22 января в Портленде, штат Орегон, скончалась в возрасте 88 лет женщина, чьи заслуги перед фантастикой и — шире — литературой неоценимы. Достаточно сказать, что Урсула Ле Гуин стала единственным фантастом США, которого удостоили чести при жизни войти в пантеон авторов элитной «Library of America». Прежде там издали Филипа К. Дика и Курта Воннегута, обоих — спустя годы после смерти.
В России Ле Гуин была популярна не менее, чем на Западе, несмотря на то, что главных ее книг советским людям пришлось ждать аж до перестройки. Последнюю четверть века в российском фэндоме писательницу ласково и уважительно именовали «старушкой Ле Гуин», подразумевая, что старушка-то она старушка, но, так сказать, «всё еще». Многие помнят, что ее стихи звучат в песне «Аквариума»: последний куплет «Кад Годдо» из альбома «Дети декабря» — переложение сочиненного самой Ле Гуин эпиграфа к ее «Волшебнику Земноморья». Вот этот эпиграф:
Только в молчании — слово,
Только во тьме — свет,
Только в смерти — жизнь:
Светел полет сокола
В пустом небе.
Это дань древнекитайской «Книге о Пути и Силе», фундаменту даосизма с его вроде как враждующими, но вечно перетекающими друг в друга первоосновами бытия, инь и ян.
Самые знаменитые книги Ле Гуин — «Волшебник Земноморья», первый роман фэнтезийной серии о Земноморье с его магией истинных имен, драконами и школой волшебников, а также «Левая рука Тьмы» и «Обделенные» из условного Хайнского цикла о космической Ойкумене — были безусловной классикой не всегда. «Волшебник» вышел в 1968 году, «Левая рука» — в 1969-м, и эпоха к такого рода текстам располагала: в те годы «новая волна» британской и американской фантастики активно вводила в основательно протухший с точки зрения контркультурных революционеров жанр джойсовскую разноголосицу стилей, неевропейские мифы и легенды, психологию (в основном в юнгианском изводе), эволюцию духа и тела, разноплановый секс, экологию, феминизм и то благородное неприятие расизма, которое ныне слишком многие через губу именуют мультикультурностью.
Всё это у Ле Гуин так или иначе есть. Волшебник Гед — темнокожий. Позорным образом обе экранизации историй земноморского цикла, телесериал Sci-Fi Channel и аниме Горо Миядзаки этот момент упустили, за что были обруганы писательницей нещадно. «Левая рука Тьмы» повествует об инопланетянах, которые в основном асексуальны, а в период половой активности могут становиться как мужчинами, так и женщинами — смотря как сложится с партнером. «Обделенные» — «двуликая» или «двусмысленная утопия» — исследует возможности общества анархии в противоположность капитализму (и социализму тоже). Еще один, куда более масштабный, труд того же плана — огромный роман «Всегда возвращаясь домой», чье название перекликается с поговоркой из «Обделенных»: «Истинное путешествие есть возвращение». Это «опыт археологии будущего», смелая попытка этнографически всестороннего описания народа, живущего по принципам, сильно отличающимся от наших. Примеры можно множить.
Похоже, что для Ле Гуин, дочери антрополога, истина, если о ней вообще можно говорить, заключалась именно в разнообразии: пусть расцветают сто цветов, путь все миры идут своими путями — но так, чтобы не ограничивать ничью свободу. Юнг здесь и правда смыкается с Лао-цзы, а антропология и этнография — с лингвистикой и экологией. Один из рассказов Ле Гуин закамуфлирован под статьи из «Журнала ассоциации теролингвистов» о языке и искусстве муравьев, пингвинов, мхов и ромашек. Подчинение и даже слияние не выход; только в процессе взаимоизучения и взаимовлияния множества различных культур (вспомним Земноморье — архипелаг, каждый остров которого имеет свое лицо) можно что-то понять о себе и о других.
Эти или похожие мессиджи так или иначе прослеживались в американской фантастике 1960-х — взять хоть «Дюну» Фрэнка Герберта, хоть «Князя Света» Роджера Желязны, хоть «Пересечение Эйнштейна» Сэмюэля Дилейни, хоть цикл Майкла Муркока о Джерри Корнелиусе. Однако далеко не все книги хулиганствующих кропоткинистов «новой волны» выдержали испытание временем. Урсула Ле Гуин — одна из тех, кто, как Алиса, оказался больше сказки битников и хиппи 60-х. Когда в 1970-е наступил экономический кризис и Страна чудес развалилась, верность анархии сохранили немногие. Ле Гуин была среди них, пожалуй, первой среди выживших.
Конечно, ей и в страшном сне не могло присниться, что формулу «Свет — это левая рука Тьмы, Тьма — это правая рука Света» можно выхолостить и нивелировать до условного мира Дозоров, в котором (по меткому замечанию героини Пелевина) «добро дает кормиться злу за то, что зло дает кормиться добру, и так далее». Трансформация Страны чудес 60-х с ее светлой мечтой а-ля «Imagine» в «Будущее» Леонарда Коэна, лишенное каких бы то ни было моральных императивов (раз уж Свет и Тьма настолько взаимозаменяемы), была, видимо, логичной, но вряд ли приемлемой для Ле Гуин, которая каждой книгой доказывала: любое общество обязано выработать «правила внутреннего пользования», иначе — ничего хорошего.
С другой стороны, если посмотреть на нас со стороны, — разве не в мире по Ле Гуин мы с вами живем? Стало общим местом утверждать, что человечество застряло в киберпанке, но ведь одна из черт, характеризующих киберпанк, — это именно поликультурность, точнее, полисубкультурность: мы предпочитаем идентифицировать себя по бесчисленным субкультурам, каждая из которых отличается структурой, законами, традициями — и все взаимодействуют со всеми. Земноморье, Ойкумена, далее везде.
В какой мере Урсула Ле Гуин описала наш мир, а в какой его сотворила — вопрос, разумеется, открытый.