Все растут, забывают то, как они появились на Земле, становятся обыкновенными взрослыми, а потом начинают стареть. Только два героя этого противостоят порядку вещей — волшебный мальчик Питер Пэн и почти идеальная няня Мэри Поппинс, которая прилетает с неба и снова возвращается туда, подобно звезде.
Памела Линдон Трэверс, урожденная Хелен Линдон Гофф, написала первую книгу о своей героине в 1934 году, а последнюю, восьмую, в 1988-м. За прошедшие десятилетия Мэри Поппинс стала одним из архетипов мировой литературы, наряду с Дон Кихотом, Дон Жуаном и все тем же Питером Пэном, одним из любимых персонажей самой Трэверс, поклонницы творчества Дж. М. Бэрри: после многих лет уговоров она согласилась на диснеевскую экранизацию сказки, которая состоялась в 1964 году, а уже после смерти писательницы в XXI веке появились мюзикл и совсем новый американский фильм «Мэри Поппинс возвращается». Мэри Поппинс стала символом идеальной няни, которая умеет все, имя это обыгрывается в сказках, хоррорах и песнях, и, как часто бывает, когда персонаж полностью отделяется от своего создателя, книги о Мэри Поппинс оказались в тени вечного образа. Меж тем они, как и другие сказки и нон-фикшн Трэверс, по-прежнему актуальны.
В Америке и Англии фильмы вытеснили книги Трэверс, сохранив для истории два образа Мэри Поппинс, оба лишь отчасти близких к оригиналу. Мэри Поппинс в исполнении Джули Эндрюс очаровательна и мила, она правда похожа на идеал няни, что совсем не так у Трэверс. Отечественная «Мэри Поппинс» с Андрейченко в главной роли — более жесткая и холодная, но при этом удивительно притягательная — стала одним из идеалов женщины 1980-х. Об отношении писательницы к оскароносному диснеевскому мюзиклу известно достаточно хорошо, про историю передачи прав на экранизацию снят фильм «Спасти мистера Бэнкса». Если коротко, то Трэверс была в ужасе от того, что сделали с ее героями и историями, от того как все упростили. Советская «Мэри Поппинс» неожиданно ближе к версии Трэверс, однако и в ней нет многих внутренних конфликтов. Книги Трэверс довольнно странные и мрачные, в них стоит обратить внимание на постоянно маячащие на заднем плане классовые проблемы. Сама Мэри Поппинс, влюбленная в свое отражение и невероятно гордая, в речи то и дело использует словечки, выдающие ее невысокое происхождение. Более того, речь идет о няне без рекомендаций, которую семья Бэнксов вынуждена взять после ухода предыдущей. В книге у Бэнксов не двое детей, как в кино, а аж четверо, кроме того, во второй книге появляется пятая дочь, Аннабель. Разговор мистера Бэнкса с женой сразу после рождения пятого ребенка дублирует диалог мистера и миссис Дарлинг, происходящий после рождения каждого из их троих детей у Дж. М. Барри в «Питере Пэне». Ребенок — это прежде всего лишние расходы, которые бьют по кошельку отцов:
«— И все-таки он мне нравится, — улыбнулась миссис Бэнкс. — К тому же он скоро подрастет.
— Да, к несчастью! — потерянно отозвался мистер Бэнкс. — И я буду должен купить ему одежду, ботинки, трехколесный велосипед! Потом отправить в школу и вообще обеспечить Хорошие Стартовые Условия! И так далее, и так далее — и все дороже и дороже! А потом, после всего этого, когда я буду дряхлым стариком, сидящим у камина, он оставит меня одного. Полагаю, об этом ты не думала?
— Нет, — ответила миссис Бэнкс, стараясь изобразить на лице глубокое раскаяние. — Не думала.
— Вижу. Ну да ладно. Ничего не поделаешь. Но предупреждаю — новый кафель для ванной я заказать не в состоянии!
— Не волнуйся, — успокоила мужа миссис Бэнкс. — Мне старый нравится больше.
— В таком случае ты просто очень глупая женщина. Это все, что я могу сказать».
В американской версии историю переносят в другую эпоху, чтобы ничто не намекало на великую депрессию. А в каноническом переводе первых двух книг Бориса Заходера 1968 года просто не было части глав, включая главу «Выходной», который у няни случается, как читатель узнает, всего раз в две недели и в который Мэри Поппинс идет на свидание. Но дело, конечно, не только в контексте.
Сама Мэри Поппинс в книгах Трэверс — это прекрасная и действительно волшебная, но при этом очевидно странная няня, которую порой боятся не только дети, но даже и миссис Бэнкс. Она упряма, никогда ничего не объясняет, постоянно чем-то грозится и на все обижается, и она появляется и исчезает тогда, когда считает нужным. Тем не менее, в отличие от Фрекен Бок и множества других нянь в мировой литературе, Поппинс — это портал в мир потустороннего, с которым дети теряют связь в первые месяцы после рождения. В первой и второй книге отдельная глава уделена идее забывания пути, по которому Ребенок приходит в мир, утраты возможности говорить с животными и птицами, возможности слышать звезды и чувствовать мир напрямую, без посредства рационального осмысления. Через эту утрату проходят все дети, кроме Мэри Поппинс, — взрослой женщины, которая ничего не забыла и не потеряла. Она помогает детям стать частью мира волшебства. Волшебство это, однако, сильно отличается от классических английских вариантов, и ближе всего, наверное, к Льюису Кэрроллу. Однако вместо чепухи и намеренной игры с формальной логикой, здесь оно появляется благодаря интересу писательницы к мировому мифу и постоянному процессу мифологизации собственной жизни.
Хелен Линдон Гофф родилась в Квинсленде, в Австралии, в семье австралийки шотландского происхождения и ирландского эмигранта из Англии. Отец привил дочери ей любовь к ирландской культуре и мифологии, однако сам недостаточно вписывался в волшебный мир: Трэверс Гофф был банковским менеджером, которого позднее понизили до простого клерка. Он страдал алкоголизмом и умер, когда дочери было 7 лет. Во взрослом возрасте девочка, которую в семье даже называли ирландским именем Линдон, создала идеализированный образ отца-австралийского плантатора и рассказывала о детстве, проведенном возле сахарной плантации (хотя на самом деле семья жила возле фабрики). Она взяла его имя в качестве фамилии, а на основе биографии негероического родителя создала образ мистера Бэнкса — бесконечно волнующегося о финансах банковского работника и одновременно романтика, обожающего звезды.
Трэверс в роли Титании в пьесе «Сон в летнюю ночь», 1924 год
Фото: State Library of New South Wales
Хелен Линдон Гофф всегда чувствовала себя жительницей британских островов, а не австралийкой — и как только смогла переехала в Англию сначала с театральной труппой (как шекспировская актриса, именно в этом качестве она стала известна миру как Памела Трэверс), а уже там стала журналисткой и писательницей. Она путешествовала по миру — в частности, приезжала в СССР: ее впечатления от посещения Страны советов в 1932 году — отнюдь не радужные и идеалистические — она описала в книге «Московская экскурсия» в 1934 году. Тогда же вышла и «Мэри Поппинс».
Но интерес к политике был для Трэверс далеко не первичным (хотя ее и возмутило, как в голливудском фильме миссис Бэнкс предстает как восторженная суфражистка, не заботящаяся о собственных детях), гораздо важнее для писательницы была метафизика. С детства Трэверс жила в обычном мире и в мире ирландского, а позже и европейского фольклора. Она рано научилась читать и полюбила сказки братьев Гримм, а позже литература стала для нее второй жизнью и способом исследования связи с миром другого. Дорогу в этот мир нам закрывает наукоцентричная картина мира. В 1925 году Трэверс познакомилась с поэтом и редактором Джорджем Уильямом Расселом, который свел ее с Уильямом Батлером Йейтсом и другими ирландскими писателями. Трэверс, как и Йейтс, восхищалась Уильямом Блейком; как и ирландский классик она увлекается теософией, и этот интерес к миру и к мифу как способу его осмысления очевиден уже в первых двух книгах о Мэри Поппинс. Главы которых параллельно отражают друг друга (главе о летающем в определенные дни дяде Пэррике соответствует глава о средах мистера Навыворот, история мисс Ларк и ее собачки перекликается с историей няни мистера Бэнкса и ее птицы, которую Мэри Поппинс выпускает из клетки, звездный цирк из второй части связан с кондитерской, где выпекают звезды, и так далее). Так, в обеих есть встреча с животными миром как способ осмысления единства человека и природы:
«Звери и птицы, тесной толпой окружившие Мэри Поппинс, раскачивались взад и вперед все вместе, как единое целое; сама Мэри тоже покачивалась из стороны в сторону. В едином ритме раскачивалась вся огромная толпа, как маятник гигантских часов. Даже деревья то сгибались, то выпрямлялись в ритме танца, и луна в небесах покачивалась, словно корабль на волнах…
— Зверь и птица, звезда и камень — все мы одно, все одно… — бормотала Кобра, опустив свой клобук и тоже раскачиваясь. — Змея и ребенок, камень и звезда — все мы одно…»
Диалог Королевской Кобры с Майклом во время празднования дня рождения Мэри Поппинс хорошо иллюстрирует, насколько многие идеи, связанные с мифом как способом упорядочивания и осмысления реальности, были присущи Трэверс еще до знакомства со своим главным духовным учителем, Георгием Гурджиевым. Они впервые встретились в 1938 году. Трэверс изучала его систему, написала о нем статью и благодаря ему увлеклась дзен-буддизмом. Эти увлечения сказались на поздних текстах писательницы: как на последующих книгах о Мэри Поппинс, начиная с «Мэри Поппинс открывает дверь», так и на не имеющих отношения к героине книгах «Лисица в яслях», «Обезьяна-друг» и на нон-фикшене «О спящей красавице» и «О чем знает пчела: размышления о мифе, символе и повествовании».
Слева: Памела Линдон Трэверс и Джордж Уильям Рассел
Фото: reveriesunderthesignofausten / tenor.com
Ее детская литература становится еще более герметичной и загадочной: например, в «Лисице в яслях» сюжет, разворачивающийся вокруг открытия собора Святого Павла после окончания Второй мировой войны, переплетается с перепридуманной историей о Рождестве Христовом и дарах волхвов. В отличие от многих детских писателей Трэверс не пытается открыть двери своей литературы для новой аудитории. При том что писательница всю жизнь боялась бедности, волновалась о деньгах и постоянно держала связь с банками по поводу своих доходов и расходов, в творчестве она никогда не шла на поводу у читателей и критиков. Наоборот, она рассчитывала на доверие преданных поклонников к ее ремеслу и дальше знакомила их с миром, который уже никак не поделишь на детский и взрослый, так как ориентиры, связанные с реальностью, в нем нарочито размыты. Ее интерес к эзотерике и оккультизму кого-то привлекал, а кого-то, наоборот, отпугивал настолько, что некоторым фигура Мэри Поппинс стала казаться однозначно зловещей и чуть ли не сатанинской. В 1985 году, например, в журнале La Strada появились обвинения Трэверс в сатанизме, основанные на неверно интерпретированной статье итальянского социолога религии Массимо Интровинье.
Казалось бы, таинственная жизнь Трэверс, о которой писательница почти не распространялась, и не менее странная героиня, которую она создала именно по законам мифотворчества, выглядят слишком неоднозначными для современного читателя. Однако, возможно, именно поэтому в них есть та вневременная основа, благодаря которой пугающая и волшебная няня всегда будет возвращаться к читателям и зрителям: книги Трэверс продолжают переводить на новые языки, заново переводить на основные европейские и переиздавать.
Мэри Поппинс нельзя назвать однозначно доброй или злой, она ускользает от любой типизации. Так еще в 1930-е Трэверс удалось создать взрослую героиню, которая способна тягаться и с графом Калиостро, и с Бэтменом, не менее притягательную и самостоятельную, чем Питер Пэн или Карлсон, независимую и ни на кого не похожую, как и язык, которым написаны истории о ней. Смесь поэтического, фантастического и социального выделяет стиль Трэверс и делает его абсолютно узнаваемым, а дикое, необузданное воображение писательницы невозможно имитировать — недаром все ее тексты разворачиваются как некий трип по расширению сознания, в котором ты каждый раз не знаешь, что произойдет в следующий момент. Единственное, на кого остается надеяться, — это почти безупречная взбалмошная красавица, которая в любой момент может тебя покинуть, но перед этим даст возможность увидеть другой мир и благополучно вернуться в собственную спальню.
