Весной обостряются ментальные заболевания и готовность политиков принимать необычные решения. Возможно, конечно, что я несправедлив к политикам — и они способны делать это круглый год. Этот март, однако, точно войдет в историю авторского права.
Европолитики сошли с ума. Почти
Главное событие в сфере индустрии контента в марте — это, безусловно, одобрение Европарламентом директивы Евросоюза по авторскому праву. Сколько ни старались гражданские активисты, выводя сотни тысяч на демонстрации, сколько ни убеждали политиков эксперты IT-отрасли, ненависть правообладателей к интернету победить не удалось. «Весь интернет заполонило пиратство, так пусть интернет-компании за это и отвечают. И к тому же они копируют наши новости и ничего нам за это не платят. Пусть за всё платят!» Если комиссия представителей стран ЕС утвердит это решение парламента, то страны Союза должны в течение двух лет принять соответствующие изменения в национальные законы об авторском праве. Две страны объявили, что будут делать дальше. Франция, в которой особенно сильна ненависть к американским интернет-компаниям, уже летом может принять свой «закон против YouTube». YouTube в ответ, видимо, начнет блокировать доступ из Франции. Рад за французов — у них будет больше времени читать книги. А вот Польша сказала, что никакой ерунды, ограничивающей свободу слова, принимать не будет.
На фоне всего этого шума, к сожалению, мало кто обратил внимание, что реформа авторского права в Европе включает не только нелепые поборы с интернет-компаний и запрет на цитирование новостей без выплаты вознаграждения, но и кое-какие полезные изменения, связанные не только с интернетом. Пятая статья директивы позволяет институтам культурного наследия (то есть архивам и библиотекам) оцифровывать любые произведения, независимо от того, закончился срок их охраны авторских прав или нет. Российские библиотеки, кстати, тоже так могут, спасибо ст. 1275 ГК РФ, но только если экземпляр произведения «ветхий» или произведение «не переиздавалось свыше десяти лет с даты выхода в свет последнего издания».
Если же произведение уже не продается (такого понятия в российском праве, к сожалению, нет, а было бы полезно), то культурный институт может (ст. 7 Директивы) предоставлять доступ к таким произведениям безвозмездно, выплачивая отчисления авторскому обществу, если такое есть, или никому ничего не выплачивая, — произведение же уже не продается. А так это или нет — за этим будет следить Управление интеллектуальной собственности Евросоюза. Правообладатели, впрочем, вправе прекратить такое безобразие, если захотят. И это еще не все. Новый закон устанавливает, что любая не авторская репродукция произведения изобразительного искусства, перешедшего в общественное достояние, не может охраняться авторским правом. Говоря человеческим языком, издавать книги с репродукциями классической живописи станет значительно проще. Привет Эрмитажу.
Американцы продолжают читать. И стали больше слушать
Pew Research Center продолжает мониторить книжные привычки американцев. Что и как читают читатели — полезная информация для всех, кто занимается книгами. Стали люди читать больше? Или меньше? И как именно?
Судя по данным Pew, американцы читают явно меньше, чем в начале века, но за последние несколько лет ситуация не слишком изменилась: примерно ¾ опрошенных читают книги, примерно 2/3 читают бумажные, около ¼ — электронные. Глядя на графики, сложно поверить в какой-то особенный «ренессанс бумаги» и «падение популярности электронных книг», о котором который год рассказывают самые крупные издатели. А вот рост доли слушателей аудиокниг не заметить сложно. За 7 лет их доля выросла больше, чем в полтора раза (теперь почти каждый пятый американец слушает аудиокниги), и, видимо, продолжит расти. К радости издателей, которые, кажется, впервые оказались более или менее готовы к технологическому повороту. К еще большей их радости, стоит добавить, что слушатели аудиокниг не только не перестают читать обычные книги, но их число прирастает за счет тех, кто книг вообще не читал.
Российские социологи исследованием читательских привычек не занимаются. Точнее, когда-то занимались, и даже сейчас что-то и как-то изучают, но рассказывают по преимуществу о том, что россияне любят читать классику и скачивают книги и распечатывают их на принтере. Но показать простую картинку — типа той, что рисуют Pew, — почему-то не могут. А жаль. Можно было бы узнать много интересного, например, о том, как читают дети.
Детки с книжками
А вот о том, как читают дети (и детям), регулярно проводит исследование американское издательство Scholastic, которое, как несложно догадаться, специализируется на литературе для детей: Kids & Family Reading Report. Все дело в регулярности и корректно сформулированных вопросах. Так можно заметить изменения, которые не увидеть сейчас. И конечно, в достаточно репрезентативной выборке: социологи Scholastic опрашивают около 1 000 пар ребенок/родитель и еще около 600–700 родителей детей каждые два года. Согласитесь, если радоваться только тому, как твои собственные детки читают хорошие книжки (или, наоборот, расстраиваться, что балбесы такие, ничего не читают), вряд ли можно понять, что происходит в реальности.
А в этой реальности, как заметили исследователи, и правда не так уж много меняется с годами. Девочки-подростки читают больше, мальчики-подростки — меньше. С большей вероятностью читают те дети, которым больше читают родители и в семьях которых родители читают сами. Доля детей, читающих умеренно часто (1–4 раза в неделю), сохраняется неизменной.
Всё хорошо, но вот только за время проведения исследований доля детей, которые читают много и часто, то есть каждый день, сокращается, а доля тех детей, который читают раз в неделю, примерно так же растет. Чтение книг становится менее распространенной практикой. И эти изменения очень наглядно заметны. При переходе в третий (американский) класс частота чтения как-то уж очень заметно сокращается:
Будем реалистами, никуда от сокращения чтения не деться. Но и закрывать на это глаза и считать, что все прекрасно обойдется, тоже, наверное, не стоит. У исследователей из Scholastic нет рецептов по поводу того, что надо делать, но как минимум одна очевидная идея есть: книжек в домашней библиотеке у детей, которые читают много, — больше, а у тех, кто читает редко, — в два раза меньше.
Вообще, замечу, как-то совсем мало книг дома у американцев. Как они умудрились превратиться в страну с самой большой книжной индустрией в мире, не понимаю. И это ведь еще при том, что каждый четвертый американец функционально неграмотен.
Деньги российского книжного рынка
В конце марта в «Библиоглобусе» прошла конференция «Книжная отрасль России: движение навстречу читателю», организованная журналом «Книжная индустрия» и Федеральным агентством по печати. На конференции было много интересных докладов. Если будет желание и время — непременно посмотрите и послушайте. А еще были доклады представителей холдинга ЭКСМО, которые особенно порадовали готовностью поделиться своим опытом книжного маркетинга и вообще представлениями о том, как устроен нынешний книжный рынок, как вообще надо жить, какие книги издавать и как их продавать. Из этих докладов становилось совершенно понятно, почему книжная отрасль в России устроена скорее так, как видит его ЭКСМО, а не так, как рассказывали о своей работе издатели «Clever», «Альпины» и «Росмэн».
А вот доклад шеф-редактора «Книжной индустрии» по материалам мониторинга книжных продаж, который много лет ведет журнал, основываясь на данных книготорговых организаций, скорее огорчил. Книжный рынок за последний год, конечно, вырос, аж на целых 1,95 % и дорос до примерно 75 млрд руб. В текущих ценах это примерно €1 млрд. Весь книжный рынок России. И при таком росте он вернулся на уровень примерно 5-летней давности после постигшего всю страну (и книжную отрасль, в частности) спада. Не бог весть какое достижение. А вот продажи при росте в деньгах — снизились. Примерно на 4-5 %, вслед за снижением производства. Хуже того, в стране еще и перепроизводство книг: в реальности продается только 60 % от их выпуска — каналы дистрибуции не справляются с продажами. А значит, можно полагать, что спад, даже если внезапно в экономке в целом все придет в полный порядок, в книжной отрасли будет продолжаться как минимум пару-тройку лет.
Откуда же тогда денежный рост рынка? Во многом за счет увеличений продаж в интернете (+11 % за год), незначительного роста числа книжных магазинов. И конечно, просто выросли цены — в среднем на 3–13 %. (От себя добавлю: именно что в среднем, потому что медиана розничных цен на книги крупных издательств, конечно же, выросла не на 10 %, а рублей на сто.) Весь этот рост, правда, не очень большой, так что если что-то выросло в одном месте, то начало вымирать в другом. Рынок, в сущности, переполнен, что особенно заметно по тому, что происходят в нишах рынка. Рынок детской книги близок к стагнации — на него за последние годы, как заметил главный редактор «Росмэн» Борис Кузнецов, понабежали «туристы». Рынок художественной литературы за год уменьшился на 18 % (это примерно 6 % розничного рынка): читатель предпочитает нон-фикшн, который пока продолжает расти.
И растет цифровой рынок книг, потому что запаса роста там еще очень много. По оценкам «Книжной индустрии», объем этого рынка составил 4,8 млрд руб, то есть уже больше 6 % всего книжного рынка России. На электронные книги как таковые из этих денег приходится примерно 3,5 млрд руб. (около 39 % годового прироста), на аудиокниги — 850 млн (около 42 %), на оборот электронно-библиотечных систем — 460 млн. У ЭБС почти никакого роста нет, потому что ЭБС работает с вузами, а, что происходит с нашим высшим образованием, вы, наверное, и сами в курсе. А если не в курсе, то директор Российской книжной палаты Елена Ногина предложила хороший индикатор — число поступающих в библиотеки страны обязательных экземпляров диссертаций. За 2018 год их количество сократилось в два раза.
И это, я считаю, хорошая новость. Ведь могло бы и сократиться в десять раз. Думаю, в этом ключе стоит оценивать всю нынешнюю ситуацию на российском книжном рынке.