© Горький Медиа, 2025
Мария Нестеренко
5 ноября 2018

«Кинематограф — гадость, фальшь»

Лев Толстой о прогрессе, анархизме и расставании со сладким

Пытаться хоть в какой-то мере охватить мировоззрение Льва Толстого с помощью подборки цитат — занятие смехотворное, поэтому для нашей постоянной рубрики «Инструкция по выживанию» мы просто отобрали некоторые его высказывания, характеризующие как самого великого писателя, так и мир, в котором мы живем.

О смерти

Мы живем, значит мы умираем. Хорошо жить, значит хорошо умирать. Новый год! Желаю себе и всем хорошо умереть.

Об открытых частях тела

Как естественно, что просвещенные люди закрывают все тело, особенно женщины, оставляя открытым только то, на чем печать духовности, — лицо. Оголение тела теперь признак падения. Должно бы быть и у мужчин.

О кино

Кинематограф — гадость, фальшь.

О Венере Милосской

Венера Милосская, красота женского тела. Все вздор — похоть, облеченная в форму так назыв[аемого] искусства. (Нехорошо).

О Шопенгауэре

Знаете ли, что было для меня нынешнее лето? Неперестающий восторг перед Шопенгауэром и ряд духовных наслаждений, которых я никогда не испытывал. Я выписал все его сочинения и читал и читаю (прочел и Канта), и, верно, ни один студент в свой курс не учился так много и столь многого не узнал, как я в нынешнее лето.

Не знаю, переменю ли я когда мнение, но теперь я уверен, что Шопенгауэр гениальнейший из людей.

(Из письма А.А. Фету)

О безумии

***

То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть. На днях мне случилось посетить два огромных учреждения душевно больных, и впечатление, которое я вынес, было то, что я видел учреждения, устроенные душевно больными одной общей, повальной формы сумасшествия, для больных разнообразными, не подходящими под общую повальную форму, формами сумасшествия.

***

Мне начинало казаться, что я схожу с ума, и я уехал на кумыс к башкирам.

О прогрессе

Прогресс ни для отдельного человека, ни для рода человеческого не имеет никакого значения, п[отому] ч[то] происходит во времени, к[оторое] бесконечно. Прогресс во времени есть только необходимое условие возможности, сознания блага, совершенствования.

О женщинах

Материнство для женщины не есть высшее призвание.
<…>
Да, ни на чем так не видно, что общественное мнение устанавливалось не женщинами, а мужчинами. А женщина уже потому меньше, чем мужчина, подлежит осуждению, что она несет всю великую тяжесть последствий своего греха — роды, позор; мужчина же ничего. <…> Мужчина же чист и прав, если только не заразился.

О тюрьме

Ничто так не удовлетворило бы меня и не дало бы мне такой радости, как именно то, чтобы меня посадили в тюрьму — в хорошую, настоящую тюрьму, вонючую, холодную.

О вегетарианстве

Вегетарианство, провозглашенное еще в самые древние времена, долго лежало под спудом, но в наше время оно с каждым годом и часом захватывает все больше и больше людей, и скоро наступит время, когда одновременно кончатся: охота, вивисекция и, главное, убийство для удовлетворения вкуса.

О животных

Человек выше животных, не потому что может мучить их, а потому, что он способен жалеть их. А жалеет человек животных потому, что чувствует, что в них живет то же, что живет в нем.

О религиозной истине

Религиозная истина: сознание в себе невидимого начала, дающего жизнь всему, и стремление к удовлетворению требований этого начала, познаваемых и каждым из людей, и некоторыми наиболее чуткими к этому сознанию людьми. И везде одно и то же: выражение этого высшего начала соединяет людей, соединенные люди, под влиянием похотей — страстей, извращают понимание этого начала и его требований, и соединение одних людей служит основанием и причиной отступления от сознанных требований.

О народе

Да, какая чудная земля не переставая парует, дожидаясь семени, и зарастает сорными травами. Мы же, имеющие возможность отдать этому народу хоть что-нибудь из того, что мы не переставая берем от него, — что мы даем ему? аэропланы, дреднауты, 30 эт[ажные] дома, фонографы, синематографы и все те ненужные глупости, кот[орые] мы называем науками и искусствами, и, главное, пример пустой, безнравственной, преступной жизни. Да еще хорошо, если бы мы <…> за то, что берем от него, давали бы ему только одни ненужные, глупые и дурные примеры. А то вместо уплаты хоть части своего неоплатного долга перед ним мы засеваем эту алчущую жизни землю одними волчцами и терниями, запутываем этих милых, открытых на все доброе, чистых, как дети, людей коварными умышленными обманами.

О женитьбе

Мне 34 года. Встал с привычкой грусти… Поработал, написал напрасно буквами Соне… Скверная рожа, не думай о браке, твое призванье другое, и дано зато много.

О человеке

Как бы хорошо написать художественное произведение, в котором бы ясно высказать текучесть человека, то, что он, один и тот же, то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильнейшее существо.
<…>
Как хорошо помнить свое ничтожество: человека перед миллиардами людей, животного среди миллиарда миллиардов животных, своего обиталища земли-песчинки, в сравнении с Сириусом и др., и свое время жизни в сравнении с миллиардом миллиа[рдов] веков. Один смысл: ты — работник. Урок заданный написан в твоем разуме и сердце и выражен ясно и понятно лучшими из таких же существ, как ты. Награда за исполнение урока сейчас же опять в тебе верная. Но как[ое] значение имеет твой урок и исполнение его — не дано знать тебе, да и не зачем. Тебе и так хорошо. Чего еще желать тебе?

О неизбежности революции

Появилось в народе сознание претерпеваемой им неправды, и народ разнообразно относится к этой неправде (большая часть, к сожалению, с злобой); но весь народ уже понимает ее. И вытравить это сознание уже нельзя. И что же делает наше правительство, стараясь подавить неистребимое сознание претерпеваемой неправды, увеличивает эту неправду и вызывает все большее и большее злобное отношение к этой неправде.

О сладком

Не помню кто, Досев или киевский студент, уговаривали меня бросить свою барскую жизнь, к[оторую] я веду, по их мнению, п[отому] ч[то] не могу расстаться с сладкими кушаньями, катаниями на лошади и т. п. — Это хорошо. Юродство.

О науке

Старушка говорит, что мир и человека сотворил Батюшка Царь Небесный, а ученый профессор — что происхождение человека есть результат борьбы видов за существование и что мир есть тоже продукт эволюции. Разница между эти[ми] двумя воззрениями, и явно в пользу старушки, та, что старушка своими словами о творчестве Батюш[ки] Царя небесного явно признает, как в происхождении человека — его души, так и в происхождении мира нечто непонятное, недоступное уму человеческому; ученый же профессор хочет своими крошечными наблюдениями и выводами из них, хочет прикрыть то основное, непонятное и недоступное, что должно быть признано и отделено от доступного и понятно[го] для того, чтобы это доступное и понятн[ое] было действительно доступно и понятно.
<…>
Наука — это богадельня или скорее поприща успеха среди толпы, открытые для всех самых умственно и нравственно тупых людей. Занимаясь наукой, он может, не сознавая того, что он делает, считая букашек или перечисляя книги и выписывая из них, что подходит под избранную тему, может или ничего не думать или выдумать в том безжизненном, никому ни на что не нужн[ом] соображении какую-нибудь теорию и быть вполне увер[енным], что он делает самое важное на свете дело.

О просвещенных людях

Понятие греха и совершение поступков, и воздержание от поступков не ради выгоды или славы людской, а во имя греха есть необходимое условие истинно человеческой разумной, доброй жизни. Люди, живущие без понятия греха и без воздержания от греха, живут одной животной жизнью. А так живут все так называем[ые] просвещенные люди.

О свадьбах и похоронах

А вот праздник. Праздник — значит ручному труду перерыв, отдых. Можно сойтись с близкими, с родными, с друзьями побеседовать, повеселиться. Главное дело, о душе подумать можно. И тут-то заместо беседы, веселья с друзьями, родными напиваются вином, и вместо того, чтобы о душе подумать, — сквернословие, часто ссоры, драки. А то крестины. Человек родился, надо подумать, как его хорошо воспитать. А чтобы хорошо воспитать, надо самому себя получшить, от плохого отвыкать, к хорошему приучать, и тут вместо всего пьянство. И еще хуже на свадьбах. Сошлись молодые люди в любви жить, детей растить. Надо, казалось бы, им пример доброй жизни показать. Вме[сто] этого опять вино. А уже глупее всего на похоронах. Ушел человек туда, откуда пришел, от Бога и к Богу. Казалось бы, когда о душе подумать, как не теперь, вернувшись с кладбища, где зарыли тело отца, матери, брата, к[оторые] ушли туда, куда мы все идем и чего никто не минует. И что же, вместо этого вино и все, что от него бывает.

О музыке

Музыка, как и всякое искусство, но особенно музыка, вызывает желание того, чтобы все, как можно больше людей, участвовали в испытываемом наслаждении. Ничто сильнее этого не показывает истинного значения искусства: переносишься в других, хочется чувствовать через них.

О мужике и интеллигенте

Мужик и интеллигент. Жизнь для мужика — это труд, дающий возможность жизни себе и даже помощи другим. Жизнь интеллигента — это средство и усилие выдвинуться знанием того, что считается нужным и важным в их праздной среде. Как же не будет много разумнее понимание жизни мужика.

Об анархизме

***

Не анархизм то учение, к[оторым] я живу. А исполнение вечного закона, не допускающего насилия и участия в нем. Последствия же будет или анархизм, или, напротив, рабство под игом японца или немца? Этого я не знаю и не хочу знать.

***

Анархисты правы во всем: и в отрицании существующего и в утверждении того, что при существующих нравах ничего не может быть хуже насилия власти; но они грубо ошибаются, думая, что анархию можно установить революцией. Анархия может быть установлена только тем, что будет больше и больше людей, которым не нужна защита правительственной власти и все больше и больше людей, которые будут стыдиться прилагать эту власть. Анархия не значит отсутствие учреждений, а только отсутствие таких учреждений, которым заставляют людей подчиняться насильно. Казалось, иначе бы не могло и не должно бы быть устроено общество существ, одаренных разумом.

Лев Толстой в объятьях Христа. Художник Ян Стыка
Фото: art.com

О Боге

Бог — Творец, Бог Брама, Вишну, Сива, Бог Юпитер, Бог — Христос и т. п. Все это так нелепо, что мы смело отвергаем, не можем не отвергать эти нелепые представления. А не думаем о том, что понятие Бога, духовного начала всего, есть такое великое и необходимое понятие, до к[оторого] мы одни никогда не додумались бы, если бы оно не было открываемо людям постепенно усилиями мысли величайших мудрецов мира. Это огромный шаг человечества, а мы вообража[ем], что имея радий, аэропланы, электричество, можем обойтись без него. Да, можем, но только как животные, а не как люди, как мы и живем теперь в наших Ньюйорк[ах], Лондонах, Парижах с 30 этажны[ми]дом[ами].

О прощении

Как легко простить кающегося, смиренного и как трудно потушить в себе rancune [злопамятство], недоброжелательство к оскорбившему, самоуверенному, самодовольному! А таких-то и важно выучиться прощать.

О перспективах человечества

Комета захватит землю и уничтожит мир, уничтожит все материальные последствия моей и всякой деятельности. Пускай. Это показывает только то, ч[то] всякая материальная деятельность, имеющая предполагаемые материальные последствия, бессмысленна. Осмысленна одна деятельность духовная для исполнения вложенного стремления — закона. Какие будут последствия этой деятельности — не знаю, да и не могу предполагать, п[отому] ч[то] они — последствия — все временные, а духовная деятельность безвременна, но знаю, что только одна эта деятельность осмысленна. (Надо еще подумать.)

Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет

Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие

Подтверждаю, мне есть 18 лет

© Горький Медиа, 2025 Все права защищены. Частичная перепечатка материалов сайта разрешена при наличии активной ссылки на оригинальную публикацию, полная — только с письменного разрешения редакции.