Литературные олимпийские игры, награда для голых мышей и книжное шоу

Самые необычные литературные премии мира

Самая щедрая — Нобелевская премия по литературе. С выбором Нобелевского комитета как критикам, так и широкой публике всегда хочется спорить. Но есть всего одна премия в мире, за которой следят столь же внимательно, как и за чемпионатом мира по футболу. К тому же, неискушенный читатель, кроме Нобелевки, ничего и не знает. Ведь будь читатель знаком с премией получше, он, может, не так уж и стремился бы прочитать всех, кто когда-либо ее получал. Кроме того, Нобелевка интернациональна, то есть победить может представитель любой страны и литературы, что делает ее похожей на Олимпийские игры. Но что действительно не дает нам спать, так это внушительный призовой фонд в миллион долларов. Нобелевская премия по литературе берет нас числами: ей больше ста лет и она сулит победителю много денег — два достоинства, оспорить которые невозможно.

Самая странная — тут лидирует премия Андрея Белого. Премии вообще соревнуются не только в щедрости, но и в скупости: если нет миллиона долларов для лауреата, то пусть и вовсе ничего не будет. Так, призовой фонд Гонкуровской премии составляет десять евро, а вручаемая в один день с нею премия Ренодо и вовсе вместо денежного приза вручает предложение лауреату пообедать с членами жюри. Старейшая независимая литературная премия России — премия Андрея Белого —призового фонда как такового тоже не имеет, победитель получает символический один рубль, к которому не менее символически прилагаются бутылка водки и яблоко. Точнее, прилагались — в 2014-м году премия приняла новый устав, где от символизма уже избавились. И это понятно, потому что задачей тут никогда не было выбрать лучшего на Парнасе, а скорее проложить свою историю неформальной литературы, в достижениях которой все равны, — и длинный список лауреатов может стать неплохим путеводителем по неофициальной поэзии, критике и прозе.

Самая женская — The Baileys Women's Prize for Fiction. Английская Orange prize (оригинальное название премии, основанной в 1996-м, пришлось изменить после смены спонсора) — не первая «женская» премия в мире. Почти за столетие до нее во Франции была основана премия «Фемина», которое выбирает лучшее произведение французской литературы исключительно женским жюри. Но лишь премия Бейлис не только выбирается женщинами, но и вручается им же. Ее лауреатками были Зэди Смит, Чимаманда Нгози Адиче, Мерилин Робинсон, Барбара Кингсолвер — в общем, все авторы из первого ряда, что просто удивительно, что для них понадобилась отдельная премия.

Самая демократичная — Премия Хьюго. У главной в мире премии в области фантастики длинный список номинаций — от лучшего романа до лучшего редактора. Но самое главное ее отличие от прочих в том, что здесь нет никакого высоколобого экспертного совета: премия вручается по итогам голосования участников Всемирных конвентов фантастики WorldCon — это единственная премия с таким широким признанием и безоговорочным влиянием, которую выбирают сами читатели.

Самая профессиональная — Folio. К 2013 году английская Букеровская премия разозлила слишком много людей как излишне популярная и предельно популистская. Букер, действительно, есть за что поругать (или похвалить, смотря чьими глазами) — в жюри премии собственно литераторы имеют не больше веса, чем критики и книготорговцы, и выбирают здесь вполне осознанно не самую лучшую книгу, а книгу, которая всем понравится. Поэтому некоторые критики и писатели отделились от Букера, чтобы основать свою, истинно литературную премию. Ей стала Folio — награда, которая вручается раз в год за «поистинне выдающееся» литературное произведения. Номинантов назначает академия премии, состоящая из преданных идее высокой прозы писателей и критиков со всего мира, и получить Folio может любая книга, вне зависимости от того, где и когда она была написана, если она была переведена на английский язык в год перед номинацией.

С наибольшим количеством лауреатов — Премия американского Пен-клуба. Каждый год американский Пен-клуб вручает около двадцати различных премий, наград и грантов писателям, эссеистам, поэтам и переводчикам. Среди них, например, премия Пен-клуба имени Набокова за свод работ, то есть все литературное творчество в целом. В 2017-м она досталась сирийскому поэту Адонису, которого который год обходят обещанной Нобелевкой. Премия Сола Беллоу вручается за лучшую американскую прозу, премия Жан Стейн — за самую оригинальную, цельную и важную книгу (это может быть и документальная проза, и проза, и биография), и есть еще премии поэтам, писателям о спорте, эссеистам, переводчикам, переводчикам поэзии, начинающим драматургам и даже редакторам.

Самая скандальная премия — Гринцане Кавур. Литературным премиям плохая слава совсем ни к чему — слишком многое тут зависит от рекламных усилий и денег спонсоров. Поэтому любой скандал может стать причиной закрытия премии или потери спонсора: вспомните, какие сложности испытывал Русский Букер после того, как достался роману Елены Колядиной «Цветочный крест». Да и сейчас, после чуть менее скандального, но не менее обсуждаемого решения жюри, вручившего премию Петру Алешковскому с романом «Крепость», премии снова приходится искать спонсора. Однако даже литературные премии умеют умирать красиво: так случилось, например, с «Гринцане Кавур» — итальянской международной премией со смешанным жюри из критиков и школьников. В 2001 году «Гринцане Кавур» была отмечена ЮНЕСКО как сама образцовая премия мира, а в 2009-м с треском прекратила свое существование, после того как ее основатель и директор Джулиано Сориа был арестован и осужден за расхищение средств (4,5 миллиона евро) и сексуальные домогательства к своему маврикийскому дворецкому.

Самая закрытая — Премия Коретты Скотты Кинг. У премии Коретты Скотты Кинг, названной в честь жены Мартина Лютера Кинга, довольно ограниченная область интересов — ее вручают только афроамериканцам и только за книги для детей и юношества, отражающие стремления к американской мечте. Несмотря на сложный набор вводных, премия регулярно вручается с 1970 года и ежегодно находит как победителей, так и почетных лауреатов.

Самая открытая — Дублинская премия. У Дублинской премии есть только одно ограничение — книга-номинант должна быть опубликована на английском и между публикацией и номинацией должно пройти два года. Во всех остальных отношениях она по-настоящему всемирна: книги на премию выдвигают библиотеки со всего мира, от России до Латинской Америки. В итоге получается крайне занимательный список лауреатов: знаменитые имена очень часто остаются где-то в шорт-листе, а в победителях — неожиданности, среди которых иногда попадется кто-то знакомый, вроде Орхана Памука. Самая известная книга-лауреат Дублинской премии в России — «И пусть вращается прекрасный мир» Колума Маккэнна.

Самая курьезная премия — премия Diagram за самое курьезное название книги.
Была задумана британским журналом «The Bookseller» и с тех пор из года в год отмечает книги с очень странными названиями. Но хватит слов, лучше назовем пару лауреатов. «Материалы Второй международной конференции по голым мышам», «Знаменательные моменты из истории бетона», «Беспризорные магазинные тележки востока Северной Америки: полевой определитель», «Управляем стоматологической клиникой по-чингисхановски», «Как защитить свой курятник от гоблинов».

Самая зрелищная премия — НОС (Новая словесность). Ежегодная премия НОС была основана фондом Михаила Прохорова в 2009 году «для выявления и поддержки новых трендов в современной литературе». В этом месте действительно на премиальном фоне было пусто: НОС стал первой наградой, которая всерьез задумала влиять на сам ход литературного процесса. Это влияние проявляется даже не в любопытных списках номинантов, а в открытых дебатах. Сперва осенью в Красноярске выявляют шорт-лист, затем в конце января в Москве определяют победителя. За дебатами можно следить — они проходят в открытых аудиториях и транслируются онлайн в интернете. А чтобы жюри не дремало, с ними спорят специально приглашаемые эксперты. В итоге жюри постоянно должно оправдываться, а исход премии остается неизвестен вплоть до самого момента объявления победителя. Споры вокруг решений жюри говорят нам о ходе литературной истории больше, чем сама награда.