Том Шон. Квентин Тарантино. От криминального до омерзительного: все грани режиссера. М.: Эксмо. Перевод И. Шальнова и Д. Сажиной
Квентин Тарантино проник в зал славы мирового кинематографа через дверную щель. Его продюсер, ныне опальный Харви Вайнштейн, подложил кассеты с «Криминальным чтивом», как бомбу быстрого действия, под дверь всем судьям Каннского кинофестиваля. Через несколько дней организаторы настойчиво попросили, чтобы Тарантино точно пришел на церемонию награждения. И не зря: из зала режиссер вышел с главным призом, Золотой пальмовой ветвью, и пропуском на все вечеринки и съемочные площадки этого мира. А еще недавно Квентин искал 500 000 долларов для своего фильма. Один инвестор хотел, чтобы его девушка получила главную роль в картине, второй — изменить концовку, а третий и вовсе занять режиссерский стул. Но больше такого самоуправства во вселенной Тарантино не произойдет. Диалоги о главном (женских ступнях и названиях гамбургеров), умение показывать кино по главам и не забывать постоянно удивлять зрителя — стиль Тарантино, который с годами почти не изменился. Его давний поклонник, журналист Том Шон, с нескрываемым восхищением проводит нас из зрительного зала в логово очередного продюсера и в место силы — квартиру Тарантино. Самое сложное в таких путешествиях — найти выход в реальный мир.
Читает: Антон Макаров — голосом человека, которого уже ничем не удивишь. Он проводит все свободное время за барной стойкой, а по работе путешествует по всему миру.
Слушать (8 из 10): Если вам не хватает легкости и свободы, быстрых решений и ощущений. Советуем поэкспериментировать со скоростью прослушивания — например, переключиться на 2X и попасть в атмосферу «Убить Билла 3».
Ольга Романова*Признана властями РФ иностранным агентом. Русь сидящая. М.: Corpus
Тюрьма, школа и армия — три закрытых института, которые формирует русского человека. Журналист Ольга Романова, запустившая проект «Русь сидящая», уже много лет помогает тем, кто скоро попадет за решетку, уже сидит или только вернулся с зоны. Оказывается, воры в законе иногда устраивают сходки по скайпу, а многим преступникам Путин понятен и близок своими прямыми проявлениями агрессии. При этом участие в протестах, напротив, кажется странной тратой времени.
Параллельно с историями вокруг зоны Романова рассказывает о хитростях общения с органами. Если пишешь начальству МВД, то поставь в копию и ФСБ, чтобы конкуренты были в курсе того, что происходит на этом странном рынке бесправия. Впрочем, угнетающее впечатление производят не бесконечные истории о посадках, подлогах, купле и продаже всех чувств, а то на сколько укорачивается жизнь человека, попавшего в тюремную систему. Пока идут следствие, срок, адаптация на свободе, человек напрочь выпадает из общества, в котором еще что-то значат договоренности и эмпатия. Почти все истории в книге Романовой посвящены трансформации личности, и пока никакого реального решения этой проблемы, кроме малореалистичной трансформации системы, не видно.
Читает: Ксения Меркулова — превращая страшные и порой мерзкие истории в русские пересказы детективов Агаты Кристи, как если бы писательница ударилась в документалистику и увлеклась коротким жанром.
Слушать (8 из 10): Если вы хотите больше узнать о тех людях, которые на улицах подходят к вам и просят деньги или позвонить. В тот момент, когда вы почувствуете, что девяностые кончились.
Виртуальная история: альтернативы и предположения. Составитель Ниал Фергюсон. М.: Corpus. Перевод Заура Мамедьярова
Эта книга могла появиться только в мире, постоянно рефлексирующем о прошлом и решившем базовые проблемы в настоящем. Оксфордский профессор Ниал Фергюсон собрал статьи известных коллег о воображаемой истории Европы. Составителя часто критикуют за детерминизм, излишнюю простоту размышлений и западоцентризм. И правда, вы не найдете в этой книге статей об истории Востока или Латинской Америки. Зато можно узнать, какие геополитические моменты в прошлом волнуют гуманитариев Запада. Что произошло бы, если бы Кеннеди выжил, а Ирландия получила независимость уже в 1912 году? А вдруг после поражения войск союзников Сталин после Второй мировой превратился бы в царя Европы Иосифа I Джугашвили? Впрочем, не стоит ожидать от этих статей оригинальной футурологии. Историки скорее размышляют о возможности таких событий, чем об их последствиях для всего мира. Самая фантастическая и сомнительная часть книги — послесловие. Но прелесть таких сборников статей в том, что их можно читать с любого места и избежать слишком фривольных моментов.
Читает: Александр Аравушкин — увлеченным голосом неофита, который понимает, что все уроки истории остались в прошлом и настало время нового погружения, пусть и в альтернативные миры.
Слушать (8 из 10): Если вы устали переживать новости из вашего времени и не готовы читать очень толстую книгу о мире, которого никогда не будет.
Наоми Вульф. Миф о красоте. Стереотипы против женщин. М.: Альпина нон-фикшн. Перевод Татьяны и Анастасии Графовых
«Миф о красоте» вышел в 1991 году и принес мировую известность писательнице и феминистке Наоми Вульф. Она рассказывает, как формировались стереотипы о женском и мужском телах и социальном статусе. Глянцевые журналы перед Второй мировой войной привлекли женщин на рабочие места, которые освободились после отправки мужчин на фронт. Но после окончания войны оказалось, что работницы не готовы возвращаться к плите и уступать дело, которое полюбили. Тогда в борьбу за сердца покупательниц вступила индустрия косметики. Идеальное тело можно формировать или поддерживать в любом возрасте, особенно если это важно не для самой женщины, а для ее возлюбленного. К девяностым вместе с третьей волной феминизма вовсю заработала и порноиндустрия, которая накрыла человечество стереотипами о том, какими должны быть женское тело и любовь. Поколение, воспитанное на роликах 18+, не могло понять чувств партнеров и выйти за границы акта соития. Эротизированными остались только женская плоть и мужское желание. К концу XX века красота стала даже не товаром, а компетенцией — феминисток даже в самых развитых странах предпочитали не замечать. Советуем министерству образования добавить «Миф о красоте» во все школьные программы и в списки факультативного чтения в вузах.
Читает: удивленная Ольга Голованова — голосом человека, который вдруг осознал устройство этого дивного мира. Хорошо, что такой текст можно послушать без актерских интонаций и излишней драматизации: факты и статистика работают гораздо лучше спецэффектов.
Слушать (10 из 10): Если вы готовы к новым открытиям, к самокритике и хотите быть современным не только в интернете.
Вадим Бондарь. История зрения: путь от светочувствительности до глаза. М.: Эксмо
Детский офтальмолог Вадим Бондарь хотел написать книгу про историю зрения, но на выходе у него получился сборник фактов о том, как видят живые существа. Для начинающих зрителей врач объясняет, чем глаукома отличается от катаракты и почему не стоит объедаться морковью при каждом удобном случае (витамины нужны организму только при их нехватке). О том, как у нас появилось зрение, мы узнаем не так много, но поймем, чем принципиально наши глаза отличаются от глаз животных или рыб. Объясняя, почему некоторые дети носят заплатку на одной из глазных линз, а иные взрослые видят больше оттенков, чем другие люди, эксперт не забывает критиковать архаичные методы лечения глазных заболеваний — гимнастику Бейтса и физиотерапию. По мнению Бондаря, подобные подходы используются только в бывшем СССР. Но не стоит верить всем его рекомендациям. Например, автору этого материала физиотерапия, в частности электрофорез, помогла при болезни глазного нерва.
Читает: Сергей Соколов — доверительным и спокойным голосом человека, который смирился с новой информацией о своем теле.
Слушать (8 из 10): в качестве дополнительного образования и для того, чтобы при случае понять, о чем с вами говорит ваш офтальмолог.
Сколько еще ждать
Хотя каждый день выходят новые аудиокниги, множество важных произведений все еще нельзя послушать: например, «Мифогенную любовь каст» — культовый роман художников Павла Пепперштейна и Сергея Ануфриева. Главный герой — советский политрук — на поле боя теряет сознание и приходит в себя в сказочном лесу. Вокруг — дружественные представители русского фольклора, которые помогут политруку продолжить войну с нацистами, но уже не в исторической, а в архетипической реальности. Для постсоветских читателей «Мифогенная любовь каст» оказалась порталом в мир, который устал от битв за историю и выбрал для себя другой психоделический путь к своему прошлому и себе.