Слезинка ребенка

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

«Разнылся как нюня», «опять слезу пустил», «не успокоишься — отдам милиционеру», «маленький, что ли?», «будешь плакать в школе — засмеют», «ударили — не хнычь, а дай сдачи», «в армии тоже будешь реветь?»... Подобные фразы знакомы всем, кто родился на постсоветском пространстве. Даже если чьи-то родители не воспроизводили эти формулы, а стремились пожалеть и утешить плачущего ребенка, то, как правило, первое, что они говорили, утирая ему слезы, — «не плачь». То есть в мягкой форме сообщали то же самое послание: плакать нехорошо, неприлично и даже опасно. Плачут только слабаки, хрупкие девочки и младенцы — те, кто не может скрыть или специально хочет продемонстрировать свою уязвимость.

Стигматизация слез в той или иной группе людей — признак того, что ее члены зажаты и запуганы. Они каждую минуту ждут нападения, а потому не могут расслабиться, «дать слабину». И напротив, общество, в котором «пускать слезу» не возбраняется, скорее окажется более толерантным, открытым, внимательным как к собственным, так и к чужим потребностям. Поэтому не будет преувеличением сказать, что вопрос легитимности слез — политический, а книги, говорящие с детьми о важности и преимуществах умения плакать, сегодня исключительно актуальны. Поэтому мы и решили рассказать о таких книгах (пока их еще не запретили).

Гидеон Самсон. Зеб. М.: Самокат, 2020. Перевод с нидерландского Ирины Лейченко; иллюстрации Йорена Йошуа

Перед нами — сборник историй об учениках одного класса, написанных в редком для детской литературы жанре абсурдистских головоломок, и самая «политизированная» книга в нашем списке. Каждая глава крутится вокруг какого-то странного допущения, вторгающегося в реальную жизнь; читатель с нетерпением ждет разгадки, способной пояснить ту или иную необычную ситуацию, но напрасно: подсказки не будет, каждый волен трактовать сюжет по-своему. В класс приходит учиться зебра и неуклюже толкается между парт; дочка просит у мамы щекотальную машину, а та отвечает, мол, хорошо, купим, но только не оранжевого цвета; в некоем магазине совершенно по-оруэлловски торгуют шутками. Отчетливые черты антиутопии имеет и сюжет про страну, в которой запретили слезы.

Читатель следит за эпизодами из общественной жизни, которые могли бы сопровождать подобный запрет. Кто-то громко возмущается и выходит на митинг протестовать, а кто-то отмалчивается. Есть и те, кто полностью согласен с запретом, — общество раскалывается на две части, родственники и друзья нередко оказываются по разные стороны баррикад.

«Я спросила у Вис, возмущалась ли ее мама из-за отмены слез. — Нет, — покачала головой Вис. — Они с папой голосовали за. — Серьезно? — Мама и папа Вис считали, что без слез будет спокойнее. И вот что интересно: у многих моих одноклассников родители думали так же. Дома я рассказала об этом маме, но она только вздохнула. Через несколько недель протестов к нам присоединился папа. — А что это он вдруг передумал? — спросила я у мамы. Мама улыбнулась. Дело в одной прекрасной книге, объяснила она. Папа перечитывал ее уже в сотый раз — и все сто раз самозабвенно рыдал».

Запрет на слезы, как и сами слезы, здесь не предмет изучения как таковой, а лишь прием, способный охарактеризовать социальное устройство. Однако тут и там по этой истории рассыпаны точные штрихи и остроумные детали, касающиеся возможности или невозможности всплакнуть. Например, мама и папа главного героя после вступления в силу запрета на слезы стали ссориться, так как папе в принципе было все равно — ведь он «и раньше-то не плакал», а маму такое безразличие сердило. Родители то и дело стали ругаться, называя друг друга сухарем и истеричкой. А младшая сестра, которая обычно принималась плакать при ссорах родителей, теперь «ни проронила ни слезинки» — ведь нельзя.

Туве Аппельгрен. Веста-Линнея и лунный свет. М.: Белая ворона, 2019. Перевод со шведского Марии Людковской; иллюстрации Саллы Саволайнен

Туве Аппельгрен, финская писательница, пишущая по-шведски, — одна из тех, кому удалось существенно изменить саму тематику детских книг, внедрив в них обсуждение сложных предметов. Серия ее книг о девочке Весте-Линнее переведена на множество языков — на русском они выходят с начала 2000-х годов и служат источником вдохновения для отечественных авторов. Книги Аппельгрен рассказывают о разных жизненных ситуациях так, как хотели бы говорить со своими детьми адепты гуманистического воспитания, не желающие воспроизводить традиционные семейные установки («не плачь — козленочком станешь»).

В этом выпуске серии речь идет о депрессии и ее непременных спутниках — слезах. В идиллический загородный дом, полный счастья и смеха, приезжает подруга матери — Будиль, которая, по всей видимости, недавно рассталась с бойфрендом. У нее всклокоченные волосы и безумный взгляд, на ней одежда тусклых цветов, один носок и вовсе потерялся. Будиль ничего не может делать, только лежит в темной комнате и плачет. Нежданная гостья как будто символизирует собой внезапную и необъяснимую хандру, которая иногда накатывает и на саму Весту-Линнею. Вокруг трава и букашки на траве, деревья и домики на деревьях, игрушки и сиблинги, оладьи с черникой и мыльные пузыри, но жизнь вдруг начинает казаться главной героине скучной и бессмысленной.

«— А бывает, что грусть не проходит? — спрашивает Веста-Линнея вечером, когда Вендла и Фрейя уже легли и не спят только старшие дети. Пауль-Аксель пожимает плечами.

— Наверняка, — считает он. — Иногда можно даже заболеть. Может начаться депрессия. И чтобы снова стать веселым, нужно обратиться за помощью. Зато потом, когда тебе помогут, ты поправишься и все будет хорошо».

Простоту и некоторую дидактичность сюжета разбавляет колодезная ведьма, которая является Весте-Линнее в страшных снах. Ведьма сидит в темноте, на самом дне колодца, и эта картина из раза в раз вызывает у девочки смертельный ужас. Но после появления в доме Будиль что-то меняется: Веста-Линнея перестает бояться ведьму и начинает ее жалеть. Оказывается, самые неприятные существа могут быть просто очень несчастными, а эмпатия и взаимопомощь творят чудеса. Ночью Веста-Линнея и Будиль уплетают малиновое варенье, безрассудно намазав его на сыр, а поутру мамина подруга уже не выглядит такой несчастной.

Хелен Келлок. В далекое море. М.: Поляндрия, 2023. Перевод с английского Александры Глебовской; иллюстрации Хелен Келлок

В этой большой и эффектной, философской и меланхоличной книжке-метафоре слезы также сопровождают горе. Книга Келлок посвящена на только слезам, но и смерти — еще одной важной для новой детской литературы теме. В начале истории главная героиня лежит в кровати и вспоминает свою бабушку — и никак не может заснуть. Мало-помалу из ее глаз начинают катиться слезы и заполняют собой все пространство книжки.

«Мысли все кружились и кружились в голове и падали на подушку тяжелыми синими слезами. Одна слезинка, другая… Они наполнили комнату, и вот уже не осталось места ни для чего больше. Пришлось уплыть из дома. Слезы несли Лару мимо парка и вдоль по улице, и вскоре все, что она знала и любила, пропало из виду».

Слеза капает на страницу — и голубое небо размывается темной кляксой тучи; огни города, в котором жила девочка, остаются позади. Лара теряет связь не только с пространством, но и со временем — она плывет много дней и недель. Океан печали затягивает ее в могучие водовороты, окружает морскими животными — он пугающий, но по-своему и захватывающий.

Обнаружив на самом дне пучины сверкающую жемчужину, Лара видит в ней концентрацию всей красоты мира и находит в себе силы вернуться домой. И вот она снова в своей постели, укрывается бесконечным синим одеялом, из которого выглядывают дельфины, черепахи и морские котики, ставшие ее друзьями. Получается, что слезы — инструмент, помогающий пережить горе. И что справиться с ним можно, только полностью приняв его как обратную сторону счастья, которое сияет жемчужиной посреди бесконечности расставаний.

Ноэми Вола. Если плакать как фонтан. М.: Альпина.Дети, 2024. Перевод с итальянского Любови Карцивадзе; иллюстрации Ноэми Волы

Это самая веселая, раскрепощенная и красочная книжка про слезы. Назвать ее автора, художницу Ноэми Волу, солнечной итальянкой, было бы, конечно, эксплуатацией стереотипов, но именно на эту мысль наводит присущая ее работам феерия цвета и радости. Помимо книжных иллюстраций, Вола занимается современным искусством и все время выдумывает всякие забавные штуки — например, расписывает детские батуты граффити. Такие же остроумие, изобретательность и азарт присущи и ее книжкам.

В «Если плакать как фонтан» все начинается с того, что розового червячка просят не плакать. Именно так, как частенько просили нас наши родители. Червячку от этого, конечно же, становится только хуже, и он взрывается фонтаном слез. Тогда автор как бы говорит: окей, если уговоры не работают, давайте посмотрим, что будет, если действовать ровно наоборот.

«... плакать надо лучше. Плакать… лучше? Да, именно так! К примеру, если плакать как фонтан, то вокруг соберутся друзья, а голуби обрадуются. А еще слезами можно тушить пожары. Если станет грустно в обед, включи плиту и плачь, пока кастрюля не наполнится до краев. Когда слезы закипят, высыпай макароны! Можно даже не солить!»

Вола сообщает, что плакать можно в любое время и в любой ситуации, — и предлагает даже погасить слезами свечи на именинном пироге. Эта книжка — пособие по снятию стресса и чувства вины не только с самого плачущего, но и с окружающих. Участвуют все: плачут полицейские и футболисты, короли и супергерои, собаки и горошинки в горошине. Без слез мир треснул бы от перенапряжения, а еще слезы — это язык международного и даже межгалактического общения, ведь его все понимают, так что «если тебе случится расплакаться вдали от дома, не переживай, тебя поймут». Так мы снова возвращаемся к мысли, что от умения плакать, не стесняясь своих эмоций, зависит едва ли не международная политическая обстановка, что слезы — это мир, а сжатые челюсти — война. Напрямую у Волы об этом не сказано, но такая мысль совершенно точно спрятана в ее книжках между строк, червяков и цветков.

Катя Гущина. 100 причин, по которым плачет Лев Толстой. М.: А+А, 2023. Иллюстрации Кати Гущиной

Последние десятилетия независимые книжные издательства исправно поставляли на прилавки новинки, меняющие взгляд на детскую литературу, ее тематику, стилистику и отношение к читателю — но обычно это бывают переводные издания. «100 причин, по которым плачет Лев Толстой» — первая и единственная в нашем списке книга, написанная российским автором, пример яркой и успешной новинки, не похожей ни на что выходившее ранее.

При этом тексты, на которых она базируется, созданы, как ни парадоксально, более века назад. Художница Катя Гущина просто выбирает подходящие цитаты из Льва Толстого или воспоминаний о нем, снабжая их чисто функциональными комментариями. Иллюстрации тоже как будто созданы из воздуха — это минималистичные коллажи на основе архивных фотографий семьи Толстых, к которым синим цветом пририсованы мемные сюжеты — главным образом слезы, обильно льющиеся из глаз писателя. Будто не книга, а цирковой номер: веселое жонглирование, Лев, прыгающий через горящие кольца собственного неуемного темперамента.

Но кажущаяся легкость обманчива — и дело не только в том, что автору пришлось изучить большое количество дневников, биографий и воспоминаний. Главное — Гущина придумала оригинальный концепт, точно попадающий в болевую точку, где скопились все невыплаканные слезы нашего детства. «100 причин, по которым плачет Лев Толстой» объединяет два мотива, без которых не обходится ни одна дискуссия о новой этике: допустимость мужских слез и пересмотр отношения к классике и классикам.

Автор не то чтобы сбрасывает Толстого с пьедестала, но — берет его в охапку и бережно помещает в разные человеческие и бытовые ситуации, утирает ему слезы и говорит: «Плачь еще!» Читатель видит, как великий писатель занимается обычными земными вещами и переживает обычные земные чувства: испытывает ревность к жене, пугается плохих снов, проигрывается в карты, радуется тому, что жив. Впечатления и события, вызывавшие у Толстого слезы, Гущина расположила в хронологическом порядке, и мы проносимся через всю жизнь писателя, проплываем ее по реке слез — сентиментальных, трагических, счастливых. Это самая легкая и необычная биография, какую только можно себе представить. А также — высказывание о том, что мужчина, знаменитость, отчаянный храбрец, владелец поместья и граф, живший сто лет назад, может не только все время плакать, но и нисколько этого не стесняться.

В начале жизни Лев плачет от щекотки или при виде выпавшего из гнезда птенчика, а вскоре — впервые влюбившись и прощаясь с детством. Потом — после посещения публичного дома.

«„И я совершил этот акт, и стоял у кровати этой женщины, и плакал“. В публичный дом Льва отвели его старшие братья, чтобы тот „стал мужчиной“. Стыд за покупку любви довел его до слез».

Вот Лев становится писателем — и плачет теперь уже от осознания этого факта. Плачет, сочувствуя уязвимым социальным группам, персонажам своих книг и себе самому. Плачет, не находя понимания в семье, или от того, что нагрубил мошеннику, который хотел поместить его, знаменитого писателя, фотографию на флакон с зубным эликсиром. А вот уже и крестьяне Ясной Поляны плачут, провожая своего помещика в последний путь.

Какой образ предстает перед нами по прочтении этой биографии? Многослойный. Образ человека сентиментального, впадающего в крайности, не слишком уравновешенного — зато умеющего сочувствовать, пропускать через себя целый мир, горевать и радоваться со всей возможной силой. Короче говоря, живого. Такого, каким и должен быть любой человек, даже если он мужчина, даже если он великий (и давно мертвый) писатель.

Кристиан Виик Йерде. Слезливый клуб. М.: Самокат, 2021. Перевод с норвежского Ольги Дробот; иллюстрации Елены Фокиной

Самый непредсказуемый сюжет вокруг слез обнаружился в дебютной книге норвежца Кристиана Виика Йерде. Два мальчика, живущих идиллической жизнью на острове, устроили тайное место для тайных встреч в домике на дереве. Здесь они проводят важные собрания и предаются различным экзистенциальным практикам: соревнуются в пукании, выдувают плохие сны в банку, обсуждают стратегии поиска четырехлистного клевера. Мы застаем друзей в момент, когда они, перепробовав с десяток разных клубов, завели Слезливый, в котором учатся плакать. У Алвара это получается прекрасно, а Йенсу слезы не даются.

«На обложке значились названия разных клубов и виднелись вмятины — видимо, от ударов молотка. Дело в том, что председатель клуба открывал каждое заседание ударом молотка по журналу. А потом так же закрывал заседание.

Алвар полистал тетрадь, дошел до чистой страницы и написал своим самым красивым почерком: „Хек ядерный! У Йенса никак не получается выдавить слезу. Ему надо прокачивать свои скиллы. Мы все перепробовали: выдавливание, драку, разговоры о смерти и лук. Сегодня упражнялись с луком. Это проверенное слезоточивое средство. Теперь Йенс будет хотя бы раз в день нарезать лук и думать при этом о своей смерти. Или о моей. Тогда дело пойдет быстрее“».

Алвар дает Йенсу все новые задания и наставления: «дыши глубоко и отыщи в сердце печаль»; «если получится, просигналь мне в окно фонариком». Их дружба интимна, нежна и, кажется, будет длиться всегда. Но внезапно случается драма: в отношения двух друзей вклинивается третий, приезжий мальчик. Райская жизнь заканчивается — появляется настоящий повод для настоящих слез. Теперь можно «плакать без всяких усилий», изучая, как «грустное и странное, что скопилось в душе, испаряется из нее». Автор вращает перед глазами читателя акт плача будто волшебный шар, демонстрируя все его разнообразные грани. Бывает так, что воешь как дикий зверь и унять этот вой можно, лишь засунув в рот перчатку. А бывает, тайком ищешь мягкое и доброе плечо, в которое можно тихо всхлипывать.

Слезы сопряжены с эмоциями, а эмоции иногда столь сильны, что захватывают все твое существо, как стихия. Теряя контроль от обиды и злости, Алвар однажды набрасывается на другого мальчика и кусает его, а еще разрушает святую святых их дружбы с Йенсом — домик на дереве, место торжественных заседаний клуба.

Но слезы могут сопровождать и такую же бесконтрольную, всеобъемлющую радость. В финале истории не только восстанавливается дружеский союз, но разрешается и второстепенная сюжетная линия, за который мы наблюдали параллельно перипетиям в отношениях между слезливым Алваром и бесслезным Йенсом. Решают пожениться пожилые жители острова — Злата и Маркус, которые были влюблены друг в друга много лет назад. Тут уже обретает способность плакать не только Йенс, но и вся деревня, расположенная на острове, окруженном океаном слез.

Фран Пинтадера. Почему мы плачем. М.: Поляндрия, 2024. Перевод с испанского Ольги Обвинцевой; иллюстрации Аны Сендер

Слезы здесь присутствуют повсюду: на форзаце, на небе и на детском постельном белье. Да и сам сюжет — крошечный, но округлый и набухающий к финалу, как слезинка. Мальчик спрашивает у мамы, почему люди плачут, а мама дает развернутый ответ с неочевидными примерами, обрастающий все более неожиданными смыслами и подробностями. Люди плачут, когда просят об объятиях, но «в ответ получают лишь эхо». Плачут, потому что прячут свои чувства в сундук, но «слезы, вопреки усилиям, находят путь и просачиваются в замочную скважину». Плачут от боли, или потому что растут, или потому что не могут вовремя подобрать нужных слов. В общем, от чего мы только не плачем, ведь каждый из нас — «бескрайний океан, а в океане никак нельзя избежать шторма». Выслушав этот пространный ответ, мальчик говорит, что его мама — самая лучшая на свете: если не шеймить ребенка за слезы, то благодарность его не будет знать пределов. В ответ на такое признание уже сама мама плачет слезами счастья.

Бонусом в этой книге идет небольшой занятный справочник по слезам, заземляющий поэзию предыдущих страниц научными фактами. Чтобы у нас уж точно не осталось сомнений, что мы изучили каждую свою слезинку вдоль и поперек и побороли любые сомнения, страхи и предрассудки. Тут сказано и про вес, и про форму слез, и про окситоцин с адреналином, содержащиеся в каждой их капельке.

«Существует три вида слез: базальные, рефлекторные и эмоциональные. Базальные слезы нужны прежде всего для увлажнения глаз. Рефлекторные выделяются в качестве защитников: они вымывают из глаз посторонние элементы, такие как пыль и вредные вещества. Например те, которые выделяет лук, когда его режешь… Эмоциональные слезы являются реакцией на сильное нервное напряжение. Они могут возникать, когда нам грустно, весело, страшно, больно; когда мы разгневаны или разочарованы».