О жизни этого человека ходят легенды. Игги Поп назвал его «антигероем нового времени», Джонни Депп — «Буддой, писателем, шаманом, безумцем, пиратом, артистом, сатаной, мудрецом и одним из моих самых надежных друзей». Шоу родился в Нью-Йорке в 1953 году в семье популярного джазового музыканта Арти Шоу и актрисы Дорис Доулинг. В раннем возрасте он переехал в Лос-Анджелес и оказался в эпицентре контркультурной революции — эра хиппи, рождение феминизма, движение против войны во Вьетнаме. В 14 лет Джонатан стащил книгу Джека Керуака «В дороге» с полки привокзального книжного киоска в Лос-Анджелесе. Потом он устроился работать в легендарную андеграундную газету The Los Angeles Free Press, где познакомился с Чарльзом Буковски. В одном из пьяных споров, дошедшем до драки, Буковски сказал: «Книгу, прежде чем написать, необходимо прожить». Шоу послушался совета.
В 21 год он бежит из Лос-Анджелеса в Мексику «на поиски приключений и самого себя». Пару лет шляется по стране, оседает в Веракрузе, работает в порту, учится искусству татуировки, практикуясь на местных моряках. Потом устраивается на мексиканский торговый корабль и путешествует по странам Латинской Америки. Надолго зависает в Рио-де-Жанейро. Приключения Джонатана в Рио станут основой его первой книги, «Нарцисы», которая сразу попадет в разряд культовых у любителей андреграундной литературы.
В конце 1970-х Шоу возвращается в Нью-Йорк, открывает студию и всецело посвящает себя татуировке. Параллельно он работает главным редактором журнала International Tattoo Art. Многие считают, что именно Шоу поспособствовал массовой популяризации тату — факт, о котором Джонатан не очень любит вспоминать, считая, что татуировка никогда не должна была стать достоянием мейнстрима и что ее настоящее место только в андеграунде. В список его клиентов и друзей в разные годы входили Кейт Мосс, Джим Джармуш, Ди Ди Рамон, Фрэнк Заппа, Джонни Депп. И, как и положено настоящему выходцу из 60-х, у Шоу многолетний роман с героином и алкоголем со всеми вытекающими из этого последствиями.
В дни черной депрессии, Джонатан наткнулся на свои старые дневники, написанные им во время путешествий по задворкам Центральной и Южной Америки. Так родилась идея автобиографии «Продавец шрамов: исповедь татуировщика». По словам самого Шоу, книга пишется больше 40 лет. Это попытка разобраться в себе. Исковерканное детство, отец, исчезнувший на 30 лет, вечно пьяная мать, побег из Америки, эксперименты с айваской и афро-бразильскими религиями, невероятные путешествия на мотоцикле по Южной Америке, дружба со знаменитостями.
Как получилось, что знаменитый татуировщик с 40-летним стажем вдруг решил стать писателем?
Пробовать писать я начал довольно рано, где-то в 14 лет. Несколько статей были опубликованы в разных газетах и журналах Лос-Анджелеса. В юности я мечтал стать серьезным писателем, но мне не хватало жизненного опыта. Ведь для того чтобы рассказывать истории, необходимо собрать эти истории, познать, попробовать, увидеть. Одним словом — испытать на собственной коже. И тут мне помогла профессия татуировщика. Она дала мне возможность посмотреть мир, пожить в разных странах, познакомиться с самыми разными людьми. Увлечение татуировками и профессия писателя тесно связаны, без одного не могло бы быть другого. Люди подсознательно выбирают тот или иной путь, не подозревая, что на самом деле это путь их выбирает.
У вас опыта хватало уже к 30 годам, но писать начали только в 50. Почему не раньше? Чего вы боялись?
Я действительно боялся. Прежде всего самого себя. Процесс работы над автобиографией похож на археологические раскопки моего прошлого. Не каждый может найти в себе достаточно смелости, чтобы честно признаться, кто же ты есть на самом деле. Любая автобиография, если она правдивая, ставит писателя на путь не только морального и эмоционального, но также и спиритического очищения. А это очень тяжелая и болезненная операция. Мой друг художник Джо Коулмэн, назвал этот процесс «вивисекция души». В этом, наверное, заключается суть работы писателя. Надеюсь, что моя исповедь заставит читателей задуматься и критически оценить свою жизнь, поступки и их последствия. Люди тратят тысячи долларов на психоанализ, часто не догадываясь, что спасение и решение их проблем находится в их собственных руках. Десятилетиями я как безумец пытался найти утешение в наркотиках, алкоголе, женщинах, деньгах и приключениях, даже не подозревая, что выход из этого кошмара был всегда рядом — внутри меня.
«Фан Сити Тату», старейший тату-салон Манхэттена, нелегально открытый Джонатаном Шоу в 1987-м (тату-салоны в Манхэттене были легализованы только в 1997-м)
Фото: www.alex-nash.com
Как вы отнеслись к тому, что журнал Rolling Stone в 2016 году вас назвал «новым Чарльзом Буковски»?
Никак не отнесся. Назвать меня «новым Буковски» было бы некорректно прежде всего по отношению к самому Буковски, да и меня самого такой титул показывает не в самом правильном свете. Право решить, какое место Джонатан Шоу займет на Парнасе, я предоставлю критикам и читателям. В глубине души, конечно же, приятно, что меня поставили в один ранг с великим Баком, ведь именно он был моим первым наставником в литературе. Гораздо приятней быть «новым Буковски», чем, скажем, «новым Биллом Клинтоном».
Расскажите о вашей дружбе.
Я познакомился с Чарльзом в Лос-Анджелесе, когда работал в The Los Angeles Free Press. В начале 1970-х Буковски жил недалеко от меня в малюсеньком клоповнике на краю Восточного Голливуда. Не знаю почему, но я ему понравился, и он часто приглашал меня к себе. Это было еще до его славы. Мы говорили о жизни и книгах, или, вернее, он говорил, а я слушал. Тогда я был зеленым пацаном, многого не понимал и, бывало, обижался на Чарльза за его грубую прямоту и откровенность. Но то, что я воспринимал как оскорбление, на самом деле было мне уроком. Это и есть качество хороших учителей — когда только с годами понимаешь, чему они пытались нас научить. Вопреки своему имиджу, Буковски был очень добрым и отзывчивым человеком. Он внимательно слушал мои тексты, давая при этом советы. Он подсадил меня на серьезную литературу, познакомив с такими авторами, как Уильям Берроуз, Джон Фанте, Селин и другие. Мне крупно повезло, и я безмерно благодарен Чарльзу за то, что он был моим первым литературным наставником. Вы не поверите, но когда я писал «Нарцису», то чувствовал его присутствие и слышал его критику: «Вот, отлично, хорошо сказал! Тьфу! А это что за порнография?! Я бы своим членом мог написать лучше».
Цитата из книги «Продавец Шрамов»
«Я протянул Чарльзу бутылку виски. Тот жадно глoтнул, окинул меня полным презрения взглядом и усмехнулся: „Так это ты писатель, ааа? Так вот, если ты писатель, ты должен сидеть и писать, а не болтать тут попусту. Да, именно писать, вот так-то! А если тебе нечего сказать, то ты простой пустозвон с дерьмом собачьим в голове вместо мозгов. А если честно, ты больше похож на маменькиного сыночка”. Я не выдержал и обозвал его старым пердуном, за что мгновенно получил прямой удар в челюсть. Я почувствовал во рту вкус крови. „Эх ты, фраер, — ухмыльнулся Буковски. — Да ты дерешься как девочка, которую я в туалете трахнул!”»
Вам не кажется, что сегодня коммерческое искусство подмяло под себя андеграунд и контркультуру?
Да. Так было всегда. Если вы не Стивен Кинг, который не нуждается в рекламе и маркетинге, то не стоит надеяться на поддержку большого издательства. Безликие корпорации заинтересованы только в одном — делать деньги. Им абсолютно все равно, что им принесет дивиденды, будь то кулинарная книга или пошлые мемуары сегодняшних знаменитостей. Джерри Стал, один из лучших современных американских писателей, с трудом продает свои книги. В подобной ситуации были Хьюберт Селби и Джон Фанте, так что я в хорошей компании.
Игги Поп, Джим Джармуш, Джонни Депп и Джонатан Шоу, члены клуба «Смерть неизбежна»
Фото: scabvendordoc.com
А что скажете про президентские выборы в США?
Опишу одним словом — отвратительно! Люди теряют надежду, мы зашли в тупик. 300 миллионов человек — и мы не смогли найти никого лучше, чем Клинтон и Трамп. Это отлично отражает сущность современной политической системы, которая якобы защищает свободу выбора и наши интересы. Не тяжело догадаться, каков будет выбор, если этот выбор кто-то контролирует. Многие полагали, что Берни Сандерс был бы более интересным вариантом. Я бы даже проголосовал за него — впрочем, я никогда не голосую. Но, когда он стал поддерживать Хиллари, мне стало все понятно. Он такой же, как и они. Поэтому не вижу смысла голосовать. Если хотите, голосуйте за меня (смеется). Правильно сказал Жозеф де Местр: «Каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает». Политики — это отражение нашего подсознания. И я говорю не только об Америке. В других странах дела обстоят не намного лучше.
А как вы объясняете тот факт, что Трамп, член республиканской партии, консерватор, представитель элиты, оказался в роли бунтаря-революционера?
Американцы устали от пустых обещаний. На Барака Обаму возлагалось много надежд, которых он так и не оправдал. В Хиллари люди видели преемницу Обамы, а значит и продолжение линии, которую вел Барак и которая многих не устраивала. К тому же в Америке с недоверием относятся к династиям: были Буши, теперь Клинтоны. Этим умело воспользовался Трамп. Он преподнес себя как аутсайдера, пообещав своим избирателям большие перемены. Знаете, американцы очень любят слово «реформы». Подсунь им любую чушь с этикеткой «реформы», и люди купятся на это. Мое мнение: риторика Трампа — обычная болтовня и никаких радикальных перемен не произойдет. Но не будем забегать вперед, время покажет. Хочется верить, что я ошибаюсь.
Это правда, что вы послужили Джонни Деппу прообразом капитана Джека Воробья из фильма «Пираты Карибского моря» ?
Да, это правда, но не только я. Кое-что Джонни Депп одолжил у Кита Ричардса. Мы с Джонни дружим больше 30 лет, и у него было достаточно времени, чтобы меня хорошо изучить. Не буду комментировать, какие черты моего характера он использовал в этой роли. Вы лучше сами у него спросите.