Роман о войне для подростков, возвращение блудного доктора, сборник эссе о роли кино в истории ХХ века и книга о тонкой грани между вымыслом и реальностью: встречайте очередной выпуск рубрики «„Горький” в „Лабиринте”». Сегодня речь пойдет о книгах Эдуарда Веркина, Ивана Алексеева, Михаила Трофименкова и Нурит Герц.

Эдуард Веркин. Облачный полк. М.: КомпасГид, 2019

Великая Отечественная война, оккупированные немцами советские территории, пионеры-партизаны Митька и старший товарищ, которого он про себя называет Санычем, всегда ходят на задания парой. Ходят в опустевшие деревни прощупать почву, участвуют в обстреле поезда с фашистскими танками, посещают политзанятия, где, правда, «забираются в дальний угол, играют в шашки или спят вообще». Митька способен потеряться «в двух соснах», потому и прикреплен к Леньке «Санычу», — а тот рад напарнику, ведь ему можно долго пересказывать бесчисленные и порой явно выдуманные истории.

В самом конце книги летописец войны жалуется уже повзрослевшему Митьке на сухость его воспоминаний, в которых почти не встречается героических моментов. «Все одномерно, понимаешь? Вот вы идете по лесу, вот снова идете, вот опять идете, разговариваете, смеетесь. Вот стрельба. И снова по лесу шагаете, только снег вокруг». Как ни странно, это и есть честное изложение сюжета книги Эдуарда Веркина, но он умудрился написать ее так, что не оторвешься. Короткий роман состоит из пяти-шести сцен, но автор успевает много рассказать о том, что происходило во время войны на фронте и в тылу.

Роман «Облачный полк» впервые публикуется еще в 2012 году, побеждает в литературной премии среди детских и юношеских книг «Книгуру» и за семь лет переживает уже пятое издание. Саныч, который получился у автора, пожалуй, слишком взрослым, списан с реального прототипа, Лени Голикова, одного из пионеров-героев, который воевал с немцами на территории Псковской области и погиб в бою в 1943 году. Биография Голикова была потом сильно отредактирована советскими пропагандистами, но это никак не умаляет его подвига. Веркин добавляет к образу Голикова жизни.

Купить на Лабиринт.ру

Иван Алексеев. Холода в Занзибаре. М.: Время, 2019

Сборник состоит из повести и нескольких рассказов. В тексте «Возвращение доктора Несветова» у русского хирурга, который давно живет и работает в США, умирает отец. Все связи с прежней жизнью герой уже утратил, из знакомых он общается только с подругой матери. Даже про отца он бы сам не узнал, но, когда информация все-таки дошла, пришлось ехать домой. На родине он будто встречается с застывшим 1983-м. Прогресс идет, и многое изменилось, но вот, как и прежде, дребезжит трамвай, который тут всегда дребезжал, а вот улочка, а на ней здания, все те же, что и тридцать лет назад. Мы постепенно узнаем все больше подробностей о личной жизни доктора и его прошлом: отчего он держал зуб на отца, почему пришлось эмигрировать и что его связывает с той самой подругой матери.

Никаких скелетов из шкафа не будет, да и детективной интриги ждать не приходится. Напротив, история Игоря Несветова кажется довольно заурядной. Плохие отношения с родителями, быстрая женитьба по молодости (и быстрый же развод), очереди на машину, шабашки. Герой, правда, сильно отвык от подобных воспоминаний и будто не верит, что это происходило с ним. Говоря о себе, он часто переходит на рассказ от третьего лица, а потом так же неожиданно возвращается к первому.

Думается, автор и не собирался удивлять нас заковыристой биографией своего героя. Скорее, он показывает, что прошлое не забывается, даже если от него отречься. Чем старше мы становимся, тем больше соблазн вернуться в прошлое — но делать этого как раз нельзя.

Купить на Лабиринт.ру

Михаил Трофименков. XX век представляет. Кадры и кадавры. М.: Флюид ФриФлай, 2019

Михаил Трофименков — известный кинокритик, который публикуется, к примеру, в «Коммерсанте» и «Сеансе». Он читает лекции по истории кино и пишет книги; только что у него вышли сразу две новые. Одна по истории «красного Голливуда», где идет речь о менеджерах и простых работниках киноиндустрии, которых обвиняли (по поводу и без) в симпатиях к коммунизму. Другая — «Кадры и кадавры» — охватывает всю историю двадцатого столетия, и тут речь идет не только о кино, но и о искусстве вообще.

Век делится на десять глав, по одной на каждое десятилетие. В свою очередь, каждая глава состоит из двух частей. Первая — коллаж из событий, предопределивших развитие не только конкретной декады, но и всего века. К примеру — открытие новых месторождений нефти, полеты братьев Райт, статьи Циолковского и раздел Центральной Африки между Францией и Великобританией. У каждой декады свое лицо. В первом десятилетии это модернизм и бум русского искусства за рубежом, массовые истребления коренных народов в колониях и дворцовые перевороты там, где еще правят короли, — и в то же время сокращение рабочего времени как «высшее проявление гуманизма».

Вторая часть главы — эссе, посвященное не главным явлениям эпохи, но наиболее занимательным ее проявлениям. В той же первой главе Трофименков подробно останавливается на деле садиста и серийного убийцы Жозефа Ваше; а еще показывает, как в беллетристике отражалось предчувствие войны в мирной Европе. Но самая интересная часть все равно про кино — о том, как немногочисленные режиссеры (кино только рождалось) формировали «третью реальность», работая на пропаганду. Иногда это было создание военных учебно-исторических фильмов: «Купив <...> большие фото кораблей ВМС США и Испании, они вырезали их силуэты, прикрепили к деревянным планкам, привязали нитки, как к марионеткам, и запустили в импровизированный бассейн». В других случаях — натурная съемка настоящих военных действий на земле и на воде: известны ситуации, когда реальные атаки откладывали на несколько дней, потому что оператор не успевал приехать на нужное место.

Подобная «чехарда», концентрированная бомбардировка фактами и датами вместе с курьезными примерами  иллюстрируют тезис о беспорядочности хода истории. Видимо, такой и была цель: «Чем выше организация системы, тем стремительнее нарастает в ней хаос. Что и требовалось доказать».

Купить на Лабиринт.ру

Нурит Герц. Между мной и тобой — моря. М.: Текст, 2019. Перевод с иврита Галины Сегаль

«Между мной и тобой» — роман-реконструкция. Известная в Израиле писательница и преподаватель Нурит Герц получает доступ к письмам физика Михаила Берштейна, которые он адресовал еврейской поэтессе Рахель Блувштейн. Они встретились совершенно случайно в 1913 году во Франции, где и он и она учились в университете, у них закрутился роман, но вскоре им пришлось расстаться и разъехаться по разным странам. Он отправляется в Россию, она — в Палестину. Сразу после этого Михаил пишет возлюбленной множество писем — и вот по ним Герц пишет роман о любви и о том, что происходило с героями после расставания.

Параллельно Герц начинает поиски любой информации о жизни Михаила в России. В 1930-х годах за переписку с заграничным корреспондентом могли отправить в ГУЛАГ. Но Берштейн был скромным автором учебников по электротехнике, он уцелел в годы большого террора.

Нурит Герц переписывает роман прямо на ходу и пытается хоть как-то объединить в герое мечтателя из писем и ученого из реальности. Но приходят новые факты и становится понятно, что объединить их невозможно: Михаил дожил до глубокой старости, но так за всю жизнь и не вернулся к студенческой любви. Тогда автор решает не идти на поводу у правды жизни и придумывает Михаилу другую, вымышленную судьбу, в которой мимолетная влюбленность имеет большее значение, чем в реальности.

Купить на Лабиринт.ру

Читайте также

Фторные люди в советской утопии
Иван Ефремов и революция в фантастике
22 апреля
Контекст
I was making love с женой
Фрагмент книги Ивана Алексеева «Холода в Занзибаре»
23 февраля
Фрагменты
«Был ли Ленин феминистом или все-таки сексистом»
Что читают и обсуждают на феминистских ридинг-группах
23 марта
Контекст