«Не могу пустить в искусство литературу»

В 2019 году в издательстве «Речь» вышел «Евгений Онегин» с иллюстрациями Лидии Тимошенко, выполненными в технике гризайль, в 2023-м «Речь» снова издала «Онегина» — с другим вариантом иллюстраций той же художницы, в виде цветных литографий. При жизни Тимошенко ее иллюстрации критиковали и печатали не так, как она задумывала, к тому же тираж с литографиями был экспортным, а Лидия Яковлевна работала над «Онегиным» двадцать лет и хотела, чтобы ее труд дошел и до советских читателей. Новые издания выполнены согласно замыслу художницы, а оригиналы иллюстраций в 2023 году показали на выставке работ Лидии Тимошенко в Петербурге. О том, как создавались эти работы и чем они важны для современных читателей Пушкина, — в материале Анастасии Семенович.

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

А. С. Пушкин. Евгений Онегин / Иллюстрации Лидии Тимошенко. СПб.; М.: Речь, 2019

А. С. Пушкин. Евгений Онегин / Иллюстрации Лидии Тимошенко. СПб.; М.: Речь, 2023

Первый «Онегин» с иллюстрациями Лидии Тимошенко в технике гризайль вышел в издательстве «Детская литература» в 1958 году, второй вариант, с цветными литографиями, в 1966-м опубликовала «Художественная литература». В книге 1966 года иллюстрации заключили в своеобразные паспарту, оставив между изображениями и краями страниц поля, которые художница хотела исключить. В издании 2023 года этих полей уже нет. Первый и второй «Онегины» Тимошенко будто вышли из разных эпох: витиеватые, отсылающие к историзму послевоенные работы и более поздние литографии, где схожие композиции за счет другой техники изображения смотрятся свежее и киногеничнее. Это и правда как будто кадры оттепельного кино, увиденные автором с пластическим чутьем золотого века испанской живописи: с выверенными жестами, вдумчивыми героями и ясными силуэтами. Цвета литографий — вишневый, фисташковый, мятный, еловый, винный, ванильный, индиго — одновременно актуальны и напоминают о 1960-х.

Лидия Тимошенко (1903–1976), советская художница, равноудаленная от «официального» и «неофициального» искусства — категорий, на которые принято было делить художников времен позднего СССР. Эти два полюса оказались более или менее выгодно подсвечены в истории искусства, а спектр между ними долго оставался в полуслепой зоне, из-за чего советский XX век виделся черно-белым, как будто состоящим из двух герметичных слоев в одном таймлайне. Тенденция размывать их границы даже в 2020-е еще на удивление свежа, поэтому именно сегодня — удачный момент для возвращения Лидии Тимошенко зрителю: ее живопись и ее «Онегин» наполняют и очеловечивают XX век.

Тимошенко родилась, жила, училась и работала в Петербурге-Петрограде-Ленинграде, в 1941 году эвакуировалась и в 1943-м осела в Москве. Она известна «детской» темой — портретами юных героев, молодежи и, конечно, «Онегиным», в котором художница тоже уловила свежесть, молодость. Роман Пушкина для Лидии Яковлевны был способом сохранить себя для будущего: при жизни ее работы не брали на выставки из-за «ненужной сложности» в лицах, как это случилось, например, с женским портретом «Таня (Кем быть?)» (1949), изображающим якобы слишком задумчивую и грустную героиню. Тем не менее Лидии Тимошенко хотелось работать «для народа», а пушкинская фактура давала право изображать «задумчивых» людей. Художница постоянно размышляла над тем, как выразить себя по-настоящему и «сохранить», как найти нужную форму, и именно онегинская тема дала ей то ощущение, которое, по словам художницы, «бывает у человека, когда он остается один среди природы». Тимошенко писала, что «Онегин» остановил ее метания — ей захотелось создать рядом с романом собственное изобразительно-пластическое высказывание: «Если даже удастся сделать только несколько иллюстраций, но настоящих, то есть как у Врубеля к „Демону“, то — я останусь, вся я не умру».

В 1949 году у Лидии Тимошенко появилась комната для работы, о которой она давно мечтала. Художница называла ее серебристой — цвет стен был светлый, на его фоне живопись звучала «открыто». Сын Лидии Тимошенко и художника Евгения Кибрика Александр Кибрик так вспоминал о том времени: «В квартале от нашего дома, в Коленчатом переулке, шло строительство двухэтажного многоквартирного деревянного дома, в котором отцу удалось закрепиться, и несколько месяцев шла подготовка новой квартиры к нашему переезду». В квартире были две печки (водопровода и центрального отопления не было, в деревянном доме топили углем), три комнаты и столовая, кухня — холодная, в летней пристройке. В том году Лидия Тимошенко «добровольно решила работать на „после смерти“», решила, что заниматься стоит «самым любимым, самым своим» — раз ей «суждено молчать вынужденно». Она делала эскизы к «Онегину», собирала материал. Осенью 1949-го писала: «Так хорошо и удобно, что страшно: как бы не нарушилось. Впервые за много-много лет стало удобно думать и работать». Днем художница писала женские портреты, а по вечерам возвращалась к пушкинскому роману. Работу над иллюстрациями к «Онегину» Тимошенко сравнивала с питьем чистой воды: «Когда я ухожу туда, в „Онегина“, жизнь моя раздвигается: становится глубокой, красивой и свободной, как у птицы».

В ее записях тех лет периоды упоения работой соседствуют с ощущением бесплодности всех усилий, она постоянно рефлексирует: пишет, что живет «дико» и никуда не ходит, что муж «возмущается»: Евгений Кибрик считал, что Лидия Яковлевна постоянно бросает то, что у нее хорошо получается, ради чего-то нового. Художница признавала, что в силу характера ей постоянно нужны движение и борьба. В это же самое время она мучилась от болезни печени и писала Татьяну, буквально привязав грелку в животу.

Сначала в дневниках Тимошенко упоминаются акварельные иллюстрации («прозрачность и тонкость цвета вполне гармонируют с содержанием»), но потом она отошла от этой техники. В 1951 году художница писала подруге, искусствоведу Изабелле Гинзбург: «Работаю целыми днями, а почти не двигаюсь. Маслом черным и белым, без цвета (никаких эстетских акварелей, которых вы боялись, не будет)». Постоянно возвращаясь к иллюстрациям, переделывая их, художница вложила в них все: исходное желание показать «энциклопедию русской жизни», которой она не находила в работах предшественников; привычную ей тему юности и молодости; собственное понимание реализма (как результата прочувствования жизни, а не документации окружающего); выразительность иконописи; наконец, направленность в будущее, страстный перфекционизм и желание «сохранить» себя. Именно из-за желания работать в ногу со временем — если не опережать его — Тимошенко после в чем-то старомодного первого варианта иллюстраций взялась за литографии с фисташковым Онегиным. 10 июня 1959 года она писала Изабелле Гинзбург:

«Как странно! Вы защищаете „Онегина“, а я (автор) не признаю его. Никто в этом не виноват, кроме меня, так как я его сделала слишком поздно. А сейчас жизнь ушла вперед. Ох! Как ушла! <...> Сейчас надо действовать решительно и просто. Настоящее искусство зовет и волнует, а все, что делали мы, включая и Женю (мужа Евгения Кибрика. — Прим. А. С.), и Кукрыниксов, — это бабушкины сказки, которые помогают только скорее заснуть. От них не вскочишь. Туда же и „Онегин“ со своими платьями, подсвечниками и прочим. Ну что поделаешь — я так чувствую».

Художница Мариам Асламазян в 1985 году вспоминала, как однажды пришла к Лидии Яковлевне и увидела, что полы в двух комнатах квартиры и в коридоре были усыпаны иллюстрациями к «Онегину», а сама Тимошенко металась среди них и на вопрос подруги, что случилось, ответила: «А ты знаешь — они мне уже не нравятся. И надо все, все переделать. И я переделаю, если хватит здоровья».

В 1959 году Лидия Тимошенко разошлась с Евгением Кибриком, тяжело переживала расставание и, как писал художник Дементий Шмаринов, все свои эмоции направила «на холст, на лист бумаги, на квадрат линолеума». Увлекшись цветными литографиями, художница писала, что они будут «поэтичнее, легче, ближе к стихам и потому к Пушкину». Чем ближе Тимошенко подходила к «настоящим» иллюстрациям, чем четче проступал ее «Онегин», тем дальше она уходила от детализации и традиционной для русской живописи повествовательности. Тимошенко видела, что литературность в живописи дает ненужную сентиментальность, и негодовала, что произведения изобразительного искусства трактуют как рассказ или роман. Из этого чувства самодостаточности визуальных решений и выросли, возможно, лучшие иллюстрации к «Евгению Онегину».

Про удачные иллюстрации к литературным произведениям часто говорят, что они самостоятельны, а текст — лишь повод для их появления; так лермонтовский Демон благодаря Михаилу Врубелю шагнул (или скорее прилетел) из XIX века в XX. Иллюстрируя «Онегина» во второй раз, Лидия Тимошенко сознательно отказалась от служебного положения изображений по отношению к тексту, от литературщины. Уже в 1959 году художница заметила, что современное искусство «живет не в повествовательном ритме». Так, она писала:

«Не могу пустить в искусство литературу. Не могу, у меня вся душа дыбом поднимается. Пусть тоже — идеи, мысли, чувства, но только через пластическое и живописное начало. <...> Живопись обманчива, потому что податлива литературе, и от нее ждут рассказа. А мне сейчас это противно. В настоящей живописи своя правда. Совсем другая».

При этом Лидия Тимошенко дословно знала «Онегина» и погрузилась в материалы об эпохе на уровне пушкинистов. Благодаря этому ее иллюстрации (особенно литографии), похожие на кадры из кино, — яркое и свежее прочтение романа Пушкина в XX веке. Впрочем, легитимность присутствия «задумчивых людей» в «Онегине» не уберегла работу Тимошенко от критики. 28 октября 1960 она записала в дневнике, что «со всеми разругалась» из-за литографий, а председатель Худсовета комбината графических работ Маторин сказал, что с задачей модернистски осмыслить «Онегина» художница не справилась. Затем 14 декабря: «Показывала работы на графической секции. Разнесли вдребезги „Онегина“». Критики ставили Тимошенко в вину, что у нее получился «не Пушкин, а какой-то неореализм итальянский». Сегодня именно кинематографичное видение художницы с яркими цветами и подчеркнуто молодыми героями (в отличие, скажем, от довольно унылого визуального ряда в фильме 1998 года с Рейфом Файнсом и Лив Тайлер в главных ролях) делает и иллюстрации, и сам роман легче и свежее. После разноса, устроенного ей критиками в 1960 году, Тимошенко в очередной раз засомневалась в себе, хотя была уверена, что с такими иллюстрациями Пушкина «лишний раз прочтут».

Издание 2023 года, с литографиями, готовилось, как и предыдущее, при участии наследников художницы — в новой книге нет полей между изображениями и краями страниц, тщательно подобраны цвета. И хотя итальянский неореализм, с которым сравнивали эти иллюстрации, стал частью истории кино, «Онегин» Лидии Тимошенко по-прежнему современен.

Отправьте сообщение об ошибке, мы исправим