Начнем не с победителя, начнем с проигравшего. Спит Харуки Мураками, и ему снится сон: Стокгольм, белый зал, толпы журналистов, выходит спикер Шведской академии. Выдержав вахтанговскую паузу, она читает по бумажке: «Нобелевская премия по литературе достается Мураками! Рю Мураками!» Наверное, что-то похожее случилось 5 октября, когда Нобелевскую премию по литературе за 2017 год вручили Кадзуо Исигуро. Да, конечно, они совершенно разные. Исигуро только по рождению и по фамилии японец, он неотъемлемая часть великой британской литературы. Хотя их часто сравнивают: Мураками — самый вестернизированный японский прозаик, Исигуро принес в западную литературу японскую аккуратность и погруженность в прошлое. У Мураками больше тиражи, Исигуро воспринимают серьезнее. Теперь Исигуро окончательно победил.
Награждение 2017 года в своем роде уникальное. С одной стороны — сенсация: Исигуро не был фаворитом у букмекеров, не назывался вероятным претендентом разнообразными экспертами. Впереди гонки шла традиционная в последние годы пара лидеров — кениец Нгуги Ва Тхионго и уже упомянутый Харуки Мураками, на которых принимали примерно одинаковые ставки — в диапазоне от 1 к 3 до 1 к 5. К ним подбиралась знамя феминисток канадка Маргарет Этвуд, четверку замыкал израильтянин Амос Оз. Он, кстати, тоже давно ходит в фаворитах и каждый год ничего не получает. В былые годы Исигуро входил в рейтинги букмекеров — правда, занимал не самые высокие позиции, но в этом году они его проворонили. Сюрприз.
Кадзуо Исигуро в юности
С другой стороны, скандала как в былые годы не получится. За Светлану Алексиевич в 2015 году (она как раз была у букмекеров несомненным лидером) и Боба Дилана в 2016 (его тоже прошляпили) Нобелевскую премию ругали — это не литература, это журналистика, и вообще какая-то музыка. Ругатели посрамлены. Вы можете не любить Исигуро, вы можете проклинать коварных шведов за то, что они не выбрали вашего любимого претендента — скажем, живого Тома Стоппарда или, к примеру, покойного Евтушенко (в российском фейсбуке ходили таинственные, кажется, ни на чем не основанные слухи, что умершему в этом году награду могут-таки дать, а из умерших Евгений Александрович вроде как самый достойный), — но вы не можете отрицать того, что нынешний лауреат — писатель вполне традиционный, классический.
Кажется, что наигравшись в эксперименты за два последние года, расширив пространство борьбы, дав шанс рокерам, авторам документальной прозы и вообще намекнув на то, что границы литературы подвижны, Нобелевская премия вернулась к стандартной стратегии: награждению достойных из гигантского накопителя разнообразных претендентов. И заодно посмеялась над букмекерами и горе-экспертами: никогда не угадаете. Повторюсь, Исигуро не был фаворитом, он был несомненным претендентом.
Нынешний победитель уникален тем, что прославивший его язык, английский, для него не родной. Он родился в Японии в 1954 году, в 6 лет переехал в Англию, там учился, работал, ходил на литературные курсы, потом начал писать. Его прославил второй роман, «Художник зыбкого мира», вышедший в 1986 году. Действие разворачивается в послевоенной Японии, история стареющего художника рассказана на осколках старого мира, а герой постоянно вспоминает тот, что был до катастрофы. Начинающий писатель убедительно изобразил старость, как человеческую, так и старость мира, и восхитил критиков и читателей. Роман получил в Англии признание и Уитбердовскую премию.
Другой бы продолжил эксплуатировать тему страны своего происхождения, но следующая книга Исигуро, роман-монолог «Остаток дня» (рассказ дворецкого, который всю жизнь соблюдал традиции и верно служил хозяину, а теперь не может даже для себя сформулировать, зачем он это делал), совсем английская. За нее тридцатитрехлетний Исигуро получил Букеровскую премию.
После 1989 года у Исигуро вышло четыре романа, несколько рассказов и пьес. Он пишет редко, а то, что выходит, производит впечатление написанного очень тщательно. Он не повторяется, экспериментирует с жанрами: «Когда мы были сиротами» почти детектив, «Погребенный великан» почти историческая проза с элементами сказки. Хотя есть нечто повторяющееся — та самая «зыбкость мира», который вроде бы существует здесь перед нами, но может как мираж раствориться в море воспоминаний, в которых, кажется, проходит основная часть жизни его героев. Собственно за это Исигуро и дали Нобелевскую премию — «за то, что своих в романах великой эмоциональной силы он раскрыл перед нами то, насколько иллюзорна наша связь с реальностью».
Исигуро — главный отличник мировой литературы. Он тщательный, он умелый, он безупречный. Его тексты минималистичны в том, что касается реальности, но зато изобильны там, где дело касается прошлого. Он передает словами холод и тепло, звуки и молчание. В какой-то степени в этом году премию опять дали за музыку, только в этот раз за ту, которую производят написанные слова. Поэзия в прозе. Кстати, стихи Исигуро тоже пишет, но премию ему дали, конечно же, за романы. Вручение премии Исигуро — это сигнал таким же отличникам: нет, награждают не только за эксперименты. Награждают за верность себе и традициям. Нет, роман не умер, по крайней мере в рамках Нобелевской премии. Пишите реже, пишите тщательнее. И будет вам премия.