Мишель Уэльбек. Серотонин. М.: АСТ, Corpus, 2019. Перевод с французского Марии Зониной
Читателю, родившемуся в СССР, трудно представить себе что-то более унылое, чем роман о жизни чиновника сельскохозяйственного ведомства. Надои, покосы, озимые, яровые, повышенные обязательства, битва за урожай. Социалистический реализм, свинцовая смертная тоска. Но, судя по первым рецензиям на «Серотонин», Мишель Уэльбек сумел превратить такую историю в яркое зажигательное шоу. Один из главных писателей современной Франции и виртуозный провокатор использовал проблемы нормандских фермеров как очередной повод для нелестного высказывания в адрес Евросоюза. Но не только: некоторые критики отмечают обостренный интерес писателя к внутренней жизни главного героя и, извините за выражение, внезапный «гуманистический пафос» романа. Правда, при этом каждый второй рецензент спешит выступить в роли Капитана Очевидность и доложить, что серотонин — это гормон радости. Политические взгляды Уэльбека по-прежнему интригуют большинство обозревателей сильнее, чем литературные достоинства его прозы. Чисто ремесленная сторона — как устроена книга, как именно она написана, какие ходы и приемы использовал автор — интересует немногих, зато мало кто удержался от искушения сообщить, что писатель предсказал движение «желтых жилетов» за несколько месяцев до их появления. Остается надеяться, что этим достоинства «Серотонина» не исчерпываются — как-то маловато для «Бальзака XXI века». Напомним, что «Горький» тоже писал про новую книгу Уэльбека.
Павел Абрамович в обзоре «Топ-7 книжных новинок 2019 года в мировой литературе» («Белорусский журнал») отзывается об авторе без восторга и подчеркивает, что даже по сравнению с другими книгами Уэльбека «Серотонин» выглядит особенно радикально:
«Пожалуй, Уэльбек — самый провокационный европейский писатель-философ. Да еще и самый мерзкий (речь не о внешности). Противный даже родной матери, которая пообещала... выбить все зубы Мишелю, если он еще раз напишет какую-нибудь гадость о ней. Ради такого дела мадам Секкальди, в прошлом активистка французской компартии, готова покинуть тропический остров Реюньон в Индийском океане и „навестить” сына, да еще орехов потом в больницу ему передать. <...>
В своем новом романе „Серотонин”, который появился на прилавках французских книжных магазинов 3 января, Уэльбек буквально предсказал появление „желтых жилетов” и вынес приговор президенту Макрону, поставил неутешительный диагноз всему Евросоюзу (пациент скорее мертв, чем жив) и сравнил европейское общество с огромной птицефабрикой.
Сурово и вовсе не между строк сказано: так далеко Уэльбек еще не заходил! Видимо, ситуация кажется ему совсем безнадежной, катастрофической. Хотя „внешне” книга выглядит вполне безобидно, ведь она одновременно а) рассказывает о судьбе агронома, занятого улучшением техник сельскохозпроизводства; б) повествует о женщине в судьбе мужчины, самой возможности любви в наше время — серотонин, кстати, это гормон счастья, который используется в антидепрессантах».
Галина Юзефович в рецензии «„Серотонин” Мишеля Уэльбека — лучший роман автора за последние 20 лет» («Медуза»*СМИ, признанное в России иностранным агентом и нежелательной организацией) предлагает читателям обратить внимание в первую очередь на локальную, личную трагедию главного героя:
«Душераздирающая персональная драма не просто формально вынесена на передний план, но и в самом деле ключевая для Уэльбека. А крах традиционной Европы (за этот сегмент отвечают пассажи, связанные с сельским хозяйством Франции) описан предельно реалистично — без характерных для писателя фантастических допущений, а потому производит впечатление куда большей проникновенности и остроты.
Формально „Серотонин” — это поток сознания, в котором находится место и для остроумной игры слов (виртуозно переданной на русском постоянной переводчицей Уэльбека Марией Зониной), и для размышлений героя о творчестве Гоголя или, допустим, Ламартина, и для эротических фантазий, и для бесконечных воспоминаний, и для описания беспорядочных миграций. <...> Пожалуй, вернее будет все же возвести его к прустовской традиции — разве что на место присущей Прусту меланхолической неспешности придется подставить фирменную уэльбековскую горечь.
Именно эта пропитывающая каждую строчку „Серотонина” жгучая горечь — не гнев, не скорбь, не тоска даже (хотя ближе к концу герой начинает буквально умирать от тоски), но именно отрезвляющая и едва ли не спасительная горечь — действует на читателя как пощечина и становится последним элементом, венчающим романную формулу „Серотонина” и делающим ее поистине безупречной. Восхитительная гармония фона (распад традиционных для Франции систем и моделей), действия (личностный кризис, переходящий в пике) и интонации позволяют говорить о новом романе Уэльбека как о подлинно выдающемся тексте и определенно лучшей книге писателя со времен <...> „Элементарных частиц”».
Андрей Мягков в рецензии «В поисках утраченного счастья» («Год литературы») вслед за коллегой отзывается о «Серотонине» в превосходной степени и даже находит на страницах романа гуманистический подтекст:
«Я немножко разучился хвалить книги, и неуклюжие славословия — не то, что хотелось бы выставлять напоказ, но от судьбы не уйдешь. Конечно, придраться можно всегда — под конец, например, автор немного спотыкается, перегибает с нефильтрованным унынием и даже вручает доктору совсем уж резонерскую фразу „вы просто-напросто умираете от тоски”,— но зачем придираться, если на последних двух страниц Уэльбек вдруг выдает гуманистический, почти что религиозный перформанс, который разом все это оправдывает. Причем выдает едва ли не единственно возможным, учитывая материал, образом — по-ангельски приподнимая героя над текстом. <...>
Секрет в какой-то удивительной соразмерности всего всему — каждая составляющая романа безукоризненно смыкается с другими, и если всю ту четверть века, что Мишель пишет романы, он шел именно к „Серотонину”, то эти ботинки однозначно стоило стоптать. Текст припорошен сарказмом ровно настолько, насколько нужно; интеллект, с которым автор жонглирует смыслами и контекстом, тоже не раздражает, а лишь заставляет безропотно согласиться с тем, что Уэльбек — один из самых соображалистых авторов нашего времени; ну а про честность я уже говорил — прямота, с которой рубит француз, ни в одной строчке не превращается в обвинительную: он никому ничего не доказывает, не кичится пороками (ли?) своего героя, а просто разговаривает сам с собой, и в литературном мирке, где едва ли не каждый автор готов учительствовать на полставки, это неожиданно пьянит...»
Анна Тихомирова в материале «Уэльбек предсказал протесты „желтых жилетов” в своем новом романе» («RFI на русском»), который особенно часто цитируют другие наши обозреватели, рассказывает о том, как приняли новый роман писателя французские СМИ:
«Если после „Покорности” Уэльбека обвинили в исламофобии, то после появления „Серотонина” ему, скорее всего, грозят упреки в популизме. Критики Le Figaro отмечают, что в „Серотонине” „Бальзак XXI века” вновь обратился к теме упадка Запада, однако переместил прицел с роста влияния ислама на слабость системы Европейского союза и последствия Маастрихтского договора. Уэльбек не склонен разделять оптимистичные взгляды президента Франции Эмманюэля Макрона на Евросоюз. Осенью 2017 года писатель получал в Брюсселе премию имени философа, автора труда „Закат Европы” Освальда Шпенглера. В благодарственной речи Уэльбек заявил, что „Франция была убита, и виной тому — Европейский Союз”. В „Серотонине” рассказывается о том, как было совершено это убийство. <...>
„Серотонин” изобилует литературными аллюзиями. Бодлер и его „Цветы зла”, де Нерваль, Манн, Пруст, Гете, Руссо, маркиз де Сад, Конан Дойл, Гоголь, Франсуаза Саган и Элвис Пресли — все они скрываются под обложкой новой книги Мишеля Уэльбека. Также отмечается, что в своем новом романе автор как никогда мастерски обращается со словом: он представляет вниманию читателя „дефиле разнообразных стилей повествования, которыми владеет оглушающе виртуозно; Уэльбек перемешивает реализм с автобиографической прозой, полицейским романом, памфлетом, репортажем на социальную тему… но с сардонической интонаций, что делает каждый из стилей пародийным”.
Сардоническая интонация не помешала Уэльбеку оставить в своем произведении место для настоящих чувств и романтики. Критики журнала Le Point полагают, что, в отличие от предыдущих книг Уэльбека, в „Серотонине” на авансцену выходит любовь, оттесняя секс на второй план. „В эпоху цифрового одиночества и лайков, он превратил поэтический текст в убежище любви”. <...> По мнению критиков, Уэльбек возводит важность женщины в абсолют, она либо ангел, либо демон: ангел — так как способна своей любовью придать смысл существованию любого; демон — так как редко оказывается тем самым ангелом-спасителем. Все, кому не посчастливилось примкнуть к одной из этих крайностей, удостаиваются от автора иронического сравнения с обитательницами промышленной птицефабрики...»
Юрий Коваленко в рецензии «Мишель Уэльбек: „Европа умирает от усталости и пресыщения”» (газета «Культура») отмечает прежде всего глубокую пессимистичность книги Уэльбека:
«Это самое пессимистическое произведение знаменитого писателя, притча об упадке Франции, Евросоюза и всей западной цивилизации, которая, по словам автора, „умирает от усталости, пресыщения, от отвращения к самой себе”. <...>
Уэльбек ненавидит систему, в которой мы живем, подчеркивает критик Марен де Вири, и прежде всего Евросоюз, что душит фермеров, а также последствия глобализации, либерализма, поп-культуры. По мнению рецензента, секрет Уэльбека в том, что он безжалостно давит на болевые точки Франции.
Писатель Фредерик Бегбедер видит в Уэльбеке лучшего из живущих французских литераторов. „Серотонин”, по его мнению, повествует об отчаянии и бессилии, парализовавших Францию. Это книга о фрустрации нации, не способной выбраться из тупика. Писательский „сейсмограф” загодя предсказывает предреволюционную ситуацию в стране. Мишель, напоминает Бегбедер, презирает политиков, которые не защищают интересы народа, но готовы лечь костьми во имя „идеалов” свободной торговли...»
Семен Мирский в рецензии «Серотонин, гормон счастья. О новом романе Мишеля Уэльбека» («Радио Свобода»*СМИ признано в России иностранным агентом и нежелательной организацией) разбирается, почему Уэльбек регулярно обращается к непопулярным в среде французских интеллектуалов темам и неизменно выбирает подчеркнуто провокационный тон:
«Мишель Уэльбек, ныне самый читаемый и самый известный писатель во Франции, не был бы Уэльбеком, если бы антигерой его романа Флоран-Клод Лабруст, носящий многие биографические черты автора, был бы веселым, тем более счастливым, ибо сквозной мотив книги — смерть и идея самоубийства. Но, рискуя впасть в непримиримое противоречие, тут же добавлю, что „Серотонин” — это в не меньшей степени роман о любви, казавшейся возможной, но навсегда утраченной. И, наконец, последний тематический стержень романа — это кризис, точнее, закат, сельского хозяйства Франции на примере молочных ферм Нижней Нормандии. <...>
Поскольку пересказ сложного по своей структуре романа, коим является „Серотонин” — дело столь же бесполезное, сколь и безнадежное, остановлюсь всего лишь еще на двух мотивах. Первый — это повсеместное присутствие провокации как отличительной черты стиля и личности Уэльбека, ибо писатель этот — одна сплошная „пощечина общественному вкусу”. Вот всего два из множества примеров. Отказавшись давать после выхода „Серотонина” интервью французским средствам массовой информации, Уэльбек согласился ответить на вопросы одного американского еженедельника, и в интервью этом более чем похвально отозвался о президенте Дональде Трампе, что для французского интеллектуала — вещь неслыханная.
Второй пример — отношение к сексуальным меньшинствам. Гей в романе Уэльбека — неизменно „гомик”, в сопровождении какого-нибудь не слишком лестного эпитета. Вычислить отношение Мишеля Уэльбека к тому или иному явлению весьма нетрудно: „если вы «за», то я «против»”, и наоборот! Такой вот идейный инфантилизм...
Что это означает на самом деле? Наиболее тонкие знатоки и ценители творчества Уэльбека убеждены, что он черпает энергию из сознания своего полного и абсолютного одиночества, и теория эта мне лично представляется правдоподобной...»
Наконец, Владимир Панкратов в рецензии «Серотонин Мишеля Уэльбека» («Sigma») обращает внимание на сходство книг французского писателя с произведениями Виктора Пелевина и пытается понять, как действуют эти тексты на российских и французских читателей:
«На примере таких авторов, кстати, интересно наблюдать за читательскими практиками — в частности, сравнивать реакцию и оценки на прозу Уэльбека и, например, Пелевина. Похожие во многом авторы: оба пишут о недалеком будущем, почти не отличном от настоящего, оба чрезвычайно иронично оценивают происходящие за сезон-два события. Российская публика с лупой выискивает отсылки к современным реалиям у Пелевина, французские обозреватели строят критику на том, что Уэльбек не включил в роман какие-то важные сегодняшние процессы (в одной из статей его упрекнули, что он пишет так, будто никакого #metoo и не было). И только на расстоянии (когда мы читаем их Уэльбека) становится еще более очевиден факт, насколько вся эта новостная повестка не важна.
Оба пишут нескончаемый один и тот же роман об одном и том же, но тексты Уэльбека (опять же, почему-то) принимаются с гораздо большей охотой. Хотя оба пользуются похожей словесной эквилибристикой (надменный юмор и отшлифованные фразы на грани афоризмов), тем самым погружая нас в чисто эстетический аттракцион. Что до содержания, преданные читатели могут спрогнозировать его так же, как французский автор прогнозирует будущее: что Уэльбек, что Пелевин с завидным усердием прогоняют мысль о том, что окружающая реальность ничего, кроме омерзения, вызывать не может (и потому любые детали их сюжетов пересказывать нет никакого смысла).
Есть такие явления в культуре, которые когда-то выбились из рамок реальности и теперь, демонстрируя от раза к разу иллюзорную эволюцию, самим отсутствием эволюции поддерживают иллюзорное же ощущение, что мы все еще этой обыденной и омерзительной реальностью не поглощены — айфон, фильмы Вуди Аллена; за это мы их и любим. „Серотонин” — такая таблетка, которая, может, и поднимет ваш уровень серотонина на короткое время, но в глобальной перспективе, конечно, работает только на уничтожение всякого читательского либидо».