Гладуэлл игнорирует расизм
После шестилетнего перерыва у Малкольма Гладуэлла вышла новая книга под названием Talking to Strangers, о ней пишут NY Times, The Guardian и Amazon Review.
Гладуэлл — канадский журналист, поп-социолог. С 1987-го по 1996 год работал журналистом в Washington Post, возглавлял нью-йоркское бюро газеты. С 1996 года является штатным автором культового журнала The New Yorker, также ведет подкаст под названием Revisionist History. Его работы «Переломный момент» и «Озарение» стали международными бестселлерами; в частности, за «Переломный момент» Гладуэлл получил гонорар в $1 млн — только в США было продано более двух миллионов экземпляров.
В Talking to Strangers Гладуэлл задается вопросом, почему мы так плохо понимаем людей, которых раньше не встречали, и часто не можем сказать, лжет ли незнакомец. Нам трудно распознавать лжецов, потому что мы склонны к тому, что психолог Тим Левин называет «истиной по умолчанию»: мы социальные существа, которые склонны доверять другим. Наша базовая реакция на любую новую информацию заключается в том, чтобы поверить в нее. Это лежит в основе практически всех наших первоначальных взаимодействий с другими и позволяет заводить друзей, начинать отношения и бизнес. «Суть в том, что гражданское общество просто не может функционировать без „истины по умолчанию”, — объясняет Гладуэлл. — Например, я не смогу разговаривать с вами, если буду подвергать критическому анализу каждое ваше высказывание, прежде чем приму его за истину».
Но нам также может быть трудно распознать того, кто говорит правду. В качестве примера Гладуэлл рассказывает историю Аманды Нокс, американской студентки, учившейся в Италии. В 2007 году она была осуждена за убийство своей соседки по комнате, затем с нее сняли обвинения. Несмотря на неопровержимые доказательства, указывающие на другого преступника, итальянские правоохранители были убеждены, что виновна Нокс, потому что она не горевала. Было несоответствие между ее заявлением о своей невиновности и отстраненным спокойным поведением. Как говорит Гладуэлл, «наш внутренний детектор лжи не срабатывает в тех ситуациях, когда человек, которого мы судим, не соответствует нашим ожиданиям». Другими словами, нам трудно иметь дело с теми, кто говорит правду, но выглядит подозрительно, и лжецами, которые выглядят искренними.
Гладуэлл начинает и заканчивает книгу рассказом о Сандре Блэнд, которую арестовали за нарушение правил дорожного движения, после чего она повесилась в камере на полиэтиленовом пакете. Блэнд была черной; полицейский, который остановил ее, Брайан Энсиниа, был белым. Гладуэлл пытается взглянуть на ситуацию с новой стороны. Вместо того, чтобы клеймить Энсиниа как расиста и хулигана, он заключает, что Энсиниа — «полицейский, который не считает все истинным по умолчанию». Его обучили быть чрезмерно подозрительным и «бояться» Блэнд, говорит Гладуэлл, по-видимому, принимая заявления полицейского за чистую монету.
«Нью-Йорк Таймс» и «Гардиан» отмечают, что Гладуэлл зря игнорирует расовый контекст смерти Блэнд. И действительно: на видеозаписи задержания Энсиниа говорит, что Блэнд выглядит «раздраженной» и просит ее потушить сигарету. Блэнд отвечает: «Я в своей машине, почему я должна гасить сигарету?» Полицейский приказывает ей выйти из машины, а когда она не подчиняется его приказу, он открывает дверь и силой вытаскивает ее из машины. В той части, которая осталась за кадром, Блэнд громко обвиняет полицейского в том, что он ударил ее головой о землю «только за то, что она не подала сигнал».
Сам же Гладуэлл отвечает, что «[Энсиниа] может быть полицейским-расистом, но не это проблема, проблема в том, что система из лучших побуждений определенным образом подготовила его к работе. [...] Расовый вопрос сейчас настолько животрепещущий, что, поднимая его, вы отметаете другие соображения. Я говорю: давайте просто обсудим политику и процесс человеческого мышления, которые привели к этой катастрофе».
Гладуэлл породил жанр, который можно назвать умным популизмом, и его подход не нравится многим его коллегам. Стивен Пинкер, его самый очевидный предшественник, описал Гладуэлла как «малозначительного умника, который невольно демонстрирует опасности статистического рассуждения». Психолог Джон Грей назвал подход Гладуэлла «смесью нравоучений и наукообразия», а его книги «обезболивающем для тех, кто ищет временное облегчение от постоянной тревоги».
Интернет как непригодный для жизни ад
Trick Mirror, Джиа Толентино
На девятом месте списка нон-фикшн бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» находится сборник эссе Джии Толентино, штатного автора The New Yorker. В Trick Mirror Толентино исследует ряд моральных вопросов, связанных с цифровой эпохой, начиная с мошенничества в интернете и заканчивая реалити-шоу.
Она размышляет о «сферах общественного воображения»: социальных сетях, реалити-шоу, освещении сексуальных домогательств в новостях. Как американцы, особенно представители ее поколения, приспособились к жизни в условиях позднего капитализма?
Каково это — жить под наблюдением? Что мы теряем, когда вынуждены постоянно присутствовать в сети? Кем мы становимся, когда за нами постоянно следят? Толентино отвечает: не очень хорошими людьми. Первое эссе книги, посвященное «непригодному для жизни аду», которым является интернет, — это хороший пример деградации гражданской жизни в Америке Марка Цукерберга. Современная профессиональная деятельность требует от нас постоянного присутствия в интернете, мы всегда на сцене и не можем сойти с нее и снять маску. Шоу должно продолжаться.
«Работать самим собой» в интернете тоже весьма утомительно. Некоторые, как Ким Кардашьян, умудряются извлечь из выставления себя напоказ выгоду, другие же (а зачастую те же самые женщины) страдают от хейтеров и прочего преследования онлайн.
Trick Mirror — это книга о стимулах, которые формируют нас, о том, как трудно ясно видеть себя через призму современной культуры, о мечте оптимизации, которая настаивает на том, что всё, включая наши тела, должно стать более эффективным и красивым и оставаться таким до самой нашей смерти.
Обама против Трампа
Becoming, Мишель Обама
Уже сорок три недели подряд в списке бестселлеров держатся мемуары Мишель Обама, бывшей первой леди США. По популярности она заткнула за пояс, наверное, всех своих предшественниц, которые как на подбор были дочерями богатых торговцев (Эдит Рузвельт), банкиров (Ида Маккинли), судей (Хелен Тафт) и рабовладельцев (Марта Вашингтон и Джулия Грант). Мишель Обама же является потомком людей, которыми владели некоторые из бывших первых леди.
Мемуары Обамы вышли еще в 2018 году, разошлись тиражом более 1,4 миллиона экземпляров в первую же неделю, быстро стали бестселлером года и до сих пор находятся на четвертом месте в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс». В них Обама рассказывает о своем пути к успеху, об отношениях с мужем, психотерапии, прерванной беременности — и пишет, что никогда не простит Трампу поддержку слухов о том, что Барак родился не в США.
«Вся эта история была безумной и подлой, а в ее основе лежали ксенофобия и нетерпимость, — пишет Мишель. — Что было бы, если бы кто-то с нестабильной психикой зарядил бы пистолет и поехал в Вашингтон? Что если бы этот человек отправился искать наших дочерей? Своими громкими и безрассудными намеками Дональд Трамп поставил под угрозу безопасность моей семьи».
Расизм — мощная система
How to be an antiracist, Ибрам Кенди
Ибрам Кенди — американский писатель и историк, директор Антирасистского научно-политического центра при Американском университете, лауреат Национальной книжной премии 2016 года за лучший нон-фикшн с книгой Stamped from the Beginning: The Definitive History of Racist Ideas in America.
Новая книга Кенди, How to Be an Antiracist, находится на шестом месте списка бестселлеров. В ней Кенди показывает читателю целый спектр антирасистских идей — от основных концепций до иллюзорных возможностей. Это, уверен автор, поможет ясно увидеть все формы расизма, понять его последствия и противостоять ему в обществе и в нас самих.
По своей сути, говорит Кенди, расизм — это мощная система, которая создает ложные иерархии человеческих ценностей. Его извращенная логика касается не только расы, а распространяется дальше, начиная с того, как мы относимся к людям разных национальностей или цвета кожи, и заканчивая тем, как мы относимся к людям разных полов, гендерной идентичности и типов телосложения. Расизм меняет то, как мы видим и ценим себя.
Три женщины и их сексуальная жизнь
Three women, Лиза Таддео
Десятилетнее исследование сексуальной жизни и желаний трех американок: Лины, замужней домохозяйки, закрутившей роман со своим парнем из средней школы; Мэгги, девочки-подростка, которая встречается с учителем, и Слоан, владелицы ресторана, муж которой любит наблюдать за тем, как она занимается сексом с другими мужчинами. «Горький» писал об этой книге здесь.
Three Women — это портрет женского эротического желания в современной Америке. Таддео провела «тысячи часов» с объектами своего исследования, пересекала страну шесть раз, приезжала в их города в течение многих лет подряд. Она даже следила за Линой на свиданиях с ее женатым любовником. «После того, как они уходили, — пишет Таддео, — я отправлялась на место их встречи, чтобы насладиться пейзажем, запахами и звуками».
Исследование Таддео держится в списке бестселлеров Нью-Йорк Таймс уже девятую неделю, хоть и опустился с третьего на восьмое место.
Интернет-лингвистика
Because Internet: Understanding the New Rules of Language, Гретхен МакКалох
Канадская интернет-лингвист МакКалох ведет блог о лингвистике и пишет статьи для Wired и The Toast.
Because Internet — это книга для тех, кто когда-либо ломал голову над тем, как расставить знаки препинания в текстовом сообщении, или задавался вопросом, откуда берутся мемы. МакКалох рассказывает, как интернет меняет английский язык, почему это хорошо и что способы нашей онлайн-коммуникации говорят о нас.
Когда мы общаемся с другом, мы используем жесты и мимику, чтобы придать больше контекста тому, что мы говорим; по телефону, без визуальных сигналов, мы используем интонации, громкость и смех. В мессенджерах же наша речь развивается, чтобы дополнить то, что мы пишем, некими аналогами телесного языка. Например, «экспрессивное удлинение» («даааааа» и «крутоооооо»), или смайлик баклажана, у которого множество смыслов в зависимости от контекста. Собеседник может прочесть раздражение или гнев в предложении, которое заканчивается точкой, а не смайлом.
МакКалох говорит, что чаты и сообщения в соцсетях дают лингвистам идеальную возможность для изучения изменений, происходящих в языке.
«Язык, — говорит она, — это крупнейший открытый проект человечества, и интернет помогает нам наблюдать за ним и вносить свою лепту в его развитие».
Город, которого больше нет
The Yellow House, Сара Брум
В дебютной книге Брум, автор статей для The New Yorker, The New York Times Magazine, The Oxford American и О Magazine, рассказывает историю своей семьи на протяжении ста лет. The Yellow House — это не только мемуары, но и история Нового Орлеана, в которой Брум воздает дань ушедшему образу жизни. Это обвинительный акт жадности, дискриминации, безразличию и плохому городскому планированию. Итог печален, дом ее семьи был стерт с лица земли.
Младшая из двенадцати детей, Брум родилась и выросла в восточной части Нового Орлеана, площадь которой превышает знаменитый Французский квартал в 50 раз, но не указана на большинстве туристических карт. В 1959 году в Новом Орлеане появилась компания с инвесторами из Техаса, New Orleans East Inc., которая приобрела 40 000 акров болот и пообещала их осушить, чтобы построить новый и красивый пригород. Местные и национальные газеты восхищались их планами. Затем в 1965 году случился ураган Бетси, и «рукотворные улучшения» вместе с планами изменений для восточного Нового Орлеана пошли на дно того самого болота. После нефтяного краха конца 1980-х годов дело совсем застопорилось. «Восток соскользнул в стазис», это был сон, медленная смерть. «Когда новоорлеанцы узнают, что я из восточного района, то в ответ я всегда слышу: „Детка, не рассказывай никому об этом”».
Мать Брум, Айвори Мэй, купила дом в 1961 году, после того как ее первый муж, Эдвард Дж. Уэбб, погиб в результате несчастного случая. Дом, выкрашенный в светло-зеленый цвет, стоил 3 200 долларов. Потребовались годы, чтобы его отремонтировать (и в конечном счете приобрести желтый сайдинг). Саймон Брум, второй муж Айвори Мэй и отец Сары, работал в ремонтной бригаде на заводе NASA и умер, когда Саре было всего 6 месяцев. «Мой отец — это шесть фотографий», — пишет она, и эти фотографии путешествуют с ней всюду, от Техаса до Бурунди. Дважды вдова с двенадцатью детьми, Айвори тянула на себе семью и дом, который стал для нее тринадцатым, самым непослушным ребенком.
Даже после урагана Катрина и наводнения желтый дом все еще стоял, хоть и был частично разрушен. Однако он не пережил схватки с властями Нового Орлеана. Его снесли менее чем через год после урагана, единственное уведомление было отправлено по почте на адрес самого разрушенного дома.
В девяностых члены семьи Брум разъехались кто куда, поэтому, когда произошло наводнение, в доме проживал лишь брат Сары. Сама Сара окончила колледж, писала статьи для газет и журналов, путешествовала по миру. Затем в 2008 году вернулась в Новый Орлеан, где работала спичрайтером для ныне опального мэра города Рэя Нэйджина — на его срок выпал ураган Катрина, после которого город погрузился в хаос и оказался во власти преступников и мародеров. В 2014 году бывшего мэра обвинили во взяточничестве, отмывании денег и уклонении от уплаты налогов. Опечаленная состоянием Нового Орлеана, Брум переехала в Нью-Йорк, Гарлем, но в 2011 снова вернулась, чтобы написать эту книгу.