Стефан Каста. Притворяясь мертвым. М.: КомпасГид, 2018. Перевод со шведского Марины Конобеевой
Когда в 2010-м эта книга была впервые переведена на русский, читателей прямо-таки разделил вопрос об умении прощать и возможных границах этого прощения, а конкретнее — о правдоподобности поведения главного героя, который вроде как избавился от злости на своих обидчиков. Публика реагировала неоднозначно, поскольку подростку по имени Кимме и впрямь было на что обидеться: он стал не просто объектом издевательств со стороны сверстников — по сути, его бросили умирать в глухом лесу, но мальчик, к счастью, выжил.
Так вышло, что у Кимме сложился «не совсем подходящий круг друзей» — и по интересам, и по темпераменту. Отсюда его вечные сомнения и неудобные ситуации: прогулкам с компанией он часто предпочитает чтение, но ему не хватает общения, и он все-таки сбегает к друзьям. Впрочем — и это очень важно, — делает он так не только из-за отсутствия альтернативы, но и потому, что некоторыми из знакомых он готов по-настоящему восхищаться. Филип, например, производит впечатление не только всезнающего, но и «всеумеющего»: сильный и ловкий, он различает птиц по их пению и может найти выход из любой ситуации. Туве и вовсе красивая девушка, с которой у героя как-то даже произошло что-то вроде интимной близости.
Те, кто не верит в благодушие Кимме, почему-то упускают эту интересную тему: человек готов на многое, в том числе на полное прощение, ради тех, кого он считает героями или того, в кого он влюблен. Автор осторожно подбрасывает читателю свидетельства того, что юноши и девушки — не те, за кого их принимает Кимме, однако он всякий раз старается этого не замечать. Получается история про изгоя, которого не избегают, потому что незачем; самому же изгою хуже без своих гонителей, чем с ними.
В итоге неизвестно, простил ли он их на самом деле и стоят ли свеч читательские споры. Повествование ведется от первого лица, и этот текст, нарочито малоэмоциональный, выдержанный на одной громкости — примерно на грани шепота, — хороший показатель нынешнего самочувствия Кимме. «Среда, обычный будний день, кажется, что все застыло, словно сама жизнь остановилась», — можно подумать, что речь идет о самом скучном городке на свете; но гораздо интереснее предположить, что так автор передал состояние героя, рассказывающего свою историю задним числом. Состояние это явно подавленное и депрессивное; не верится, что герой уже успел пережить трагедию — больше похоже на то, что он ее просто «заговаривает». И тогда пространные размышления о вьетнамцах, «простивших» американских солдат за бедствия на своих землях, уже не кажутся вычурным обоснованием собственных поступков, но становятся лишь темой, на которую герою удобно отвлечься, ведь на их фоне беда отдельного человека всегда будет казаться незначительной. Что это — оправдание насильника, слабоволие или широта мысли, — еще вопрос, конечно.
Купить на Лабиринт.ру
Александр Генис. Гость. Туда и обратно. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2018
Записки Александра Гениса давно следует объявить отдельным жанром — слишком свободно в нем чувствует себя автор. Похоже ли это на путевые заметки? Конечно. А на странные, несклеивающиеся обрывки мемуаров? Да вроде тоже. Дневники? Культурологические эссе? Ничего не значащие, легкие юморески? Генис — человек увлекающийся, он будто сам не знает, каким выйдет следующий текст; ни на аннотации к его книгам, ни на прологи от имени автора опираться не следует. Его сборники всегда в какой-то степени кот в мешке — однако мешок может оказаться без дна, и достанете вы оттуда не только кота.
Можно долго перечислять места, откуда автор шлет нам привет (тут и обязательный уже для Гениса Централ-Парк в Нью-Йорке, где он нечаянно чуть не сбивает с ног Вуди Аллена; и крохотный городок на море Провинстаун, где живет 3 000 человек и есть свое гей-Рождество; и украинское село Деловое с горой Поп-Иван, в котором в XIX веке была установлена табличка, что это центр Европы; и много чего еще), но широта географических перемещений и забавные, иногда прямо удивительные факты — не главное. «Гость» — книга о жажде путешествий, но не о новых открытиях; это ода особому состоянию, когда ты максимально открыт всему, но при этом не можешь никуда деть свой багаж знаний. С Генисом надо быть на одной волне: не узнавать из его книг про неведомые страны, но следить за поворотами мысли. Впрочем, собеседник он жутко интересный и готов поддержать разговор на любую тему.
И все же, что здесь есть? Главки про Нью-Йорк — бытовые зарисовки, в которых автор не может забыть, что он «приезжий» (прожив в США около 30 лет, он до сих пор не воспринимает Америку как «свою»). Главки про Европу, в которых автор не может забыть о тысячелетиях погребенной здесь истории. Главки про самого себя и про родные места (для Гениса это Рига), в которых он не может забыть об оставленном здесь «советском следе». Эпиграфом ко всей книге мог бы стать такой фрагмент из нее:
«В сумерках мы притихли. Только две обнявшиеся старушки махали исчезающему солнцу.
— See you tomorrow! — кричали они в унисон. — До завтра еще дожить надо, — возразила жена.
Как все русские, она боялась сглазить».
Купить на Лабиринт.ру
Вальтер Ульрих. В черной дыре такое творится! Астронавт объясняет Вселенную. Минск: Дискурс, 2018. Перевод с немецкого Марии Деминой
Ульрих — космонавт и доктор наук в одном лице, преподаватель аэрокосмических технологий в Мюнхенском техническом университете, человек, который заочно поспорил со Стивеном Хокингом о прогнозах на ближайшие сто лет. Он называет Вселенную «адским местом», а черную дыру — самой страшной частью этой Вселенной (чтобы поверить, тут достаточно одного предисловия). Однако есть и хорошие новости: книжка, вроде как посвященная черным дырам, не только про них — без общего представления о том, как родилась наша Вселенная, и элементарных основ эйнштейновских открытий вряд ли разберешься с этими субстанциями массой в 4 миллиона солнца и размером с игольное ушко.
Поэтому вам предстоит экспресс-курс по самым популярным вопросам (откуда взялась вода в океанах? почему небесные тела вращаются вокруг своей оси? существуют ли параллельные миры?), и при этом безоговорочно принять две вещи. Первая: как в любой книге о вопросах глобального характера, здесь почти нет категорических утверждений. Автор совершенно спокойно говорит об относительности имеющихся у него знаний: «Ответ на вопрос, существовало ли в мире хоть что-то до Большого взрыва, напрямую зависит от того, во что верит космолог». Вторая: как и в любой книге о неизвестном, здесь полно невероятных фактов, после знакомства с которыми начинаешь жалеть, что ты не на лекции автора и не можешь перебивать его вопросами. Ну, например, о том, что наше пространство гибкое и может вибрировать — и несмотря на то, что для этого недостаточно даже столкновения двух солнц, в 2005 году ученые умудрились зафиксировать такие вибрации с помощью приборов.
Впрочем, подобные книги сегодня не редкость, и сама эта тема уже перестала выделять их среди другого нон-фикшна. В чем главное достоинство труда Ульриха? Наверное, в умении подобрать понятный любому читателю наглядный пример, на котором легко объяснить сложное явление — например, за деформацию пространства и времени тут отвечают «плоские жители плоской поверхности шарика» (живущие не внутри шара и не на шаре, а в самой его поверхности), не замечающие своей искривленности.
Купить на Лабиринт.ру
Надя Хашими. Жемчужина, сломавшая свою раковину. СПб.: Аркадия, 2108. Перевод с английского Юлии Крусановой
Надя Хашими — американский педиатр, она интересуется политикой, ведет активную общественную жизнь и написала уже пять книг, две из которых детские. Остальные стали международными бестселлерами, и одну из них, «Пока не взошла луна», телеведущая Опра Уинфри советовала обязательно прочесть. «Жемчужина» — первый роман Хашими, сразу принесший ей громкую славу.
Хашими родилась в Афганистане и пишет книги о своей родине; можно догадаться, что получаются душераздирающие истории о странной и даже пугающей нас жизни. Девочка Рахима живет в неблагополучной семье, из-за чего вместо собственного образования занимается обустройством домашнего быта и другими недетскими делами. В какой-то момент родственники еще и обращаются к традиции «бача пош», когда девочку переодевают в мальчика, и она вплоть до своего совершеннолетия исполняет обязанности наследника (если в афганской семье не родилось мальчика, дела плохи). Возмутительный обычай, как ни странно, оказывается даже на руку героине, которая получает хоть какую-то толику самостоятельности.
Параллельно разворачивается еще одна история — биография прапрабабушки Рахимы, которая жила в начале XX века. Печально, но между ними, пожалуй, больше сходства, чем различий; яркий пример удивительной стойкости жизненного уклада, который в восточном мире мало подвержен влиянию современных тенденций. (Отношения между женщинами, как бы выделенными в отдельную от мужчин касту, описаны здесь максимально подробно и интересно; причем если между внучкой и бабушкой отношения самые что ни на есть доверительные, то невестка и свекровь ненавидят друг друга.)
Следует признать, что за подобные книги мы хватаемся и жадно читаем их из-за содержащейся в них «инсайдерской» информации, прощая порой не слишком сильную художественную сторону (примерно то же можно сказать про «Американху» Чимаманды Нгози или «Домашний огонь» Камилы Шамси). Но это совершенно нормально: на правах редких книг о жизни полузакрытого мусульманского мира или выпавших из повестки дня африканских стран романы эти еще как нужны.
Купить на Лабиринт.ру