«Алло, это Энн. Видела новый номер Gourmet Magazine. Там почему-то нет моего эссе про лодку на Амазонке: многодневный аттракцион-путешествие, помните? Возникли какие-то проблемы?» — «Дело в том, что лодку, о которой вы писали, захватили пираты. И сожгли. Мы решили, в этой ситуации ставить материал несколько, эээ, неуместно. Извините, что так получилось. Кстати, никто из команды не пострадал». — «А, я поняла. Ну, буду нужна, звоните».
«Алло, это Энн? Добрый вечер. Извините за поздний звонок. У нас катастрофа: слетела cover story, автор не прислал текст и не выходит на связь. Вы не могли бы написать для нас эссе о прокрастинации? Объем — 3 000 слов». — «Да, конечно». — «Есть одна загвоздка. Номер мы сдаем завтра утром». — «Нет проблем, к утру все будет. Диктуйте электронный адрес».
Самые яркие эпизоды из того путешествия по Амазонке американская писательница Энн Пэтчетт включит в свой шестой роман «На пороге чудес»: прав на продажу журнального текста, работа над которым заняла почти месяц, у нее нет, но не пропадать же фактуре. Пятнадцатистраничное эссе о прокрастинации она тоже напишет — за полночи, как и обещала. В первом случае почти у любого другого автора опустились бы руки. Второй эпизод, как справедливо может показаться, вообще нечто лежащее за гранью человеческих возможностей.
«Все дело именно в прокрастинации: это недуг, которому я ни в коей мере не подвержена». А еще, по ее собственным словам, она не любит писать — любит, когда все уже написано. Поэтому чаще всего работает с максимально возможной концентрацией и на предельной скорости.
Сегодня Энн Пэтчетт — автор семи романов, пяти книг нон-фикшн, десятков блестящих статей и колонок. Наряду с Донной Тартт (они, кстати, подруги) — одна из наиболее (по)читаемых современных писательниц США. В 2012 году журнал TIME включил ее имя в список 100 самых влиятельных людей в мире. Впрочем, не за литературу, но об этом позже.
«Бельканто» (2001)
Прославивший Пэтчетт роман стал первой книгой, написанной ею не от первого лица. Она всегда тяготела, как сама это называет, к «большому русскому стилю», свободному от сковывающего «я», однако в предыдущих работах у нее не получалось достичь необходимой степени отстраненности, и все попытки заканчивались литературными прятками: кто-нибудь из героев подавал голос и в итоге становился основным рассказчиком.
В «Бельканто» ей наконец-то удалось прийти к долгожданному третьему лицу, и тем не менее авторская версия романа начиналась с пролога, в котором один из пока еще незнакомых нам персонажей, предвосхищая события, говорил, что следующие триста страниц, помимо прочего, история о том, как он встретил свою будущую жену. Не включать пролог в книгу Пэтчетт посоветовал редактор: «Это твой четвертый роман. Ты девять лет пыталась избавиться от навязчивых голосов. Ну так избавься уже раз и навсегда».
Отправной точкой для книги стала серия телерепортажей о захвате заложников в японском посольстве в столице Перу: с декабря 1996-го по апрель 1997-го террористы удерживали в здании около ста человек. Пэтчетт поняла, что хочет написать об этом: вынудить читателя сопереживать чужой трагедии больше пяти минут — примерно столько обычно требуется времени, чтобы новостная сводка, не имеющая к тебе прямого отношения, начала выветриваться из головы. Чтобы жалко в конечном счете стало всех (перуанский теракт запомнился ей еще и тем, что среди ликвидированных в итоге захватчиков было немало вооруженных подростков: мальчиков и девочек, детей с оружием).
Кадр из фильма «Бельканто» (2018), режиссер Пол Вайц
Фото: A-Line Pictures
Но как заставить читателя сострадать в том числе террористам? Что нужно сделать, чтобы стокгольмский синдром проявился не только у заложников, но у каждого, кто прочтет роман? Должно возникнуть нечто, что объединит всех вопреки здравому смыслу. Нужна общая любовь. И тогда Пэтчетт решила, что поместит в здание захваченного особняка оперную диву. Сама она на тот момент не любила оперу, но именно это ей и было нужно: создать объект любви, существующий как бы отдельно от всего, в том числе от ее личных предпочтений.
Теперь она не пропускает ни одной трансляции оперных спектаклей, время от времени проходящих в кинотеатре Нэшвилла. Стоит ей появиться в «Ла Скала» или «Опера Гранье», даже при полном аншлаге для нее тут же находятся свободные места — неизменно самые лучшие. Попытка пробудить в других любовь к искусству, труднодоступную для понимания большинства людей, стала началом одной из самых ярких историй любви в ее собственной жизни.
«На пороге чудес» (2011)
Их дружба началась с поцелуя в губы, страстного и невинного одновременно, — это был наиболее действенный способ выразить взаимное восхищение. В основном они общаются по переписке (буквально: пишут друг другу бумажные письма), изредка встречаясь во время совместных выступлений. Говорят, как правило, о работе: делятся планами, обсуждают текущие проекты, а иногда уходят в более отвлеченные, философские рассуждения о писательском ремесле. Во время одной из таких встреч Элизабет Гилберт рассказала Энн Пэтчетт о романе, который некоторое время назад пыталась написать, но по ряду причин была вынуждена отказаться от этой затеи.
Предполагалось, что центральным персонажем станет женщина средних лет из Миннесоты, влюбленная в своего женатого босса. Их фармакологическая компания занимается, помимо прочего, финансированием безумного и дорогостоящего исследовательского проекта в джунглях Амазонки. Годами они вкладывают огромные суммы денег, но результатов по-прежнему нет. Один из сотрудников отправляется разобраться что к чему, а в итоге пропадает без вести. После этого в джунгли командируют главную героиню, и ее спокойная, ничем особо не примечательная жизнь оборачивается хаосом. Но также, добавила Лиз в конце, это история любви.
«Энн Пэтчетт — истинная леди, ее манеры безупречны, — напишет Гилберт позже в своей книге Big Magic. — От нее не то что грубого, но даже неосторожного слова не услышишь. Тем сильнее было мое удивление, когда она наконец заговорила:
— Ты щас, блин, прикалываешься?
— В смысле?»
Тогда Энн, в свою очередь, рассказала ей о книге, над которой работала вот уже несколько месяцев: центральный персонаж — женщина средних лет из Миннесоты, влюбленная в своего женатого босса; фармакологическая компания, научный проект на Амазонке, пропавший сотрудник, вынужденная командировка, история любви. Все то же самое — слово в слово. До сих пор этот конкретный сюжет они друг с другом не обсуждали ни разу. Big Magic. Большое волшебство в чистом виде.
«Свои и чужие» (2016)
Для того чтобы написать эту книгу, ей сперва пришлось опубликовать другую. Рассказ о собственной семье, пускай и несколько завуалированный, требовал не столько даже разрешения со стороны родственников, сколько внутреннего согласия с самой собой. Энн Пэтчетт было необходимо обкатать непростую для нее тему, о которой она намеревалась писать. Прежде чем создать художественную правду на фундаменте семейной истории, она решила обратить всеобщее внимание на ряд событий, действительно произошедших в ее жизни.
Сборник автобиографических эссе This is the Story of a Happy Marriage вышел в Штатах в 2013 году: 22 текста, собранных под одной обложкой, в разное время выходивших в периодике и значительно переработанных для книги. Она рассказывает о семье, о разводе и втором браке, о монахинях, воспитывавших ее в приходской школе, о литературной поденщине и преданности однажды выбранному делу; о смерти лучшей подруги и любимой собаки; о самолетах, автомобилях и домах на колесах; о буранах и жаре, об отелях и книжных магазинах; об отце, которого любила больше всех на свете. Во многом — именно об отце, хотя, на первый взгляд, это не столь очевидно.
Потому что все дело именно в нем. Зная о его болезни, о неизбежном скором уходе, Пэтчетт сперва выпустила в свет книгу, которую смогла бы ему показать. Чтобы потом написать другую, которую (как бы жестоко это ни звучало, как бы больно ни было признаваться в этом самой себе), к ее великому облегчению, он прочесть уже не успеет.
«Свои и чужие» — история самой Энн, ее родных и сводных братьев и сестер, в детстве вынужденных жить на две семьи: родители и их новые супруги не стали делить детей между собой, а просто время от времени ими менялись. Это история молодой женщины, невысказанные воспоминания которой однажды вырываются наружу, и в итоге появляется книга. Которую отец, прочитав, не в силах принять. Для него это предательство. Для его дочери — единственный способ жить дальше.
Вымышленная реальность то и дело перемешивается в романе с реальной жизнью, и вся боль, все надежды и страхи, которые Энн никак иначе не смогла бы проговорить, находят отражение в ее самом личном и пронзительном романе, диковинным образом перекликающимся со вроде бы авантюрным «На пороге чудес», объясняющим нечто важное про женщину, однажды написавшую «Бельканто».
В этих трех книгах (если не брать в расчет вышеупомянутый сборник, пока не переведенный на русский язык) — все, что необходимо знать и понимать про Энн Пэтчетт, чтобы с нею либо подружиться, либо разойтись. Разумный минимум, необходимый в данном случае для полноценного знакомства. Да, это немало, но, поверьте на слово, оно того стоит. И окупится в результате с лихвой.
P.S.: Parnassus
Если отбросить условности, в список журнала TIME Энн Пэтчетт включили за противостояние компании Amazon, руководителя которой Джонатан Франзен в свое время назвал «всадником Апокалипсиса».
Все началось с того, что в Нэшвилле, городе ее детства, сперва умерла независимая книготорговля, а затем закрылся последний сетевой книжный магазин. Жители штата Теннесси — люди деятельные, и вопрос о том, что кто-то должен возродить загубленное дело, возникнув практически сразу, стал активно обсуждаться на различных собраниях. На том Пэтчетт и успокоилась: кто-то из ее соседей не сегодня-завтра примет верное решение. Мысль о том, что случится это гораздо скорее, чем кажется, и что таким «соседом» окажется она сама, ей в голову не пришла.
В 2011 году подруга Пэтчетт Мэри Грей Джеймс познакомила ее за ланчем с торговым представителем Random House Кэрен Хейс, которая уже давно носилась с идеей бросить работу в издательстве и открыть свой книжный. Бизнес-план был готов, не хватало только одного — денег. И вот, доедая сэндвич, Пэтчетт сама услышала, как говорит женщине, с которой знакома от силы девять минут, что готова предоставить необходимую сумму и стать совладельцем магазина.
— Мы назовем его Parnassus, — сказала Кэрен.
Энн Пэтчетт в своем магазине
Фото: parnassusmusing.net
В греческой мифологии гора Парнас — обиталище муз и поэтов, о чем в наши дни знает человек пятнадцать. Худшее название из возможных. С такой вывеской над дверью к нам попросту никто не зайдет. Всего этого Пэтчетт не стала говорить вслух: судя по всему, ее новая деловая партнерша придумала название давно и, похоже, придется с этим смириться.
Решение было принято незадолго до начала книжного тура Пэтчетт, посвященного выходу романа «На пороге чудес». В одном из первых интервью она упомянула о «Парнасе». На всех последующих встречах главной темой для обсуждения была вовсе не книга. Всем хотелось знать, в своем ли Пэтчетт уме, не слухи ли это: как можно открывать книжный, когда независимая книготорговля фактически мертва?
Однако успех в итоге оказался моментальным и колоссальным. В кратчайший срок из мечты, из невероятной идеи Parnassus превратился в место силы, одну из главных туристических достопримечательностей Нэшвилла.
Но и это еще не все. Пэтчетт задала тренд, и уже через год покупатель вернулся к независимым книготорговцам. «Покупая книгу, тетрадь или хотя бы открытку у себя в городе, а не через Amazon, вы тем самым поддерживаете экономику места, в котором живете», — фраза, призванная привлечь внимание к «Парнасу», в итоге обеспечила тысячи новых рабочих мест по всей стране.
Во время следующего тура Пэтчетт (на этот раз в поддержку «Своих и чужих»), завершившегося в Ирландии, ведущий одной из дублинских радиостанций попытался подвести писательницу к мысли, что электронные книги, противником которых она, в частности, является, все же иногда элементарно удобнее бумажных, а порой без них и вовсе не обойтись. И даже те, кто утверждает, что «читалки» — это зло, время от времени все равно ими пользуются. В конце передачи он, с явно различимым в голосе подвохом, спросил:
— У вас есть Kindle?
— Нет. У меня есть книжный магазин.
Ответ, достойный истинной леди.