Пока я писал эти тезисы-заметки во время просмотра первых нескольких частей сериала «Волк», мне казалось, что удастся избежать обращения к личному, надписанному автором, томику «Каменного моста» — полагался на память. Но к середине фильма все-таки открыл для каких-то уточнений — и вновь буду перечитывать, уже раз в 15-й: книга, важная для меня. При каждом перечитывании вырывающая из меня кусок жизни — прямо-таки повторяющийся опыт умирания. Сколько помню, меня всегда обостренно беспокоили темы смертности, упускания, несвершения и связанное с этим течение времени — вперед, назад, медленно, быстро. Этого много у Набокова — в «Подвиге», «Подлинной жизни Себастьяна Найта», рассказах... Что-то связанное именно с Набоковым я искал в кипе журналов, взятой в университетской библиотеке в конце 90-х, — и вдруг наткнулся на некий текст, озаглавленный «Бабаев». Это было первое знакомство с прозой Александра Терехова, и «кольнула» она большим сходством мироощущения, чувствования времени. У Терехова совершенно особый авторский стиль — его узнаешь по тому, как легко он сталкивает прошлое и настоящее друг с другом, то в лиричной, то в беспощадно циничной манере. Прошло десять лет, и еще до выхода мне достался объемный текст в ворде — и все последующие годы этот текст мне кажется одним из важнейших в новой русской литературе.
***
Прежде всего, наверное, стоит сказать спасибо Александру Терехову за то, что вообще рискнул и разрешил (разрешил же?) перенести столь многоплановую и сложную книгу на экран. Интересно при этом, что портал «Кинопоиск» на странице сериала указывает его соавтором сценария, но выходные данные в конце каждой серии упрямо записывают в сценаристы только режиссера Геннадия Островского. Есть ли в этом конфликт или все прозаичней? Как мыслили продюсеры: сюжет любопытный, с интригой, история, Сталин, «железные наркомы», отставной разведчик, отсечем рефлексию — и дело в шляпе, сделаем привлекательный, странноватый детектив? Как бы они ни мыслили, Островский сделал большую работу — мне на первых сериях казалось, что итоговое впечатление все-таки окажется пшиком: слишком объемная и особая книга. Но получилось. Получилось главное: атмосфера.
Название сериала — явная уступка формату. Ясно, что волк — и про суть, и про фамилию героя. Есть и неявная перекличка с реальной репликой Сталина о детском деле — «Волчата!». Однако, несмотря на приоритет рассказчика и расследователя, герой все-таки не абсолютный центр книги «Каменный мост». Нельзя этого сказать и о фильме. Волк выписан «командиром», катализатором, ведущим, но необходимого напряжения и тугого взаимодействия между Историей в целом, «делом волчат», Каменным мостом в частности и героем — в фильме не видно. Хмурится он замечательно, но книжной глубины показать не может. Несколько сотен страниц важнейших, концентрированных размышлений о сталинской эпохе, сказанных в книге от лица главного героя, именно за ролью Волка — и в игре Дениса Шведова — не считываются. Поэтому название мне видится данью практике нейминга отечественных сериалов на серьезную тематику — должно звучать коротко, тупо и грозно.
Рядом с главой расследования — Миргородский, младший соратник Волка. Один из тех героев, кто максимально похож на свой оригинал из «Каменного моста». В отзывах на разных ресурсах я встречал суждения о том, что актер Антон Васильев не подходит фильму, но мне показались совершенно оправданными не только этот выбор, но и его актерское решение роли. Волку был необходим противовес, его помощник Миргородский успешно это отыгрывает: человек, любящий жизнь и отличный исполнитель притом — он занимается «земными» делами, в отличие от командира, блуждающего во времени и борющегося с химерами собственного сознания. Миргородский рассудителен и речист, а Васильев к тому же выгодно отличается от целого ряда других актеров (роли Алены, Вано, Чуева — навскидку), которые текст роли «проговаривают». Васильев же — этот текст играет, он органичен в нем.
Фигура старика Гольцмана в тексте не слишком выпуклая, но она мреет, просвечивает на протяжении всей книги, будучи чем-то вроде персонифицированной связи рассказчика с «тем» временем; Гольцман — это проводник, перевозчик через Стикс. В «Волке» же и он, и его сын понадобились лишь для завязки всей истории и сразу исчезли — подчинились сценаристу-демиургу.
Невероятная удача — актриса Варя Феофанова, очень хочется писать о ней с особой теплотой. Неутраченная подростковая чувственность (ей 25 на момент выхода сериала) и точное попадание ее игры в образ Нины (во всяком случае, тот образ, который считываю лично я при чтении книги) делают героиню едва ли не главным узлом фильма. Здесь Нина — неожиданно! — предстает более глубокой, чем в бумаге, обретает плоть и оказывается бунтарем, способным произнести вслух «Сталина нужно убить!». И пусть это звучит детской бравадой, пусть нелепым выглядит ее порыв схватить тот самый вальтер Вано Микояна и осуществить намерение — способность к критическому восприятию своей повседневной привилегированной жизни, способность неискаженно понимать добро и зло — дорогого стоит.
Есть особо тронувшие повороты, которых нет в книге, либо они не подробно описаны — навроде наглядной откровенности во взаимоотношениях Нины и Володи или эпизода с обнаружением Ниной двух малышей по фамилии Сванидзе (эту фамилию носила первая жена Сталина), спрятавшихся в большой квартире после увода их мамы «в милицию».
Очень красивая сцена, когда девочки-подружки Нина и Соня в обостренных, у каждой — своих, чувствах, ложась спать, поют песню на испанском. Перед поездкой на дачу они «играли» в сестер, надевая идентичные наряды и шляпки — да так, что мать Нины (актриса Марина Зудина, небольшая, но запоминающаяся трагическая роль) не может их отличить. Именно тут, кстати, у меня зародилось глухое угрожающее чувство неслучайности этого сходства — того, на котором так крепко завязан сюжет. Тема «зеркальности» двух героинь путает, чарует, обволакивает сквозь время многих ключевых персонажей: зловещего Безрука, Волка, Уманского-старшего.
Безрук-Долгов — та фигура, которая цементирует сценарий, позволяет сюжету сработать на короткой дистанции; динамичность, подвижность, непредсказуемость роли зловеще довлеет, пульсирует на протяжении всего фильма и помогает рассказать историю короче, чем в книге. Его не было — но его стоило придумать: сценарист сжимает часть рефлексии «Каменного моста» в мощную пружину и помещает ее в изобретенного антагониста. Но антагонист в фильме все же коллективный, эта собирательность не отличается от книжки; однако уточнять не решусь — Терехов потратил на это 10 лет, пока писал текст, но не объяснил до конца.
Соня — еще один важный узел всей истории, во всяком случае, ее нервный центр. По ходу действия из, казалось бы, проходного персонажа она исподволь вырастает в важнейшую фигуру, на которую замкнут сюжет. Один из смысловых центров фильма — зеркальная тема, тема двойничества Нины и Сони. Протянутая в будущее, эта тема завораживает и зрителя, и «добытчика правды» Волка.
Замечательный Сергей Маковецкий, отличный выбор актера — сцены, где он есть в кадре, пронзительны и точны. Удививший, почти гениальный Игорь Ясулович в маленькой роли древнего старика Дашкевича. Удивил и Александр Семчев, потрясающе сыграв смертельно больного историка Кипниса — «могильного червя», назубок знающего всех постояльцев кладбища, где захоронены Нина и Володя. Отличный Литвинов. Великолепная Тася. Неинтересный Шахурин-младший, похожий на молодого Маяковского, непроработанный, пустоватый образ. Впрочем, пустота героя в фильме некоторым образом смыкается с его книжным аналогом — экзальтированный избалованный сынок высшей элиты (дипломат Уманский в советском табели о рангах стоит намного ниже наркома Шахурина).
Алене (Линда Лапиньш) не веришь, артистка отрабатывает сценарные ремарки буднично, без надрыва в экзальтированных сценах — точнее, надрыв этот кукольный, неестественный. Кстати, женщины Волка. Эту мощнейшую и важнейшую в книге тему фильм нивелирует до (лишь) Алены, плюс минимальный намек на Машу в самом конце последней серии. Думаю, такой сценарный ход продиктован объемом этой темы: и без нее сериал имеет 14 частей, и прилепить это мясо (хотя бы вполовину, как в книге) на тот скелет, что получался, — сложнейшая задача. На мой взгляд, еще и поэтому образ Волка остается загадкой — но достаточной бледной, чтобы взяться ее разгадывать.
И все-таки сериал очень цельный — почти нигде не вылезло что-то, заставившее скривиться от недостоверности, что-то, способное вызвать отторжение. Качество — слово, в основном не применимое к российским сериалам, здесь можно употребить заслуженно. Новые, в сравнении с книгой, сцены, введенные для «ускорения» сюжета и объяснения связей между событиями, вполне рациональны. Некоторые упущения работают на общее упрощение замысла «Каменного моста» (например, очень слабая линия, связанная с «современной версией» Нины), но кое-что добавленное кажется удачей. Так, любителю «Каменного моста» трудновато принять, например, сцену, где Тася — любовница Уманского — рассказывает Нине, как и когда они познакомились с ее отцом, называет своих прежних мужей, то есть дает все «пароли и явки» — те, на установку которых у «книжного» Волка ушло столько сил и времени, несколько лет. Но такие «концентрированные разрывы» между кинематографическим временем и временем романа оправданы временем сценарным — сжатым. Поэтому, повторюсь — принять непросто, но хочется отметить, что сделано это элегантно и органично, естественно для выбранного варианта рассказывания истории. Концовка сцены, кстати, взрывает мозг человеку, читавшему книгу, — Тася дарит Нине браунинг, и в этот момент оторопело задумываешься: неужели сценарий приведет к роковому для Нины выстрелу именно из этого оружия? Но нет, это просто один из символов смерти, рассыпанных по фильму, — один из множащихся пистолетов.
Сценарист намеренно и милосердно «упускает» и тему игры, в которую играют дети вождей в книге, Шахурин-младший там — заводила. В 2020 году рассказать в сериале, что дети руководителей государства в разгар лютой войны играли в «Четвертый рейх» — задача, несовместимая с выходом на экран, тем более телевизионный. Но для того же 2020 года заслугой выглядит показать спецбригаду убийц из НКВД во всей их тошнотворной «красе»: есть сцены и палаческой работы — страшные; и эпизоды их так называемой жизни — страшные не меньше из-за будничности, «обыденности зла»: показывают их жен, детей, застолья, разговоры. И реплика (сценарно довольно топорная) супруги одного из них: «А мой — всех детей любит, такой он добрый, такой хороший». Кстати, я почему-то с удовлетворением воспринял визуальное сходство одного из убийц с Михаилом Пореченковым — вспомнился «Академик» из сериала «Ликвидация».
Дальше — еще смелее: случайно увидев сцену расстрела «врагов народа», Нина в ужасе шепчет: «фашисты». Собирание образа советского палача завершается на звенящей острой ноте смешения их с гитлеровцами — теми, кто уже терзает родную землю. В этом — один из успехов сериала и одна из тех «правд», которые пытается не признавать сегодняшняя официальная патриотическая историография: Родину терзали и захватчики, и свои. Жестко «триггернул» старик Долгов-Безрук в последних сериях — преуспевающий, герой войны, любимый внуком дедушка («Я тебя очень люблю, потому что ты хороший и потому что ты герой», — говорит ребенок члену спецбригады убийц). Долгов добр и безобиден, вид старичка — совершенно уже не зловещий. Так, кстати, выглядел и генерал армии Филипп Бобков (глава кагэбэшного направления, прессовавшего инакомыслие) в старости: «этого не помню, того не было; да я дружил, а не преследовал». Так, вероятно, выглядели бы и Эйтингер с Васильевским — «ангелы смерти», кадровые убийцы — если б дожили до 80–90 лет.
Это одна из добытых «Каменным мостом» и «Волком» правд — прошлое не просто рядом, оно не прекращало прорастать сквозь нас, оттягивая назад. Как не прекратилась связь тех и нынешних «традиций» отечественной жизни. Когда ритуалы и декларируемые ценности сегодняшнего российского государства завязаны на прошлое, а не на будущее, «мертвые становятся чуть ли не основным политическим козырем и ресурсом» (©Максим Евстропов, художник-акционист). От лица мертвых говорят политики, церковники, среди мертвых блуждают «люди правды». Книга и сериал сообщают нам, кроме прочего, и это, художественно осмысляя роль ушедших людей в нашем настоящем и их довлеющую силу, показывая соединенность двух государств — сталинского и путинского.
Сильный образ, разделяющий сцены из прошлого и текущее время, на самом деле связывает их в своей символике: высотная съемка современной Москвы с комплексом небоскребов справа и чадящими трубами слева (привет индустриализации и труду ГУЛАГа), над всем этим — венец пятиконечной звезды в обрамлении железных колосьев. Связаны и временные пласты: подъезды, мост, дверца в мосту, лестничные пролеты, квартиры тогда/сейчас монтируются рядом, просвечивают друг сквозь друга. Волк, единственный, кто чует связь знаковых мест, — бродит по ним сомнамбулой, влекомый неясным ветерком из прошлого, подобно Хью Персону из «Transparent things» Владимира Набокова.
Очень хороша вступительная заставка с титрами — набор кадров, настраивающий на непростое повествование. Саунд-дизайн картины отлично продуман с точки зрения «не навреди»: нигде, ни в одном месте сериала он не выступает, лишь оттеняя общую атмосферу. Эмоциональный фон фильма — медленная сладострастная схватка глухих со слепыми под водой, без понимания кто куда движется, неслышная, неявная, пыльная. И безрадостная — какой только и может быть кинематографическая атмосфера такого текста, как «Каменный мост»; тут, возможно, самое точное попадание сериала в книгу.
Однако что важно: повествование приводит рассказчика истории и нас, читателей, к выводу (и поначалу он кажется безысходным): все расследование было зря, и никому не дано вытащить правду из прошлого — даже «людям правды», и зыбкие тени истины, случайно проступив, тают в воздухе и замерзшей воде неузнанными. Но этот вывод дает и надежду — на то, что власть мертвых над сегодняшним днем не тотальна. Пусть мертвые и дальше хоронят своих мертвецов, жить будет свежая кровь, новые люди. Жить, не теряя «радость утреннего сна, просмотра футбола, трудовой усталости тела и оконченной тяжелой работы, радость весны, первого снега, радость невесомости детских рук, утоления жажды холодной водой». Для этого нужно вынырнуть из прошлого, снять этот морок.
«We Are the Night» — финальный трек, завершающий каждую серию, кажется глубоко символичным, донельзя подходящим всему фильму. Подходящим и по настроению жанра (в стиле dark vocal pop + trip-hop&lo-fi), и по едва просматривающейся надежде, что мертвая материя сталинизма прекратит свое воспроизводство: «Мы сотрем ваш мир в пыль, пока он не станет нашим».