Сергей Лебедев. Гусь Фриц. М.: Время, 2018
Сергей Лебедев более всего известен по роману «Предел забвения», в котором он рассуждает об ироничном качестве человека по-разному поступать с памятью в зависимости от обстоятельств. По сути, ведь это такая еще одна «совесть»: в предлагаемых ею испытаниях мы сами себе присяжные, любое решение будет принято единогласно — самое сложное как раз его сформулировать.
Писатель не перестает исследовать «проблему» памяти с разных сторон, каждый раз представляя прошлое как живую субстанцию, способную влиять на персонажей в их настоящем (журналист Елена Фанайлова даже записывала целую передачу о памяти в литературе с участием Марии Степановой и Сергея Лебедева). А иногда и вообще придавать их жизни какой-то смысл, объясняя те или иные загадки их характеров. «Кровь вдруг предстала как смесь, микстура кровей, несущих разное наследство, разный заряд судьбы <...> И вся его жизнь, неустойчивая, разнонаправленная, не знающая, куда себя приложить, полная суеты, бесталанного времени, вдруг получила объяснение в этом споре кровей».
Странное свойство книг Лебедева: в них время почему-то всегда доверяет свои страшные тайны героям, «не знающим, куда себя приложить». То ли это намек на то, что предназначение таких людей и состоит в раскопках забытого, то ли вселенский разум подбрасывает находки только тем, кто точно не воспользуется ими в корыстных целях. Так или иначе, здешнему герою, Кириллу, который остается на протяжении всего романа не слишком детально описанным персонажем, выпадает возможность узнать о своих предках больше — что и занимает его без остатка. Он даже не едет за границу на хорошо оплачиваемую работу (и это в 1990-х) как раз потому, что «иначе эта чертова трещина не отпустит его до конца жизни». Трещина на могильной плите становится трещиной во времени, куда его все больше затягивает как в черную дыру.
Дальше начинается путешествие, которое грех пересказывать, — прочитайте сами; перипетий тут хватит на несколько книжек (кстати, иногда даже обидно за некоторых персонажей, истории которых, пусть даже и выдуманные, тянут на отдельную книгу, но упоминаются здесь буквально впроброс). Однако главное, конечно, не сюжет, а поставленные вопросы, и вот по их поводу можно спорить до утра. Стоит ли такое большое значение придавать прошлому и мерить по нему свое сегодня? Думается, семейные древа любого из нас хранят немало шокирующего, но ведь никто нас в машину времени не посадит; жить-то здесь придется.
Надо иметь в виду, что Лебедев, в отличие от многих других авторов, не ограничивается лишь постановкой вопроса. Его позиция вполне ясна: объяснить, «переварить» настоящее нам может помочь прошлое, даже когда для этого нет никаких предпосылок. И это никакой не эскапизм, а еще один (возможно, и лучший) способ разобраться со своим внутренним «я».
Купить на Лабиринт.ру
Борис Носик. Прогулки по Парижу (в двух книгах). М.: Текст, 2017
Писатель Борис Носик, с 1980-х основавшийся во Франции, не оставался равнодушным к месту своего проживания и исходил весь Париж с окрестностями пешком — то же самое он предлагает сделать в этой книге. Стоит заметить, что здесь целых два тома, набранных мелкими буквами, и путеводителем она вряд ли может стать; поэтому сам автор предуведомляет, что читать ее лучше или до путешествия, или после. От себя посоветуем, что, во-первых, лучше до, а во-вторых — запланировать на поездку не меньше месяца.
С одной стороны, это в самом деле хороший литературно-туристический гид, где текст разделен на главки по территориальному признаку (как и два тома разделены на левый берег и правый). От острова Сите, самой старой части французской столицы, до холма Бют де Шомон, откуда Александр I смотрел на побежденный город; от природного плавательного бассейна, открытого благодаря строительным работам в 1924 году на месте залежи теплой воды, до самой узкой улицы города шириной в пару метров. Интересы самого экскурсовода, конечно, вносят правки в маршрут: Носик не пропускает книжных лавок и, в том числе, ведет нас в старейший парижский магазин русской книги.
С другой стороны, это история Франции и биография самых заметных ее деятелей, написанная в форме пешего травелога. Одна из глав полностью посвящена певцу Жоржу Брассенсу и тем переулкам, заведениям и районам, которые он любил в Париже. В другой — рассказывается о президенте Миттеране, человеке с довольно витиеватой судьбой и по большей части скрытой от общественности историей жизни, что и позволило ему вообще получить такой пост. Носик рассказывает, что Миттеран всегда жил не в тех домах, где положено президентам, и французы были в шоке, когда (уже потом) узнали об этом; сам факт сокрытия такой информации был воспринят как недоверие своему народу. По сравнению с российскими реалиями это звучит, конечно, экзотично.
Ну и, с третьей стороны, это памятник не только городу, чья история уходит за пределы нашей эры, но и конкретной эпохе, когда автор собирал свои наблюдения. Как ни крути, а первые «Прогулки» были опубликованы еще на рубеже веков. Понятно, что для великого города двадцать лет — срок небольшой, но какому-нибудь строгому читателю наверняка будет интересно найти нестыковки между описываемым Парижем и реальным.
Купить на Лабиринт.ру
Владимир Березин. Он говорит. М.: ArsisBooks, 2018
Владимир Березин, называющий себя «писатель-пешеход», — автор, если можно так выразиться, довольно широкого профиля. Его именем подписаны и один из романов серии «Вселенная Метро 2033», и биография Шкловского, вышедшая в «Молодой гвардии». В этом году практически одна за другой вышли сразу две его книги: роман «Он говорит» и литературоведческий травелог о Льве Толстом «Дорога на Остапово».
Сами литературоведы любят начинать обсуждение книги с определения ее жанра. В аннотации сообщается, что это «фрактальный роман»: имеется в виду, что он состоит из большого количества отдельных составляющих, которые в итоге собираются (или нет) в одну картинку. Если для простоты представить, что здесь есть сюжет, то он такой: книга вмещает в себя множество историй (думается, не меньше полсотни, на пару страниц и на несколько строчек), которые рассказывают друг другу пациенты в условной больничной палате. Делать больным, как водится, нечего, и им на ум приходят самые разные воспоминания из прошлого вместе с размышлениями относительно настоящего; все истории не имеют каких-либо «подводок» и тем более выводов. На первый взгляд, действительно кажется, что это такой калейдоскоп, который не рассыпается при поворотах, а выдает всегда что-то новое; весь набор узоров складывается в некую картинку «русской жизни» во всем ее разнообразии.
Еще один жанр, который с ходу, хоть и с натяжкой, приходит в голову, — этакий вербатим (или его художественная имитация): мы слышим только прямую речь героев, не зная их бэкграунда, внешности и нынешнего настроения. Писатель лишь передатчик необработанной речи, никак не пытающийся проанализировать услышанное.
Обе гипотезы выглядят интересно, но и первая, и вторая распадаются из-за одной отличительной черты текста. Герои, произносящие все эти монологи, в принципе не выглядят разными людьми. Понятно, что даже и они условны, у них нет ни имен, ни каких-либо других характеристик; но довольно широкий охват затрагиваемых бытовых сюжетов все же интуитивно наводит на мысль о разных ораторах — тут и об интернет-знакомствах, и о реабилитированных после смерти Сталина, и о риэлторе, который от безысходности торговал бананами, и о секте хлыстов, и даже о том, в какой момент ношение сандалий с носками стало однозначным маркером плохого вкуса. При этом по речи героев можно подумать, что всю больницу заняли копии одного и того же человека. Почему они все мужчины, еще можно предположить, исходя из условий самой больничной палаты; но, почему они все примерно одного возраста и с похожей манерой выражаться, не совсем понятно. По большому счету, можно представить подобный текст и с одним героем, который как бы разговаривает с читателем (или с самим собой), и тогда его измышления не были бы менее ценными.
Однако предположим, что книга эта ценна более всего не благодаря пестрому миру среднестатистического российского мужчины примерно 40–50 лет. Интереснее ее рассмотреть как отдельный жанр — подробный разговор с незнакомцами о жизненных премудростях, возникающий, как правило, в больничной палате или в долгой очереди. Какая такая человеческая солидарность вдруг возникает в этот момент? Почему мы можем поделиться довольно личными историями со случайными людьми, проведя с ними несколько часов? Это такой способ познания мира или лишь возможность выговориться, которой у нас обычно нет? Учитывая, что первое (или черновое?) название этого романа — «Не молчи», возможность выговориться и есть главное, что достается героям. Жаль, что только в больнице.
Купить на Лабиринт.ру
Хельмут Затц. Бог играет невидимыми кубиками. Минск: Дискурс, 2018
Если говорить о научно-популярных книгах по физике для широкого круга читателей, то на ум приходят две категории таких трудов: советские, щедро проиллюстрированные книжки, где физические опыты переносятся к вам в гараж или на кухню (там обычно не забывали напоминать, что все эти опыты еще раз доказывают отсутствие бога), и занимательный современный нон-фикшн, написанный совсем не обязательно учеными, где физика, как и любая наука, становится основой для социального исследования вашей жизни.
«Бог играет...» нельзя, пожалуй, отнести ни к одной категории. Хельмут Затц — крупный физик-теоретик, и физика давно его родная стихия. Может, именно поэтому книга не получилась совсем уж для чайников. Все-таки, судя по названию, она о «грани познаваемого», а не о самых его началах. В самом деле, здесь хоть и есть (особенно в первой трети) множество фактов, так сказать, соединяющих физику с историей — как сельский священник из Йоркшира в XVIII веке представил первое описание черных дыр; почему президент США избирается в ноябре, а присягу дает в январе, — но большая часть книги посвящена последним открытиям в физике, и о них не всегда получается говорить по-простому. К примеру, объяснение, даже самое краткое, квантовой структуры нуклонов, где кварки поглощают глюоны, все же приходится перечитывать как минимум дважды.
С другой стороны, что делать, если исследования дошли до такого уровня, когда их уже просто не с чем сравнивать, чтобы «облегчить» понимание. Если вы на волне всеобщего самообразования решили наконец добраться до физики, вряд ли сразу надо браться за книгу Затца. А вот если вы школьник старших классов, студент или учитель, держать ее при себе будет весьма кстати.
Купить на Лабиринт.ру