АЖАР. Жить возле лип. Роман Эстер Монтандон. М.: Иностранная литература, № 4, 2019. Перевод с французского Х. Пожарских
Начать следует с того, что АЖАР — не фамилия автора, а название, которые избрал себе коллектив из нескольких молодых швейцарских прозаиков, пишущих книги вместе. Их состав, как и количество, постоянно меняется, в группе от 13 до 22 членов. И, конечно же, АЖАР — отсылка к псевдониму Ромена Гари. Но, в отличие от Гари, швейцарцы не устраивают из своего проекта тайны — у них есть сайт, где с каждым из авторов можно познакомиться. Так они хотят расширить границы допустимого в современной литературе и показать, на что она способна.
Эстер Монтандон — вымышленный персонаж, который был придуман ассоциацией АЖАР специально для романа «Жить возле лип». Она якобы известная писательница, которая иронизирует над швейцарским обществом и придерживается феминистических взглядов; из ее дневниковых записок (случайно найденных) и был составлен этот своеобразный роман. Следуя традиции Ромена Гари, ажаровцы снабдили Монтандон полноценной биографией и библиографией. Максимально представить ее как реально существующего человека понадобилось еще и затем, что «Жизнь возле лип» по сути автофикшн, где автор делится своими переживаниями по поводу личной трагедии.
По легенде, у Эстер, которая написала уже полдесятка романов и снискала немалую известность, умирает маленькая дочь Луиза. Они с мужем долго не могли завести детей, а когда у них наконец получилось, появление ребенка так и не стало спасением брака. Смерть же дочери окончательно расстраивает семью; Эстер впадает в депрессию и неадекватно реагирует на окружающий мир. Она злится на мужа, который предлагает завести «нового» ребенка, другим детям желает попасть под поезд, а ко всему остальному в жизни и вовсе теряет интерес: «Я все делаю механически, как живой против воли мертвец». «Жить возле лип» — роман не только о душевном кризисе, с которым невозможно справиться рациональными методами; это еще и история о том, что даже самые дорогие воспоминания ждет неминуемое забвение. Однажды героиня приходит в ужас от того, что забывает, как выглядел пупок ее дочери. И это при том, что все ее мысли только Луизе посвящены. Авторы проекта намеренно выбрали случай, с которым никто из них не сталкивался, дабы показать, что «литературное повествование может обойтись без подлинного жизненного опыта».
Наконец, стоит отметить, что упомянутого в выходных данных переводчика Х. Пожарского тоже не существует. Под этим именем скрываются 12 студентов Литературного института имени Горького, участников семинара художественного перевода Натальи Мавлевич. Подобно ажаровцам, они перевели небольшой текст романа буквально вместе.
Серафима Орлова. Голова-жестянка. М.: КомпасГид, 2019
У школьницы Жени нелады по всем фронтам. Уроки ее не сильно интересуют; одноклассник, который ей нравится, пропускает мимо ушей подколы в его адрес; родители считают ее ненормальной и приставляют к ней старшего брата, который следит, как бы она чего не натворила. Самое главное — у нее нет любимого дела, в которое можно погрузиться с головой, а когда оно все-таки появляется (робототехника), то родители, конечно же, всячески противятся странному увлечению, которое им недешево обходится. Женя в итоге пытается сама достать денег, из-за чего попадает в разные передряги, только подтверждая свой статус ненормальной.
Ну и правильно, скажете вы, а зачем писать подростковую книжку про героиню, у которой все в порядке? Но эта книжка не только о том, что у ребенка нет полноценного голоса в семье и обществе. Она о том, что не все дети — ангелы, а зло может вселяться не только во взрослых; о том, что дети часто действуют по весьма спорному принципу «цель оправдывает средства»; о том, что порой не мир поворачивается спиной к ребенку, а наоборот. По ходу повествования выясняется, что Женя (она же Жесть) умеет неплохо манипулировать родственниками, а подколы в сторону того самого мальчика иногда принимают форму издевательств; она плохо справляется с эмоциями и в порыве злости может сделать другим больно. Героиня признает, что у нее вредный характер, однако гордится этим. Одновременно она понимает, что ее агрессия продиктована во многом нелюбовью к самой себе. «Ты же себя убиваешь. Ты же себя разносишь в щепки. Каждый твой выход в школу, каждый выход на улицу — испытание на прочность».
Не то чтобы мы пытались посмотреть на отрицательного персонажа с другой стороны, совсем нет. Орлова как раз показывает подростка со всех сторон, тем самым вызывая эффект узнавания. И вот, примерив на себя портрет главной героини, читатель может сам разобраться, о чем идет речь: об элементарной вредности или о самозащите, о гормональной нестабильности или недостатке внимания, о жестоких взрослых или жестоких подростках.
Влад Новиков. Соломенная собачка с петлей на шее. СПб.: Геликон Плюс, 2018
Главный герой Герман приезжает из Питера в маленький городок с непроизносимым названием, формально — чтобы устроиться на обещанную работу на здешнем заводе. Местные ему не верят, подозревают чужака в наличии нехороших планов, но все же сдают ему жилье: деньги лишними не бывают. На самом же деле Герман просто сбежал из осточертевшего города на Неве, на прощание запустив в ненавистных коллег бутербродами; сам герой назвал это нежеланием мириться с «ущербностью существования» и «конфликтом с конформизмом». В странном городе он встречает странную девушку Лизу, которая, на первый взгляд, с конформизмом справилась. Попутешествовав по Юго-Восточной Азии, она стала учеником одного из брахманов и научилась относиться к окружающему миру с «непосредственностью, легкостью и равнодушием». Вместе с тем она, не работая, откуда-то достает деньги, общается с Тупаком Шакуром и переодически гостит в психушке после очередной попытки суицида.
Звучит как синопсис комедии Вуди Аллена, если б он снимал свои фильмы в России и про русских. Как и у Аллена, чувство юмора героя сглаживает абсурдность ситуаций, в которых он постоянно оказывается, но не спасает его от вялотекущей депрессии. Как и у Аллена, сюжет здесь далеко не главное; как и в некоторых других романах о тридцатилетних, герою уже есть что сказать, но что с этими эмпирическими знаниями делать — он пока не знает.
О чем нам говорят автор Новиков и его герой Герман? О воспитании в себе критического мышления. О том, что приходится постоянно корчить из себя нормального члена общества. О том, что по-настоящему тошнить от России может как раз только патриотов. Главная же мысль — о том, что бегством ничего не решишь, и, если ты чувствуешь внутреннюю потребность быть к чему-то привязанным, ты лишь сменишь одну зависимость на другую.
За Новиковым нужно признать чрезвычайную наблюдательность и завидный уровень иронии к происходящему. Тут полно замечаний и выводов, которые хочется утащить к себе в соцсети. «Без теплого туалета русский человек прожить как-нибудь сможет, а без врага — никогда». «Ей-богу, пока работаешь на пятидневке, тебе просто некогда учиться жить». «Когда кончится культ здорового человека?»
Генрих Бёлль. Молчание доктора Мурке: рассказы. М.: Текст, 2018. Перевод с немецкого С. Фридлянд, Л. Черной, А. Кабисова
Нобелевский лауреат Генрих Бёлль был одним из самых известных западногерманских писателей в СССР; советское руководство любило его за совершенно однозначную позицию к нацистам и антивоенную риторику в романах (правда, когда он продолжил придерживаться той же риторики после ввода танков в Чехословакию, книги его были быстро запрещены). Вместе с другими писателями Бёлль входил в «Группу 47», члены которой хотели снизить общий пафос немецкой литературы и рассказать о простом человеке во всех его неприглядных проявлениях.
А какие проблемы чаще всего возникают у простого человека? Потеря общего языка для общения с семьей, изнуряющая бюрократия, отупляющая работа и бессмысленные традиции. Бёлль, кроме всего прочего, еще и певец абсурда, способный иронично выставлять все эти проблемы напоказ. Сборник, который переиздают в издательстве «Текст», как раз состоит из пяти таких рассказов: упоминаемая впроброс война теряется на фоне бредовых обстоятельств, с которыми вынуждены уживаться герои.
Один из них, вполне с немецкой педантичностью, математическим путем высчитывает наилучший способ выбрасывать ненужную бумагу — а другой бежит от излишнего контроля на своем заводе и устраивается «профессиональным скорбящим» на кладбище. Господин Мурке, в честь которого назван сборник, устраивает себе утренние проезды в лифте ради выброса адреналина в кровь, а семья господина Франца распадается из-за того, что его спятившая жена заставляет домочадцев каждый день праздновать Рождество. Бёлль будто специально придумывает такие сюжеты, над которыми было бы неприлично посмеяться, будь они правдой, — и рассказывает это так, что смеешься через каждые две страницы.