Почти все статьи о корейской литературе на русском языке начинаются одинаково: мол, в советское время с Южной Кореей межгосударственных отношений не было, поэтому у нас переводили в основном произведения традиционной литературы, созданные до XX века, да кое-что из северокорейского соцреализма. Известны эти переводы были главным образом специалистам, а широкая публика о корейской литературе почти ничего не знала. Все изменилось в 1990 году, когда культурные обмены активизировались и кое-что из современных южнокорейских авторов потихоньку начали переводить. Но и на том этапе южнокорейская литература оставалась в поле зрения лишь узкого круга ценителей.
Сегодня количество изданных в России переводов с корейского перевалило хорошо за сотню, не говоря уже о числе самих переведенных авторов. В год у нас может выходить до пяти — десяти одних только художественных новинок, а вместе с нон-фикшн и до нескольких десятков. И все же пока весь этот массив книг не сформировал у российского читателя устойчивого представления о южнокорейской литературе — такого, какое сложилось, например, в отношении того же корейского кино или поп-музыки. Что же почитать у корейцев?
Громкие имена
Среди имен ныне живущих корейских писателей особенно выделяются два: Ли Мунёль и Хван Согён. Оба автора уже в возрасте, оба удостоены многих наград и в разные годы даже назывались в числе номинантов на Нобелевскую премию по литературе. Ли начал писать еще в конце 1970-х гг. В его творчестве находят отражение, пожалуй, все главные для корейской литературы второй половины XX века темы: колониальный опыт, разделение нации, Корейская война, разобщенность общества, духовные поиски.
Для первого знакомства с творчеством Ли Мунёля я всегда советую небольшой рассказ «Птица с золотыми крыльями» (1982), который впервые вышел в русском переводе Владимира Тихонова в составе сборника «Золотая птица Гаруда»СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1994. Переводы Владимира Тихонова, Геннадия Рачкова, Сергея Сухачева, Нины Заславской, Виктора Аткнина., который легко можно найти онлайн. Рассказ выстроен на воспоминаниях старого каллиграфа о жизни и искусстве, отношениях с учителем и собственными учениками, поисках творческого пути. Сквозь личную историю одного художника проглядывает история самой Кореи XX века, мучительно выбирающей свой путь между традиционным и модернизированным, восточным и западным, сиюминутным и вечным. Вот характерная цитата из «Гаруды»:
«Ощущение ненастоящего подогревал вопрос о смысле собственного призвания, который все чаще вставал перед Ко Чжуком по мере того, как он мало-помалу становился крупным художником и каллиграфом. Постепенно выходя из лихорадочно-взволнованного состояния, Ко Чжук не раз с известной долей самоиронии спрашивал себя: что же я сделал? что делаю? Снова и снова Ко Чжук пытался понять, в чем смысл искусства. Родившись мужчиной на этой земле, всю жизнь лишь растирать тушь и тешиться кистью… А в это время кто-то жертвует жизнью своей ради освобождения родины; кто-то в неустанных заботах несет соотечественникам свет знаний; кто-то, овладевая практическими науками, посвятил себя служению обществу. А в чем прошло полжизни у него, Ко Чжука? Ведь он всегда думал лишь о себе, и, хоть и трудился в поте лица, даже самый труд этот был, по сути, лишь бегством от скудной и тоскливой жизни. Кому он нужен-то был, этот труд?»
Рассказ, с одной стороны, полон восточной экзотики (рассуждений о каллиграфических стилях и Дао художника, деталей корейского быта), а с другой, насыщен достаточно понятной проблематикой и скроен по привычным нам лекалам, что делает его хорошей отправной точкой для освоения корейских текстов. «Гаруда» как бы подготавливает читателя к другим, более сложным произведениям, давая представление о характерных для корейской литературы художественных приемах и традиционных нравах и ценностях, уже опрокинутых в современность.
Другие ранние рассказы Ли Мунёля можно прочитать в сборнике «Вспышки воспоминаний»М.: Текст, 2020. Переводы Марии Солдатовой, Ро Чжи Юн, Ксении Пак, Инны Цой. Среди них, например, такой известный, как «Свинья Пилона», где на фоне истории об издевательствах в армии речь идет о нравственном выборе человека в критической ситуации. Кроме того, опубликованы и два важных в творчестве автора романа: «Наш испорченный герой»СПб.: Гиперион, 2014. Перевод Чон Манне и «Сын человека»М.: Центр книги «Рудомино», 2016. Перевод Михаила Пака.
Хван Согён также публикуется с 1970-х гг., его жизнь и произведения всегда отличает активная политическая и гражданская позиция. В ранние годы он воевал во Вьетнаме, и этот опыт позже лег в основу рассказа «Пагода», весьма критично описывающего роль Кореи в данном военном конфликте. В дальнейшем Хван выступал против военных режимов и диктатуры у себя на родине, а также за сближение с КНДР, и даже вопреки закону о национальной безопасности в 1989 году съездил в Пхеньян, за что потом отсидел несколько лет в тюрьме. На русском языке сегодня доступны его романы «Принцесса Пари»М.: Литературная учеба, 2015. Перевод Андрея Рыжкова и «Привычный мир»СПб.: Гиперион, 2019. Перевод Дарьи Крутовой. Первый посвящен скитаниям северокорейской беженки, чья история мистическим образом переплетается со старинной шаманской легендой о принцессе-изгнаннице, сопровождающей умерших в царство смерти, но в конце концов возвращающейся в свой дом. Второй повествует о жизни подростка, которого нужда вытесняет на самое дно жизни — городскую свалку. Но и там, как показывает Хван Согён, правят те же законы, что и в более «цивилизованных» местах, причем как среди взрослых, так и среди детей. В следующем году ожидается выход романа «На закате»СПб.: Гиперион. Перевод Марии Кузнецовой, осмысляющего неоднозначную цену, которую заплатила Корея за свое нынешнее преуспевание и международную привлекательность.
Есть еще один автор, считающийся в Корее классиком ХХ века, — это писательница Пак Кённи*На русском можно также встретить запись ее имени как Пак Кён Ри или Пак Гённи.. Ее литературное наследие обширно, но в первую очередь Пак Кённи прославилась романом-эпопеей «Земля», состоящим из более чем двадцати томов. Эта монументальная вещь на примере судеб жителей одной местности рисует широкое полотно корейской жизни — с конца XIX века через годы японской колонизации и до освобождения страны в 1945 г. На русский язык переведены пока первые два тома эпопеиМ.: Новый хронограф, 2016, 2019. Перевод Михаила Пака. Упомянуть о Пак Кённи в этом обзоре следует не только потому, что в Корее ее произведения входят в школьную программу, а ЮНЕСКО включило «Землю» в перечень мирового литературного наследия, но и потому, что она единственный корейский литератор, которому в России установлен памятник. С 2018 года небольшую бронзовую фигуру писательницы можно увидеть в парке современной скульптуры филологического факультета СПбГУ. На постаменте выбита строчка из ее стихов: «И почему столь яркими для нас становятся и радость, и печаль?» Переводы поэзии Пак Кённи также доступны на русском: например, их можно найти в двуязычном сборнике «Изумленное сердце»М.: Текст, 2020. Переводы Анастасии Гурьевой, Марии Солдатовой, Ро Чжи Юн, Екатерины Похолковой, куда входят произведения и других выдающихся поэтов Кореи ХХ века — Юн Донджу, Хан Ёнуна и Ким Намчжо. Кстати, несмотря на то, что перевод поэзии еще более сложное дело, чем перевод прозы, на русском читателю уже доступны произведения не менее двух десятков современных корейских поэтов. Например, еще одного потенциального корейского нобелиата Ко Ына, чье творчество глубоко проникнуто буддизмом («И черный журавль спускался с небес»сборник М.: Художественная литература, 2016. Перевод Станислава Ли и Ли Ынгён, или О Сеёна («Тысячелетний сон»М.: АСТ, 2017. Перевод Анастасии Погадаевой и Чун Инсун), прекрасную и смелую Мун Чонхи («Вслед за ветром»М.: Центр книги «Рудомино», 2015. Перевод Екатерины Похолковой, Марии Солдатовой, Инны Панкиной) и др.
Если вы поклонник постмодерна и цените в литературе игру и многослойность смыслов, вызов, парадоксальность, языковые эксперименты, интертекстуальность и аллюзии, читайте Ким Ёнха. В Корее он уже признанный мастер, да и за рубежом его переводили активно. В России его тексты привлекли не одного переводчика, так что у нас есть возможность почувствовать стиль и слог Кима в разных интерпретациях. Первым вышел сборник рассказов «Никто не узнает»М.: Наталис, 2016. Перевод Сын Чжуён и Александры Гуделёвой, где можно почитать малую форму Ким Ёнха, войти во вкус, понять, ваше это или нет. Затем появились «Мемуары убийцы»М.: АСТ, 2019. Перевод Людмилы Михэеску, в которых автор предстал виртуозным мистификатором. Герой романа — в прошлом серийный убийца — страдает болезнью Альцгеймера и отчаянно старается сохранить остатки воспоминаний о жизни. Чем дальше разворачивается сюжет, тем больше читатель сомневается в реальности описываемых событий. Финал переворачивает всю историю с ног на голову.
Наконец, в прошлом году увидел свет перевод романа «Империя света»М.: Текст, 2020. Перевод Камиллы Пак, повествующий об одном дне северокорейского агента, внедренного на Юг еще во времена движения за демократию и горячего интереса молодежи к социализму, т. е. в 1980-е гг. После долгих лет, проведенных без заданий, главному герою неожиданно поступает приказ вернуться на родину. И вот герой мучительно решает, кто он — северянин или южанин, что важнее — социальная справедливость или благополучная жизнь, идея или любовь. И что такое империя света: социалистическая КНДР или залитые огнями улицы капиталистического Сеула, уже ставшие родными? Или все вообще наоборот? В тексте постоянно упоминается одноименная с романом картина Рене Магритта, что намекает на неоднозначность трактовок поведения героя и смысла всей книги.
Постмодерн все чаще оказывается востребован корейскими авторами. Среди других представителей этого направления, чьи книги доступны на русском языке, можно назвать Пак Мингю (сборник рассказов «Коврижка»СПб.: Гиперион, 2019. Перевод Евгения Выскребенцева) или совсем недавно переведенную Пэ Суа с романом «Непостижимая ночь, неразгаданный день»М.: АСТ, 2021. Перевод Екатерины Похолковой и Эмилии Томчиной.
Есть среди корейских произведений и такие, которые сложно отнести к определенному жанру или направлению, но они, несомненно, представляют интерес для российских читателей. Например, роман Кан Бён Юна «Я — Виктор Цой»СПб.: Гиперион, 2019. Перевод Надежды Беловой. Кан родился и вырос в Южной Корее, но некоторое время учился в России, где не только заговорил по-русски, но и вдохновился творчеством самого известного советско-корейского рок-музыканта. В результате появился неожиданный сюжет: 15 августа 1990 года (в день гибели Виктора Цоя) в Корее появляется на свет мальчик по имени Сынчжа (по-корейски «победитель»). Живется ему непросто: родители его не понимают, одноклассники над ним издеваются, а лучший друг решает добровольно уйти из жизни. Но неожиданно свет и спасение герою приносят песни советского рокера.
Женские голоса
Несмотря на традиционную патриархальность корейского общества и то, что писательство исторически считалось мужским занятием, именно романы, написанные женщинами, привлекли к современной корейской литературе столь желанное корейцами зарубежное внимание. Первым громким успехом стала книга Син Кёнсук «Пожалуйста, позаботься о маме»М.: Центрполиграф, 2012. Перевод с английского Анны Прохоровой, имя автора было некорректно затранскрибировано как Кун-Суук Шин, получившая в 2012 году престижный Man Asian Literary Prize. Роман начинается с того, что пожилая пара едет в Сеул навестить своих уже взрослых детей. В транспортной давке мама неожиданно исчезает. Объявляется розыск, но найти женщину никак не получается. По мере поисков каждый из членов семьи переосмысливает свою жизнь и те жертвы, которые принесла мать ради благополучия семьи. Так читатель узнает о судьбе простой корейской женщины второй половины XX века, а значит, о тяжелой, почти каторжной работе дома и в поле, бедности, нередком голоде, унижениях, неграмотности, подавлении личного в угоду семейному, общественному. К сожалению, на российском рынке роман не стал событием. Немногочисленные отзывы в прессе были в целом доброжелательны, но не восторжены, а специалисты видели причины этого в неудачном переводе. Двойной перевод (сначала с корейского на английский, а потом еще на русский) вообще дело рискованное, а в случае с корейским языком заведомо провальное (если не привлечь к нему хотя бы редактора-корееведа). И вот по прошествии почти десяти лет уже в другом издательстве роман выходит на русском снова: в переводе с корейского, под другой обложкой и даже под обновленным названием — «Прошу, найди маму»М.: Inspiria, 2021. Перевод Татьяны Акимовой-Залесской. Кажется, это первый случай в истории переводов современной корейской литературы на русский язык, когда одно и то же произведение выходит на рынок повторно, в новом переводе. Будет интересно посмотреть, как примут книгу на этот раз.
Вторым международного успеха добился роман Хан Ган «Вегетарианка»М.: АСТ, 2018. Перевод Ли Сан Юн, чей английский перевод в 2016 году завоевал Международную Букеровскую премию. В центре истории — молодая замужняя женщина, однажды решившая отказаться от пищи животного происхождения. Это на первый взгляд заурядное событие, касающееся только героини, тянет за собой череду последствий, которые постепенно разрушают ее семью, перессоривают всех родственников и в конце концов фатально меняют жизнь всех персонажей. Поначалу роман кажется очевидным экофеминистским высказыванием, однако в произведении есть и более глубокие смыслы, например параллель с буддийской концепцией недеяния как разновидностью борьбы (нечто отдаленно напоминающее толстовское «непротивление злу насилием»). Кроме того, как отмечает литературовед Инна Цой, стремление главной героини отказаться не только от мяса, но и вообще от еды и пить только воду, то есть буквально «стать деревом», растением, знаменует ее желание слиться с природой и не наносить никому вреда, отказаться от агрессивной человеческой натуры. Цой видит в этом желании черты традиционных представлений корейцев, в литературе которых образы деревьев часто символизировали важные человеческие качества. В России роман был встречен прохладно, не помогла даже номинация на литературную премию «Ясная Поляна», куда он выдвигался дважды. Если судить по отзывам книжных блогеров, национальная начинка романа оказалась слишком экзотичной. Тем не менее повод посмотреть в сторону корейской литературы он дал, поэтому вскоре появился перевод следующего романа Хан Ган «Человеческие поступки»М.: АСТ, 2019. Перевод Ли Сан Юн, посвященного трагедии студенческих волнений в городе Кванчжу в 1980 г., жестоко подавленных правительством.
Еще одна корейская писательница, чье творчество довольно широко представлено на русском языке, — Пак Вансо. Домохозяйка, начавшая писать в зрелом возрасте, она быстро получила признание на родине. В своих книгах она обычно обращается к теме женской судьбы, а в биографической прозе касается и истории страны (времена японской оккупации, Корейская война, ускоренная индустриализация и появление нового среднего класса), рассматривая ее, опять же, через женскую оптику. У Пак Вансо есть как романы — «Забытый вкус кислички»М.: Время, 2016. Перевод Ли Сан Юн, Хам Ёнчжуна или «Действительно ли была та гора?»СПб.: Гиперион, 2017. Перевод Геннадия Ли, — так и малая форма «Как их много!»М.: Время, 2011. Перевод Ли Сан Юн, Хам Ёнчжуна, «Добрая Покхи»М.: Литературная учеба, 2014. Перевод Лидии Азариной. Особенно хочется остановиться на сборнике рассказов «Очень одинокий человек»СПб.: Гиперион, 2019. Перевод Геннадия Ли, повествующем о том, из чего складывается в Корее жизнь женщины преклонных лет. Это может быть история о хамоватой невестке или о тяжело болеющей матери, которая до последнего хочет скрыть от окружающих свой неблагородный недуг, или о стареющих супругах, пытающихся найти смысл в совместной жизни, когда дети уже выросли. Вне зависимости от сюжета любая история Пак корейская до последней буквы и голос ее не спутаешь ни с кем, даже если перевод немного подкачал. Читая Пак Вансо, вы узнаете, что может расстроить пожилую кореянку, а что — порадовать.
«Из-за жены старшего племянника, которая не знала, как подобает встречать старейшину рода, мне казалось, что моя и без того подавленная душа страдала еще сильнее. Я приехала, специально надев национальный костюм, чтобы выглядеть торжественно при получении пхебэка (подарков от семьи невесты. — Прим. М. О.), однако жена старшего племянника попросила сообщить сватам, что ничего страшного не произойдет, если исключить вручение пхебэка из свадебной церемонии: мол, никто из старейшин рода из-за этого не расстроится. <…> Оскорбленная и униженная таким отношением на глазах у всех, я невольно стала оглядываться по сторонам в поисках поддержки» («Высохший цветок»). «Сваренный из просвирняка суп был таким вкусным, что Магым съела все. „Ну как можно быть такой голодной?” — весело приговаривала бабушка, то и дело подкладывая ей в суп рис, чем очень ее смущала» («Воображаемая бабочка»).
Сейчас корейские женщины приходят в профессиональную литературу все чаще. Из интересных имен можно назвать Ким Эран, автора сборников рассказов «Беги, папа!»М.: Литературная учеба, 2016. Перевод Лидии Азариной и «Женьшеневый вкус одиночества»М.: Наталис, 2014. Перевод Сын Чжуён и Александры Гуделевой, которая в основном пишет о буднях молодых кореянок — о сложностях на работе, отношениях с родителями и противоположным полом, разобщенности людей в большом городе.
Детективы и триллеры
Эти жанры были освоены корейскими авторами по западным образцам совсем недавно, но именно они превалируют сегодня среди переводов на иностранные языки. Из самых ярких имен можно упомянуть Чон Ючжон, у которой на русском вышли уже две книги — «Семилетняя ночь»М.: АСТ, 2019. Перевод Анастасии Погадаевой и Чун Инсун и «Хороший сын, или Происхождение видов»М.: АСТ, 2021. Перевод Анастасии Погадаевой и Чун Инсун. В центре обеих историй стоят загадочные убийства, чьи расследования ведутся на фоне современных корейских реалий, что добавляет книгам специфического колорита: герои ходят по корейским улицам, едят корейскую еду, занимаются распространенными в Корее видами спорта.
Другие примеры модных корейских триллеров, доступных на русском языке, — это «Планировщики»М.: Фантом-пресс, 2019. Перевод Ли Сан Юн и Ким Хвана Ким Онсу, «Ваша тень понедельник»СПб.: Гиперион, 2020. Перевод Геннадия Ли и «Зомби»СПб.: Гиперион, 2021. Перевод Геннадия Ли Ким Джунхёка, «Лимон»М.: АСТ, 2021. Перевод Людмилы Михэеску Квон Ёсон, «Джастисмен»М.: АСТ, 2020. Перевод Ксении Хмельницкой, Ю Джонхи, Ханны Ким То Сону, уже упоминавшиеся выше «Мемуары убийцы» Ким Ёнха. Герои этих книг — киллеры, психопаты, разжалованные полицейские, разного рода неудачники и страдальцы. В текстах много описаний насилия, однако сами истории увлекательны, хорошо держат интригу, не лишены оригинальности. Издательство «АСТ» запустило целую серию в этом жанре, так и назвав ее — «К-триллер». Среди этих книг есть достаточно удачные, есть послабее, но очевидно, ставка сделана на то, что эти издания получат хотя бы долю интереса, приходящегося на корейское современное кино, которое заслужило в России репутацию жесткого, но талантливого и мастерски сделанного.
Литература для детей и подростков
Прокладывает свой путь на российском книжном рынке и корейская детская литература, и, возможно, именно у нее есть шанс стать лицом корейской литературы на русском в целом, ведь современные южнокорейские детские писатели и иллюстраторы самобытны, у них свои, ни на кого не похожие голос и стиль. Но главное: у корейцев в целом есть суперспособность — уметь делать милое, но не приторное; может быть, не слишком масштабное, но славное и уютное; иногда с щемящей, но неизменно светлой ноткой. Все эти качества идеально подходят для удачной детской книжки или мультфильма, которые, кстати, корейцы в последние годы также успешно поставляют на мировой рынок детской анимации (вспомним хотя бы пингвиненка Пороро или Робокар Поли).
Успехи корейских детских писателей и иллюстраторов отмечают сегодня и на международном уровне. Так, замечательная Пэк Хина завоевала в 2020 г. престижную премию Астрид Линдгрен, а также в 2016 г. была признана лучшим иллюстратором на Международной детской книжной ярмарке в Болонье. На русском можно познакомиться с ее книгами «Волшебные леденцы»Минск: Попурри, 2020. Перевод Екатерины Похолковой, Ивана Сиротина и «Мама для цыпленка»Минск: Попурри, 2021. Перевод Екатерины Похолковой, Ивана Сиротина. В первой рассказывается о застенчивом мальчике, которому трудно найти друзей. Но однажды он покупает леденцы, чудесным образом помогающие герою слышать мысли окружающих его людей, животных и даже предметов. Например, диван в гостиной подсказывает, где найти потерявшийся пульт от телевизора; сквозь набившие оскомину нравоучения отца слышится мысленное «люблю тебя, сынок», опадающие осенние листья во дворе шепчут «пока». Так герой учится понимать мир вокруг себя и не бояться делать первый шаг навстречу другим. Отдельного упоминания заслуживают иллюстрации в книге. Пэк Хина использует технику кукольной мультипликации, сама делает фигурки для своих героев. На атмосферу книги работают и шрифт (для каждого голоса разный), и краски, и даже фактура бумаги (например, в месте, где мальчик пугается, странички становятся шершавыми). Издательство «АСТ» планирует выпускать и другие книги Пэк Хины: так, уже открыт предзаказ на ее «Облачные булочки»М.: АСТ, 2021. Перевод Екатерины Похолковой и Ивана Сиротина.
Многим российским малышам полюбился автор На Ильсон*Русские издатели транскрибировали его имя с английского и у них получился немного далекий от оригинала Иль Сунг На. — также обладатель различных международных премий, в том числе британской Book Design and Production Award. На русском его книги выходили в издательстве «Качели» в переводах с английского Марины Аромштам.
Для детей постарше есть очень необычные книги писательницы Ким Сены: «До свидания, Люси!»СПб.: Поляндрия, 2020. Перевод Анастасии Погадаевой и Чун Инсун и «Леа и слон»СПб.: Поляндрия, 2020. Перевод Анастасии Погадаевой и Чун Инсун. Обе истории посвящены сложным темам: расставанию, одиночеству, свободе и выбору в дружбе. Иллюстрации в этих книгах ценны сами по себе. Выполненные в несколько сюрреалистичной манере, они непривычны для детской книжки, но, по мнению многих, играют в произведении самостоятельную роль, давая подсказки для понимания скрытого смысла историй.
Вообще, чем на более старший возраст рассчитаны корейские детские книги, тем больше в них трагичного. Так, одной из первых из детского на русский язык вышла «Курочка, которая мечтала летать»М.: Центрполиграф, 2015. Перевод Елены Хохловой Хван Сонми. Эта книга тоже в свое время была бестселлером в Корее и даже номинировалась на премию Андерсена. Ее героиня — курочка, которая мечтала не только летать, но и хоть раз в жизни высидеть яйцо и родить собственного малыша. Однако хозяева фермы, где жила курочка, всегда забирали все ее яйца себе. Поэтому курочка решает уйти из сытого, но ограничивающего ее курятника и попробовать жить на свободе. А там, как водится, ее поджидают многочисленные неожиданности, опасности и потери.
Наконец, приходит корейская литература и в возрастную категорию young adult. Новинкой 2021 года стал роман «Миндаль»СПб.: Поляндрия. Перевод Георгия Новосёлова Сон Вонпхён, рассказывающий о жизни молодого человека с алекситимией (невозможностью определять свои чувства из-за нестандартного строения нейронов миндалевидного тела головного мозга). Не самая легкая и достаточно необычная история уже привлекла к себе внимание книжных обозревателей, несколько популярных периодических изданий дали у себя отрывки из «Миндаля» (например, здесь и здесь). Ожидается, что книга не пройдет незамеченной для российских читателей.
Почему же все так мрачно (вместо заключения)
Почти все корейское художественное, что сегодня доступно на русском языке, — вещи не легкие и редко развлекательные. В них много человеческой боли, беспросветности, одиночества, физиологизма, страданий, часто насилия и жестокости. Герои будут бесконечно мучиться и, не жалея красок, описывать свои мучения. Но если вы готовы принять и пройти через это бестрепетно, вы ощутите себя немного корейцем.
Несмотря на то что сегодня «мягкая сила» Кореи предлагает нам джентрифицированный образ своей страны — прогрессивной, технологичной, комфортной и радостной, — за этими переливающимися огнями и танцами фасадом кроется целый клубок социальных проблем, конфликтов и борьбы. Именно они больше всего волнуют корейских авторов, и каждый рассказывает о них на свой лад, будь то женщина или мужчина, пишущий для детей или для взрослых. Можно объяснять эту черту категорией корейской традиционной культуры, называемой «хан» (неизбывная тоска и гнев на судьбу), правда, некоторые специалисты считают это популизмом. Можно видеть причину подобной мрачности в свойственном корейцам давнем убеждении в том, что настоящий писатель не будет растрачивать свой дар на сочинение легкого чтива, подлинный мастер должен «вскрывать язвы». Да и вообще корейская повседневность насквозь проникнута духом преодоления невзгод, культом тяжелого труда. В каком-то смысле не страдать неприлично, достойно — мучиться и терпеть, хотя бы внешне, на словах, но часто и на деле. Однако Корея не существует в вакууме, она все глубже встраивается в мировые тенденции: люди хотят жить по-другому, наслаждаться моментом, беречь себя и своих близких, не подчиняться старым нормам и иерархиям. Но процесс это долгий и непростой. Уверена, корейская литература отразит и его, а мы об этом почитаем.