Секс, ложь и Швеция

Скандал вокруг Нобелевской премии

Дом престарелых академиков

Швеция — страна небольшая (со всеми мигрантами и беженцами она все равно по населению меньше Москвы), довольно закрытая и редко попадающая в международные сводки. А Нобелевская премия для шведов — повод для национальной гордости. Поэтому шумиха вокруг Шведской академии, а значит, и Нобелевской премии по литературе, воспринимается здесь очень болезненно. В каждой шведской газете — ежедневные расследования, подборка мнений и хроника событий, на каждом телеканале — сюжеты, программы, обсуждения. Общественность в шоке, журналисты в истерике, король грозит вмешаться. Скандал в благородном литературном семействе.

Вообще Академия — это не только нобелевские отборщики, но и важнейшая литературная инстанция, в руках которой большое влияние, в том числе и финансовое. Все шведские писатели, издатели и переводчики так или иначе с ней связаны: получали финансирование, участвовали в культурных проектах, или знакомы с кем-то из академиков или мечтают познакомиться. Кроме Нобелевской премии, до которой осталось полгода, у Академии есть еще огромное количество брошенных на полпути литературных проектов: для мировой общественности это, может, второстепенно, а вот в Швеции литературная жизнь сейчас похожа на скоростной поезд, в котором сорвали стоп-кран.

Академия была учреждена Густавом Третьим в 1786, и с тех пор страна сильно изменилась, а Академия — ничуть. Она все так же закрыта, элитарна и не отчитывается ни перед обществом, ни перед прессой, так что ее часто называют самым «нешведским» институтом в Швеции. Места в Академии по-прежнему являются пожизненными, несмотря на то, что продолжительность жизни здесь за последнее время очень выросла. То есть изначально вовсе не предполагалось, что Академия должна выглядеть как дом престарелых (ну хорошо, очень дорогой, «элитный» дом престарелых), ведь еще совсем недавно редкий академик доживал до 50. Но нельзя же запретить шведам долго жить. Как рассказывают очевидцы, ежегодные собрания Академии с участием королевской четы сегодня являют собой довольно комичное зрелище: академики прикладывают ладони к уху, потому что плохо слышат, пускают слюни и засыпают, уронив голову на грудь.

Злодейский француз

А вот, собственно, краткая история скандала (фарса, бардака или катастрофы — тут по-разному называют происходящее) для тех, кто что-то пропустил. В конце прошлого года литератор «со связями в Шведской академии» был обвинен восемнадцатью женщинами в сексуальных домогательствах. Его имя поначалу не называлось, но все знали, что речь о Жан-Клоде Арно, шведе французского происхождения, фотографе и режиссере. Его жена — член Шведской академии поэтесса Катарина Фростенсон, а сам он долгие годы был главой литературной площадки «Форум» (это такой шведский ЦДЛ, только с дресс-кодом). Молодые писатели говорят, что Арно был для них одним из влиятельнейших людей, через которого лежал путь в литературу.

После того, как было опубликовано журналистское расследование о «деле Арно», выяснилось, что в 1996 году секретарь Академии Стуре Аллен (ему сейчас 89, и да, он все еще академик) получил письмо от молодой художницы, обвинявшей Арно в домогательствах. Тогда письмо проигнорировали, зато оно всплыло сейчас — с этого момента камни полетели не только в Арно, но и в Академию. Как это часто бывает, одни обвинения потянули за собой другие: быстро нашлись анонимные свидетели, рассказавшие, будто знали от Арно имена будущих нобелиатов, которые, в свою очередь, ему выбалтывала жена. Впрочем, мне уже не раз, правда на условиях анонимности, рассказывали, что некоторые писатели узнавали имена лауреатов до официального оглашения — и вовсе не от Арно. Возможно, некоторые пожилые академики просто уже и не помнили, что эту информацию запрещено раскрывать даже собственным супругам и детям.

Нынешний секретарь Сара Даниус, пытаясь отвести удар от Академии, наняла юристов для расследования. В ходе дальнейшего изучения грязного белья вскрылись финансовые «злоупотребления»: например, Академия финансировала литературный клуб Жан-Клода Арно, совладелицей которого была его жена, и другие его проекты. Впрочем, чтобы выяснить это, не нужны были ни детективы, ни аудиторы, об этом можно было спросить любого шведа на улице, и он бы вам рассказал. Наверняка при расследовании открылось и еще что-то, но никто пока не знает, что именно.

Академический бунт

Даниус подняла вопрос об исключении Катарины Фростенсон из Академии. До сей поры такое случалось только однажды, в конце XIX века, когда один из академиков вроде бы кого-то убил. Также Даниус предложила предать результаты расследования огласке, но большинство проголосовало против. Если бы в тот момент академики объединились, дальнейшего скандала можно было бы избежать. Но Академия раскололась на два лагеря: на консерваторов под руководством бывшего секретаря Хораса Энгдаля и на тех, кто мог бы взять себе лозунгом «Перемен требуют наши сердца». Трое из числа последних, Петер Энглунд, Клас Эстергрен и Челль Эспмарк, в знак протеста против «ретроградов» оставили свои кресла. По правилам эти кресла должны пустовать, пока живы их владельцы, то есть еще лет 20 минимум, дай Бог им всем здоровья.

Конечно, академики не первый раз хлопают дверью, такое уже было в 1989-м, когда большинство ее членов отказались осудить призыв Хомейни убить Салмана Рушди за «Сатанинские стихи» (чтобы не вмешиваться в политику, конечно же). И тогда тоже часть возмутилась. Но на этот раз, благодаря #metoo, в прессе поднялся такой шум, что даже формальный глава Шведской академии король Карл XVI Густав выступил с заявлением, напомнив о своем статусе и пообещав вмешаться. В писательских кругах его слова встретили скептически, так как король не славится любовью к книгам, и, возможно, единственная прочитанная им за последние десятилетия — его собственная биография. Она, кстати, очень увлекательная — любовницы, финансовые скандалы и так далее. В адрес короля от писателей я слышала чаще всего выражения «идиот», «дурак» и «комичный персонаж», о чем нельзя не упомянуть для, скажем так, полноты картины, ведь речь-то о главе Академии.

Самым громким событием, конечно, стала отставка Сары Даниус. В этом есть своя ирония: первая женщина, возглавившая Шведскую академию, стала жертвой #metoo-скандала. В этот же день ушла и Катарина Фростенсон, жена того самого Арно. Кстати, несколько лет назад Академию оставила еще одна женщина. Нет, с нынешним скандалом ее уход не связан, но складывается впечатление, что это не самая дружественная для женщин организация в Швеции. Вообще для того чтобы Академия могла формально функционировать, нужно присутствие двенадцати академиков, а их на сегодняшний день осталось одиннадцать. При этом никто не знает, что будет завтра, может: «и не останется никого».

Да, а чем дело кончилось для того, с кого все началось? То, что Арно негодяй, эротоман, манипулятор и тащил в постель все, что плохо сопротивлялось, ни для кого не было тайной. Француз вообще на всю Швецию прославился теми вольностями, которые сегодня зовутся непристойным поведением и харассментом. Но — и это шепотом обсуждается в литературных кулуарах — женщины, выдвинувшие против него обвинения, нередко состояли с ним в отношениях. Например, одна обвинила его в принуждении к оральному сексу в тот момент, когда делала ему handjob. Я даже на всякий случай погуглила, чтобы удостовериться, что корректно представила себе картину случившегося. После публикации статьи об Арно полиция провела расследование, но железных доказательств против него найдено не было. И всё же Арно, которого тут зовут не иначе как насильником, пришлось вернуться во Францию, окружавшие его просители и приятели разбежались кто куда, а знаменитый «Форум», существовавший с 1989 года, закрылся. Арно, безусловно, персонаж малоприятный (если не сказать, омерзительный), но и остальные хороши — годами молчали и только стыдливо шептались между собой: «Ну вы же знаете, какой он, наш Жан-Клод».

Кстати, о #metoo. В прошлом году одна из самых популярных газет, Aftonbladet, обвинила во всех грехах главу модной театральной площадки Kulturhuset Stadsteatern 58-летнего Бенни Фредрикссона. Фредрикссон подал в отставку, а вскоре покончил с собой. Между тем расследование, проведенное по следам публикации в Aftonbladet, доказало его невиновность. Впрочем, это совсем другая история.

Академия не нужна

По реакции писателей и журналистов на происходящее складывается впечатление, что Академия тут всех порядком достала. Переводчица Янина Орлов вообще сравнила ее с советской номенклатурой. Один из бывших членов Нобелевского комитета сказал мне, что именно из-за бардака в Шведской академии много лет назад ушел со своего поста. То есть «бардак» начался не вчера. Вдобавок членов Академии не любили за снобизм, за нежелание меняться, за раздражающую многих манеру строить из себя высшее общество. Впрочем, лоск с них слетел, как с белых яблонь дым, — последнее время почтенные академики, пожалуй, только за волосы друг друга не таскают.

Переводчик и издатель Микаэль Нюдаль тем не менее считает, что ее роль в шведской литературной жизни все еще огромна: «Академия активно принимала участие в развитии шведского языка, составляла научные издания шведских классиков, финансировала большую часть литературной жизни, определяла развитие современной шведской литературы. У нее были огромные доходы, а еще престиж и власть. И мне всегда казалось, что эти доходы являются бесценным „общим добром” шведского литератора, таким же образом как наши социальные системы являются „общим добром” шведского гражданина. Я ее всегда ценил и уважал. И об этом сейчас не надо забывать. Вполне возможно, что Шведской академии больше нет, и что Академия, которая образуется после распада, никогда не будет пользоваться тем уважением и авторитетом, которым пользовалась старая».

А известный писатель Кристоффер Линдор говорит обратное: «Значимость Академии сильно преувеличена, фактически ее роль очень мала, а место на литературном ландшафте Швеции ничтожно. Академики не являются значительными или влиятельными писателями. Они выбирают нобелевского лауреата, но присуждение премии Бобу Дилану обесценило и это. Да, уход Даниус — это удар по феминизму и прогрессивности. Но для литературы это ничего не значит».

Много лет Академия была закрытой организацией, почти «тайным обществом», что в стране, которая провозглашает своими принципами открытость, публичность и свободу слова, несколько странно. И всё же Академии прощали ее анахроничность и претензии на исключительность — за заслуги перед словесностью. Теперь, на фоне всех скандалов и разоблачений, некоторые ставят под сомнение даже ее дальнейшее существование. Писатель Давид Лагеркранц предложил как минимум отстранить Академию от определения нобелевского лауреата, и этот вариант широко обсуждается в прессе. Непонятно только, кто будет отвечать за выбор нобелиата — не Лагеркранц же. В поддержку этой инициативы появилось коллективное письмо, которое подписали уже 200 писателей. Что, впрочем, не так и много: концентрация литераторов на квадратный метр в Швеции впечатляющая, в одном только СП состоит три тысячи человек. Союз писателей, кстати, пока официально никаких заявлений не делал. Все просто запаслись попкорном и наблюдают за происходящим. В любом случае, гораздо увлекательнее наблюдать, как Шведская академия летит к чертям, чем на то, как уныло и скучно она вырождалась.

Что будет дальше? Этого не знает никто. Со дня на день в Швеции ждут публикации внутреннего расследования Академии, которое, возможно, приведет к новым отставкам и скандалам. А может, и не приведет. Возможно, Академия прекратит существование, и вместо нее будет набрана новая. А может, и не будет. Нобелиата в таком случае придется выбирать оставшимся в строю. Председатель Союза писателей Швеции Гуннар Арделиус считает, что из Академии ушли как раз те люди, которые что-то понимают в литературе и сами являются значимыми писателями (ну хотя бы в масштабах страны).

Зато в этом году Нобелевская премия по литературе наконец-то вернула к себе утраченный интерес, и, возможно, лауреат по литературе будет самым обсуждаемым из нобелиатов. Один из бывших академиков (запретивший называть его имя, как и многие мои собеседники) высказал мнение, что на фоне всех скандальных событий наконец-то появился шанс у американского писателя Филипа Рота. Академии сейчас как никогда нужен «идеальный», всех устраивающий лауреат, который если и не вернет утерянный авторитет (что, видимо, невозможно), так хотя бы позволит всем на какое-то время притвориться, что он возвращен.