1. «Волшебная зима» (1957) стоит особняком в серии книг о муми-троллях. Если в остальных сказочных повестях Туве Янссон мир подвижен, наполнен цветами, запахами, теплом и шуршанием волн по песку, то в этой нас ждет холод, лед и полярная ночь. Далеко не все назовут именно эту книгу финской писательницы любимой — она слишком мрачная, медленная, странная. По сути это путешествие в загробный мир, во время которого герой преображается, а потом возвращается домой, обретший новое знание. Муми-тролль, ведомый отстраненной Туу-тикки... Она распевает странные песни, лепит снежную лошадь, контролирует иных существ, прибывших из других пространств и даже времен. Она знаток этого мира, что-то вроде Вергилия в дантовском аду. В нужные моменты она поддерживает муми-тролля, наставляет, учит. А главный герой хотя и познает новый мир с присущим ему любопытством, но все же тоскует по знакомым и понятным вещам, по солнцу и жизни. Он хочет вернуться назад, пытается разбудить маму и пробует говорить с ней спящей — словно из мира мертвых окликает живых.
Первое издание книги «Волшебная зима». 1957 год«Волшебная зима» — это история о путешествии через смерть к жизни и о победе над смертью, которой в Муми-доле на самом деле просто нет. И даже если есть, она не навсегда: насмерть замерзший бельчонок в конце концов оживает. Как? Не важно. Бесконечное путешествие закончится там, где должно закончиться, и все потерянные будут найдены, главное — не сдаваться, не бояться, спокойно идти дальше, принимая как должное Морру, немых родственников, Лютую стужу, голодных гостей и громкоголосых чужаков. Потому что потом придет весна:
«...но вовсе не такая, какую он [Муми-тролль] себе представлял. Вовсе не та весна, что освободила его от чуждого и враждебного мира, а весна — естественное продолжение того нового и удивительного, что он преодолел и с чем сумел освоиться».
2. «Муми-тролль и комета» (1946) — едва ли не самая популярная среди русскоязычных читателей повесть Туве Янссон (возможно, просто потому, что она шла первой в знаменитом сборнике «Сказочные повести скандинавских писателей»). У кого не перехватывает в детстве дух от разреженного воздуха Одиноких гор или от прогулки на ходулях по высохшему морю, у того в сознательном возрасте гораздо больше шансов стать коллектором или кем-то таким. Но если когда-то «Комета» казалась нам историей о головокружительном путешествии и приключениях, то с возрастом приходит понимание, что речь в ней идет не только о радостях резких подъемов, крутых спусков и неожиданных встреч, но и о страхе перед ядерной катастрофой: от нее не укрыться в гроте и о ней не предупредят морские звезды на прибрежном песке. Житейская мудрость Муми-дола родилась в послевоенном мире, цепенеющем от ужаса перед лицом новой опасности, которая грозит стереть с лица земли все живое, — и тем последовательнее логика и крепче убеждения тех, кто не боится заглянуть в эту бездну. Вспомним хотя бы эпохальную сцену примерки брюк в лавочке, попавшейся друзьям на обратном пути:
«— А я, пожалуй, куплю пару новых брюк, — сказал Снусмумрик. — Но они не должны выглядеть слишком новыми. Я чувствую себя хорошо только в брюках, которые уже приняли форму моего тела.
— Вот, пожалуйста, примерьте, — ответила старушка. Она поднялась по стремянке и сняла брюки, висевшие под потолком.
— Они, по-моему, слишком новые, — озабоченно сказал Снусмумрик, — нет ли каких-нибудь постарше?
— Это самые старые брюки у меня в магазине, — объяснила старушка. — Но завтра они станут еще старше, — с надеждой сказала она и посмотрела на Снусмумрика поверх очков.
— Ну ладно, — решил Снусмумрик. — Я зайду за угол и примерю их. Не знаю, впору ли они будут мне. (...)
В это время зазвонил дверной колокольчик, и вошел Снусмумрик.
— Мне кажется, лучше подождать немного, пока брюки еще немножко постареют... Они еще не приняли форму моего тела.
— Досадно, — согласилась старушка, — Но может быть, ты захочешь купить новую шляпу?
Снусмумрик с испуганным видом надвинул свою старую зеленую шляпу глубже на глаза.
— Большое спасибо, — ответил он. — Но я только что подумал о том, как опасно иметь много вещей».
3. «Шляпа волшебника» (1948)
«Шляпу», как и «Комету», знают практически все, потому что по этим повестям в конце 1970-х и в начале 1980-х были поставлены диковатый кукольный и рисованый мультфильмы. Это история о разрушительном и бесконтрольном обмене всего на все, который сулит блага и чудеса, но на деле приводит к одним лишь разочарованиям. Если тебе удалось обменять яичную скорлупу на послушные тучки для веселых игр, это не означает, что сам ты выберешься из той же шляпы прежним муми-троллем, а не лопоухим чудищем, узнать которое под силу лишь родной матери. Здорово отомстить муравьиному льву и полазить по джунглям, выросшим из ненароком оброненных в шляпу губоцветных, которые не добрались до гербария Хемуля — но на самом деле лучше оставить все как есть. В конце концов сама шляпа становится предметом обмена: ее отдают Морре, претендовавшей на Королевский рубин Тофслы и Вифслы, — а алчная Морра, уничтожающая все живое на своем пути, как несложно догадаться, олицетворяет собой смерть. Гармония в мире окончательно восстанавливается в результате акта бескорыстного дарения, который устраивает прилетевший с Луны на черной пантере Волшебник — он, в отличие от Морры, неудачно торгуется за рубин, уступает и начинает направо и налево исполнять желания, а в итоге становится обладателем такого же рубина (это желание Тофслы и Вифслы). Хищническое присвоение и уничтожение идут рука об руку с бездумным превращением всего во все, но сокровенные желания исполняются, только когда ты готов бескорыстно от всего отказаться.
«— Стоп, Морра, — сказал Снорк. — Я хочу сказать тебе кое-что.
Морра остановилась.
— Я принял решение, — продолжал Снорк. — Не согласишься ли ты, чтобы Тофсла и Вифсла выкупили содержимое чемодана? Сколько ты за него просишь?
— Дорого! — ответила Морра ледяным голосом.
— Хватит тебе моей золотой горы на острове хатифнаттов? — спросил Снорк.
Морра отрицательно покачала головой.
— Фу, как холодно стало, — сказала Муми-мама. — Схожу-ка я за своей шалью.
Она пробежала через сад, по которому растекалась стужа от следов Морры, поднялась на веранду, и тут ей пришла в голову счастливая мысль. Разгоряченная от волнения, сняла она с комода шляпу Волшебника. Лишь бы только Морра оценила ее по достоинству! Вернувшись на место разбирательства, Муми-мама поставила шляпу на траву и сказала:
— Вот самая большая драгоценность во всем Муми-доле! Известно ли тебе, Морра, что вышло из этой шляпы? Чудесные управляемые тучки, фруктовый сок вместо воды и деревья с плодами. Это единственная волшебная шляпа на свете!
— Докажи! — насмешливо сказала Морра.
Муми-мама положила в шляпу несколько вишен. Наступило гробовое молчание.
— Лишь бы не получилась какая-нибудь гадость, — прошептал Снусмумрик на ухо Хемулю.
Но им повезло. Морра заглянула в шляпу и увидела в ней горсть алых рубинов.
— Ну что я тебе говорила! — радостно сказала Муми-мама. — Подумай только, что может получиться, если положить туда, скажем, тыкву!
Морра посмотрела на шляпу. Посмотрела на Тофслу и Вифслу. Потом снова на шляпу. Видно было, что она думает изо всех сил.
Наконец Морра сгребла шляпу в охапку и, не сказав ни слова, ускользнула холодной серой тенью. Ни ее, ни шляпы Волшебника в Муми-доле больше не видели».
4. «Опасное лето» (1954)
Мир муми-троллей основан на одном простом правиле: никаких правил не существует, и пускай герои повестей периодически сталкиваются с глупыми внешними ограничениями, мы-то всегда точно знаем, кто прав. В «Опасном лете» муми-семья лишается дома и попадает в плавучий театр — это сфера условностей, с которой муми-тролли не знакомы и которая им чужда, так же как и любые запреты и сомнительные традиции. Однако их миролюбивая и дружелюбная натура не позволяет им с порога отвергнуть чужой порядок, и потому герои пытаются освоить условный мир театра и проникнуться им. В итоге, почти как в классической комедии, все, что перепуталось в хаосе наводнения, становится на свои места: происходит узнавание (Эмма и Филифьонка), герои обретают дома (лесные малыши), занимают свои места (Миса и Хомса). А муми-тролли, выполнив свою миссию, возвращаются в собственный мир — лишние правила и условности им ни к чему.
«Мама пожала лапку Муми-троллю.
— О чем ты задумался? — спросила она.
— Я думаю о малышах Снусмумрика, — сказал Муми-тролль. — Неужели все они станут артистами?
— Кто-то из них станет, — рассуждала Муми-мама. — А неспособных усыновит Филифьонка. Видишь ли, она не может жить без родни.
— Но они будут скучать по Снусмумрику, — сказал с грустью в голосе Муми-тролль.
— Может, только поначалу, — возразила Муми-мама. — Он будет навещать их раз в год и посылать им поздравительные открытки ко дню рождения. Открытки с картинками.
Муми-тролль кивнул головой.
— Тогда все в порядке, — согласился он. — А Хомса и Миса... Ты видела, с какой радостью Миса осталась в театре?
Муми-мама рассмеялась.
— Верно, Миса счастлива. Она будет играть трагедии всю свою жизнь и каждый раз создавать себе новое лицо. А Хомса стал маэстро, он так же счастлив, как и Миса. Разве не счастье, когда твои друзья находят то, что им по душе?
— Конечно, — поддакнул Муми-тролль. — Это ужасно приятно».
5. «Мемуары Муми-папы» (1950)
«Мемуары», которые Муми-папа пишет в других повестях, — самая легкая, веселая и солнечная книга серии. Это история о побеге из приюта для бездомных, о беззаботной юности, о дружбе и о приключениях. Вместе с будущими отцами Снусмумрика и Сниффа, мечтателем Юксаре и суетливым зверьком Шнырком, а также с длинноухим изобретателем Фредриксоном Муми-папа отправляется в странствие на речном пароходе «Морской оркестр»; знакомится с огромным дронтом Эдвардом, который все время давит кого-нибудь во время купания в реке и потом оплачивает похороны; спасает злющую Хемулиху, которая устраивает ему и его друзьям веселую жизнь — пытается затравить правилами и нравоучениями, которых они не выносят; встречает хатифнаттов, бесконечно плывущих к горизонту; вызывает призрака; знакомится с Муми-мамой и переживает еще тысячу приключений.
По всей видимости, в этой истории отразилась богемная юность родителей Туве Янссон, художницы Сигне Хаммарштен и скульптора Виктора Янссона, расцвеченная фантазией их дочери, но «Мемуары Муми-папы», конечно, не только о них — они о беспечной юности, когда тебе все по плечу, за каждым поворотом ожидают удивительные открытия и встречи, любая неприятность воспринимается как забавное происшествие, а время тянется так медленно, что его хватит на любые дела и безделье. Если рай существует, то по нему должен бы плавать такой вот речной пароход, залитый ярким солнечным светом, на котором Юксаре курит трубку, Шнырек разбирает свою коллекцию пуговиц, Фредриксон что-то изобретает, а за штурвалом стоит Муми-папа и смотрит вдаль.
«— Правда, чудесно ничего не делать, — сказал он [Юксаре] однажды ночью, выбивая трубку о поручни парохода.
— Но мы же делаем! — удивился я. — Я веду пароход, а ты куришь.
— Куда же ты нас приведешь? — съехидничал Юксаре.
— Это — дело другое, — заметил я, потому что уже тогда был склонен к логическому мышлению. — Но ведь мы говорили о том, чтобы делать какие-то вещи, а не о том, что делают вообще. У тебя что — снова Предчувствия?
— Нет, — зевнул Юксаре. — Хупп-хэфф! Мне совершенно все равно, куда мы приплывем. Все края одинаково хороши. Пока, спокойной ночи!
— Привет, привет! — сказал я».
6. «Папа и море» (1965)
Когда мечта становится реальностью, мы часто бываем разочарованы, даже если пытаемся убедить себя в обратном. «Папа и море» — самая драматичная и грустная сказочная повесть Туве Янссон. Ее редко знают дети и нечасто любят взрослые. В ней автор перелопатила груду сложного материала, вывернула сказку наизнанку и показала, куда приводят мечты.
Книга начинается с тоски, с ощущения потерянности. Август, жара, опасность пожаров. Муми-папа делает странные вещи, Морра приходит к дому, случается семейный скандал... Близкий и родной читателю мир муми-троллей разваливается на глазах:
«Но Муми-мама не слушала. Она подошла к большой карте, висящей на стене, той самой, которая изображала Муми-долину с береговой линией и островами, взобралась на стул, чтобы дотянуться до открытого моря, и уткнулась носом прямо в точку посреди нигде.
— Вот здесь, — пробормотала она. — Вот здесь мы поселимся и будем вести замечательную жизнь, полную волнений...
— Что ты сказала? — спросил Муми-тролль.
— Вот здесь мы будем жить, — повторила мама. — Это папин остров. Там папа будет о нас заботиться. Мы переберемся туда, начнем все заново, с самого начала, и проживем там всю жизнь.
— Я всегда думала, что это пятно — просто след от мухи, — удивилась Малышка Мю.
Муми-мама слезла на пол.
— Иногда проходит много времени, — сказала она, — ужасно много времени, прежде чем всё становится на свои места».
И семья, отправившись за папой на остров с маяком, о котором он так мечтал, оказывается на границе двух миров, где реальность наталкивается на мир сказки и грозит разрушить ее.
Там есть море и немного суши, на которой муми-тролли отчаянно (именно отчаянно — это первая книга о муми-троллях, к которой применимо это слово) пытаются наладить быт. А за ними, размеренно и не спеша, прямо по морю, идет Морра, страшная и неотвратимая.
По приезде муми-тролли находят на острове скелет мертвой птицы, и дальше смерть всегда бродит где-то рядом, постукивая костяшками сухого кулачка по поверхности сказки — разбегаются трещины, и спасительный купол уже готов рухнуть. Мю убивает муравьев, заливая их керосином, и находит птичье кладбище:
«— Что ты наделала? — закричал он [Муми-тролль].
— Думаешь, здесь я закапываю своих врагов? — отозвалась польщенная Малышка Мю. — Это могилы птиц. Кто-то хоронил их здесь десятками.
— Откуда ты знаешь? — спросил Муми-тролль.
— Я смотрела, — объяснила Малышка Мю. — Маленькие белые скелеты, такие же, как мы нашли у ступенек маяка в первый день на острове. Помнишь „Месть забытых костей”.
— Это смотритель маяка, — сказал Муми-тролль.
Малышка Мю кивнула, тряхнув тугим пучком волос.
— Они летели на свет, — медленно сказал Муми-тролль. — Птицы всегда так делают... И погибали. Наверное, смотритель маяка подбирал их каждое утро. И однажды он понял, что с него хватит, погасил маяк и ушел прочь. Как ужасно! — воскликнул он.
— Это было давно, — зевнула Малышка Мю. — Все равно маяк уже погас».
Маяк не работает, муми-папа не хочет обустраивать быт — он хочет грандиозных дел. Потолок протекает, муми-мама пытается сажать розы на камнях и рисовать цветы на стенах, но все бесполезно: ветер, волны и пришедшая Морра не дают ничему расти.
Это сказка о попытке близких последовать за мечтой одного из них, попытке искренней и жертвенной. Но ради чего нужна эта жертва? Ради маяка, который должен быть спасительным огнем в непроглядной темноте? Но он губил птиц, да и только ли их, а теперь даже не светит. Кругом только страшные сны, странные звуки и крики, неподалеку бродит нелюдимый рыболов. Папа как будто доволен, а остальные? Маяк уже погас, а дружба, любовь и привязанность проверяются на прочность. Смогут ли они выстоять? Читатель вместе с героями бродит по неприкаянному острову, шатается от берега до берега на грани депрессии и всю книгу ждет, сможет ли хоть что-то разрядить эту атмосферу тоски и отчаяния.
Все разрешается, когда семья узнает, что у смотрителя маяка вот-вот будет день рождения (они нашли в маяке старый календарь, а смотритель — тот самый нелюдимый рыболов). Они устраивают ему праздник с тортом, хотя сесть за стол смотрителя, по сути, принуждают. И наконец, он, довольный, возвращается в свою комнату на самом верху маяка и зажигает в нем огонь.
Муми-папа «стоял у края воды и смотрел на прибой. Там было море — его море, — волна за волной набегающее на берег, отчаянно пенящееся, яростно беснующееся — и одновременно спокойное. Все Мумипапины предположения и гипотезы исчезли. Он чувствовал себя совершенно живым от кончиков ушей до кончика хвоста. Это был момент полной жизни».
7. «В конце ноября» (1970)
Это последняя книга о муми-троллях — кажется, что Янссон в ней прощается со своими героями. Сказка стремительно пустеет. Муми-тролли отбыли на остров, оставив дом и сад. Автор отправила главных героев за пределы сказки, но не решилась оставить Муми-дол и их дом на произвол судьбы. И вот уже перед нами шесть новых, незнакомо-знакомых персонажей, — в ожидании главных героев: Филифьонка, малыш-хомса Тофт, Хемуль, старый-старый Онкельскрут, Мюмла и Снусмумрик. Они пришли в этот дом, чтобы развеять скуку, которую нагоняет унылый конец ноября. Они шли к муми-троллям, но в доме никого не оказалось. Ссоры, разногласия, недовольство, обманутые ожидания. Все шестеро немного эгоисты. Они не семья, их ничто не связывает, хотя они искренне пытаются сблизиться друг с другом, ведь за стенами сгущается ноябрьская тьма. Они устраивают обед, прибираются в опустевших комнатах, пытаются что-то строить... Беседуют, в том числе много разговаривают о муми-троллях, показывая их читателю с новой стороны. А потом, словно устав от бесконечного ожидания, расходятся по своим домам. Кроме Тофты: одинокий и неприкаянный, он мечтает стать частью семьи, которую представлял себе идеальной, пока не выяснил, что идеала не бывает даже в сказке.
«Хомса стоял не двигаясь, ему нравилось, что его причесывают.
— Мюмла, — робко спросил он, — куда бы ты отправилась, если бы ты была большим злым зверем?
Мюмла тут же ответила:
— Подальше от моря. В тот реденький лесок позади кухни. Они всегда ходили туда, когда были не в духе.
— Ты хочешь сказать, когда ты не в духе? — спросил он.
— Нет, я говорю про семью муми-троллей. Когда кто-нибудь из них злился или был в плохом настроении, то, чтобы его оставили в покое, отправлялся в этот лесок.
Хомса сделал шаг назад и закричал:
— Это неправда! Они никогда не злились!
— Стой спокойно! — сказала Мюмла. — Ты думаешь, я могу причесывать тебя, когда ты вот так прыгаешь? А еще я скажу тебе, что иной раз и папа, и мама, и Муми-тролль ужасно надоедали друг другу. Ну иди же сюда.
— Не пойду! — воскликнул хомса. — Мама вовсе не такая! Она всегда добрая и хорошая! — И выбежал, громко хлопнув дверью.
Мюмла просто дразнит его. Она ничего не знает про маму. Не знает, что мама никогда не бывает злой».
Но Тофта побывал в этом лесу, и все встало на свои места: идеальных миров и идеальных семей не бывает. Все мы порой злимся, грустим, обижаемся, устаем, но только приняв окружающих такими, какие они есть, мы сможем дать сказке новый шанс. И в тот же самый момент семья муми-троллей возвращается из ниоткуда, чтобы прожить в своем доме еще одну счастливую жизнь, полную приключений.
8. «Маленькие тролли и большое наводнение» (1945)
Это самая первая, самая маленькая и самая незамысловатая повесть во всей серии. Маленькие тролли, мама и сын, ищут пропавшего отца и мужа. Янссон взялась за нее зимой 1939 года — в то время, когда всем было не до сказок, — но не закончила. Только в 1945 году повесть сложилась, и у нее появился счастливый конец. Она самая сказочная — здесь и светящиеся цветы, и крошечная девочка с голубыми волосами, и леденцовая трава, и много счастливых встреч и обретений. По словам Туве Янссон, это был ее «самый первый хеппи-энд». На фоне остальных историй «Большое наводнение» меркнет, но, вглядевшись, мы увидим в нем историю бегства от войны, во время которого героев поддерживает только надежда и тепло соседа, случайно встретившегося в потоке других скитальцев. В этой повести — корни того оптимизма и стойкости, которые будут с муми-троллями всегда, и в том числе из-за них мы считаем героев Туве Янссон чем-то большим, нежели просто сказочными персонажами.
Первое издание книги «Маленькие тролли и большое наводнение». 1945 год«Ближе к полудню стало очень жарко. Растения повсюду поникли, а солнце светило каким-то жутким красным светом. Хотя муми-тролли обожают тепло, они чувствовали себя как-то очень вяло и охотно прилегли бы отдохнуть под одним из высоких, росших везде кактусов. Но у мамы Муми-тролля не было желания останавливаться, пока они не найдут каких-либо следов папы. Они шли все время прямо на юг и продолжали свой путь, хотя уже начало смеркаться. Внезапно маленький зверек остановился, прислушиваясь.
— Кто это крадется и топчется вокруг нас? — спросил он.
Но тут все поняли, что это шепчутся и шелестят листья».