После того как Шведская академия, утонувшая в скандалах и склоках, отложила вручение в этом году литературной «нобелевки», в Швеции появилась Новая Академия и «Новая литературная премия». Пока что в планах вручить ее только один раз, в этом «безнобелевском» году. Альтернативную премию, у которой даже нет названия, затеяла Александра Паскалиду, известная в Скандинавии телеведущая, писательница и активистка. Она часто и ярко выступает против расизма и дискриминации. В России Александру вряд ли знают, но могли видеть: Паскалиду вела шведское Евровидение, а в роли самой себя появляется в фильме «Девушка с татуировкой дракона» — в качестве журналистки освещает суд над главным героем.
Den Ny Akademien складывается в DNA, и слоган Новой академии так и звучит: «Мы — ДНК». Нуклеотиды у этой ДНК довольно неожиданные: кроме писателей, переводчиков и критиков, есть актеры, оперные певцы, панк-музыканты, ученые, библиотекари, криминологи, event-менеджеры, юристы, пиарщики, дизайнеры, эксперты по моде, digital-стратеги и даже прыгун в высоту. Кое-кто в Стокгольме шутит, что если зарубежные журналисты пройдутся внимательно по списку, то решат, будто шведская культурная элита состоит из прыгунов в высоту и представителей прочих профессий, довольно далеко отстоящих от литературы.
Действительно, складывается ощущение, что Александра Паскалиду просто позвала знакомых и приятелей — всех, чьи номера были у нее в телефонной книге. Многие из них активисты, борцы со всем плохим за всё хорошее и делают важные гуманитарные проекты, но нет никаких гарантий, что они разбираются в литературе и вообще читают книги хотя бы изредка. Впрочем, роль их в этой премии не очень понятна: от них не зависят ни номинирование, ни выбор финалиста.
Зато утверждается, что, в отличие от членов Шведской академии, все, кто вошел в Новую академию, имеют кристально чистую репутацию. Правда сама основательница Новой академии Александра Паскалиду несколько раз оказывалась в центре очень даже литературных скандалов: ее обвиняли в использовании литературных рабов, а еще уволили из газеты Metro, где она проработала 15 лет, после того как дважды поймали на плагиате.
Академия заявляет, что ее главные принципы — открытость, прозрачность, демократизм и борьба за права человека. А цель новой премии — «выбрать писателя, который подарил читателям истории о людях нашего мира». Определение более чем расплывчатое. Поэт и критик Йоран Соммердаль даже съязвил, что эта косноязычная формулировка могла появиться разве что в «Еженедельнике Грёнчёпинга» — был в Швециии такой сатирический журнал, в котором все статьи были написаны на карикатурном псевдоязыке «транспиранто».
Как идет выбор нобелевского лауреата и по каким критериям, никто не знает, а претенденты засекречены на 50 лет, и это то, за что мы, без всякого противоречия, любим и ненавидим Шведскую академию. Нобелевский обед проходит в компании короля и всего шведского истеблишмента, закрыт для посторонних и проводится с такими церемониями, что раз в году весь мир внезапно вспоминает, что Швеция в общем-то монархия.
Новая — или, точнее, «временная» — премия устроена демонстративно наоборот. Отбор книг предоставили шведским библиотекам, каждая из которых номинировала по два автора. По словам Паскалиду, она мечтала пригласить библиотекарей из разных стран, но на это просто не хватило времени. Новая премия не грозит тем, кто написал лишь одну книгу, какой бы талантливой она ни была, и тем, чья последняя книга вышла до 2008 года. Старикам здесь не место, и Патрику Зюскинду тоже. В лонг-лист попали 47 авторов: 12 из Швеции, 13 из США, остальные — из разных стран Европы, а также из Нигерии, Кении, Гваделупы, Индии. Из известных авторов — Харуки Мураками, куда ж без него, Маргарет Этвуд, Елена Ферранте, Кормак Маккарти, Томас Пинчон, Пэтти Смит, Донна Тартт, автор «Американхи» Чимаманда Нгози Адичи, а также Сара Стридсберг, покинувшая Шведскую академию в знак поддержки Сары Даниус. Да, в лонг-листе есть и Джоан Роулинг, что очень симптоматично.
Александра Паскалиду и логотип Новой академии
Фото: fholofstrom.se
Интересно, что Новая литературная премия перенимает все недостатки антагониста. Нобелевскую часто критиковали за непропорциональное присутствие скандинавских, особенно шведских писателей, и за существование исключительно в западном культурном пространстве. И в этом смысле лонг-лист альтернативного Нобеля полностью отвечает претензиям к Нобелю традиционному. Даже Чимаманда Нгози Адичи, которая представляет в лонг-листе Африку, большую часть жизни проводит в Штатах и, собственно, там и прославилась. Вот только к минусам Нобелевской у новой премии добавился еще и свой собственный — наличие в лонг-листе популярных коммерческих авторов.
С 10 июля по 14 августа на сайте Новой академии было открыто голосование, в котором участвовали больше 30 000 человек. Можно спорить, насколько такой демократизм и прозрачность будут объективнее нарочитой закрытости и непрозрачности Шведской академии. Как это работает, мы видим по читательским голосованием НОСа или Большой книги. Популярный писатель, у которого сто тысяч подписчиков в Фейсбуке, имеет гораздо больше шансов выиграть, чем тот, кого никто не знает. Среднестатистический читатель скорее выберет маму Гарри Поттера. Ну, хорошо, предположим, среднестатистический на сайт голосования и не забредет. Но остальные уж точно не будут читать весь список номинантов, а проголосуют за известное имя. В эпоху шоу-бизнеса, ТВ-популярности и соцсетей к самой литературе такое голосование не имеет никакого отношения. К тому же организаторы премии так спешили, что к столь важному делу, как выбор «альтернативного нобелиата», отнеслись довольно халатно. Если главный механизм отбора в премии — интернет-голосование, то оно должно быть защищено от манипуляций и накруток. А так при желании можно проголосовать за любимого автора хоть десять тысяч раз. Я проголосовала за Ольгу Токарчук четыре раза, с разных гаджетов, подключенных к одной сети вай-фай. Это был просто технический эксперимент, так что, надеюсь, никто не обвинит русских хакеров во вмешательстве в выборы.
18 августа должен был быть объявлен шорт-лист из четырех имен, но его до сих пор нет. Организаторам явно не хватает опыта и умения соблюдать сроки. Трех финалистов выберут читательским голосованием, четвертым в финал выйдет тот, кого чаще других выдвигали библиотекари. Да, есть еще «гендерная квота»: в финале должны быть две женщины и двое мужчин. В целом получается довольно путанная и странная схема отбора.
Лауреата из финалистов выберет жюри: независимый издатель Анн Полссон, профессор литературы Гётеборгского университета Лисбет Ларссон, председатель общества Марселя Пруста Петер Стенсон и бывший директор Гётеборгской книжной ярмарки Гунилла Сандин.
Победителя объявят 14 октября, в день, когда впервые после 1943 года не будет назван лауреат Нобелевской премии. А в день традиционного нобелевского обеда в Стокгольме пройдет «гала-концерт» с артистами, что-то вроде литературной дискотеки. Организаторы уверяют, что прийти на него смогут все желающие. Но программы вечера у них пока нет. Как нет и призового фонда и бюджета. Зато уже появился интернет-магазин, в котором можно купить футболку, свитшот или футляр для айфона «The New Academy», но не очень понятно, кому это захочется потратить на это 30 евро. Можно и просто перечислить проекту деньги, чтобы поддержать начинание, и на краудфандинговой платформе организаторы организовали сбор 250 000 крон (около 1,8 миллионов рублей), но это для организации гала-концерта, а не для победителя, которому придется довольствоваться почетным званием «лауреат не-Нобелевской премии по литературе».
Скандал вокруг Шведской академии так сильно взбудоражил Швецию, что за новостями по-прежнему следит вся страна. Во всех газетах и на всех каналах идут споры, что делать со Шведской академией: нужно ли распустить ее и набрать новую или вообще передать присуждение Нобелевской кому-то другому — только непонятно кому. Сегодня в Швеции есть три темы, на которые можно поговорить с кем угодно: и с коллегами по писательскому цеху, и со случайными попутчиками на пароме, и со старушкой, севшей рядом на скамейку. Это погода, выборы и Шведская академия.
Новую академию не обсуждают даже в писательской среде — не считают ее чем-то важным. Издатели и писатели к новой премии относятся довольно скептически: кто-то обвиняет организаторов в желании попиариться за счет скандала вокруг Нобелевской премии, кто-то — в том, что они, делая все впопыхах, только вредят хорошей идее. Другие считают, что этот проект более журналистский и активистский, чем литературный, и относиться к нему нужно как к жесту, высказыванию и приглашению к дискуссии.
Некоторые все же отдают дань хорошему начинанию, хотя и со многими оговорками. Например, издатель Микаэль Нюдаль, главный редактор издательства «Ариэль», считает, что идея приза, на который номинируют шведские библиотекари, неплохая: «Такой приз смог бы стать и громким, и существенным, и вообще полезным для шведской литературной среды. Но он ничего не имеет общего с Нобелевской, и назвать ее „альтернативной нобелевской” — это как минимум наивно. К тому же в этом можно найти привкус того культурного популизма, который так щедро всплыл после краха Шведской академии: мол, ура, рухнула элита, теперь наконец народу самому решать, кого наградить!»
В целом некоторым участникам затеи удалось неплохо привлечь внимание к собственной персоне, но не к литературе. В лучшем случае все это пройдет незамеченным и быстро забудется. В худшем — случится какой-нибудь конфуз: не будет денег на заявленный гала-концерт, лауреат откажется от премии или его вообще не успеют выбрать, потому что все делается на коленке и в лихорадочной спешке. Возможно, «альтернативная премия», вместо того чтобы как-то реабилитировать Швецию, окончательно добьет литературный Нобель, к которому между тем не имеет никакого отношения. Такого же мнения журналист Фрассе Левинсон, написавший статью «Остановите Новую академию!». После того как о премии вышли статьи в The Guardian, The New York Times, Telegraph и других западных СМИ, по мнению Левинсона, инициатива Паскалиду создать литературную премию уже не кажется ему смешной, потому что из национальной проблемы она превратилась в международную. «Я думаю, что многие начнут сомневаться, настолько ли это хорошая идея, что Швеция вообще раздает какие-то призы. И решат, может, ей не стоит делать этого ни в нынешнем году, ни в каком другом».