Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Для начала напомним, что всего в серии «Поколение Y» вышло 28 книг: 5 из них вы найдете в первом обзоре, 9 — в путеводителе по творчеству Стогова, 8 рассматриваются в настоящем материале, в четвертый уйдут остатки и заключительное слово о «поколении». Поскольку внутри сегодняшней выборки обнаружилась количественная симметрия, обзор элегантно разделился на две части — для разнообразия начнем со второй.
II. Мужское отделение
Андрей Мухин — Горбушка (2006)
Роман начинается как классический физиологический очерк о жизни работников музыкального рынка: дается общий план, затем описываются отдельные судьбы, повадки, профессиональный язык; текст сохранил редкие приметы времени — например, комичное локальное название, которое сомнительные маркетологи пытались приклеить к Горбушке: «Ля-ля парк». Но постепенно действие меняется: добавляется жанровый криминальный сюжет с необходимым набором персонажей, а главный герой начинает много рассуждать о жизни, хотя сюжет этого не требует, так что создается впечатление, что автору просто хотелось выговориться. Ядреный стиль романа начинает скакать и рассеиваться. Небольшие атмосферные вставки, написанные в духе грубого символизма, впечатления не производят... Ближе к концу складывается отчетливое ощущение, что повествование развивается по принципу «лебедь, рак и щука».
И уже совсем под занавес Андрей Мухин выдает взрывную концовку, склеивающую весь текст. Ловко вскрывая карты, автор демонстрирует, что работает в традиции киностудии «Трома» и эксплуатационного кино. Наличие нескольких сценаристов, не особо оглядывающихся друг на друга, было для эксплуатационного кино нормой — так стилистические несуразицы и сюжетный раздрай стали частью традиции и перешли из разряда производственных ошибок в разряд художественных открытий. Благодаря этому Мухин проявил себя как автор, умеющий небанально для отечественной прозы выстраивать художественное целое.
К сожалению, первый роман так и остался единственным. В сети мне удалось найти ЖЖ Андрея со множеством записей. Еще в 2006 году он утверждал, что у него готов сборник рассказов, что он работает над новым романом... Отдельные рассказы тоже можно отыскать на разных ресурсах, но второй книги как не было, так и нет. Жаль, что не сложилось!
Эм-Си Че — Vintage (2005)
По первым главам складывается ощущение, что автору стоило назвать свою работу «Супермен поневоле, или Эротический мутант 2». Такой заголовок охарактеризовал бы происходящее в книге значительно точнее, разве что в отличие от аутентичного невольного Супермена талантливый бунтарь здесь руководствуется простым гедонизмом.
В следующих главах действие из Москвы переносится в Пермь, откуда родом сам автор. Можно было бы ожидать ценных сообщений о жизни неформальной Перми времен конца перестройки (время действия романа — 1991 год), но, к сожалению, фантазирование автора и максимальная небрежность в деталях приводят к информационному замусориванию. Год действия указан чисто номинально: на деле получился какой-то подозрительный салат из разных времен, характеристики главного героя по ходу романа скачут от одной противоположности к другой, периодически в повествование вплетаются сцены в духе «мечты школьника»... Внутрисерийное соседство со Стоговым показывает, как низко можно опустить планку качества: и стоговская «желтая культурология», и даже его жанровые вещи демонстрируют значительно более бережное отношение к деталям и реалистичности фактуры. Такое чтение печалит: ведь автор действительно участвовал в пермском музыкальном движении, его группа «Абрам Пятница» упоминается в хрониках (правда, записей найти не удалось), так что даже простые мемуары могли бы оказаться информативными и ценными.
Но в случае романа Vintage читателю из потока сомнительных художеств остается лишь вылавливать отдельные редкие сцены, похожие на реальные воспоминания: например, проведение фестиваля «Рок-Азия» (с перепутанным годом и составом участников) или второе в серии «Поколение Y» упоминание старика Букашкина и группы «Хмели-Сунели». В остальном же неясно, под каким соусом эту книгу можно было бы воспринять положительно. Похоже, что задумывалась она как гимн счастливой молодости, но при просмотре современных фотокарточек автора задаешься вопросом: если его юность проходила так весело, то почему он выглядит так печально сегодня? Впрочем, ответы на этот вопрос могут быть разные.
Павел Перец — От косяка до штанги (2005)
Тот случай, когда аннотация дает довольно точное представление о книге, остается только ее прокомментировать. «Подлинная история жизни культового питерского (а теперь и московского) персонажа Павла Перца, рассказанная им самим» — не знал такого персонажа, но веб-серфинг подтвердил, что этот Перец не растерял гиперактивности и по сей день, он годами ведет ютуб-канал, выступает у Пучкова-Гоблина, водит экскурсии по городам, успел написать еще как минимум три книги, поет и продюсирует какие-то музыки.
«Его книга „От косяка до штанги“ — первый российский straight edge манифест и ярчайший пример современного идейного романа. Это путь от транквилизаторов к велосипеду с алюминиевой рамой, от водки к пятнадцатикилометровым пробежкам, от марихуаны к турнику в тренажерном зале. Подростковая проституция, сбор конопли в Астрахани, любительское драгдилерство, крысиные укусы, социальная реклама, похороны гранжа и хардкора, клубы „Тоннель“ и „ТаМтАм“... Все это фон. На переднем плане — реальная история человека, который смог изменить себя, руководствуясь принципом stay punk — stay clean» — некоторые детали автор аннотации перепутал, но общее впечатление от содержания передал верно. Интересно, что автобиография излагается, так сказать, в режиме онлайн: Перец поясняет свою мотивацию на момент совершения поступков, а не последующую оценку своего поведения, хотя позже взгляды были пересмотрены кардинально. «Стрейт эйдж» манифест начинается далеко не сразу, первую половину книги занимают реальные панк-мемуары посетителя «Тамтама» и проч., но и общая логика внутреннего развития рассказчика везде раскрыта детально.
«Павел Перец — журналист и музыкант. Работал грузчиком, манекенщиком, продавцом кроссовок, Дедом Морозом, менеджером, столяром, диджеем, супервайзером, главным редактором газеты и гламурного журнала». А вот журналистская деятельность автора навредила книге. Во-первых, очень похоже, что роман писался как колонка, что уменьшило цельность повествования, во-вторых, обильно присутствуют гнетущие аляповатые журналистские языковые «украшательства».
Так или иначе, остается только удивляться, что книга в жанре «альтернативная проза» и «андеграундный мемуар», написанная в 2005 году, осталась нераспроданной и до сих пор предлагается в онлайн-магазинах за скидочный бесценок (как и пара соседних книг — первый Эм-Си Че и Джа Гузман).
Александр Кирильченко — Каникулы military (2003)
Темой романа заявлен откос от армии, а серия, в которой он выпущен, в выходных данных опущена, но, судя по оформлению и рекламным материалам, помещенным внутри книги, это подсерия «Поколение Y / Дебют». Второй книгой подсерии стал роман Echo Алексея А. Шепелева, засим она исчерпалась, а «Дебют» — это т. н. независимая литературная премия (почившая в 2016 году) для молодых начинающих авторов. В целом премия была нацелена на художественность, имела положительную репутацию и действительно как-то выделяла хорошие произведения либо на самом раннем этапе отмечала сомнительных авторов, прославившихся затем благодаря последовательному творческому труду, в чем тоже видна определенная прозорливость.
Видимо, как раз поэтому книга Кирильченко значительно более литературна, чем большинство соседей по серии. Тема армии выступает в романе как мало проработанный фон, главное же в нем — художественно выстроенная атмосфера. Деэкзальтированный молодой человек нбпшного типажа (т. е. если брать НБП как эстетическую категорию, а не политическую) — злобствующий, не имеющий особых привязанностей (помимо алкогольной), но снабженный ноткой поэзии, транслирует в книге свое мировоззрение. В качестве фабулы произведения выбрано нечто в духе «путешествия на край ночи» (источник сравнения упоминается в тексте наряду с произведениями Рушди и Буковски), но в конце путешествия герой неожиданно обретает нечто вроде любви. В общем, вышло вполне экзистенциально, с отчаянием, бранью и грязью.
Помещенные в книгу рассказы более блеклы и мимолетны, но немного расширяют атмосферу романа, а книга в целом скорее удачно дополняет и разнообразит серию, нежели выбивается из нее.
Похоже, что на этом Кирильченко завершил свою литературную карьеру, так что читатель не узнает, был ли разочарованный цинизм свойственен автору лишь по юности, а вслед за тем он обрел доброту и гармонию, либо же пронес свой тяжкий груз сквозь годы и десятилетия.
П. С. В конце второй части привожу обнаруженный в книге Анастасии Гостевой рекламный текст, относящийся ко всей серии. Он является единственным известным мне примером открытой издательской концептуализации «Поколения Y», однако, на мой вкус, весьма слаб и, несмотря на микрообъем, содержит одну броскую логическую ошибку:
Сегодня «Амфора» выпускает больше 20 серий.
В серии «Поколение Y» «Амфора» публикует прозу молодых — маргиналов, радикалов, любителей путешествий и легких драгс.
Каждая из этих книг написана в своей музыкальной тональности — от ритм-энд-блюза до панк-рока.
Объединяет их лишь нонконформизм героев.
I. Женское отделение
Анастасия Гостева — travel агнец (2001)
Похоже, что это самые старые произведения, изданные в рамках «Поколения Y»: в книгу вошли две повести, первая из которых, «Дочь самурая», датирована 1996 годом, а вторая — 1997-м.
«Дочь самурая» — текстово плотный внутренний монолог молодой девушки из передовой для своего времени среды, непосредственно знакомой с заграничными обстоятельствами и ищущей свое место в жизни.
Автобиографичность произведения кажется очевидной, поэтому позволим себе утверждать, что во второй повести, давшей название книге, Гостева отправляется со своими поисками в Индию. Вновь поток сознания, но немного динамизированный монтажными склейками и умеренным объемом главок.
На фоне общения героини со знакомыми и друзьями восстанавливается картина интересов ее окружения и становится понятным, что речь идет о среднедевяностой нео-духовке, т. е. о следующем поколении духовки, т. е. следующем по отношению к тому, которое описал Джа Гузман (см. первую статью цикла). Изменения с тех пор произошли значительные, но диалектическая суть осталась прежней. Склонность к карикатурности и нелепости измышлений людей в 1980-е была вызвана подпольностью, отсутствием информации, скрытостью знаний, благодаря чему люди мошеннического склада могли с легкостью набивать себе цену. Похоже, к середине 1990-х область потаенных интересов вышла наверх и стала легальной молодежной (и не только) модой, взаимосвязанной с другими популярными вещами типа рейва, путешествий по заграницам, контркультурного чтения и проч. Нелепость же осталась, но вызвана она теперь переизбытком информации, плюс некритичное отношение к действительности оказалось все-таки необходимой или неизбежной чертой для людей, жаждущих пропустить через себя попурри из разнородных сакральных и т. н. сакральных знаний.
Книга написана без заигрывания с жанровостью или развлекательной литературой, скорее даже ориентирована на тяжелый модернизм. Единственный облегченно-направленный момент — несколько афористично-насыщенных пассажей, написанных, условно говоря, в духе «выбери жизнь» из Trainspotting-а (упоминаемого Гостевой). Одна из них содержит центральную мысль книги и, возможно, даже послужила мотивом для ее написания. Вот она:
«И пусть „я — одиночка, и это никогда не изменится“, но я знаю, что мир — это не альтернатива между героином (кокаином, „винтом“, etc.) и „...работой, карьерой, семьей, большим траханным телевизором, стиральной машиной, автомобилем, CD-плейером, автоматическими открывалками, хорошей зубной пастой, крепким здоровьем, низким уровнем холестерина в крови, страховым агентом на дом к матери с низкими процентами по закладам, хорошими спортивными машинами, выходными костюмами, друзьями, когда это нужно, обычной пищей обычных остолопов, прогулками в парке с девяти до пяти, мытьем машины, Рождеством в кругу семьи, книгами, индексируемой пенсией, телешоу, где плюются засохшими гамбургерами, гниением...“, я знаю — есть что-то еще, помимо, по краям, сквозь прорехи и бреши, что-то возникающее в моей любви, лезущее, прущее напролом, я знаю, что все будет так, как я захочу, что, если у меня есть стопроцентное намерение, этот маленький и доступный мир — мой...»
Вслед за этими двумя повестями Гостева написала роман «Притон просветленных», вышедший, как и обсуждаемая книга, в 2001 году в «Вагриусе» и вызвавший активную читательскую реакцию — например, в интернете можно найти рецензию Дмитрия Быкова на 15 тыс. знаков, написанную в хамски-поощрительном тоне; она заканчивается словами: «[У Гостевой] получился кусок настоящей литературы. С паршивой овцы хоть шерсти клок». Потом Гостева написала пару книг для детей в рамках «Детского проекта Людмилы Улицкой», а сегодня она — улыбчивая тетенька, которая проводит занятия по «практике внимательности», основанные на буддизме и ориентированные на лакшери-бизнесменов (см. ее сайт). С литературой она, похоже, завязала, разве что на Ridero можно приобрести пару ее мелких тур-репортов, датированных недавним временем.
Лулу С. — Великолепная Лу (2002)
Глядя на обложку, я ожидал, что в этой книге будут крайне поверхностные автобиографические заметки девочки-подростка — и удивился, когда на деле обнаружил там невероятную глубину рефлексии и самонаблюдения, текст, напоминающий классику отечественной психологической прозы, в которой раскрывается диалектика души — мои ассоциации дошли вплоть до ранних самоаналитических повестей графа Толстого.
Спонтанное действие, мелкий перепад настроения — все это дается вместе с мотивацией, при необходимости подкрепляемой динамикой многолетних внутренних перемен и описанием вызвавших их внешних факторов. Поведение, выглядящее со стороны алогичным, оттеняется убедительной внутренней логикой.
Определенная поверхностность, капризность и проч. героине действительно присущи — но только как черты характера, раскрывающегося в художественной полноте.
Автор скрыт под псевдонимом, никакой биографической информации найти не удается. Если попытаться вспомнить нечто похожее, на ум приходят два названия: «Дневник Алисы» (изданный, кстати, той же «Амфорой» спустя пару лет) и «Мы, дети со станции Цоо» (перевод вышел в 2001 году). Впрочем, обе эти книги написаны на гораздо более скандальном материале, да к тому же со значительным участием редактора. Скорее всего, так было и в нашем случае (в графе «литературный редактор» указан писатель Илья Бояшов), да и трудно поверить, что «Великолепная Лу» — результат работы одного лишь автора, но кто знает? Никакой информации по этому поводу найти не удалось. В любом случае это абсолютно неожиданное в рамках Y-серии произведение, оно шире всякой серийности и по праву может считаться уникальным автофикшн-артефактом начала XXI века.
Вера Свечина — Последний поезд со станции Роппонги (2005)
Сухие и искренние автобиографические заметки жительницы Обнинска 1973 г. р. В начале 1990-х Вера отправилась в Японию, где работала хостес (занятие, предлагающее оплачиваемую эмоциональную близость с представителями противоположного пола), а на заработанные деньги смогла позволить себе учебу в Америке, училась на кинодеятеля. Выпустившись в начале 2000-х, Свечина начала обрастать отечественными и международными знакомствами в киношной области, основательно потрудилась над сценарием автобиографического фильма о работе хостес в Японии — и заручилась поддержкой Сергея Сельянова и его кинокомпании СТВ для съемок. Вышедшая в 2005 году книга завершается словами: «Ждите // Скоро на ваших экранах // „Последний поезд со станции Роппонги“».
Книга описывает непростую судьбу девушки, умеющей в одиночку преодолевать жизненные преграды и добиваться амбициозных целей, концовка повествования оптимистичная. А о том, что было уже после концовки, можно узнать из интервью и сопутствующих материалов в интернете. В 2008 году дела с фильмом обстояли так: «В 2004 году в Петербурге кинокомпанией СТВ была снята „русская“ часть фильма. Съемки должны были продолжиться в Токио. Но, к сожалению, Госкино не выделило средств, и проект пришлось закрыть. Однако Вера Свечина не теряет надежды.
— Недавно я закончила анимационную версию этого фильма, черновик, так сказать, результат меня очень радует, — признается Вера. — Понравился он и Сергею Сельянову. Надеюсь, что деньги на съемки найдутся (а это чуть больше полумиллиона долларов), и работа над фильмом продолжится. Правда, к сожалению, придется заново набирать актеров, потому что исполнители выросли за это время. А материал, который мы сняли в Питере, войдет в документальный фильм о том, как мы снимали это кино». Видимо, деньги так и не нашлись, а фильм, к огромному сожалению, так и не состоялся (кое-какие наброски можно найти в ютуб-канале автора).
Сама Вера затем устроилась работать стриптизершей в Америке и задумала новый проект, Flying Strippers: осмысление профессии и судеб стриптизерш на фоне фотокарточек. Кажется, к концу 2000-х ей удалось издать фотоальбом, а в настоящее время она ведет инстаграм Flying Strippers с репортажными снимками, идеями для мерча и восемью подписчиками.
Однако с начала 2010-х Свечина стала появляться в информационном пространстве с заголовками типа «Обнинская стриптизерша чудит в Сан-Франциско». Так подавался рассказ о дебоше Веры в офисе Google: она обвиняла программистов в проникновении в ее собственное сознание. Похоже, что с ней стало планомерно приключаться безумие. На своих ресурсах она выкладывает тексты такого рода: «Принцесса Земли тысячи свечей Вера Петровна Свечина — является наследницей породы лошадей „Орловские Рысаки“ выведенных Графом Орловым во время правления Императрицы Екатерины II в 1776 году. Вера Петровна Свечина — единственная в мире женщина, родившаяся с титулом Императрица, и с многими другими Великими титулами Империи Земля тысячи свечей, в том числе и с изчезнувшим в 1960 году, со смертью Великой княгини Ольги Александровны Романовой, титулом Великая Княжна». Схожими комментариями сопровождаются ее ролики на ютубе.
В свете этой информации книга начинает восприниматься иначе: не как история успеха, но как история неторопливого схождения с ума. Хотя броских проявлений безумия в книге не встретить, она написана вполне разумно, но все-таки кажется, что в ней можно разглядеть причины будущих неприятностей — это планомерное и многолетнее изламывание естественных эмоциональных взаимосвязей с людьми из-за особенностей выбранной работы, отрыв от семьи и близких и погружение в радикально разнородные культурные контексты.
Впрочем, не возникает ощущения, что режиссерский провал Свечиной был предопределен: при большом везении фильм мог бы быть закончен, а где первый, там и второй... И тогда уже частичное безумие можно было бы выдавать за художественную стратегию, юмор или забавную странность адекватного творческого человека, как это делают с большим или меньшим успехом многие состоявшиеся деятели искусств.
Лида Соколова — Фигвам (2006)
«Бедная девушка» Беломлинской, как оказалось, задала Y-серии определенный вектор: образ «бедной девушки» подходит и Вере Свечиной, и Лиде Соколовой. По содержанию книга напоминает нечто среднее между «Фактотумом» и «Женщинами» Чарльза Буковски, т. е. посвящена сменяющим друг друга, разнообразным, малоприятным или терпимым работам и любовям, преимущественно краткосрочным, но иногда и затягивающимся. Отличий от Буковски два: вместо обычного одиночества Лиде Соколовой выпадает судьба матери-одиночки (сознательно выбрав такой путь, т. е. поняв, что с отцом ребенка ужиться сложно, а родить ребенка необходимо), и еще у нее принципиально иной тон повествования — вместо саморомантизации и самогероизации у нее только грусть и надломленность. И все же фигура автора, стоящая в центре книги, обаятельна своим беззлобием и вызывает сочувствие.
Один из последних абзацев «Фигвама» звучит так:
«Подумаешь — странный и бесполезный путь. Подумаешь — никаких надежд при всем моем трудолюбии. Обидно, что я устала от общения... Вроде еще и возраст не тот. Но все разговоры вдруг стали казаться пустыми, все дела — липовыми, все дни — холодными. Человек не должен так жить. Должна быть какая-то надежда. И не должно казаться, что она, раздувшись до предела и став большой и яркой, непременно лопнет, как воздушный шарик».
К сожалению, никакой дополнительной информации об авторе и ее дальнейшей судьбе найти не удалось. Сейчас Соколовой должно быть почти 50 лет — чем не время, чтобы заняться продолжением книги! У людей в возрасте жизнь обычно поинтереснее, чем у молодежи.
27.01 — 06.03.2022
Иван Щеглов