1. Вовсю идет подготовка к осеннему книжному сезону. На Lithub — громадный обзор главных западных новинок нон-фикшна — в восьми частях; все перечислить здесь, конечно, не удастся, но вот хайлайты хайлайтов. В разделе мемуаров — очередная книга Патти Смит «Год обезьяны» — воспоминания о катастрофическом для американской политики и тяжелом лично для певицы 2016 годе; в эссеистике — книги Лидии Дэвис, Элены Ферранте, Эмманюэля Каррера, а еще — собрание размышлений Лесли Джемисон о прерванных отношениях, сообществе игроков в Second Life и самом одиноком в мире ките. Среди политических новинок — книги о демократических кандидатах в президенты США и о национализме в послевоенной Англии, в разделе «Общество» перечислено много книг о расизме, насилии, неравенстве, культурной апроприации (и одна о том, как говорить с незнакомцами).
Среди биографий — книга о роковой женщине венской богемы Альмы Малер (в самом деле поразительная судьба, думаю, книга имела бы успех и в России) и подробное жизнеописание Сьюзан Зонтаг (тоже найдет у нас своего читателя). В историческом разделе есть в том числе книга авторов «Нового дворянства» Андрея Солдатова и Ирины Бороган о современных русских политэмигрантах и экспатах. В разделе «Технологии» — опус Ричарда Стенгела об информационных войнах (на обложке храм Василия Блаженного раздает вайфай), а еще несколько книг про страшный искусственный интеллект; некоторое отдохновение от актуальное повестки предлагает раздел «Наука»: там тайный мир лисы, жизнь с пингвинами, культурная история снега — и да, работа Наоми Кляйн о том, что скоро никакого снега не будет, если мы не пересмотрим свое потребительское отношение к природе.
2. «Новая газета» публикует текст Ирины Петровской о недавних откровениях Захара Прилепина: «Глумливое признание в совершении или причастности к совершению массовых убийств украинцев, боюсь, надолго, если не навсегда, затмило прежние литературные заслуги „классика“, а само интервью Прилепина Пивоварову наверняка войдет в историю новейшего времени как ярчайшее свидетельство расчеловечивания отнюдь не последнего члена общества, представителя творческой, так сказать, элиты, сознательно вставшего на сторону абсолютного зла». Петровская уверена, что «сознательно» — ключевое слово: как бы странно ни выглядел Прилепин на видео и как бы странно ни звучали апелляции к Бестужеву-Марлинскому. Этот казус — что-то напоминающее бодрийяровское «Войны в Заливе не было»: не так уж важно, по Петровской, правду или нет говорит Прилепин: мы в любом случае «имеем дело с поразительным феноменом наших дней, когда люди перестают стесняться худшего в себе, даже если это худшее — всего лишь плод больного воображения или нереализованных подростковых фантазий».
3. На «Меле» — отрывок из нового романа Евгения Чижова «Собиратель рая». Предыдущий, «Перевод с подстрочника», был об опасностях заигрывания с тоталитаризмом, который только извне кажется карикатурой; «Собиратель рая», судя по отрывку, — более камерный эксперимент, книга о жизни человека с болезнью Альцгеймера.
«Тут только он наконец всё понял. Мать перестала узнавать его. Или, может, ещё узнает, но не помнит, кто он, видит в нем когда-то и где-то встречавшегося полузнакомого, возможно совсем незнакомого человека, неизвестно как оказавшегося в ее квартире. И улыбается ему вежливо, но с опаской, как незнакомому. От которого еще неизвестно, чего ожидать. При этом понимает все-таки, что в это время здесь может быть только он, Кирилл, её сын, больше некому, и подозревает свою ошибку (она же знает, что на память полагаться не может), и становится от этого еще неуверенней».
4. На «Снобе» опубликованы новые стихи Дмитрия Кузьмина: они примерно поровну делятся на лирику и предельно жесткие политические высказывания, работающие на повторах, на постепенной дискредитации «удобных» риторических позиций:
Удобно ненавидеть Россию из Латвии.
Удобно ненавидеть Россию из Америки.
Более или менее удобно ненавидеть Россию из некоторых районов Украины,
но из Крыма и из Донбасса не очень удобно.
Сравнительно удобно ненавидеть Россию из Москвы.
Гораздо неудобнее — из Перми или Омска,
где горожан развлекают моделью виселицы в натуральную величину.
Очень неудобно ненавидеть Россию из Лабытнанги.
Голова кружится, сильная слабость,
покалывания в пальцах, онемение рук.
Сухость во рту постоянная, не получается напиться водой.
5. На сайте Екатеринбургского телевидения — истории деятелей культуры, уехавших из Екатеринбурга; дополнены они историями тех, кто остался. За литературу тут отвечают Ирина Денежкина и Алексей Сальников; любопытно, что о Денежкиной ничего не слышно уже много лет, а никуда не уезжавший Сальников сейчас входит в число самых заметных русских прозаиков. Его комментарий краток:
«Предложений о переезде особо и не было. Да и что я там потерял? Это раньше работа с текстом, наверное, сопровождалась пересылкой рукописи туда и обратно по почте в бумажном виде, а сейчас даже заграница — не помеха. Все мгновенно происходит, так что нет смысла перетаскивать скарб с места на место».
Кроме того, здесь Ярослава Пулинович дает десять советов переезжающим, например такой: «Скотч при переезде — ваш лучший друг».
6. На сайте Индийского культурного форума появилось письмо в поддержку жителей штата Джамму и Кашмир — его подписали больше 250 индийских писателей и других культурных деятелей. 5 августа правительство Индии отменило автономный статус территории, право на которую оспаривает Пакистан. Решено было разделить Джамму и Кашмир на два региона (из штата будет выделена область Ладакх); все это делается под руководством партии индийского премьера Нарендры Моди — штат при этом находится практически на осадном положении, там введен комендантский час, заглушена мобильная связь и отключен интернет. Индийские интеллектуалы требуют для жителей Джамму и Кашмира обеспечения прав и свобод и называют решение Моди «насмешкой над демократией».
Под текстом нет подписи одной из самых известных писательниц Индии Арундати Рой, но в недавней статье в The New York Times она обвинила индийскую власть в копировании британского колониализма. «Сейчас мир смотрит на то, как возводится здание индийского фашизма», — написала Рой.
7. И еще кое-что фашизме. Создатель «Мауса» Арт Шпигельман столкнулся с цензурой — и не пожелал молчать; в результате на компанию Marvel, много лет заявляющую о своем положении вне политики, посыпались обвинения. Краткое изложение скандала можно прочитать на Vox.
Marvel решили перевыпустить комиксы времен своего «золотого века» — 1939–1949 годов, когда Супермен и Капитан Америка сражались с нацистами. Издательство Folio Society попросило Шпигельмана — автора главного антифашистского комикса в мире — написать предисловие к первому тому. В своем тексте Шпигельман задел Трампа — сравнив его с заслуженным марвеловским злодеем Красным Черепом, пособником Гитлера:
«Освенцим и Хиросима кажутся катастрофами из мрачного, антиутопического комикса, но это было в реальности. Самый гнусный враг Капитана Америки, Красный Череп, вновь смотрит на нас с экранов, а над самой Америкой витает образ Рыжего Черепа. Опять поднимает голову международный фашизм. Как быстро мы, люди, забываем! Мальчики и девочки, хорошенько запомните эти комиксы!»
Издатели попросили выкинуть «Рыжий Череп»; Шпигельман отозвал свой текст и опубликовал его в The Guardian. Что означают слова «Marvel вне политики», осталось неясным, подчеркивает автор материала в Vox Аджа Романо. Вполне возможно, что в Marvel никто и не видел злополучную фразу — но факт в том, что Folio Society было твердо уверено, что Рыжий Череп не пройдет. Также известно, что председатель правления Marvel Айк Перлмуттер — сторонник Трампа. Шпигельман, конечно, не забыл об этом упомянуть. Кстати, до того как Трамп стал президентом, в комиксах Marvel спокойно прохаживались по его адресу.
8. The Paris Review публикует статью Майка Джея о том, как выдающиеся европейские литераторы и философы в 1930-е экспериментировали с мескалином. В 1934 и 1935 году наркотик принимали Жан-Поль Сартр и Вальтер Беньямин — по совету психиатра; в 1936-м Антонен Арто решил отведать кактуса самостоятельно. Психиатром Сартра был его школьный друг Даниэль Лагаш, и мескалин понадобился ему, чтобы лучше постичь феноменологию Гуссерля. Сартру, однако, после приема было не до Гуссерля: его начали преследовать воображаемые крабы — и еще несколько недель Сартр не мог от них избавиться: «Они ползали за мной по улицам, появлялись на моих лекциях» (на лекциях Сартр просил крабов вести себя потише). Хтонические животные мучали после мескалина и Мориса Мерло-Понти — ему казалось, что он на острове, осаждаемом змеями; из всего этого Мерло-Понти вывел целую философию галлюцинаций.
У Беньямина эксперимент не задался: он пришел в плохое настроение, дрожал (и представлял себе, что опутан сетью, способной уловить весь мир), рассуждал о сестре Ницше и о детской книге «Неряха Петер» (она же «Степка-Растрепка»): «Ребенку надо дарить подарки, а не то он умрет, или разобьется вдребезги, или его унесет ветром, как в „Неряхе Петере“». Майк Джей пытается проанализировать беньяминовское опьянение (Rausch): например, озабоченность наследием Ницше, которое выставлялось в ложном свете его сестрой-антисемиткой, могло отражать вполне оправданную политическую тревогу Беньямина.
9. Как известно, в США рекомендация Опры Уинфри гарантирует книге читательский интерес, а иногда и настоящий взлет; пожалуй, самый известный случай — «Поправки» Джонатана Франзена (при том, что писатель был недоволен вниманием телеведущей). Сайт Book Riot перечислил все книги, которые советовала Опра: «из 70 книг... 59 попали в список бестселлеров, а 22 достигли в нем первого места, в том числе „Анна Каренина“ Толстого». Чаще всего — четыре раза — Уинфри предлагала зрителям почитать Тони Моррисон; по три раза — Уильяма Фолкнера и актера-комика Билла Косби (ныне отбывающего срок за изнасилование; примечательно, что книги Косби — единственные, к которым в списке не прикручены ссылки на Amazon).
10. В The Los Angeles Times Пола Вудс хвалит антиутопию немецкой писательницы Юли Ци «Пустые сердца». Роман дежурно сравнивается с Брэдбери и Оруэллом; предыдущую антиутопию Ци, в которой государство чрезмерно заботится о здоровье граждан, также сравнивали с Брэдбери. В «Пустых сердцах» меньше фантастики: действие происходит в 2025 году в Германии, которая не только страдает от «миграционного коллапса, Дональда Трампа, Брекзита и отставки Ангелы Меркель», но и переживает новый мировой финансовый кризис — а еще в ней действует движение BBB (Besorgte-Bürger-Bewegung; в английском переводе ССС — Concerned Citizens’ Crusade; для русского перевода можно предложить, например, ООО — Организация обеспокоенных обывателей).
Демократия глохнет, а немцы погружаются в эскапизм — изощряются в готовке и возводят спорт почти в статус религии. Главная героиня Бритта и ее иракский друг Бабак придумали алгоритм для предотвращения самоубийств — но довольно часто натыкаются на людей, которых переубедить не удается: в основном это террористы, радикальные экоактивисты и прочие деструктивные пассионарии. Предприимчивая Бритта понимает, что на этих людях можно неплохо заработать. Вудс пересказывает примерно весь сюжет — к деловой антиутопии тут примешана сатира. Но, как и немецкий рецензент «Пустых сердец», Вудс замечает, что, хотя замысел любопытен, а мораль отчетлива, сам сюжет романа скучноват: «Иногда мне хотелось, чтобы Бритта просто кому-нибудь накостыляла».
11. В The New Republic — статья Александра Сэммона «Последние приверженцы Айн Рэнд». Культ Рэнд, пишет Сэммон, долгие годы держался на двух утверждениях: 1) Айн Рэнд — величайший человек в истории, 2) ее роман «Атлант расправил плечи» — величайшее достижение человечества. В этом году поклонники Рэнд провели очередную конференцию объективистов — и выяснили, что молодежь в их ряды не прибывает. Все записываются в социалисты, а на Джона Голта плевать хотели. Ну, не прямо все — в статье упомянута, например, 26-летняя девушка, которая когда-то была убежденной экоактивисткой, не ела мяса и даже подписала обязательство не рожать детей, но потом прочитала Айн Рэнд, и ее мир перевернулся. Но в целом тенденция для рэндианцев нехорошая. По последним опросам, только 45 процентов молодых американцев положительно относятся к капитализму. 51 проценту милее социализм.
«Им нужны высокие налоги, правила, зеленая политика. Их любимый тысячестраничный том — не „Атлант“, а „Капитал“ Маркса (или, может быть, „Капитал в XXI веке“ Томаса Пикетти)».
Нынешняя конференция прошла в Кливленде — «первом американском городе, где была выплавлена промышленная сталь». Но тут есть и своя ирония: некогда цветущий Кливленд сегодня — жертва корпоративного управления рэндианского толка: «заводы закрываются, люди уезжают, то, что осталось от индустрии, кормит ипотеку». Организаторам конференции пришлось пообещать скидку для посетителей младше 30 лет. А ведь в свое время именно молодой человек — студент Натан Брэнден, выучивший наизусть (!) роман «Источник» — стал главным пропагандистом творчества и философии Рэнд; благодаря его упорству рекламщика «Атлант», жестоко осмеянный критиками, стал бестселлером. Через десять лет после его выхода студенческое рэндианское движение насчитывало 3500 членов. Позднее Брэнден стал любовником Рэнд, затем они расстались — ее новым фаворитом стал еще один бывший студент, Леонард Пейкофф. Он унаследовал состояние писательницы, учредил Институт Айн Рэнд; конференции объективистов стали проводиться именно с его подачи. Деятельность института была с самого начала направлена на молодежь. Каждый год он рассылал в школы сотни тысяч экземпляров «Атланта».
Сэммон отправился на кливлендскую конференцию; молодые люди, которых он там увидел, все были определенного склада: любящие поспорить, нагловатые, разочарованные своим положением в жизни, но еще не решившие, что с этим разочарованием делать. На конференции царила «своя атмосфера»: стоило Сэммону проговориться, что он будет писать о происходящем статью, на него сразу начали смотреть враждебно: «Я сам признался, что я Элсуорт Туи — газетчик из „Источника“, враг и злодей». Он был уверен, что объективисты — нечто вроде маленькой, но влиятельной секты, но на конференции все убеждали его, что это не так: именитые поклонники только портят движение, не соблюдают его дух. Трамп не отменил соцобеспечение, Рейган был христианином, Джордж Буш поднимал налоги. Предатели, да и только.
Впрочем, участники пытались сохранять оптимизм. На лекциях докладчики заявляли, что мир сейчас лучше, чем когда-либо, а экологического кризиса нечего бояться. На выбор Сэммону было предложено несколько семинаров — в том числе «Как заработать на логике» и «Долг как аморализм». Он выбрал «Музыкальные безделки Айн Рэнд» — и долго слушал мелодии, напоминающие саундтреки к старинным мультфильмам: «монотонные, деланно веселые, они напомнили мне о колесе с музыкой, в которое сажают хомяка». Что в этой музыке такого уж капиталистического? Ее исток — 1890-е годы: по мнению Рэнд, только в этот период человечество по-настоящему процветало.
Останавливаю пересказ; о неполадках в философии Айн Рэнд, если что, есть отличный текст Глеба Симонова, один из моих любимых ответов на The Question.
12. Напоследок взгляните на красивую карту мифологических райских мест на сайте Lapham’s Quarterly. Тут есть Эдем, Шамбала, Авалон и еще Конфетная гора из фольклора американских бродяг. Рядом с этой горой растут сигаретные деревья и денежные кусты, а в озерах вместо воды — чистое виски.