То были девяностые — времена пересмотра всего на свете. Незыблемое рушилось, кумиры объявлялись злодеями, доминировавшие идеологии низвергались, памятники падали, праздники отменялись. Посреди идеологических руин устояла только война — Великая и Отечественная, хотя и к ней начали потихоньку подбираться. Выросло число потерь. В озвученные сразу после Победы 7 миллионов никто не верил, смирились с брежневскими 20 миллионами, а вот к озвученным генералом Кривошеевым 27 миллионам привыкали плохо. Еще война казалась странной, в ее истории было множество противоречий. Фашисты в кино, книгах и анекдотах были трусливыми и все время драпали. Наши солдаты были круче. Наши танки были круче. Красные соколы круче гитлеровских стервятников. Культ Эриха Хартманна возникнет чуть позже, пока если ас — то это Кожедуб или Покрышкин. Наши силы неисчислимы. Почему же тогда мы отступали до самой Москвы и Сталинграда? Почему до Берлина шли целых четыре года? Фильм «Освобождение» прямого ответа не давал, в головах была страшная каша из книжек о пионерах-героях, рассказов стареющих ветеранов и статей из перестроечного «Огонька». Кто-то должен был прийти и навести порядок в этом сумбуре вместо истории. Дать свою трактовку, сенсационную и всё объясняющую.
Он пришел и все исправил: Виктор Резун, он же Виктор Суворов, беглый советский разведчик, написал книгу «Ледокол», которая сперва вышла на Западе, потом у нас в самиздате и, наконец, в девяностых появилась вполне легально. Это был бестселлер. Итак, власти скрывали, а меж тем Сталин готовился к войне — превентивной и на вражеской территории. Великий освободительный поход в Западную Европу планировался на лето 1941 года. Аэродромы заполнены самолетами, в лесах прогревают моторы танки, с востока подтягиваются стратегические резервы. Атака должна была стать яростной и стремительной, немцев предполагалось разгромить в нескольких сражениях, а потом советский асфальтовый каток со скоростью гоночной машины катится по Европе прямиком к Ла-Маншу.
Почему «Ледокол»? Да потому что Гитлер — это ледокол Сталина: фюрер расколол паковые льды мировой стабильности, уничтожил армии и государства, расчистил для СССР путь к мировому господству. Проход во льдах проложен и расчищен, по нему теперь смело пройдет советский караван. Почему же не получилось? А потому что Гитлер напал первым. Советские войска были расположены исключительно для атаки и к нападению готовились, а к обороне — нет, даже вооружение имели наступательное, а не оборонительное. Гранаты у них были не той марки. Например, на вооружении советской армии были «автострадные танки» БТ, которые могли передвигаться как на гусеницах, так и на колесах. То есть по советскому бездорожью танки двигались гусеничным ходом, а на европейских автобанах они эти гусеницы сбрасывали и включали самую быструю скорость. Советские самолеты (лучшие в мире) не имели оборонительного вооружения, поскольку предполагалось уничтожить все немецкие самолеты первым внезапным ударом. СССР готовил воздушно-десантные корпуса, чтобы захватывать немецкие мосты и аэродромы, а в оборонительной войне десантники бесполезны. СССР построил в болотах Белоруссии речную флотилию, она по каналам и рекам должна была дойти до Берлина.
Отсутствие ссылок на документы и архивы заменялось резвостью изложения. Но нужны ли примечания четырнадцатилетнему читателю? Зато тут нам пишут про пушки и самолеты, удары танковых армий и налеты на аэродромы. И еще это очень пацанский текст: речь идет о настоящих мужиках, смерти (других, а не твоей), наконец, о насилии! «Пьет батальон горькую водку перед вступлением в бой. Хорошие новости: разрешили брать трофеи, грабить разрешили. Кричит комиссар. Охрип. Илью Эренбурга цитирует: сломим гордость надменного германского народа! Смеются черные бушлаты: это каким же образом гордость ломать будем, поголовным изнасилованием?» Идеальное чтение для подростка на заре пубертата, вы не находите?
За «Ледоколом» последовали другие книги: «День М» — продолжение, про точную дату операции «Гроза» и про то, что если бы Сталин не хотел войны, то вкладывался бы в стратегические бомбардировщики, а не в тактические самолеты; «Последняя республика» — вялый спор Суворова с оппонентами; «Очищение» — диспут о репрессиях, которые, по мнению Суворова, армию не ослабили, а лишь укрепили; «Самоубийство» — о том, почему Гитлер в здравом уме и твердой памяти не мог напасть на СССР просто так. Отдельно стоит отметить книгу «Аквариум», беллетрезированный мемуар о том, как служил Резун в Главном разведывательном управлении, был бойцом спецназа, потом перевели его в Австрию, а оттуда он бежал в Англию. Собственно, в массовую культуру бренд «спецназ ГРУ» (советские сверхлюди, которые плевком сбивают самолет и чихом взрывают танки, я сейчас чуть-чуть утрирую, но не сильно) вошел именно после выхода в свет «Аквариума». В одной из публикаций 1990-х анонимные спецназовцы жаловались, что их воспели суперменами, тогда как их работа — лежать в кустах и наблюдать.
Суворовомания начинается в 1990-х. Для мало-мальски читающих юношей 1975–1985 годов рождения эта книга стала новыми «Тремя мушкетерами». В идеологической неразберихе тех лет она действовала особенно сильно. Из нее следовали две вещи: во-первых, все, что мы знали, — ложь; во-вторых, мы могли захватить Европу в 1941 году. Это поражало. То, что Сталин плохой — а об этом Резун довольно много и подробно пишет, — развязал мировую войну, угробил миллионы из-за своих толком не осуществившихся планов, совершенно не впечатляло. Во-первых, это были 1990-е, и Сталина тогда в основном не любили. А, во-вторых, что более важно, Суворов снимал со Сталина часть обвинений. Идеальный вождь никогда бы не допустил поражений 1941-го и 1942 годов. Суворов же объяснял, что Сталин, вообще-то, лелеял грандиозные замыслы. Великие замыслы. Просто не получилось. Для подростков из нищей, обиженной, урезанной России девяностых и ранних нулевых эти рассказы звучали сладкой песней. Это было даже покруче, чем то, что мы освободили пол-Европы. Оказывается — могли всю.
Суворову оппонировали, как академично, так и не очень. Антирезуниада насчитывает десятки, если не сотни томов. Бегло отметим базовые вехи: работы Габриэля Городецкого («Миф «Ледокола»: Накануне войны»), книгу А. М. Лоханина и М. Б. Нуждина, опубликованную под псевдонимом В. Грызун («Как Виктор Суворов сочинял историю»), Михаила Мельтюхова, предложившего альтернативную концепцию подготовки СССР к превентивной войне («Упущенный шанс Сталина»), наконец, бога и господина всех суворовоборцев Алексея Исаева («Антисуворов»). Проще всего было оспорить детали: Резун допустил множество мелких сознательных ошибок или неточностей, плохо разбирается в технике, путается в цифрах, неправильно цитирует, выдумывает на ходу. «Автострадный танк» стал одним из самых старых и живучих мемов рунета, даже сейчас в Телеграме есть канал «Автострадный think tank». Оспорить концепцию Суворова сложнее, потому что непонятно, в чем именно состоит обвинение, что именно предъявляют стране и ее вождю. СССР готовился к войне? Ну конечно готовился, тогда все к ней готовились. СССР готовился к наступательной войне? Тут уже сложнее, но если есть враг, который готовится тебя уничтожить, который не раз объявлял об этом в своих программных текстах, и если он нападет первым и ты отобьешь удар, то сложно удержаться от искушения добить его же на его территории. СССР готовился напасть первым? Тут еще сложнее, но в пользу этой версии не так много даже спорных аргументов. А главное — нацистская пропаганда тезис «Мы напали, потому что Советы хотели напасть на нас» использовала удивительно вяло. Сталин взращивал Гитлера? Совсем спорно. За 1920–1930-е годы сейчас вообще всем странам мира очень и очень стыдно.
С тех пор страсти вокруг Суворова поутихли. Но на дискуссиях в Живом журнале вокруг его книг выросло целое поколение: кого-то книги автора «Ледокола» привели в науку, кого-то во властные и провластные структуры, кого-то в Народную милицию ДНР и ЛНР. Сам Резун продолжает жить в Англии и утверждает, что в России приговорен к сметной казни. Регулярно дает очень длинные интервью (4 часа!) украинскому телеведущему Дмитрию Гордону, которые представляют собой скучные беседы двух удивительно скучных людей. Иногда, впрочем, он делает достаточно веселые заявления. Например, что «сейчас я украинец, и жена моя украинка, и кошки мои украинцы». В 2014 году на вопрос «когда падет режим Путина» уверенно отвечал: «Ровно через год. Позвоните мне 23 июля 2015 года, я налью себе горілочки з перцем, возьму сало и отвечу вам».
О своем бегстве на Запад он рассказывает странные вещи: например, что был идеологическим антисоветчиком, хотя, судя по «Аквариуму», он ушел к англичанам потому, что у него возникли проблемы с коллегами. В совсем свежих беседах с Гордоном Резун выступает в качестве мощного аналитика. «Скажите, следующей жертвой Путина станет Беларусь?» — «Не знаю, возможно». — «Путин хочет захватить Северную Финляндию?» — «Не знаю, возможно». Его книги продолжают выходить. Последние десять лет он воюет с маршалом Жуковым, утверждая, что тот был мясником и никудышным полководцем.
Смешные аргументы, недоказанные концепции, громкие заявления без подтверждений — казалось бы, что тут вообще обсуждать, почему вокруг этой книги до сих пор кипят хоть и не очень бурные, но все-таки страсти? Суворов сделал несколько важных вещей. Во-первых, все упомянутые характеристики похожи на те, что сплошь и рядом используются в современной российской публицистике. Суворовский натиск встречается повсюду. На заре новой России он учил, как писать, и теперь презревшие и оплевавшие учителя ученики успешно пользуются его методом.
Во-вторых, он своими книгами заставил говорить и спорить о Великой Отечественной. В 1990-х то, что Великая Война и Великая Победа вдруг станут основой национального единства, а заодно источником споров и истерик, было совершенно неочевидно. Следующий тезис довольно спорный, но предположу, что без «Ледокола», без его травмы и борьбы с ним не было бы ни георгиевских лент, ни «Можем повторить», ни «На Берлин!». Обвинять Резуна в этом, конечно же, нельзя, но что стоит отметить особо — так это его латентный сталинизм. Сталин Суворова не просто диктатор. Это настоящий злой гений, Мефистофель, Люцифер. Он велик во всем. Репрессии против офицерского корпуса — не ошибка и не просчет, это часть великого замысла.
«Постоянная, волна за волной, кровавая чистка советской военной разведки не ослабляла ее мощи. Наоборот, на смену одному поколению приходило новое, более агрессивное. Смена поколений — вроде как смена зубов у акулы. Новые зубы появляются целыми рядами, вытесняя предшествующий ряд, а за ним виднеются уже новые и новые ряды».
У Сталина, который ошибался, у Сталина, который по собственной глупости, жесткости и подозрительности допустил немцев до самой Москвы, у Сталина, которого Гитлер обвел вокруг пальца, был шанс уйти с исторической сцены. Резун придумал Сверхсталина, у которого даже грехи оказываются достоинствами.