В рамках этого материала здесь был опубликован рассказ МАРКА ОТДЕЛЬНОВА о том, как он переводил работы Жана Бодрияра. По требованию МАРКА ОТДЕЛЬНОВА рассказ был удален с сайта «Горький» 31 октября 2023 года.
Екатерина Дайс, поэт, журналист, переводчик: «Сначала я стала переводить Эдварда Эстлина Каммингса. Это мой любимый поэт со школьных времен, но русские переводы его мне не нравились. Нет, у Владимира Британишского, конечно, прекрасный перевод, но он его делал сорок лет назад, а сорок лет как раз то время, за которое язык успевает устареть. Например, в Платоновском обществе недавно заново перевели полное собрание сочинений Платона, потому что предыдущие варианты уже невозможно читать, — язык меняется вместе с культурой, да и смыслы тоже. В общем, примерно половину избранных стихотворений Каммингса я перевела, они изданы.
Потом я узнала о существовании Джека Парсонса. Он в обычной жизни был физиком, работал в MIT, участвовал в изобретении первого ракетного топлива. И одновременно был учеником Алистера Кроули. Доходило до смешного: когда Парсонс читал „Гимн Пану” во время запуска ракет — они летали хорошо; бывало, что он забывал, — они падали. И вот Парсонс со своей второй женой Марджори Камерон сделали что-то среднее между семейным альбомом и магическим дневником. Парсонс написал около 30 стихотворений, а Марджори нарисовала к ним иллюстрации. В августе 2015-го я за месяц перевела эту небольшую книгу и была очень рада, что Парсонс такой неплодовитый. В январе 2016-го книга была издана; в связи с выходом этой книги мы тоже сделали несколько перформансов вместе с Яном Бедерманом и „Оркестром интуитивной музыки”.
И вот теперь я пришла к Кроули. Мои друзья года три просили меня его перевести, но я все время отказывалась, потому что он меня пугал. Да и не меня одну; я выложила в фейсбук свой первый перевод Кроули и увидела, что никто не лайкает. Но когда я начала переводить книгу «Безводные облака» (это цитата из Библии), то поняла, что он не такой уж и страшный. Кроули относится к определенной традиции, его можно поставить в один ряд с Вийоном и Бодлером.
«Безводные облака» я начала переводить в апреле 2016-го и за полгода перевела около 90 стихотворений — это очень много. Он у меня легко идет, и я поняла, что он не тот, за кого его принимают. Поскольку я как ученый изучала гностическую и мистическую литературу, я обращала внимание, что писатели так называемой малой или мистериальной традиции зачастую отпугивают непосвященных: например, первые сто страниц книги могут быть совершенно нечитабельными, так что никто не доходит до ста первой. Но на сто первой как раз начинается самое интересное. И я стала думать, что Кроули создавал себе некий миф, который в конце концов стал работать против него. Сейчас, когда я перевожу Кроули, я вижу в нем очень интересного, незаслуженно забытого поэта. Миф остался, а текстов нет — книга 1908 года, и до сих пор нет ни одного русского перевода.
Меня умоляют, чтобы я перевела, и книгу издали, я даже могу выбирать из нескольких издательств. Почему тогда я выкладываю их в интернет? Потому что хочу немедленного отклика. А если книга выходит, уже ничего нельзя исправить. И вот я жду отклика, но почему-то никто не говорит, что исправить. Тогда я звоню в Симферополь Андрею Полякову, известному поэту, и говорю: вот я перевела стихотворение, читай. Андрей — мастер слова и знаток алхимии, мистицизма и герметизма, очень умный, философски одаренный человек. Иногда он говорит, что все отлично, иногда: „Катя, что ты делаешь?!” Например, так он отреагировал на рифму „парус” — „парюсь”: „Какое «парюсь»? Кроули был интеллектуалом, он учился в Оксфорде”. И тогда я беру какое-то новое слово — и это та реакция, на которую я рассчитывала, выкладывая тексты в интернет. Из интернета после издания я их убирать не собираюсь: страшно раздражает, когда нужно найти какой-то текст, а он есть только в книгах, которые тебе по разным обстоятельствам недоступны.
Алистер Кроули лежит на шкуре леопарда в особой оккультной позе
Про технику перевода. Я открываю скан и читаю стихотворение, которое перевожу сейчас, несколько раз, чтобы уловить его музыку. И когда мне кажется, что я ее вижу, а точнее, слышу, — начинаю делать подстрочный перевод. Второе по важности после музыки — это сохранение смысла. Хотя точный перевод, конечно, в принципе недостижим. Ну, разве что с украинского на русский. Так вот, я беру подстрочник и смотрю, что с ним надо делать. Пытаюсь сделать хорошую первую строку, и дальше она тянет за собой другие. Конечно, с Кроули засада, потому что он, к сожалению, писал в рифму. Английская поэзия, как считается, бедна рифмами, поэтому стихи в рифму по-английски смотрятся немного странно, и последние 90 лет в английской поэзии преобладающую роль играет верлибр. Такая социальная конвенция, все договорились: хватит уже рифмовать. Но Кроули был последний крупный поэт, который рифмовал. В русском была обратная ситуация, но только до последнего времени. И мне, представьте, часто не хватает рифм для перевода Кроули, который очень хорошо рифмовал, — оказывается, и в английском языке много рифм. И когда я читаю Андрею Полякову оригинал, он говорит: какой он был тонкий поэт, какие прозрачные формы. И как-то надо соответствовать. Но я все-таки одно стихотворение Кроули из восьмидесяти пяти перевела верлибром, мне понравилось.
Что касается применения стихов Кроули, которые я перевожу, в телемитских ритуалах — это вряд ли. Необходимые тексты уже переведены до меня, и там довольно строгий обряд. Я перевожу литературные произведения: здесь Кроули выступает в первую очередь как интересный поэт, до сих пор неизвестный русскому читателю. Поэт он довольно сложный; по поэтике и по жизнетворческим установкам вполне можно сравнить его с русскими авторами Серебряного века. Конечно, с моей точки зрения, когда Кроули создавал свой миф, он немного переборщил. Но если вы возьмете тексты — там нет ничего ужасного. Например, до меня его переводил Микушевич, который к концу жизни стал христианином, и он перевел «Стихи к Деве Марии» — это абсолютно католические стихи. Христианина Микушевича, выходит, образ Кроули не смутил. Мы-то сейчас живем в постхристианскую эпоху, а Кроули жил в христианскую, и его бунт против христианства можно сравнить с бунтующим против родителей подростком. Да, он был человеком крайностей и гедонистом. Но и Марина Цветаева не образец добродетельной жены. Главное, что осталось от этих людей, — тексты, а не выдуманные подчас биографии. Потому что если мы будем верить биографиям, то нам придется верить в то, что с предка Максимилиана Волошина живьем содрали кожу. Но если мы соотнесем этот „биографический факт” с историей о состязании Аполлона и сатира Марсия, то поймем, что Волошин намекал на свое происхождение от мифологических существ. Так и с Кроули: пришло время воспринять его как литератора, поэта и мифотворца, пришло время прочесть его тексты, а не выдумывать их из пальца, как сделали за гностиков отцы церкви во главе с Иринеем Лионским. А тексты эти полны любви и поиска смысла жизни, они написаны глубоким и тонким мистиком, но одновременно с этим — прекрасным поэтом».
Американский фольклор и нон-фикшн
Антон Ботев, писатель, лауреат премии «Дебют» 2013 года за повесть «Кот Шредингера»: «Я считаю, что лучший из моих переводов — „История китобойца «Эссекс»”, ставшая одним из основных источников вдохновения для „Моби Дика” Мелвилла. Был такой реальный случай в 1819 году: кит потопил китобойное судно, осталось три баркаса. Они оказались в открытом море восточнее острова Пасхи, в самой дикой части Тихого океана, откуда до ближайшей суши очень далеко. Книгу написал один из выживших участников событий, помощник капитана. Это настоящий нон-фикшн-триллер XIX века, там есть и людоедство, и удивительные совпадения. Например, они случайно выплыли к крошечному островку, как раз когда заканчивалась вода, набрали воды, оставили там двух человек, потому что на всех не хватало еды, и поплыли дальше. По этой книге можно было бы снять отличный художественный фильм (а сняли плохой). Когда я несколько лет назад выиграл премию „Дебют” и вокруг моего имени поднялась некоторая шумиха, этот перевод печатала с продолжением газета моего родного города „Кировская правда” — типа творчество нашего знаменитого земляка, по развороту в номере.
Почему я стал переводить эту книгу? В общем, просто хотелось, чтобы она существовала на русском языке. Вообще, у меня два мотива переводить: во-первых, чтобы люди что-то узнали, а во-вторых, это прекрасное упражнение в стиле. Переводить Википедию полезно для человечества, но стилистически неинтересно, а „История китобойца «Эссекс»” написана во времена Пушкина и, условно говоря, в его стиле, только сильно хуже, и ее приходилось переводить таким „старым” языком с пушкинскими оборотами.
Перевожу я в основном два вида текстов: фольклор — например, сказки ямайских негров, который выкладываю в полумертвое ЖЖ-сообщество tykywak, и просто прикольные тексты по-английски. Вот мой перевод бестиария американских лесорубов. Фольклора, например, в открытом доступе по-английски гораздо больше, чем по-русски. Перевел, но пока не отредактировал и никуда не выложил книжку про американского летчика, который поехал в Первую мировую войну воевать на стороне англичан. Его сбили над Германией, взяли в плен, он сбежал и пешком добрался до Голландии, причем по дороге ему пришлось перелезать стену, потому что между оккупированной Бельгией и нейтральной Голландией была стена под напряжением. Еще перевел одну ирландскую книгу Леди Грегори, там моих собственных примечаний по ирландской истории больше, чем оригинального текста, — это такой учебник по истории Ирландии с древности до наших дней. Еще есть огромная книга, с которой я начал когда-то переводить, но так и не перевел до конца — „Видения и верования западной Ирландии”, тоже Леди Грегори. Я ее перевожу лет 10 уже, добрался только до середины. Почему видения? Она была другом Йейтса, они вместе увлекались спиритизмом.
Амбиций как у переводчика у меня нет, у меня амбиции связаны с русскими текстами. Поэтому, если уже есть вариант на русском языке хотя бы в каком-то виде, я за этот текст, скорее всего, не возьмусь. Есть плохие переводы; я тексты читал в оригинале и могу судить о том, что перевод плохой, — но сам не перевожу, потому что а вдруг я лучше не сделаю? Только время потеряю».
Джон Грин «Ошибки наших звезд» («The Fault in Our Stars», известен в России по фильму «Виноваты звезды»)
Мария Межетова, в 2013 году, до выхода издательского перевода, перевела роман и выложила во «Вконтакте»: «Я закончила Челябинский государственный университет по специальности „лингвистика французского языка”, английский у меня второй иностранный язык. Сейчас я работаю графическим дизайнером и в целом с языком никак профессионально не связана. Работа над The Fault in Our Stars была первой попыткой попробовать себя в переводе, я тогда еще училась в университете на третьем-четвертом курсе.
Джона Грина я впервые увидела на Youtube, смотрела ролики английских видеоблогеров, чтобы подтянуть язык, — что-то вроде аудирования. Стала слушать его, потом читать его книги, The Fault in Our Stars мне понравилась, я узнала, что русского перевода еще нет, и решила попробовать сделать „фанатский” перевод. Книга не очень объемная — в русской терминологии это повесть или небольшой роман.
На перевод у меня ушло 2-3 месяца в свободном режиме. Шел он довольно просто: как правило, нужный вариант находился почти сразу, не то чтобы я пробовала каждую фразу по 25 раз. Тут еще дело в том, что книга написана от лица девочки-подростка, полуразговорным языком, поэтому переводить ее проще, чем тексты с красивыми, высокопарными оборотами. Но, с другой стороны, нужно было находить американским фразочкам героини русские разговорные эквиваленты — какое-то время уходило на попытки вспомнить, как я говорю, как говорят люди вокруг меня, чтобы это звучало нужным образом. Были сложности и с переводом топонимов: девочка уезжает в Голландию, и в книге появляются местные географические названия, надо было стараться их не исковеркать. Например, в книге встречалось одно голландское имя, и, чтобы правильно его передать, я посмотрела на Youtube видео, посвященное именно этой книге, где девушка голландского происхождения учит правильно произносить это имя по-голландски. В издательском варианте его написали по-другому, ближе к общеупотребительному английскому варианту.
Технически я переводила с помощью программы Scrivener — это программа для писателей и редакторов. Там можно открыть два параллельных файла: слева у меня был оригинал в PDF, справа — мой собственный текст. Scrivener поддерживает деление на главы, считает слова, позволяет отдельно хранить информацию про героев и так далее.
Весь издательский перевод я не прочла, только фрагменты. Честно говоря, мне сложно его читать; мне кажется, ему не хватает душевности, там все реплики героев более выверенные, отточенные, но какие-то неестественные, непохожие на речь живого человека. Но их перевод, конечно, более профессиональный, более чистый, скажем так. Есть там и пара фактических ошибок — переводчик не разобрался.
Почти сразу после The Fault in Our Stars я взялась еще за одну книгу Джона Грина: мне хотелось успеть выложить в интернет ее „фанатский” перевод до публикации издательского. Но она оказалась труднее, чем я думала: там очень много анаграмм, игр со словами, у меня в принципе получалось как-то их адаптировать, но это заняло гораздо больше времени, чем я предполагала, и в какой-то момент работа и все остальное победили, я бросила. С тех пор я не переводила художественные тексты».
Лев Гроссман «Волшебники»
Шура Савельева, переводит книги серии The Magicians в составе команды переводчиков паблика: «Вначале я переводила в группе „Вконтакте”, посвященной сериалу Flash; потом появился сериал „Волшебники”, и в группе стали искать людей, которые смогли бы переводить и его. Предложение мне показалось интересным, потому что я люблю книги о Гарри Поттере, а о „Волшебниках” ничего не слышала. Этим сериал меня и заинтересовал: про него было практически ничего не известно в России, только пара статей в так называемой The Magicians Wiki, и то, как потом оказалось, не очень корректных, и мне нравилось искать информацию. В общем, сейчас наша группа „Вконтакте” фактически главная фан-база сериала в России. Позже я узнала, что есть книги, их целых три, и они не переведены на русский. Тогда у нас, переводчиков сериала, возникла идея перевести еще и книги, выкладывать их в паблик, чтобы привлечь подписчиков. То есть мы узнали и решили с ними работать до того, как прочли, — читали в процессе перевода. Пока мы перевели первую книгу и начало второй, сейчас ищем редактора, чтобы собрать единый текст из отдельных переведенных глав.
В паблике у нас целая команда переводчиков, довольно большая: переводчики книги, переводчики сериала, а кто-то работает и с тем, и с другим. Переводчиков книги больше, и ротация там выше — кто-то приходит, кто-то уходит. Работа организована так: мы делим каждую главу на равные части, раздаем их, говорим, сколько есть времени. Как правило, часть — это страница-полторы. Но на самом деле работа с каждой такой частью может складываться очень по-разному: диалоги идут быстрее, описания — а Лев Гроссман любит долгие описания — дольше. После этого редактор смотрит на переводы отдельных частей, собирает из них всю главу и приводит ее в цельный вид. Редактор тоже член команды, он, конечно, в идеале должен знать английский лучше переводчиков, чтобы понимать, где те „накосячили”. Да, еще мы постарались заранее договориться о переводе терминов, специфических для вселенной „Волшебников”, чтобы не было разнобоя.
Помимо собственно перевода, я одно время занималась организацией этого процесса: делила главу на части, подгоняла переводчиков (поскольку у нас все добровольно и бесплатно, то иногда им трудно себя заставить). Еще в какой-то момент у нас был редактор, который не знал английского, и я ему помогала — выписывала ошибки из отдельных фрагментов. Для изучения английского или, по крайней мере, для поддержания языковой формы, это, конечно, очень помогает: книги Гроссмана написаны сложным, красивым языком, некоторые переводчики жалуются на обилие цитат, на сложные слова, но мне, наоборот, нравится.
Сотрудников мы находим так: пишем в группу объявление, и тем, кто откликается, даем тестовое задание. После этого всем составом решаем, кого берем, а кого нет. Одно время еще писали в группу „Я переводчик” во „Вконтакте”, но там наши посты вызывали большие споры, в основном по поводу оплаты: нам говорили, что бесплатно никто переводить не будет. В итоге, как правило, есть из кого выбирать, хотя мы и не платим. Иногда пишут странные люди, которые переводят тестовое задание Google Translate или Промптом: зачем они это делают, я не знаю. Еще важно, чтобы, если у человека в переводе были ошибки, он спросил, что это были за ошибки; чтобы он адекватно реагировал на критику, потому что конфликты в команде нам не нужны.
Когда мы начинали переводить, издательского перевода „АСТ” еще не было; теперь уже вышли две книги и третья объявлена. То есть мы начали раньше, а сейчас уже отстаем. Но нас это не очень беспокоит: считаем, что, как и в случае с Гарри Поттером, фанатский перевод найдет свою аудиторию. Часто пишут сообщения в группу и хвалят, говорят, что наш перевод лучше издательского, — это, конечно, очень приятно. Мне лично перевод „АСТ” не очень нравится; может быть, кому-то он понравится больше — ну, ничего страшного. Конечно, в принципе было бы здорово когда-нибудь издать наш перевод, но мы пока об этом не особенно думали — найти бы вначале хорошего редактора для всей книги.
По поводу „18+”: с постельными сценами ни у кого из нас нет особенных проблем, но много споров по поводу мата. В английском и русском языках отношение к табуированной лексике очень отличается. Мне казалось, что, если мы претендуем на литературность, ее лучше избегать; но другим членам команды кажется, что надо переводить прямо матом. Кстати, в книгах, выпущенных „АСТ”, переводчики, кажется, тоже не до конца решили, как правильно: иногда fuck переводится как «черт», а иногда... На самом деле, у нас в разных главах может быть немного по-разному, потому что конечное решение по таким вопросам принимает редактор, а редакторы меняются от главы к главе».