Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Уильям Петти. Экономические и статистические работы. В 2 томах. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1940
Английский статистик Уильям Петти в 1662 году написал «Трактат о налогах и сборах» — своеобразную инструкцию к проекту по увеличению налоговых сборов в Ирландии. Этот текст был адресован герцогу Ормондскому, вице-королю неспокойной провинции.
«Трактат» — оригинальный документ своего времени, объясняющий экономическую природу государственной власти. Петти отмечает, что всякое государство ищет себе источник ренты, который позволил бы ему не задумываться о регулярном поступлении денежных доходов. Такими источниками, считал он, могли бы выступать сборы с домохозяйств или земельных участков. Первые, по его мнению, менее желательны, поскольку хуже поддаются учету, а значит, и справедливому налогообложению. Земля представляется Петти более удобным источником ренты, поскольку поставляет ресурсы для создания материальных благ любого рода. Ценность всякого предмета, по мнению Петти, проще измерить землей, чем монетой.
Земля как источник налогообложения предпочтительна еще и по политическим причинам: земельные участки за пределами городов — наделы и угодья — зачастую принадлежат людям, приближенным к королевскому двору. Они зависимы от воли монарха, а значит, считал Петти, охотнее станут платить налоги со своих земель.
Земля, в представлении Уильяма Петти, имеет абсолютную ценность — ее не требуется измерять монетарно, чтобы она была включена в порядок товарного или политического обмена, поскольку именно она-то и формирует этот порядок.
Ричард Кантильон. Опыт о природе коммерции: общие вопросы. М. — СПб.: Издательство Института Гайдара, Центр экономической культуры, 2024
Ирландско-французского экономиста Ричарда Кантильона можно назвать предвестником школы физиократов. Он был одним из первых, кто не просто назвал землю, как Петтти, источником государственного богатства, но и постарался обосновать это статистически. Предположительно в 1730 году он создал свой главный труд «Опыт о природе коммерции», впервые опубликованный в 1755-м.
Кантильон применяет логику функционирования господского поместья и к землям Франции, и к землям в ее колониях. По-настоящему самостоятельными могут быть только землевладельцы, то есть король и крупные магнаты. Все прочие становятся предпринимателями — они на свой страх и риск арендуют у первых свои участки, возделывают землю и торгуют произведенными ею продуктами. Кантильон пишет, что сельское хозяйство может быть выгодно только в случае двукратной отдачи на одну единицу труда, приложенного к земле, в противном случае издержки будут выше. Однако такая модель применима не на всякой земле. Кантильон приводит статистические данные и нормы землевладения в Германии, Польше, Италии, Китае и Америке, чтобы высчитать рентабельность сельскохозяйственных угодий при разных соотношениях качества почвы и объема вложенного в нее труда. При этом, подчеркивает он, важно учитывать различия в биологической среде и между типами хозяйства: на севере и юге, востоке и западе отдача от земли будет различной.
«Опыт о природе коммерции» представляет собой не лишенный визионерства справочник, в котором Кантильон сводит данные о хозяйственном и территориальном устройстве земель во Франции, у ее соседей и в ее колониях.
Франсуа Кенэ. Фермеры // Ф. Кенэ, А. Р. Ж. Тюрго, П. С. Дюпон де Немур. Физиократы. Избранные экономические произведения. М.: Эксмо, 2008
Франсуа Кенэ, французский экономист, один из основателей школы физиократов, вдохновленный идеями Кантильона, видел в сельском хозяйстве и использовании земли источник богатства отдельных подданных, а значит, и королевства в целом. Об этом он, в частности, пишет в статье «Фермеры» (1756).
Кенэ использует большой объем статистических данных, которые так или иначе затрагивают вопросы землепользования. Производительность лошадей и волов, урожайность полей, расходы на обслуживание фермерского хозяйства и торговлю, данные по ввозу аналогичных сельскохозяйственных товаров из соседних Англии, Германии и Польши — эти и другие показатели Кенэ соотносит друг с другом на разных уровнях: от хозяйства отдельного фермера до экономики всего королевства.
По его мнению, сбор и систематизация подобных данных необходимы для четкого понимания: Франция, чьи поля занимают до четверти территории страны, не может конкурировать по качеству и количеству своей сельскохозяйственной продукции с другими государствами. Следовательно, фиксирует он, земля больше не является для королевской казны источником дополнительных доходов.
Среди причин такого странного положения вещей Кенэ называет урбанизацию, вынуждающую родителей-фермеров обеспечивать своих детей-горожан; законодательство, делающее торговлю зерном невыгодной; и бедность крестьянского населения.
«Фермеры» Кенэ — своего рода подробная аналитическая записка. В ней при помощи различных статистических данных предпринимается попытка оценить экономическое положение сельского хозяйства и формы землепользования во Франции — и делаются неутешительные выводы: похоже, Франция перестает быть аграрной страной.
Карл Маркс. Экономическо-философские рукописи 1844 г. М.: АСТ, 2023
В одной из своих ранних работ, «Экономическо-философские рукописях 1844 г.», Карл Маркс вводит такие термины, как капитал, труд, заработная плата, рента, в пространство экономики и истории и во многом развивает идеи Адама Смита и Давида Рикардо. Уже в этом тексте он выступает последовательным критиком индустриального производства и неограниченных прав собственности.
По мнению Маркса, именно с изменения отношений землепользования начинается овеществление человека и отчуждение его от результатов своего труда. Если в Средние века и крупный землевладелец, и его крестьяне были своего рода продолжением земли, на которой они жили и которая связывала их друг с другом моралью, правилами наследования и другими юридическими обязательствами, то с развитием рыночных отношений земля сделалась всего лишь еще одним конкурентным товаром: собственники сдают землю в аренду, чтобы получать с нее ренту.
Маркс критикует физиократов и утверждает, что стоимость земли и ее аренды не зависят исключительно от ее биофизических свойств и местоположения; сам Маркс в основу ее стоимости кладет политэкономическую борьбу собственников за наибольшую ренту. Борьба эта обостряется еще и потому, уточняет Маркс, что теперь землевладельцы вынуждены конкурировать с промышленными центрами за арендаторов, под которыми Маркс понимает не традиционных фермеров, а любых рабочих, сдающих свой труд в аренду капиталистам. Таким образом, собственники земли приравниваются к капиталистам, не заинтересованным в благополучии тех, кто на них трудится.
В «Рукописях» Маркс, опиравшийся на Смита, Рикардо и еще Гегеля, делает важный шаг в сторону критики сложившегося порядка вещей. Строго экономические понятия, которыми пользовались его предшественники, приобретают у него подчеркнуто политическую актуальность.
Дж. С. Милль. Основы политической экономии. Том I. М.: Прогресс, 1980
Рассуждения о земле Джона Милля, американского философа и экономиста середины XIX века, могут быть интересны своим необычным подходом к этому вопросу. В отличие от европейских авторов, писавших об использовании земли на давно заселенных территориях, Милль проживал в еще относительно мало обжитой части мира, где землевладение не имело такой истории и таких традиций. Потому в его работах можно встретить много размышлений не только о способах повышения доходности сельского хозяйства в Америке, но и об освоении земель в целом. Об этом, в частности, его книга «Основы политической экономии» (1848).
Производительность земли как один из факторов производства (наряду с капиталом и трудом), пишет Милль, должна быть на высоком уровне, так как именно сельское хозяйство выступает источником и продуктов питания, и сырья для развития промышленности. Однако, сколько бы человеческих усилий ни было приложено к конкретному полю, оно не всегда способно дать пропорциональную отдачу из-за различных свойств почвы и особенностей ландшафта. Милль вводит термин лучшие земли, понимая под ними наиболее урожайные участки. Земли, на которые только прибыли поселенцы, считает он, всегда будут худшего качества по сравнению с тем, во что их можно превратить со временем благодаря возделыванию и культивированию.
Чтобы повысить урожайность даже худших полей, считает Милль, следует вводить либо технологические приспособления, либо законодательные новшества. Эти меры помогают увеличивать доходы (ренту) от использования земли, и эти доходы далее необходимо обложить налогом, так как они проистекают не столько из приложенных человеком усилий, сколько из самого факта существования земли. Налогообложение земельной ренты, заключает Милль, соответствует интересам общества: оно изымает частные излишки и перераспределяет их между гражданами. Милль видел в нем инструмент социальной справедливости и общественной заботы — и это отличает его подход от точки зрения предшественников, видевших в налогах способ обогащения в первую очередь короля или государства.
Georg Friedrich Knapp. Die Bauernbefreiung und der Ursprung der Landarbeiter: In den älteren teilen Preußens. Hanse Books, 2017
Другой взгляд на роль земли предлагает немецкий экономист Георг Фридрих Кнапп. Хотя он известен как автор государственной теории денег, большинство его работ посвящены крестьянским хозяйствам и аграрной экономике. Одна их них — «Освобождение крестьян и происхождение сельскохозяйственных рабочих в старых провинциях Прусской монархии» (1887).
Источником государственных доходов, считает Кнапп, выступает не отдельный крестьянин или помещик и, вероятно, не их хозяйства, но собственно земельный участок. Потому, продолжает Кнапп, важно понимать его размер, состав и форму прав собственности на него — и то, как изменение этих параметров влияет на его доходность. В состав земли автор включает не только сам участок и огород, но и крестьянина. Когда речь заходит о немецком крепостном праве, земля и те, кто на ней живет и кто ее обрабатывает, понимаются как единое целое.
Исследуя процесс освобождения немецких крестьян, инициированный правительством в начале XIX века с целью повышения доходов от сельскохозяйственного производства за счет создания свободного рынка труда, Кнапп показывает, что он протекал неравномерно, со своими особенностями в каждой провинции. Впрочем, в результате «освобождения» крестьяне не стали ни по-настоящему автономными фермерами, ни независимыми наемными работниками. Помещикам удалось оставить за собой бо́льшую часть прав на землю, а бывшие крепостные в лучшем случае получили небольшие наделы, или вовсе остались без земли, или впали в долговую зависимость от бывшего хозяина. В итоге в Пруссии сформировался класс сельскохозяйственных рабочих, вынужденных либо продолжать трудиться в помещичьих имениях, либо, напротив, изгнанных оттуда. Свободный рынок труда на том этапе так и не сложился.
Кнапп приходит к выводу, что прусский путь освобождения крестьян был компромиссным и выгодным прежде всего для помещиков. Он законсервировал полуфеодальные отношения в сельскохозяйственном секторе и не удовлетворил ни социальных запросов крестьянства, ни надежд правительства на повышение налоговой ренты. Соответственно, даже после отмены крепостного права пополнение государственной казны за счет налогов от земли по-прежнему зависело от перспектив выстраивания новой системы экономических и социальных отношений в деревне.