Строго говоря, Мао Цзэдун никогда не призывал интеллигенцию отказаться от чтения книг. А вот изменить свой подход к творчеству и сблизиться с народными массами считал необходимым. На совещании 13 октября 1957 года председатель КНР заявил, что интеллигенты должны быть красными и воспитанными в духе марксизма-ленинизма. «Им не нужно читать много книг; что они должны сделать, так это усвоить правильное понимание следующих вопросов. Что такое пролетариат? Что такое диктатура пролетариата?» — отмечал Мао Цзэдун.
В том, что интеллигенция по-прежнему «далека от народа», руководство Китая уже успело убедиться: объявленная в середине 56-го года кампания по усилению гласности «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ» обернулась критикой политического режима и общественного устройства. Рамки революционного реализма оказались слишком узкими для представителей искусства, привыкших мыслить шире. Многие из них не пережили годы «культурной революции», поневоле оказавшись втянутыми в борьбу Мао Цзэдуна с его политическими противниками.
Начавшаяся в 1977 году реабилитация жертв репрессий дала толчок дискуссии о пережитом десятилетии, результатом которой стала «литература шрамов» и «литература дум о прошедшем». Пройдя путь от грубой критики до рассуждений о причинах «культурной революции», китайские писатели обратились к вопросу о личной ответственности за случившуюся трагедию, ответ на который продолжают искать и сегодня.
Яньаньские принципы
«Один друг спросил меня: „Смогла бы ты написать историю из жизни пролетариата?” Немного подумав, я ответила: „Нет. Разве что про стареньких нянечек, их жизнь я немного представляю”. Позднее я узнала, что нянечек нельзя считать рабочим классом. К счастью, я не стала пересматривать стиль своих работ, иначе непременно испытала бы разочарование», — рассуждала китайская писательница Чжан Айлин в эссе «О чем писать».
Ответ на этот вопрос Мао Цзэдун сформулировал еще в 1942 году: выступая на совещании по вопросам литературы и искусства в Яньани, он призвал писателей искать вдохновение в повседневной жизни рабочих и крестьян, которые чище любого интеллигента, «пусть руки у них черны, а ноги в коровьем навозе». Искусство подчиняется политике и служит ее целям, считал будущий лидер КНР. Вышедшие из интеллигенции работники литературы и искусства должны перестроиться психологически и идеологически, иначе «дело на лад у них не пойдет».
Большинство авторов, пришедших в литературу в 20-е и 30-е годы получили образование в Японии или Европе и были хорошо знакомы с западной философией и словесностью. Они писали не на классическом, а на современном разговорном языке, их произведения призывали к дискуссии о будущем страны, они использовали характерные для европейской литературы приемы социального и психологического реализма. В те годы общественная жизнь строилась вокруг многочисленных журналов и объединений: Литературного сообщества, групп «Творчество» и «Новолуние», позднее — Лиги левых писателей Китая.
Отвечало ли творчество работавших в этот период Лу Синя, Го Можо, Мао Дуня, Ба Цзиня и Лао Шэ задачам революции? И да, и нет. Они поднимали злободневные темы — произвол землевладельцев, косность общественной мысли, социальный гнет. Их новаторский язык и форма изложения сыграли важную роль в пробуждении общественного сознания. Выступая против феодальной идеологии и тирании, они призывали к борьбе за политическую и духовную свободу.
Во время японской интервенции, продолжавшейся с 1937 по 1945 год, созданная под председательством Лао Шэ Всекитайская ассоциация работников литературы и искусства по отпору врагу стала главным рупором борьбы с захватчиками. Большинство писателей приветствовали образование Китайской Народной Республики в 1949 году и по собственному желанию обращались к теме рождения «нового человека».
Вместе с тем нежелание работать на политический заказ и рисовать идеалистические картины коммунистического быта, проявившиеся во время кампании «против правых элементов» 57-го года, привели к критике и открытым гонениям, кульминацией которых стала начавшаяся в 1966 году «культурная революция».
Развернутая под лозунгом борьбы с «буржуазными авторитетами» и «эксплуататорской идеологией», новая кампания была направлена против политических противников Мао Цзэдуна и не ставила своей целью физически уничтожить интеллигенцию. Однако именно ее представители стали жертвами развернувшейся борьбы за власть. Мао Дунь, Ба Цзинь, Ван Мэн, Ван Аньи и другие писатели были подвергнуты публичной критике или отправлены на «трудовое перевоспитание». Трагически оборвалась судьба одного из лучших китайских драматургов и публицистов, автора «Записок о Кошачьем городе» Лао Шэ: в августе 1966 года его тело было обнаружено на окраине Пекина в озере Тайпинху.
Воспоминания очевидцев трагических событий 1966–1977 годов легли в основу новых течений: «литературы шрамов» и «литературы дум о прошедшем». Это была исповедь лишенного голоса поколения.
Годы перелома
Реабилитация жертв «культурной революции» началась в 1977 году, спустя полгода после смерти Мао Цзэдуна. Опубликованные в этот период рассказы Лю Синьу «Классный руководитель» и Лу Синьхуа «Шрамы» стали первой попыткой выговориться и осознать произошедшее. Несмотря на бедность языка и однообразность сюжетов, «литература шрамов» и «литература дум о прошедшем» позволила выплеснуть накопившиеся гнев и отчаяние и стала первым шагом к духовному выздоровлению нации. Период свободной критики продолжался недолго: после суда в 1981 году над «бандой четырех», в состав которой входили ближайшие соратники Мао Цзэдуна, а также его жена Цзян Цин, китайские власти дали понять, что дискуссия об ошибках партии завершена.
В середине 80-х годов китайские авторы обращаются к тематике «поиска корней»: соединяя модернистскую форму и национальную культурную традицию, они стремятся найти баланс между классическим искусством и западной художественной формой. Возвращение к теме «культурной революции» происходит в начале 90-х. В Китае выходят романы Ван Аньи, Ван Мэна и Ван Сяобо, а также эссе Ба Цзиня и репортажная хроника Фэн Цзицая. Повествуя о личном опыте и жизни простых людей в 60–70-е годы, эти авторы пытаются проникнуть в психологию обвинителей и осужденных, поднимают вопросы о будущем потерянного поколения и личной ответственности за произошедшие события.
На волне интереса к «культурной революции» на Западе выходят автобиографические романы Ло Цзипин, Чжан Жун (Юн Чжан), Цзян Цзили и других писателей. Большинство из них рассказывают о лишениях, перенесенных авторами в подростковом возрасте, и жизни после эмиграции. Опубликованный в 1991 году роман Чжан Жун «Дикие лебеди», повествующий о жизни трех поколений женщин в Китае на протяжении 20 века, стал мировым бестселлером и был переведен на 30 языков.
Одной из последних работ в этом стиле стала вышедшая в 2012 году в США книга основательницы компании программного обеспечения Geomagic Фу Пин «Согнутая, но не сломленная: жизнь в двух мирах», в которой предприниматель рассказывает об ужасах, пережитых «в мрачные годы».
Новое время
Востребована ли тема «культурной революции» в Китае сегодня? Скорее нет, чем да. Пришедших в литературу в конце 80-х годов «авангардистов» и «неореалистов», в том числе Мо Яня, Юй Хуа, Цань Сюэ и Сун Туна интересуют проблемы современного китайского общества, они часто обращаются к роли интеллигенции в истории страны, но не связывают эти вопросы напрямую с событиями 60–70-х годов. Самые молодые писатели, начавшие публиковаться в 90-х и 2000-х, не склонны оглядываться на историю и главным образом описывают жизнь больших городов сегодня. «Литература шрамов» позволила преодолеть идеологизацию и вернуть субъективное начало в творчество китайских писателей. И самое главное — вернула жителям Китая возможность «читать много книг».
5 книг о «культурной революции»
Ян Цзян «Шесть записок из школы для кадровых работников» (1983)
Выпускница Оксфорда, переводчица романа Сервантеса «Дон Кихот» и драматург, Ян Цзян вместе с мужем Цянь Чжуншу, автором романа «Осажденная крепость», в возрасте 60 лет была отправлена на «перевоспитание» в школу для кадровых работников в провинции Хэнань. «Шесть записок» рассказывают о повседневной жизни автора во время ссылки: о физическом труде, радости общения с щенком, редких встречах с мужем, который был приписан к расквартированному в часе ходьбы от школы полицейскому отряду.
«После пережитых более десяти лет перевоспитания и двух лет в школе кадровых работников я не только не достигла требуемого уровня прогрессивного мышления, но была почти так же эгоистична, как в самом начале. Это была все та же старая „я”», — заключает Ян Цзян.
Ба Цзинь «Думы» (1984)
В сборник «Думы» вошли пять циклов эссе Ба Цзиня о годах «культурной революции», во время которых сам автор подвергся критике и гонениям. После реабилитации в 1979 году Ба Цзинь до самой смерти занимал пост председателя Союза китайских писателей. Размышляя о пережитом, автор призывает к покаянию и предлагает создать «музей культурной революции», чтобы увековечить память о пережитом бедствии.
Ван Сяобо «Золотой век» (1992)
Молодого студента Ван Эра (дословно «Ван второй») отправляют в ссылку в деревню на перевоспитание, где он знакомится с девушкой-врачом, обвиненной в распутстве. Спустя некоторое время Ван Эр убеждает ее, что соответствовать незаслуженной репутации — единственный выход в сложившейся ситуации.
В основу книги легли воспоминания автора о годах, проведенных в провинции Юньнань во время «культурной революции», куда он был сослан вместе с другими детьми из семей интеллигентов. Об автобиографичности «Золотого века» говорит и имя главного героя: Ван Сяобо был вторым сыном в семье — домашние звали его «Ван Эр».
Фэн Цзицай «Десять лет в жизни ста людей» (1996)
«Десять лет в жизни ста людей» представляет собой сборник интервью с репрессированными представителями интеллигенции. Фэн Цзицай начал собирать материал для книги в последние годы «культурной революции», что делает каждую историю особенно пронзительной. В послесловии автор размышляет об особенностях национальной психологии и ответственности революционных деятелей за совершенные преступления.
Ван Аньи «Песнь о бесконечной тоске» (1995)
Один из самых знаменитых романов писательницы рассказывает об истории молодой Ван Цияо, живущей в Шанхае середины 40-х годов. В отличие от других произведений Ван Аньи, «Песнь о бесконечной тоске» не затрагивает прямо тему «культурной революции», но показывает, как меняется психология и жизнь в окружении главной героини с наступлением «мрачных лет».