Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Стюарт Ричи. Наукообразная чушь. Разоблачение мошенничества, предвзятости, недобросовестности и хайпа в науке. М.: Corpus, 2023. Перевод с английского Алены Якименко. Содержание. Фрагмент
1. Для пойманных на мошенничестве ученых есть специальная доска позора. Ее обновлением занимаются авторы блога Retraction Watch, которые анализируют статьи, отозванные из ведущих журналов. На момент написания книги Стюарта Ричи (2020 год) первую строчку с большим отрывом занимал анестезиолог Ёситака Фудзии, «который выдумал данные для несуществовавших испытаний лекарства и чье количество отозванных публикаций достигает невероятного числа — ста восьмидесяти трех».
За эти годы у японского доктора медицины появился конкурент, теперь вырвавшийся вперед. По подсчетам Retraction Watch, главным из ныне живущих мошенников от науки является коллега Фудзии — немецкий анестезиолог Иоахим Больдт. Из-за фальсификаций журналы отозвали сто девяносто четыре статьи его авторства.
2. Миф о том, что вакцины вызывают аутизм, зародился на страницах журнала The Lancet. Одно из самых авторитетных изданий в области медицины в 1998 году опубликовало ныне печально известную статью Эндрю Уэйкфилда. Ее автор обследовал группу из двенадцати детей и пришел к выводу, что комбинированная вакцина от кори, паротита и краснухи способна спровоцировать «аутистический энтероколит» у детей с ослабленным иммунитетом. Только через шесть лет после публикации журналисты провели расследование и выяснили следующее:
«Во‑первых, один адвокат платил ему солидные деньги, поскольку собирался от лица родителей детей с аутизмом подать в суд на производителей вакцины. Более того, Уэйкфилд именно через связанную с этим адвокатом антивакцинаторскую группу и находил пациентов для своего исследования. Во‑вторых, за год до публикации результатов он подал заявку на патентование своей собственной вакцины от кори, и поэтому ему выгодно было, запугав людей, отвратить их от комбинированной вакцины».
Но самое печальное заключается в том, что редакция журнала отозвала статью лишь в 2010 году. Таким образом, сфальсифицированное исследование на тему, касающуюся десятков тысяч человеческих жизней, двенадцать лет провело в мире официальной науки.
3. Словосочетание «когнитивный диссонанс» вошло в нашу речь благодаря фальсификации. Его предложили в 1950-е годы Леон Фестингер и Джеймс Карлсмит для описания психологического феномена, при котором человек испытывает сильный стресс, когда сталкивается с чем-то противоречащим его жизненному опыту и мировоззрению. При когнитивном диссонансе срабатывают защитные механизмы, которые устраняют внезапно возникшие противоречия.
Для подтверждения своей гипотезы Фестингер и Карлсмит провели простой, но эффектный эксперимент, участниками которого стали двадцать человек. Они попросили испытуемых выполнять невероятно скучную и бессмысленную работу — вращать металлические штырьки в перфорированной панели. После этого некоторым участникам эксперимента платили доллар, чтобы они говорили следующим участникам, ждавшим в очереди, будто задание было увлекательным и веселым.
После этого они попросили подопытных оценить по шкале от 0 до 10 баллов, насколько интересно им было вращать штырьки. Оказалось, что люди, которым заплатили за ложь, ставили более высокие оценки, убедив самих себя в том, что они и правда весело провели время.
Средняя оценка, согласно статье Фестингера и Карлсмита, составила 3,08 балла. А теперь попробуйте найти целое число от 0 до 10, при делении на которое число участников (20) превратится в три целых и восемь сотых, и вы испытаете когнитивный диссонанс.
«Эта история еще раз напоминает нам, что даже „классические“ результаты из научной литературы — те, что, хотелось бы надеяться, проверялись самым строгим образом, — могут быть совершенно ненадежными, когда числа и другие данные, которым следует играть важнейшую роль, выступают в качестве чистых декораций — фона для захватывающей истории».
4. Стэнфордский тюремный эксперимент не имеет научной ценности. Но известно об этом стало только в 2019 году, когда специалист в области социальных наук Тибо Ле Тексье опубликовал статью, раскрывшую ранее неизвестные факты о, вероятно, самом известном исследовании власти и подчинения.
Ученый получил доступ к полному архиву видеозаписей, потратил немало времени на их тщательное изучение и обнаружил, что камера зафиксировала грубейшие вмешательства исследователя Филипа Зимбардо в собственный эксперимент. Психолог хотел доказать всему миру, как легко и в кратчайшие сроки обычный человек может превратиться в изощренного садиста, если наделить его минимальной властью. Однако, как выяснил разоблачитель, Зимбардо тщательно срежиссировал ход эксперимента: например, давал «надзирателям» подробные инструкции о том, как эффективнее унижать «заключенных».
Разумеется, в наши дни ни один журнал не опубликовал бы результаты исследования, лишенного даже намека на объективность. Увы, проведенный в 1971 году стэнфордский тюремный эксперимент прочно укоренился не только в массовой культуре, но и в академической среде:
«О стэнфордском тюремном эксперименте рассказывают фактически каждому студенту на планете, изучающему психологию, и Зимбардо, благодаря ему, стал одним из самых известных и уважаемых современных психологов. Он использовал результаты своего эксперимента, чтобы, например, выступать в качестве свидетеля-эксперта на суде над американскими военными, служившими охранниками в иракской тюрьме Абу-Грейб. Зимбардо утверждал, что ситуация, в которой оказались охранники, и роли, которые их заставили на себя взять, — вот причины их шокирующих издевательств и пыток над заключенными».
5. «Технология использования стволовых клеток была доступна еще в Древней Индии», — заявил однажды премьер-министр Нарендра Моди. Это высказывание Стюарт Ричи приводит как один из бесчисленного множества примеров того, как авторитет науки используется и попутно разрушается в политических целях. И эта тенденция заметна не только в речах маргинальных политиков, но и в решениях, официально принимаемых во вполне демократических государствах:
«Даже сравнительно либеральное правительство Шотландии в 2015 году наложило запрет на коммерческое выращивание генетически модифицированных культур, а ведь это решение затруднит исследования и вынудит шотландских фермеров обходиться без технологических достижений, например, в области устойчивости к вредителям. <...> Все это говорит нам о том, что политики все равно будут растаптывать науку, когда это может, по их мнению, добавить им избирательских голосов».
6. Фальсификации порой не могут распознать даже нобелиаты. Яркий пример — Даниэль Канеман, который в 2002 году получил Премию по экономике памяти Альфреда Нобеля «за применение психологической методики в экономической науке, в особенности — при исследовании формирования суждений и принятия решений в условиях неопределенности». Широкой аудитории Канеман известен как автор бестселлера «Думай медленно... решай быстро» (2011), а маркетологи его знают в качестве автора теории «прайминга», поведенческой реакции на определенные стимулы.
Частный случай прайминга — «эффект леди Макбет». Его обнаружили в 2006 году авторы статьи, опубликованной в журнале Science. В ходе эксперимента испытуемым предложили переписать текст, описывающий разнообразные аморальные поступки, и вспомнить случаи из своей жизни, за которые им стыдно. Авторы статьи объявили: подопытные, которых заставили подумать о чем-то безнравственном, после эксперимента чаще брали салфетку, чтобы протереть руки, чем участникам контрольной группы.
Как и множество других исследований прайминга, этот опыт не удалось воспроизвести никому другому. Что не помешало нобелиату ссылаться в своей книге на недостоверные исследования, подтверждавшие его теорию.
«Надо отдать Канеману должное — позже он признал, что был неправ, переоценив научную достоверность эффектов прайминга. „Экспериментальные доказательства идей, представленных мною в той главе, были значительно слабее, чем я полагал, когда писал ее, — сказал он через шесть лет после выхода книги „Думай медленно... решай быстро“. — Это было попросту ошибкой: все, что я должен был знать для того, чтобы сдерживать свой энтузиазм, я знал... но не обдумал“».
7. Чем больше ученые накапливают знания, тем чаще исследования оказываются «уникальными» и «беспрецедентными». К такому выводу пришел Кристиан Винкерс из Университета Амстердама, который вместе с коллегами проанализировал аннотации к научным статьям, выходившим с 1974 по 2014 год. Он обнаружил, что частота использования авторами позитивных слов применительно к собственным исследованиям растет по экспоненте.
В 1974 году эпитеты вроде «инновационный» и «перспективный» появлялись лишь в 2% публикаций, а вот в 2014-м этот показатель составил 17,5%. Авторы исследования приходят к выводу:
«Экстраполируя динамику частоты позитивно звучащих слов за последние сорок лет на будущее, мы предсказываем — слово „новый“ появится в каждой аннотации к 2123 году».
Стюарт Ричи указывает на другой тревожный симптом: даже такие ведущие издания, как Science или Nature, сообщают на своих сайтах, что ждут от авторов статьи, которые имеют «потенциальное влияние» и «представляют новые и важные в широком контексте данные». То есть как минимум на уровне редакционной риторики культ инноваций имеет приоритет над научной достоверностью и воспроизводимостью.
8. Сексизм в науке — проблема не только политическая. Когда мы говорим о гендерных стереотипах в академической среде, на ум первым делом приходит перекос в количестве женщин-ученых. Однако вопрос этот намного глубже, чем обычно кажется.
Так, специалисты по нейронаукам при проведении экспериментов на мышах предпочитают работать с самцами. Это объясняется тем, что самки более подвержены гормональным скачкам. Однако почему-то остается за скобками тот факт, что у самцов точно так же может, например, резко меняться уровень тестостерона — особенно при социальном взаимодействии внутри иерархии. «В итоге потенциально порождается неменьшая вариабельность в поведении».
Кроме того, сторонники «гендерного разнообразия» в экспериментальной нейронауке указывают: «Если в силу этого предубеждения ученые исследуют лишь самцов, результаты могут оказаться не универсально применимыми, ведь самки действительно отличаются от самцов во многом, что касается мозга и поведения». Обстоятельство особо тревожное, если вспомнить, что посттравматическое стрессовое расстройство чаще диагностируют у женщин, но исследования в этой области чисто технически ориентированы на мужчин.
9. Самая предвзятая наука — психология. По крайней мере в США примерно равное количество граждан придерживается либеральных и консервативных взглядов. Этот баланс естественным образом соблюдается и в различных науках. Исключение — психология. Среди ученых этой специальности на одного консерватора приходится десять людей левых и либеральных убеждений. Это не может не сказываться на точности исследований.
«Критики уклона психологии в либерализм обрушились, например, на так называемую угрозу подтверждения стереотипа. Согласно этой идее, девочки хуже пишут тесты по математике, когда им напоминают о стереотипе, будто мальчики в математике сильнее. <...> Доказательства этого феномена довольно слабые и, наверное, подвержены публикационному смещению, поскольку в метаанализе 2015 года, когда изучались все релевантные исследования, посвященные угрозе подтверждения стереотипа, обнаружилась явная проплешина, где должны были бы оказаться небольшие исследования на эту тему, давшие отрицательные результаты — то есть показавшие, что девочки одинаково хороши в математике при упоминании стереотипов и без оного. Весьма вероятно, что небольшие исследования с отрицательными результатами были проведены, а затем отброшены, ведь они не соответствовали преимущественно либеральным предубеждениям ученых, искажая нашу доказательную базу по этому важному образовательному вопросу».
10. «Ученые из ЦЕРН „обошли скорость света“». «Теория Эйнштейна опровергнута: скорость света может быть превышена». «Зарегистрированы нейтрино, движущиеся быстрее скорости света». Такие сенсационные заголовки появились в ведущих мировых СМИ осенью 2011 года, несмотря на старания ученых из проекта OPERA, ставших героями этих новостей.
Действительно, ученые тогда зафиксировали нейтрино, превысившие скорость света, тем самым нарушив наши фундаментальные представления о физике. Исследователи опубликовали пресс-релиз, в котором указали, что сами считают полученные результаты нереалистичными, и призвали к независимой проверке. Журналисты, разумеется, эту часть текста проигнорировали.
Вскоре другая группа исследователей повторила эксперимент, в ходе которого не удалось повторить шокирующие результаты. Тщательная проверка установила истинную причину «сенсации»: из-за плохо подключенного волоконно-оптического кабеля данные о скорости движения частиц регистрировались неверно. Ученым, руководившим исследованием, пришлось освободить кабинеты.
«Нужно ли быть большим фантазером, чтобы предположить, что, будь ученые из проекта OPERA психологами, а не физиками, они бы махнули рукой на перепроверку своих результатов и поспешили заключить договоры на написание книг под названиями „Преодолевая барьеры. Что скоростные нейтрино означают для вашей веры в себя“ и „Сверхсвет. Новая наука субатомного успеха“», — заключает Стюарт Ричи.