1. Кэмерон Кроу. Знакомьтесь: Билли Уайлдер. М.: Rosebud Publishing, 2017
Когда американский кинорежиссер Кэмерон Кроу («Джерри Магуайер», «Ванильное небо») заканчивал книгу интервью «Знакомьтесь: Билли Уайлдер», ее герою — классику мирового кино («В джазе только девушки», «Сансет бульвар», «Квартира») — было уже почти 92 года. К тому моменту Уайлдер больше 15 лет не снимал новых картин (только так он предпочитал называть заснятые на кинопленку истории, которым посвятил большую часть своей жизни), но по-прежнему следил за кинематографом. «Сейчас в моде фильмы-катастрофы, да? Все эти наводнения, машины, автобусы. Ха! Но там совершенно, вовсе нет диалогов... Есть неплохие вещи. Например, „Крепкий орешек”. Это хорошая картина. Мне понравилась», — признавался Уайлдер. «Первая половина „Цельнометаллической оболочки” — лучший фильм, что я видел. Сцена, когда парень сносит себе башку на унитазе? Отлично», — не скрывал своего восторга мэтр.
Его беседы с Кэмероном Кроу начались в 1995 году, когда молодой режиссер пытался привлечь своего старшего коллегу (и кумира) к съемкам в «Джерри Магуайере», уговаривая согласиться на роль наставника героя Тома Круза. Из этого замысла ничего не вышло, зато в итоге удалось реализовать другой — сборник бесед наподобие «Хичкок / Трюффо». «Уайлдер не хотел, чтобы о нем выходила еще одна книга, — вспоминает Кроу, которому с большим трудом удалось завоевать доверие своего собеседника. — Прежними он был недоволен — находил их неточными и, хуже того, нудными». «Уайлдер несколько раз отказывался давать интервью в формате „вопрос — ответ” и лишь немногим журналистам удалось передать на бумаге его голос — колоритную смесь среднеевропейского говора, американского сленга и едкого остроумия, — говорит Кроу. — Мало что на свете может быть смешнее самого Уайлдера — невозмутимого, редко смеющегося над собственными шутками, но с видом довольного мастера наблюдающего за тем, как смеетесь вы».
Цитата:
КК: В юности, когда вы были берлинским журналистом, вам пришлось брать интервью у Фрейда. Расскажите, какой была атмосфера вокруг него?
БУ: Я так и не взял у него интервью. Он вышвырнул меня, прежде чем я успел рот раскрыть. Я приехал на Берггассе. Он там жил в доме номер 19 по Берггассе. Горный переулок. В том районе жил средний класс. Я приехал туда, и моим единственным оружием была визитка: журналист газеты Die Stunde. Я делал материал для рождественского номера. «Что вы думаете о новом политическом движении в Италии?» Муссолини. Это имя было в новинку. 25-й или 26-й год. Оно было новым и для меня самого тоже. Я почитал о нем. Фрейд ненавидел газетчиков, презирал их; они все потешались над ним.
В то время я ни разу не встречал австрийца, который ходил бы к психоаналитику. Вообще никого, кто ходил бы к психоаналитику, не встречал. Психоанализ был тайным учением. Я нажал на кнопку звонка. Дверь открыла горничная. Она сказала: «Герр профессор обедает». Я ответил: «Я подожду». И сел ждать. В Центральной Европе квартира доктора служит ему офисом. У некоторых есть кабинеты в больницах. Но у этого доктора приемная была в гостиной, и через дверной проем его кабинета я увидел кушетку. Она была малюсенькая, размером примерно вот с это. (Он указывает на маленькую банкетку.) Там были турецкие ковры, целая комната турецких ковров, один на другом. И уже тогда, в 1925–1926-м, у него была коллекция предметов искусства — африканского и американского, доколумбовой эпохи. Но меня поразило, какой маленькой была та кушетка. (Пауза.) Все его теории основаны на анализе коротышек. (Уайлдер довольно наблюдает за мной — шутка удалась.)
Я поднял глаза и увидел Фрейда. Он сидел в кресле, которое стояло у изголовья кушетки. Он был тщедушный. Шея подвязана салфеткой, белой такой. Я прервал его ужин. Он спрашивает: «Репортер?» Я говорю: «Да, у меня есть пара вопросов». Он говорит: «Дверь вон там». Он меня выставил. Это был зенит моей карьеры. Позже люди специально ездили ко мне, чтобы расспросить об этом, просили рассказать в мельчайших деталях, что тогда случилось. Но все, что произошло, заключается в трех словах: «Дверь вон там». Читать целиком
2. Павел Финн. Но кто мы и откуда. Ненаписанный роман. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2017
Сценарист Павел Финн («Миссия в Кабуле», «Объяснение в любви», «Всадник без головы», «Новогодние приключения Маши и Вити», «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского») принадлежит к тому легендарному поколению советских кинематографистов, которые создали классику нашего кино 60–80-х годов. Его новая книга «Но кто мы и откуда. Ненаписанный роман» — неожиданное соединение прозы и воспоминаний о разных периодах его творческой жизни, тесно переплетенной с историей отечественного кино последних 50 лет.
Послевоенная Москва, легендарный ВГИК 1960-х годов. Андрей Тарковский, Андрон Кончаловский, Отар Иоселиани, Лариса Шепитько, Элем Климов и, конечно, Геннадий Шпаликов — один из самых ярких художников эпохи оттепели, со дня рождения которого недавно исполнилось 80 лет. «Так до сих пор и не очень понял, почему Генка Шпаликов выбрал в друзья именно меня, — вспоминает Финн. — До моего появления во ВГИКе в 1957 году он дружил со всеми и особенно ни с кем. После нашего второго знакомства на остановке возле института мы стали просто неразлучны. Да, тогда мы бежали друг к другу на переменах, садились рядом на общих лекциях и писали всякую смешную чепуху в его клеенчатой тетради. Пили водку в „Туристе” под харчо, встречались на московских улицах, шлялись, ходили в разноцветный кинотеатр „Метрополь”. И много разговаривали, и много смеялись».
Цитата:
Я думаю, мало кто понимает, что означают строчки Шпаликова, опубликованные в книгах и висящие в интернете: «О, Паша, ангел милый, на мыло не хватило присутствия души...» Гена жил тогда в домике. В соседней комнате [дома творчества кинематографистов «Болшево»] — Лариса [Шепитько], чтобы контролировать [работы над сценарием фильма «Ты и я»]. По утрам, до завтрака, он приходил в корпус и подсовывал мне под дверь то написанные только что стихи, то вырезанные из журналов картинки с изображениями спутников — космосом он был потрясен. Но в то утро загадочные стихи про мыло еще не были подсунуты.
Шпаликов разбудил меня и сказал, что у него кончилось мыло. Само по себе это не представляло никакой жизненной сложности. Мыло легко можно было приобрести в магазине на «фабричной девчонке». Так в просторечии именовалось это место — через мостик и в горку. На пятачке были сосредоточены жизненно важные институты. Магазин с широким выбором товаров, от черного хлеба и водки до средств против вредителей сада и огорода. И пивнушка, тесная, прокуренная и пропахшая.
Но, во-первых, на мыло у Гены не было денег, а во-вторых, Лариса не отпустит его на «фабричную девчонку», которая в Доме творчества среди приличных людей была известна как место злачное и опасное. Деньги были у меня. И как раз со мной Лариса может его отпустить. Потому что, сказал он, глядя на меня серьезно и убедительно, тебе, Паша, она доверяет как никому. Разве я мог отказать?
3. Майкл Чарлсворт. Дерек Джармен. М.: Ad Marginem Press, 2017
Дерек Джармен (1942–1994) известен прежде всего как один из наиболее оригинальных независимых режиссеров Европы, на счету у которого дюжина полнометражных фильмов («Блю», «Караваджо», «Витгенштейн» и другие), более двадцати клипов (в том числе снятых для The Smiths и Pet Shop Boys) и три награды «Тедди» — специальные призы Берлинского кинофестиваля за картины о сексуальных меньшинствах. Помимо всего прочего, Джармен был художником, писателем, поэтом, дизайнером, влиятельным борцом за права гомосексуалов, а также садовником, который разбил необычный сад в самом неподходящем для этого месте, рядом с электростанцией на открытом мысе Дангенесс, и дожил до тех дней, когда его сад получил национальное признание.
Автор его новой биографии Майкл Чарлсворт обращается в своей книге не только к истории искусств и кинокритике, но и к дневниковым записям Дерека («Он сам выбрал имя Дерек из всех своих имен (Майкл Дерек Элворти), и, пообщавшись какое-то время с его старыми друзьями, просто невозможно называть его по-другому»), а также беседует с теми, кому он был дорог. «За последние двадцать лет, — утверждает Чарлсворт, — Джармена много обсуждали как режиссера и как борца за права сексуальных меньшинств. Но рассматривать его только в одном из этих качеств (или даже в обоих) означает оставить за рамками очень большую часть его жизни». Автор сетует на то, что внимание критиков к остальным областям деятельности Джармена распределилось неравномерно, и пытается восполнить пробелы, особое внимание уделяя его главному роду занятий — мифопее (личному мифотворчеству).
Цитата:
Абсолютно незначительный и неинтересный добрый поступок совершенно спонтанно полностью изменил жизнь Дерека [Джармена], указав ему дорогу в мир кино. В 1969 году Дерек отмечал Рождество и Новый год в Париже. Он сидел в поезде на Северном вокзале. В те времена поезда, следующие в Англию через паромную переправу, были ужасно переполнены. Когда Дерек увидел молодую женщину, идущую по платформе с двумя тяжелыми чемоданами, и понял по ее одежде и длинным волосам, что она англичанка, он окликнул ее из окна и предложил место в своем купе. Девушку звали Жанет Дойтер, она училась в Колледже искусств в Хорнси и дружила с режиссером Кеном Расселом. Она сказала, что Рассел только что начал новый проект, и пообещала поговорить с ним о Дереке.
Через два дня Рассел разглядывал работы Дерека по дизайну в его Г-образной комнате в Аппер Граунде. В результате он предложил Дереку работу дизайнера в проекте, которому суждено было стать наиболее противоречивым и сложным британским фильмом того времени — в «Дьяволах». Работа над фильмом заняла весь 1970 год. Она включала дизайн огромных декораций, которые должны были изображать французский город Луден в 1634 году. Учитывая масштаб проекта, пользующегося дурной славой из-за надменности режиссера, а также тот факт, что Дерек никогда ни в каком качестве не работал прежде в кино, надо отдать ему должное в том, что он не спасовал перед поставленной задачей. И все единодушно признали сделанное им триумфом. Читать целиком
4. Оливер Стоун. Интервью с Владимиром Путиным. М.: Альпина Паблишер, 2017
Этой осенью на русском языке была издана новая книга американского кинорежиссера Оливера Стоуна «Интервью с Владимиром Путиным» — более полная версия его одноименного фильма, показанного в 2017 году на российском телевидении. Стоун не первый год ездит по миру и берет для своих документальных лент интервью у глав различных государств (в том числе бывших): руководителя Кубы Фиделя Кастро («Команданте», «В поисках Фиделя»), лидера Венесуэлы Уго Чавеса, а также президентов Боливии, Парагвая, Бразилии и Эквадора («К югу от границы»), даже у Виктора Януковича («Украина в огне»). Если изучить круг вопросов, которые задает кинорежиссер, то выяснится, что многие из них повторяются. Стоуна многие годы волнуют одни и те же темы. Не вдаваясь в содержание ответов собеседников американца, КиноПоиск предлагает угадать, какие из его вопросов были адресованы президенту России Владимиру Путину, с которым он встречался более 12 раз, а какие — Фиделю Кастро. Читать целиком