© Горький Медиа, 2025
Gorky Media
2 июля 2018

Приключения сирот

«Горький» в «Лабиринте»: не пропустите эти книги

Беглецы из детского дома в Калуге оказываются в США, обрывистая военная проза, повесть о бренности памяти и всеобщая история сирот — все это в новом выпуске рубрики «„Горький” в „Лабиринте”». Книги, о которых идет речь в обзоре, громко не прозвучали, но это не значит, что их не стоит читать. Приобрести их можно в интернет-магазине «Лабиринт».

Елена Минкина-Тайчер. Белые на фоне черного леса. М.: Время, 2018

Трое детей, старшему из которых десять лет, уходят из дома и уезжают на автобусе в неведомом направлении. Полиция обращает на них внимание, у всех ребят обнаруживают отставание в развитии и распределяют их в разные детские дома. Так в Калуге начинается запутанная история, которая занесет героев в Израиль, потом в Канаду, а затем и в США. В пересказе получается, что зачин у книги прямо-таки как в мыльной опере — где дети, преодолев все ужасы детских домов, должны были бы вырасти и стать преуспевающими людьми, после чего случайно найти потерянную когда-то мать и снова круто поменять всю свою жизнь. Нет, здесь всё немного проще. Но несмотря на то, что персонажей с их переплетающимися историями в самом деле хватит на целый сериал, — это не просто беллетристика.

Однако многие считают иначе. Книги Минкиной-Тайчер обычно не привлекают внимания критиков, а те, кто все же пишет на них рецензии, относят к пресловутой «женской прозе» — потому, надо думать, что читаются они легко, злоключений в них много (как и юмора), а главная тема всегда дела семейные. Но это довольно упрощенная оценка, хотя, может, и совсем не обидная для писательницы, которая не занимается литературой профессионально.

Минкина-Тайчер не слишком привередлива к приемам: тут и «свидетельская разноголосица», когда одни и те же события освещаются разными героями, и имитация полицейского допроса, и документы медобследования, и обычная авторская речь от третьего лица. Какой-нибудь дизайнер сказал бы: автор «заигрался со шрифтами»; видно, что ей нравится запутывать читателя, ведя одновременно несколько рассказов в одной книге. Но ей хватает вкуса, чтобы не переборщить, — все ложные следы все равно не заведут вас слишком далеко. Минусы и плюсы этой прозы перечислять можно еще долго. Здесь, например, не найдешь ни одной в деталях прописанной сцены — всё на ходу и общим планом; зато герои не ходульные, каждый со своей историей.

Гораздо более важным представляется другое. Роман со странным названием посвящен детям-отказникам — и тем, кто их окружает: заведующей интернатом и тамошней уборщице, биологическим родителям и родителям приемным. Но здесь не про рабочие будни интерната, а про человеческие судьбы в целом. Время действия почти что наши дни, поэтому героев в какой-то момент затрагивает и злополучный «Закон Димы Яковлева». Опять же, автор на этом не спекулирует, не пытается вызвать у кого-то слезы: закон и закон, не первый и не последний.

Самое слабое место романа — концовка, которая угрюмому российскому читателю покажется неправдоподобной: герои тихой реалистической прозы в конце совершенно неожиданно разворачивают целую шпионскую операцию. К хэппи-эндам, да еще в такой упаковке, мы, конечно, не привыкли. Хотя в целом ведь не это главное — а то, как автор вообще предлагает смотреть на козни, чинимые государством. Это самое государство так и не становится отрицательным героем, существуя со своими законами лишь как фон. Люди же предпочитают не сетовать, а действовать. «Смешно и наивно», — скажете вы. Ну как посмотреть.
Купить на Лабиринт.ру

Тамерлан Тадтаев. Иди сюда, парень! М.: Новое литературное обозрение, 2017

Сборник Тадтаева (хотя сам он определяет его как роман в рассказах — имея в виду, видимо, линейное развитие своего героя) чем-то похож на дембельский альбом. Только хозяин его ниоткуда и никуда не возвращается, а участвует в перманентной войне, которая разворачивается там, где он живет (иногда в буквальном смысле: в одном из эпизодов танк проезжает прямо за стенами его дома). В остальном же — рассказы здесь коротки и вмещают иногда лишь одну историю, под которую можно было бы отдать разворот в альбоме. А главное, почти каждый из них посвящен кому-то одному — другу, соседу или известному на весь город человеку, — и большинства из них уже нет в живых.

Прозу о военных действиях, произошедших не столь давно (а такими можно, конечно, считать и те, что случились в начале 1990-х), всегда трудно читать, и рассказы Тадтаева не исключение, хотя это не первая его книга про обстрелы Цхинвала сразу после распада Союза. Не потому, что оценивать события еще рано, скорее так: даже просто пересказать, что там происходило, довольно трудно, а найти для этого прием и форму — еще тяжелее. Ту форму, которую уже давно нащупал автор, наверное, назовут мужской (без реверансов и лишних слов) прозой; но и в ней все равно ощущается какая-то тихая истерика, беспомощное метание по воспоминаниям — когда высказать вслух важнее, чем осмыслить.

И при этом на каком-то этапе чтения вдруг начинаешь улавливать концепт. Обрывистые абзацы длиной в предложение, резкие переходы от одной локации к другой, полное отсутствие логических концовок дают ощущение непрекращающейся беготни, настороженного бодрствования — когда постоянно приходится быть начеку. Книга не очень большая, но вот это повествование в скачущем режиме изматывает уже к середине гораздо сильнее, чем сумасшедшее мелькание перед глазами пистолетов, гранат и неопознанных трупов. Даже болты и гвозди в плове уже не удивляют изнуренного читателя.

Да, осмысливать всё это мы будем потом, позже. Устанавливать правду тоже занятие сомнительное. А вот передать эмоциональное состояние очевидцев и участников боевых действий мы можем, и делать это надо, наоборот, как можно раньше. Вот Тадтаев и делает.
Купить на Лабиринт.ру

Петр Пазиньский. Пансионат. М.: Текст, 2018

Мужчина неопределенных лет приезжает в странный дом отдыха, в котором вроде как никто не отдыхает, но он тем не менее полон людей: в основном тех, кто всю жизнь здесь проработал и встретил под этой крышей самые разные времена. Герой, надо сказать, тоже «не чужой»: когда ему открывают дверь, он по ошибке говорит, что прибыл «к себе». На самом деле, будучи ребенком, еще до войны, он много времени проводил здесь с бабушкой. Когда-то на этом месте был еврейский пансионат, не сложно догадаться, что стало с его обитателями.

Один из посетителей пьет одинаковые таблетки, но в разных оболочках; другой купается в медном тазу — начинаешь даже побаиваться за героя. Но Пазиньский не собирается нагонять саспенс, никакого полтергейста здесь не будет. «Пансионат» — неспешное, иногда усыпляющее погружение в сундук со старыми фотографиями; только, кроме снимков, попадаются еще и живые люди. Если продолжать искать аналогии с видеорядом, то это почти статичная, бесцветная, но искрящаяся картинка, как у Рустама Хамдамова. Автор находит бесчисленное множество украшений, бытовых предметов и просто безделушек, красота которых никуда не делась, но покрылась патиной времени. Все они — напоминания о своих хозяевах, которые не смогли дожить до лета 1945-го. Дом стоит, деревья гнутся на ветру, время давно остановилось.

Это не исследование, не попытка что-либо осмыслить и не поиск новых терминов для всем известной темы. Созерцающий фотографии вряд ли сделает новые серьезные выводы или поймет что-то раньше непонятое. Он лишь найдет на фотографиях знакомые лица, прочтет записи, оставленные на задней стороне, даже разберет названия фотоателье, где были сделаны снимки. Вспомнит и тем самым воскресит многих, чьи вещи остались здесь навсегда, а потом и их друзей и знакомых и так далее, до бесконечности. Собственно, в таком ключе получается, что книга, конечно, совсем не только о Холокосте. Она о бренности как таковой, о памяти, которую мы можем сохранить лишь благодаря вещам, — хотя самому человеку они, может, были и не нужны.
Купить на Лабиринт.ру

Ольга Бухина. Гадкий Утенок, Гарри Поттер и другие. Путеводитель по детским книгам о сиротах. М.: КомпасГид, 2016

Ольга Бухина, уже давно занимающаяся детской литературой и как исследователь, и как переводчик, обращает внимание на тот факт, что сирота — довольно распространенный и давно известный герой. Правда, к сиротам она причисляет не только тех, кто растет без родителей, но и тех, кого выгнали из стаи, кто живет в приемной семье или у кого, скажем, есть только отец, но почему-то ничего неизвестно про мать. На самом деле архетип сироты оказывается настолько широким, что становится до некоторой степени формальным поводом для разговора о детской литературе вообще.

По сути, это можно было бы назвать монографией — с ненаучной организацией текста, зато с вполне по-научному большим охватом источников. Тут в самом деле просвечивает совсем не обязательный академизм: Бухина не упускает возможности заручиться поддержкой авторитетных авторов типа Мелетинского или Лотмана, приводя иногда их длинные цитаты. И в то же время книга написана несложным языком; адресат ее точно никакие не ученые. Где-то в начале сказано, что это хорошая книга для родителей, — по крайней мере, примеров современной русской и переводной (и даже непереведенной) детской литературы здесь так много, что родители точно будут лучше ориентироваться в книжном магазине.

Автор начинает книгу «с азов»: с рассказа о том, когда появились первые детские книги и чем сказка отличается от мифа (здесь мы узнаем, например, почему Маугли вскормила именно волчица, а не другое животное) — и заканчивает упомянутым на обложке Гарри Поттером. Между ними — эволюция детской литературы в целом (в ранний советский период беспризорник активно появлялся в текстах уже не под влиянием коллективного бессознательного, описанного Юнгом, а просто потому, что их было полно на реальных улицах) и многих ее ответвлений в частности. Книжки о военном времени, исторические романы, про принцев и бедняков, есть даже отдельная главка про еду.

И все же это не учебное пособие, а путеводитель, и лучше всего именно так им и пользоваться. Учитывая, что каждую главу здесь можно читать отдельно, без связки с остальными, находите ту тематику, которая вашего ребенка сейчас больше всего интересует, а дальше выбирайте из предложенных книг. И не надо думать, что истории про сирот должны быть обязательно грустными. Люк Скайуокер из «Звездных войн» тоже формально сирота.
Купить на Лабиринт.ру

Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет

Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие

Подтверждаю, мне есть 18 лет

© Горький Медиа, 2025 Все права защищены. Частичная перепечатка материалов сайта разрешена при наличии активной ссылки на оригинальную публикацию, полная — только с письменного разрешения редакции.