Не поняли юмора

Пять примеров запрета юмористических произведений

Джордж Оруэлл «Скотный двор» (1945)

Сказка о животных, которые прогнали фермера, начали строить свою скотскую республику, а в итоге скатились к диктатуре свиней во главе с хряком Наполеоном. В известной степени является кратким пересказом истории революции в России и последующей борьбы за власть между Сталиным (вышеупомянутый Наполеон) и Троцким (другой уважаемый хряк, Снежок). Но при этом универсальна и описывает практически любую революцию.

Цензурная история короткой книги обширна и увлекательна. Для начала «Скотный двор», написанный в 1944 году, отказывались печатать английские издатели, ссылаясь на распоряжение британского министерства информации: Сталин в тот момент был ценным союзником — нехорошо его сердить. А на свиней он обидится особенно, так как «русские мнительны». После войны союз Сталина с Великобританией распался, книгу опубликовали. В СССР ее не издавали вплоть до начала перестройки, причем у отечественной цензуры Оруэлл был на плохом счету еще с 1930-х годов, так как он воевал в Испании и симпатизировал троцкистам. Но у «Скотного двора» были проблемы с цензурой и в других странах. Во Франции книгу не запрещали, но в первых переводах главный хряк назывался не Наполеоном (французы, оказывается, тоже мнительны), а Цезарем. Зато книгу не печатали в Северной Корее и Вьетнаме (по политическим причинам), в Эмиратах (из-за свиней, потому что они нечистые животные), в различных американских штатах (потому что Оруэлл «был коммунистом» и потому что в книге поднимаются разные сложные вопросы).

Джозеф Хеллер «Уловка-22» (1961)

Вторая мировая война, итальянский фронт, полк американских бомбардировщиков, абсурд и полная неэффективность громоздкой военной машины. Главный герой по мере сил пытается выжить и не сойти с ума, для этого он пытается выдать себя за сумасшедшего. Книгу несколько раз пытались запретить в отдельных американских школьных округах, но, к чести цензоров стоит отметить, взволновало их не полное отсутствие у автора патриотизма, а совсем другое. Им не понравилось, что там женщин называют «шлюхами».

Корней Чуковский «Крокодил» (1916–1917)

На Петроград нападает африканский Крокодил Крокодилович, горожане в панике, но всех спасает юный Ваня Васильчиков. Затем звери снова атакуют Петроград, чтобы освободить своих собратьев из зоопарка. Более того, они похищают девочку Лялю. И снова мир восстановлен благодаря мужеству и дипломатическому дару Вани. Сказка пользовалась большой популярностью у детей, но ближе к концу 1920-х с ней начались проблемы. Тогда считалось, что сказка должна воспитывать нового человека для новой страны. А тут кто кого и зачем воспитывает?

Особенно сказку невзлюбила Крупская. «Что вся эта чепуха обозначает? — волнуется Крупская. — Какой политический смысл она имеет? Какой-то явно имеет. Но он так заботливо замаскирован, что угадать его довольно трудновато. Или это простой набор слов? Однако набор слов не столь уж невинный. Герой, дарующий свободу народу, чтобы выкупить Лялю, — это такой буржуазный мазок, который бесследно не пройдет для ребенка… <…> Я думаю, „Крокодила” ребятам нашим давать не надо, не потому, что это сказка, а потому, что это буржуазная муть». «Крокодил» стали запрещать к печати, новые тиражи пробивались к читателям с большим трудом, а сам Чуковский вынужден был публично каяться. Полностью Крокодил Крокодилович был реабилитирован лишь в 1960-х.

Иван Ершов «Конек-Горбунок» (1834)

Третий глупый сын крестьянина вместе с третьим уродливым сыном лошади после серии приключений приходят к успеху: дурак становится царем и женится на царь-девице. В дореволюционной России из книги убирали все, что могло быть истолковано как неуважение к царю и церкви. После революции, наоборот, выкидывали то, что могло быть истолковано как прославление царской власти. Татьяна Горяева в своей знаменитой работе «Политическая цензура в СССР» (М., 2002) приводит отзыв цензора Жмудского: «Фабула — православный (это всюду автором выделяется) Иван-дурак наперекор своим умным собратьям становится царем — как нельзя лучше сатиры на дореволюционную Россию, — но беды в том, что услужливый автор как истый националист ненавидит басурман и мечтает о „святом кресте” даже на луне (конечно, в образе сказочных достижений), глубоко верует в звезду Ивана-дурака. Не в пример сказкам Пушкина сказка Ершова лишь лубочная карикатура на них — по части воспитательной для детей в ней все от реакционного и антипедагогического.  <…> На основании всего приведенного считаю „Конек-Горбунок” к выпуску в свет весьма нежелательным, если не недопустимым».

Пьер де Бомарше «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (1784)

Хитроумный камердинер (и правая рука) крупного вельможи собирается жениться на служанке жены вельможи. Но подозревает, что хозяин соберется воспользоваться правом первой брачной ночи. В борьбе интеллекта и феодализма побеждает интеллект, а попутно автор высмеивает — на радость третьему сословию — глупость и ханжество дворян и церковников. Все началось с самоцензуры: действие пьесы Бомарше разворачивается не во Франции, а в Испании. Не помогло: король Людовик XVI прочитал ее и якобы вынес свой, ставший легендарным, вердикт: «Если быть последовательным, то, чтобы допустить постановку этой пьесы, нужно разрушить Бастилию. Этот человек глумится над всем, что должно уважать в государстве». Но французская абсолютная монархия была уже в те годы не в лучшей форме и вынуждена была прислушиваться к общественному мнению. В 1784 году пьесу поставили, а еще через пять лет народ все-таки разрушил главную политическую тюрьму страны — Бастилию. А спустя еще пару лет казнил самого короля.