесь жилье. В какой-то момент мы и вовсе читаем: «В мой смятенный и смущенный турецким чаем ум закрадывалась мысль: а не перейти ли мне в ислам?»
Однако вы не найдете здесь полную биографию Шабтая Цви — герой лишь повод подумать о самом себе. И в итоге мы в самом деле не очень-то много нового про него узнаём. Сам Зиник определил эту книжку как «приключение», то есть буквально: будь что будет. Он пускает в свободное плавание и самого себя, и свои мысли. И уйти может слишком далеко. От странных ритуалов, присущих сектам (а последователей Цви, безусловно, можно назвать сектой), мысль уходит к «обмену женами» между советскими художниками и номенклатурой; от Троцкого, прятавшегося в Турции, — к ее основателю Ататюрку; от предвзятости русских людей к «азиатской Турции» — к самой России и ее «азиатскости». «Высокая технология и ментальная дикость, эмоциональное варварство и социальный прогресс никогда не мешали друг другу в своем параллельном соседстве», — пишет он в одной из главок, и, кажется, ему это очень и очень нравится.
Купить на Лабиринт.ру
Кристель Дабо. Сквозь зеркала. Книга 3. Память Вавилона. М.: КомпасГид, 2018. Перевод с французского Ирины Волевич и Елены Морозовой
Конечно, будет большой натяжкой называть Кристель Дабо французской Джоан Роулинг, общего у них и правда совсем мало. Это писательницы разных поколений; Роулинг долго маялась со своей рукописью, а Дабо сразу получила премию в области молодежной литературы. Но вообще — неизвестно, получила бы она ее сейчас, не издай Роулинг 20 лет назад первую книгу про Поттера. Общее одно: у Дабо тоже подростковая серия с выдуманным с нуля миром, и кто знает, может еще через несколько лет это станет уже вполне себе взрослой литературой с большим полем работы для литературоведов.
Пересказывать сюжет таких больших серий — дело неблагодарное. Если в общих чертах, Дабо создала вселенную, состоящую из различных параллельно существующих пространств (Ковчеги), между которыми можно перемещаться. У каждого жителя этой вселенной есть какие-либо отличительные способности — например, главная героиня Офелия умеет читать окружающие предметы (в смысле раскрывать истинную суть вещей) и проходить сквозь зеркала. История начинается с того, что героиню решают выдать замуж за незнакомого человека и отправить на другой Ковчег. Тем же, кто в курсе произошедшего в первых двух книгах серии, сообщаем, что Офелия продолжит искать своего супруга и даже найдет его, но наткнется на замороженного человека, которого придется «размораживать».
«Сквозь зеркала», если пробовать говорить о ней по-взрослому, — книга о сильной женщине (девочке, подростке, девушке и т. д.), проблемы которой почему-то очень похожи на те, что возникают у женщин на обычной Земле. В то же время Дабо пишет книгу о большой любви. Даже интересно, что будет дальше (а дальше будет еще как минимум одна книга), если уже сейчас роман больше смахивает на реалистический янг-эдалт, чем на подростковое фэнтези.
Купить на Лабиринт.ру