Катарина Киери. Совсем не Аполлон. М. : КомпасГид, 2018. Перевод со шведского Лидии Стародубцевой
Издательство «КомпасГид» в своей серии Young Adult выпускает книги, которые идеально подошли бы для обсуждения на каком-нибудь родительском форуме, в ветке «Можно ли это давать читать подросткам?». В одном романе друзья чуть не до смерти забивают сверстника; в другом дедушка пристает к внучке; здесь же героиня влюбляется в своего учителя. Ну и хорошо, что выпускают, не боясь никаких форумов, посетители которых почему-то забывают, что книгу должны читать и оценивать не они, а их дети.
Но вернемся к книге. Героиня действительно начинает испытывать чувства к учителю — человеку, который (понятное дело) сильно ее старше. Но это не завязка драматичной истории отношений — никаких отношений (и это тоже понятно) не будет. Девочка Лаура живет во вполне реалистическом мире, где о таких влюбленностях говорить не принято; да она и сама краем сознания понимает, что это плохой зачин для красивой любви. Мешает только то, что это вообще первые подобные чувства в жизни 16-летнего подростка; а с ними, как мы помним (помним же?), ничего не поделаешь, мозги в такой момент не сильно помогают.
Автор предлагает посмотреть на ситуацию: ты испытываешь сильные переживания и при этом не можешь о них никому рассказать — понимая, что вряд ли услышишь слова одобрения. И не важно, кто в кого и за что влюбился, — речь о том, что человек заранее запуган общественным мнением и потому не может высказаться о своих чувствах или мыслях. Посыл для взрослых очень даже простой: сделайте разговоры с детьми семейной привычкой и не округляйте сильно глаза, услышав от них что-нибудь, чего не было в вашем детстве. Ну а подростки просто увидят, что ситуация их не такая уж неординарная: что, никто в учителей не влюблялся?
Купить на Лабиринт.ру
Томас О’Крихинь. Островитянин. М.: Додо Пресс; Фантом Пресс, 2018. Перевод Юрия Андрейчука, Андрея Новикова-Ланского
Независимое издательство «Додо Пресс» уже по традиции запускает краудфандинговые кампании для издания книг, за которые и вправду вряд ли бы кто-нибудь взялся. Хотя всё это не просто романы, понравившиеся издателям и переводчикам Шаше Мартыновой и Максу Немцову, а ставшие уже классическими тексты, в разных точках планеты считающиеся чуть ли не главным национальным литературным наследием. В этот раз (не в первый, впрочем) «Додо» вместе с «Фантомом» обратили внимание на авторов из Ирландии, и вместе с «Островитянином» были изданы «Ирландские чудные сказания» — сделанные Джеймзом Стивензом пересказы средневековых легендарных историй, больше, впрочем, похожие на современные комедии положений.
Томас О’Крихинь — по большому счету, и не писатель даже; хотя, если верить специалисту по ирландской литературе Юрию Андрейчуку, это обычное дело для Ирландии. Особенно если помнить, что текст долго писался на самом рубеже XIX и XX веков — как раз во времена, которые станут известны как Ирландское Возрождение. Нация понемногу стала вспоминать свой фольклор и язык — другими словами, обратила взор на саму себя, причем не только на историю, но и на ежедневные ритуалы (в конце концов это привело к долгожданной независимости от Великобритании). Примерно так и была написана эта книга: автора, потомственного рыболова, попросили документировать свои незатейливые будни, и получилась самая правдивая и полная хроника отдаленного европейского острова. Этот остров, кстати, не сама Ирландия, а Большой Бласкет — отдельный крохотный островок, который сегодня необитаем. В описываемые времена там жили примерно 200 человек, и немудрено, что ближе к концу книги у читателя остается впечатление, что он знает их всех.
Томас О’Крихинь
Роман представляет интерес как минимум по трем причинам. Во-первых, это история малочисленной, обособленной общины, которая существовала на самом деле и была вынуждена покинуть остров, потому что правительству было сложно обеспечивать ее всем необходимым. Это целая Атлантида в миниатюре, которая никуда не пропадала — вот она, стоит теперь с памятником Томасу и обдувается ветрами. Тут одна предыстория тянет на хороший сериал, что уж говорить о внутренних перипетиях.
Во-вторых — если, наоборот, читать без знания контекста, — получается очаровательный благодаря своей наивности и прямолинейности текст. Подобные чувства обычно оставляет чтение дневников, которые в теории не должны быть никем прочитаны. Здесь другой случай и, тем не менее, принципы текста такие же: нет главных и второстепенных линий, классической кульминации и развязки. Хотя все начинается детством и заканчивается старостью, посередине нет привычного лабиринта с сюжетными поворотами, на котором «все держится»; тут один день прожить без физических увечий — нетривиальная задача, какие уж там «сюжеты». Надо признать, что такие тексты действительно золото, и знать о них лучше, чем не знать; но как раз из-за некоей «усредненности важного и неважного» чтение это трудное. Представьте, что к вам из далекой деревни приехал никогда не бывавший у вас дядя и каждый вечер рассказывает о самом интересном, что происходит у них на селе. На четвертый день слушать уже будет сложнее.
И в-третьих, это еще и интересная картина взаимоотношений автора и редактора — хроника написания самого романа, если хотите. Не так много, как хотелось бы, но порой тут встречаешь комментарии относительного того, как первые издания книги готовились к выходу в свет, как редактировался текст, что имел в виду автор. Как бы смотришь на сцену, но поглядываешь в программку.
Купить на Лабиринт.ру
Джайлз Брандрет. Оскар Уайльд, Конан Дойл и игра под названием «Убийство». М.: Текст, 2018. Перевод с английского Валерия Генкина
Нет, это не научпоп про то, как два писателя заложили основы целого направления в жанре. Это уже второй роман с полностью выдуманным сюжетом, где Уайльд и Дойл сами становятся сыщиками (первый называется «Оскар Уайльд и смерть, не стоящая внимания»). Обычно такие идеи — всем известных людей сделать главными героями художественного и не остросюжетного текста — вызывают как минимум скепсис. Нужно обладать объемными и подлинными знаниями, а еще достаточным вкусом, чтобы эти имена не стали обычным манком для фанатов викторианской эпохи. Однако у Брандрета все это есть; плюс ко всему и в детективах разбирается: за неправдоподобные мотивы для убийства или чересчур изощренные развязки можно не бояться.
Схема, которую предлагает автор, смахивает на игру «Мафия»: герои собрались хорошо провести время, и Уайльд даже придумал для этого специальную игру. Но затем персонажи стали по одному «выбывать», то есть попросту умирать. Круг подозреваемых, как всегда, сужен до предела, однако интересная шутка в том, что среди них нет случайных прохожих: тут все — если не друзья, то хорошие знакомые. Эффект из «Мафии» и срабатывает: Уайльд (а он тут в роли Холмса, как бы каламбурно это ни звучало; порой схожесть даже настораживает — уж не намекает ли автор, что в его альтернативной реальности Дойл мог бы «списать» Шерлока с Оскара?) вглядывается в лица персонажей и не может ни за что зацепиться. Их поведение говорит о чем угодно, но только не о злых умыслах — и это печальный повод провести ревизию своих знаний о давних друзьях.
Но не одним детективом единым: Брандрет в самом деле воссоздает описываемые времена не хуже, например, Дэна Симмонса в книге «Друд». Только если Симмонс толкает нас в клоаку грязных подворотен, то Брандрет разворачивает сцены действия романа в ресторанах, клубах и теплых гостиных, где уходящим гостям неизменно предлагают «бокал шампанского на дорожку». Поэтому, возможно, здесь не так много динамики, как хотелось бы. Зато довольно много диалогов, в которых за длинными и красивыми фразами можно упустить важные детали. А в детективе упустить важную деталь весьма досадно; еще досаднее, что в чисто жанровых романах главные детали как раз скрываются в диалогах.
Купить на Лабиринт.ру
Станислав Востоков. Праздник поворота рек. М.: Время, 2019
Востоков — известный детский писатель, который за свои книги уже получал различные детские премии, в том числе «Книгуру»; «Праздник» тоже был в шорт-листе. Вместе с тем он большой любитель животных, о которых, собственно, всегда и пишет. Любовь не просто наблюдательная: он работал в зоопарках разных городов и участвовал в создании реабилитационного центра для гиббонов в Камбодже.
По форме «Праздник поворота рек» — травелог, переделанный из дневника, то есть ты читаешь не только про место назначения, но и про дорогу к нему. И думается, это и интереснее, и «честнее»: путешественник в самом деле получает от пути не меньше эмоций, чем от достижения своей цели. А интереснее — потому что будущий читатель, человек лет 13–15, узнает не только о необычных традициях далекой страны и населяющих ее животных, но и о том, что сопровождает любого исследователя: странные таксисты, нестыковки в аэропортах, потерянный багаж и прочая путаница.
Востоков не говорит этого прямо, но ясно же, что все эти случайности не просто неизбежные неприятности в истории каждого путника. Наоборот — это то, что способно перевернуть мышление молодого читателя, показать ему, как непредсказуема и разнообразна жизнь, показать, что приключения — это не только пресловутое катание на слонах, а готовность бесконечно перемещаться по миру. И пусть герои здесь не совершают кругосветного путешествия, но и без того странствий хватает за глаза.
И все же да, здесь есть еще и Камбоджа, о которой автор рассказывает гораздо больше, чем может знать заезжий турист или стандартная детская энциклопедия. Кстати, страны Юго-Восточной Азии вообще ведь редко становятся местом действия в книгах — что художественных, что нон-фикшена; побольше бы таких.
Купить на Лабиринт.ру